Майя Медич
Одна мелодия на двоих

– Всё в порядке? – осторожно спросила я.

Дима спохватился.

– Да, конечно, – сказал он и отложил телефон в сторону. – Извини.

– Любишь ты извиняться, – усмехнулась я. – Но и в этот раз извиняться не за что. Если тебя ждут какие-то дела, я пойму.

– Дела подождут. Я заслужил вечер, который могу провести по своему усмотрению.

– Звучит ужасно, – сказала я в шутливой форме.

– Почему?

– Люди заслуживают того, чтобы проводить всё время по своему усмотрению.

Дима помедлил, но только на секунду.

– Это безусловно, – согласился он. – Но жизнь редко бывает идеально гладкой, зависящей только от самого человека. У большинства людей есть обязательства и обстоятельства. И иногда свои желания приходится отодвигать на второй план.

– Это точно… – повисла небольшая пауза, но я не стала ждать, что Дима возьмёт всё в свои руки. Я сама продолжила разговор. – А можно я спрошу? Мы уже выяснили, что я люблю свою работу. А ты свою? Ты в ней по любви или из-за денег? Надеюсь, это звучит не очень грубо…

– Нет, не грубо. Вполне нормально. Пожалуй, я в своей работе из-за сочетания двух обозначенных аспектов. Хотя не думаю, что любовь к моей профессии – это что-то, что кажется очевидным.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что это не любовь к чему-то прекрасному. Вернее, для меня программирование прекрасно. Оно заставляет мой мозг работать, решать интересные задачи, двигаться к результату, думать, создавать, а потом смотреть, как всё работает благодаря моим знаниям и усилиям… Во всём этом тоже есть творчество. Но всё равно это не музыка, не живопись, не литература. Не все понимают, что за удовольствием часами смотреть в монитор и рассматривать код.

Мне показалось, что Дима говорит это с какой-то печалью, хотя начал он с воодушевления.

– Любить что-то, что очевидно прекрасно, легко, – пожала плечами я. – Это любой может. Гораздо сложнее видеть что-то потрясающее в чём-то, что не так бросается в глазах, в мелочах, в каких-то интересных вещах, доступных далеко не всем. То, как ты говоришь о своей работе, красноречиво говорит о том, как ты её любишь. И это здорово. А очевидна твоя любовь или неочевидна… Какая разница.

Я закончила говорить, но Дима в ответ ничего не сказал. Он молчал. Просто смотрел на меня, склонив голову вправо.

– Что-то не так? – не поняла я.

– Всё так, – прервал своё молчание мой собеседник. – Просто так редко слышу подобные слова, но они чертовски приятны. Спасибо тебе за них.

– Может, мне написать об этом песню, чтобы люди почаще думали, что счастье не только в искусстве? – я сама не знала, шучу я или нет.

– Учитывая, что музыка – это один из видов искусства, это будет слегка иронично. Но я такую песню заслушал бы до дыр.

– Значит, стоит хотя бы попробовать.

Нам принесли еду и напитки. Всё выглядело вкусно.

За едой мы разговорились. Беседа проходила легко. Иногда мне казалось, что я знаю Диму очень давно, всю свою жизнь, хотя у нас не было никаких точек пересечения. И если бы Полина не решила заняться вокалом, мы с Димой бы никогда не встретились. Думать об этом было странно. И неприятно.

Несмотря на то, что мы с Димой были очень разными, мы хорошо друг друга понимали. Он рассказывал мне о своей работе, в его глазах то и дело появлялся огонёк, говорящий о том, что всё же в своей работе программист по любви. А ещё я догадывалась, что Дима во многом упрощает речь, чтобы мне было легче его понимать. Иногда я вслух благодарила его за то, что он не уходил в термины, не пытался показать себя умным. То есть умным он, разумеется, был, но не пытался этим кичиться.

– Слушай, – начал Дима после того, как мы закончили очередную тему. – А твой гитарист не будет злиться на тебя?

– За что? – не поняла я.

– Что ты тут, со мной. Возможно, мне показалось, но он был недоволен тем, что мы говорили в пабе.

– Ах это… Переживать не о чем.

– Может, ты ему нравишься, и он ревнует, – предположил Дима. – Хочет, чтобы ты была только с ним, а тут я… незнакомец…

По правде говоря, я не была готова рассказывать Диме о том, какие отношения помимо музыкальных связывали меня с Егором. Дима был тем человеком, который наверняка не понял бы, зачем вообще в таких отношениях состоять. Он был серьёзен, честен, несмотря на современную профессию, в нём чувствовалась старая школа, немного джентльменская. Я не без основания боялась, что упаду в глазах Димы, если расскажу правду. А падать в глазах Димы мне ох как не хотелось. С каждой минутой всё больше.

– Уверяю тебя, о Егоре волноваться не стоит, – заверила своего собеседника я. – Расстраиваться на мой счёт он точно не будет. Не удивлюсь, если Егор уже везёт какую-нибудь девушку к себе домой.

– Да, он похож на того, кто может легко познакомиться с девушкой, а потом уговорить её на продолжение вечера, – подтвердил Дима. – Ну то есть… на определённое продолжение. Не такое невинное как у нас. Я правда не знаю, зачем вообще твоему гитаристу всё это. Зачем ему другие девушки, когда рядом есть ты?

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, тут же закрыла его, потому что не придумала, что сказать. А Дима сам не продолжил говорить, потому что у него зазвонил телефон.

От меня не укрылись детали звонка. И от этих деталей настроение вечера тут же понизилось, хотя я и попыталась скрыть этот факт. А всё дело было в том, что на экране телефона я рассмотрела и имя, и фотографию звонившего. С Димой пыталась связаться Полина, и я не сомневалась, что он сейчас возьмёт трубку.

Глава 5. Манипуляции

К сожалению, я не ошиблась в своих предположениях. Дима бросил на меня виноватый взгляд и ничего не сказал. А что он мог сказать? Я выдавила из себя улыбку и кивнула в знак того, что всё якобы в порядке.

Звонок не заканчивался. Полина, очевидно, решила дозвониться до жениха в любом случае. И у неё это получилось. Дима закончил переглядываться со мной, взял телефон, глубоко вздохнул и ответил на звонок. Собирался с мыслями он определённо не зря.

Что говорила Полина, я не слышала. До меня доносился только её голос, но слов я не разбирала. Впрочем, мой натренированный музыкой слух неплохо улавливал интонации, а они зачастую говорили больше, чем слова. Полина была явно недовольна. Об этом говорило и выражение лица Димы, слышащему всё. Разговор с невестой радости ему не приносил.

Смотреть на это мне было больно. Дима заслуживал большего, недели неловких разговоров с той, с кем он собирался связать жизнь. Не так всё это должно происходить. Отношения должны приносить удовольствие. Да и вообще сидеть и не отрывать взгляда от того, кто и так смущён, невежливо. Я делала всё, чтобы со стороны казалось, будто я не слушаю.

– Я же говорил, что планирую куда-нибудь сходить вечером, – Дима пытался оправдываться, но на том конце разговора ему вряд ли верили. – Ещё утром об этом говорил… Точно говорил… Помню это прекрасно… Я? Я в центре… Нет, весёлой компании тут нет.

Я не обиделась. Под весёлой компанией подразумевалась скорее компания друзей, и их должно было быть много.

– Да, я ходил на концерт, – дело дошло до того, как именно проходил вечер Димы. – И что такого? Хорошее времяпрепровождение, между прочим. И если ты не забыла, я предлагал тебе сходить вместе, но ты и слушать не хотела…

Дальше Дима долго молчал. Он опёрся локтем о стол, уставился куда-то на столовые приборы, глаза его выражали усталость. Мне даже померещилось, что усталости этой не один день.

– Не нужно быть такой подозрительной, – в конце концов сказал Дима. – Это ненормально. Ты этим сведёшь с ума и себя, и меня. А нам обоим это не нужно.

Я поражалась его терпению. Наверняка Полина уже винила его если не в измене, то в чём-то, что её предвещало. Правда… Не так уж далеко она была от истины. Наш ужин после концерта на дружеский не походил. То есть мы, разумеется, ничего такого не делали, но я отказывалась верить в то, что Дима не чувствует то же, что и я. Между нами явно промелькнули искры, и нам было приятно говорить, приятно быть рядом. Меня страшным образом тянуло к нему, мне хотелось узнать его поближе и хотелось, чтобы он узнал поближе меня. Только всё это никак не отменяло того ужасного факта, что он помолвлен с другой.

– Конечно, я вернусь домой и очень скоро, – от этих слов Димы моё настроение окончательно рухнуло. – Тебе вообще не стоило ни о чём волноваться. Я и так не собирался долго задерживаться… Что? Нет, ты не портишь мне вечер…

Я всё ещё не знала, что именно говорит Полина, но мне стало ясно, что она хороша в использовании женских штучек для поддержания в мужчине уверенности, что он – зло во плоти, и что он портит жизнь несчастной бедной леди. Старый приём…

Дима вёлся на это послушно. Или не вёлся, но в любом случае не пытался поставить невесту на место.

– Договорились, – Дима почти улыбнулся. – Я совершенно серьёзно… Абсолютно всё в порядке… До скорой встречи… Я тоже тебя люблю.

Он повесил трубку, несколько секунд просидел с закрытыми глазами, а потом вернулся мыслями и словами ко мне. Я сделала вид, что беседа по телефону прошла мимо меня, хотя, если бы моё мнение о Полине и её поведении было спрошено, я бы нашла, что сказать.

– Ещё раз извини, – обратился ко мне Дима.

– Не за что извиняться. Как ты сам говоришь, всё в порядке.

Я пыталась изображать этот самый порядок. Хотя бы ради Димы. Ему и так досталось. Только переживаний по поводу меня ещё не хватало.

– Очень на это надеюсь, – попробовал взбодриться Дима. – К сожалению, скоро мне пора будет идти.

– Жаль. Но, если нужно срочно бежать, не волнуйся. Я пойму и не обижусь.

– Срочности нет, уверяю тебя. Здесь слишком хорошо и вкусно, да и компания слишком восхитительная. Так что не буду срываться с места как сумасшедший просто потому, что Поля такая мнительная.

– Часто с ней такое? – поинтересовалась я как бы невзначай.

– Нередко. К сожалению… Подозреваю, что будь её воля, я бы выходил из дома только под её надзором и в строго оговоренные часы. Как заключённый.

– Как-то это чересчур…

– Да, пожалуй, – согласился Дима. – Но людей без недостатков не бывает. Так что самый простой вариант – не давать Поле поводов к волнению.

– Но ведь именно это ты сегодня и сделал.

Дима, пребывавший где-то в своих мыслях, встрепенулся и уставился на меня так, будто я сказала что-то невероятное.

– В каком смысле? – уточнил он.

– В прямом, – я пожала плечами. – Ты отправился отдыхать вечером без Полины, оказался на концерте другой девушки, с которой сейчас вообще-то сидишь в ресторане и приятно беседуешь. То есть… Приятно беседовал… До телефонного разговора.

– Но ведь… – Дима запнулся. – Между мной и тобой ничего нет. Мы просто знакомые, которые нашли общий язык и которым есть, что друг другу рассказать. Ведь у нас разные характеры, разные виды деятельности, разные жизненные пути. Вот нам и интересно друг с другом. Мы не флиртуем, не испытываем друг к другу никаких слишком сильных чувств. Правда?

Я понятия не имела, какой ответ он хочет получить. Если я скажу, что всё невинно, как он и говорит, то у него, возможно, останется чистой совесть. Он не сможет ни в чём упрекнуть себя перед невестой. Но если я всё же скажу правду о том, что всё не так уж безоблачно, то он не уйдёт глубоко в свои заблуждения. Может, даже сумеет вырваться из плена, в который его заключила Полина.

Выбор у меня был сложный.

– Правда, – всё-таки сжалилась я. Внутренний кодекс не разрешал мне добивать человека. – Ты всё верно говоришь. Нам просто интересно общаться, ничего предосудительного не происходит. Так что Полина не о чем волноваться. Тем более, что скоро ты отправишься домой и будешь с ней.

– Вот и я о том же.

К моему удивлению, Дима не стал похож на человека, который успокоился и поймал душевное равновесие. Он всё ещё о чём-то переживал, но, о чём именно, он мне не говорил.

Закончив с этим, мы вернулись на привычные нейтральные темы, обмен мнениями, воспоминаниями… И, если бы у нас в запасе было много времени, мы проговорили бы ещё несколько часов подряд. Может, не расстались бы до самого утра. Я не испытывала ни малейшего сомнения на этот счёт. Однако такой вариант не подходил Диме.

Оставшееся время мы неплохо поговорили. Я снова поймала себя на том, что считаю Диму очаровательным.

А потом нам пришлось попрощаться.

– Я вызову тебе такси, – сказал Дима, когда мы уже выходили на улицу.

– Это мило с твоей стороны, но вызывать такси необязательно, – чуть удивилась я.

– Обязательно. Ты носишь тяжести, которые девушки не должны носить. И не могу дотащить твой кофр за тебя, но могу помочь облегчить путь.

Себе он тоже вызвал такси. Уже рассаживаясь по машинам, мы старались проститься на хорошей ноте, словно не было никаких неловкостей. Дима снова извинился. А потом извинился за то, что снова извинился. Он был забавным. Иногда уверенным в себе мужчиной, иногда застенчивым молодым человеком. И всё это сразу. Я раньше никогда не встречала таких людей.

Когда я оказалась в такси, и машина тронулась, я почувствовала, что уже скучаю по Диме, по нашим разговорам, по вот этому невероятному предвкушению, что же будет дальше. Эти чувства нахлынули на меня неожиданно. Мне вдруг стало невыносимо одиноко. Настолько одиноко, что я чуть не позвонила Егору, чтобы узнать, не хочет ли он интересно провести ночь. И всё это только ради того, чтобы не быть одной.

Я остановилась только тогда, когда занесла палец над кнопкой вызова. Во-первых, Егор сегодня вёл себя не самым лучшим образом, и мне не следовало давать ему повод думать, что его поведение – это норма. А во-вторых, и это, пожалуй, было куда важнее, мне не хотелось, чтобы проведённый с Димой вечер закончился с другим мужчиной. Это же всё равно, что понизить планку и всё испортить. Пусть всё будет так. Тепло, нежно, интересно и немного печально. Для творческих людей вроде меня такие эмоции иногда даже были полезны. Они потом выливаются в песни. Но об этом я пока не думала.

После того вечера я думала немало. Вроде бы пыталась гнать о себя странные мысли, но безуспешно.

У меня то и дело мелькали опасения, что Полина больше не будет брать у меня уроки вокала. А значит, я больше не попаду в тот загородный дом и не увижу Диму. Сам он едва ли вновь придёт на концерт или как-то ещё свяжется со мной. Я понимала, что он морально зависим от необходимости быть правильным послушным женихом. Сам факт того, что он провёл время за разговорами с другой девушкой, причинял ему боль. Так что перспектива выглядела для меня неважно.

Однако Полина занятия не отменила. Даже намёка на этого не сделала. В следующий раз я ехала в электричке, не имея ни малейшего понятия, что меня ждёт, но на всякий случай готовясь ко всему.

Я надеялась увидеть Диму, но дверь мне открыла Полина. Вид у неё был настолько ледяной, что можно было замёрзнуть, глядя на неё. Начало нашей встречи вышло безрадостным.

– Проходите, – сказала Полина голосом, напрочь лишённым дружелюбия.

Мы прошли через прихожую, гостиную и прочие помещения в кабинет, не встретив Димы. Был ли он вообще дома, я не знала. Может, Полина специально выбрала час его отсутствия.

В кабинет Полина прошла после меня и по тому, как плотно и эмоционально она закрыла дверь, я догадалась, что сейчас что-то будет. И не ошиблась.

– Перестань соблазнять моего жениха, – сквозь зубы процедила Полина, глядя прямо на меня.

– Я его не соблазняю, – я сделала всё возможное, чтобы прозвучать спокойно.

– А кто сидел с ним на кухне в первый день знакомства?

– Я не настаивала ни на каком сидении на кухне. Мне предложили, я согласилась. И ничего предосудительного в этом не было. Просто беседа. Людям вообще свойственно говорить друг с другом.

– А концерт? Как ты заманила Диму туда?

– Никак. Это была его инициатива. И я скажу ещё раз. Людям свойственно общаться, ходить куда-то, в том числе на концерты. Ко мне и моей группе приходят многие. И никто не жалуется, что музыканты кого-то там соблазняют.

На самом деле в этом я соврала. Приходили к нам разъярённые мужья и парни женщин, которых на путь измены толкнул Егор. Но в таких случаях Егор всегда разбирался сам, на концертах это не сказывалось. В итоге мне никаких претензий никто не предъявлял.

Полина молчала. Что-то обдумывала. Я замечала, что взгляд у неё взволнованный, полный негодования. У Полины наверняка чесались руки.

– Вы, музыканты, не очень понимаете нас, простых людей.

От этой фразы Полины у меня округлились глаза. И это себя она назвала простым человеком? И что она имела в виду, говоря, что музыканты чего-то не понимают? Всё мы понимали. Мы такие же люди, как и все, в конце концов.

– Для вас всё несерьёзно, – продолжила Полина. – Вы привыкли играть с чувствами и не замечать этого. Вам всё равно, что вы можете разрушить что-то, что строилось годами. И что-то, что очень крепкое.

– Если мы рушим что-то крепкое, то точно ли оно крепкое? – полюбопытствовала я.

– Конечно! – чуть не сорвалась на крик Полина. – Просто люди неидеальны. Оказываются в незнакомых ситуациях и оступаются по неопытности и наивности. Особенно по наивности. На этом вы и играете. Это очень эгоистично. Вы ведь и так получаете внимание, находясь на сцене, получаете обожание, признание… Зачем всё это вам и вне сцены тоже?

Я мысленно досчитала до пяти прежде, чем ответить. Был велик шанс того, что я нагрублю.

– Я не спорю, что есть люди, которые играют на чувствах, стараются разрушить что-то крепкое и получить массу внимания, – заговорила я, контролируя каждое своё слово. – Только не стоит думать, что эти люди есть исключительно среди музыкантов. Они встречаются в любых профессиях. Дело вообще не в том, чем человек занимается, а в том, какой он, какой у него характер. Так что прошу не переписывать мне то, чего у меня нет просто потому, что я выбрала профессию, о которой ходит множество легенд и стереотипов. Музыканты разные.

– Но среди них всё же есть люди с сомнительными моральными качествами?

– Да, есть. Врать не буду.

– Но ты не из их числа?

– Я думаю, что нет.

– Думаешь?

– Нельзя относиться к себе полностью объективно, – я пожала плечами. – Я стараюсь вести себя так, чтобы потом не было стыдно. Но вернёмся к делу. Я так понимаю, в уроке вокала надобность отпала?

– Почему же? – на лице Полины мелькнуло странное выражение. – Я буду рада позаниматься. После нашего разговора мне стало спокойнее. Я даже предлагаю продолжить общаться на «ты», раз всё так случилось. Не возражаешь?

– Нет, – ответила я, чуть медля, но вовсе не из-за случившегося перехода на более обращение попроще. – Только мне хотелось бы, чтобы во время занятий мы полностью уходили в упражнения, песни и музыку. Лишние дискуссии нам ни к чему. Они мешают и не дают достичь результата, которого ты сама же и хочешь.

– Согласна. И готова начинать.

Она подошла к синтезатору, встала на то место, где обычно стояла, когда мы делали упражнения, и приготовилась.

Я, всё ещё удивлённая переменой в поведении, повесила сумку и села за синтезатор. Мы начали урок, который, к моему изумлению, прошёл легче, чем предыдущие. Полина почти не капризничала, не пыталась саботировать разминку, а мои замечания воспринимала как нечто естественное. Такой урок можно было бы смело назвать идеальным, но его начало перекрывало весь дальнейший эффект.

Когда мы закончили, Полина снова обратилась ко мне с вопросами. К счастью, не о своём женихе.

– А как я сегодня с точки зрения профессионала? – поинтересовалась она почти обыденным своим тоном. – Есть прогресс?

– Безусловно, – я не врала. – Чувствуется, что тебе помогает правильное дыхание. А это вообще основа основ, которая пригодится в дальнейшем и поможет хорошо петь. К тому же у тебя появляется контроль над голосом.

– Поразительно, сколько в музыке нужно контроля…

Я проигнорировала эту ремарку. Из уст Полины она была практически комплиментов, просто с налётом оскорбления в адрес музыкантов.

– А то, что я не всегда попадаю в ноты, это очень страшно? – не унималась Полина.

– Это нормально, когда вокалист в начале своего пути. Мы поработаем над попаданием, над слухом в целом, постараемся дойти до состояния, когда всё это во многом происходит само собой. Это не произойдёт быстро, но это не невозможно.

– Я ещё очень волнуюсь, что, когда дело дойдёт до публики, я растеряю всё, чему научилась. Стресс, фокус на мне и всё такое. На уроках – это одно. Это почти зона комфорта, а за ней всё сложнее…

– Выступления на публике тоже требуют тренировок и работы над собой. Но, если у тебя есть опыт взаимодействия с аудиторией в любом виде, необязательно чисто в вокальном, то всё будет проще.

– Есть у меня такой опыт. Я участвовала в открытиях, произносила речи…

– А ты получала удовольствие, когда говорила на публике? – спросила я.

– Да. И даже очень.

– Это хорошо. Это поможет.

– Я вот, что подумала… – Полина практически улыбнулась. – Может, идея прийти к тебе на концерт действительно хорошая. Само собой это будет прекрасное времяпрепровождение, но ещё это будет шикарный опыт. Я буду смотреть и отмечать, как держишься на сцене ты, как ты заполняешь паузы между песнями, как поддерживаешь связь с аудиторией. Уверена, мне это пригодится.

Самым отвратительным было то, что она была права. Опыт оказался бы для неё полезным, особенно при условии, что она отнеслась бы к нему серьёзно, но мне не очень-то хотелось видеть её на своих выступлениях. Мне хватало её и на занятиях.

– Ты всё говоришь верно, – пришлось признать мне.

– Я молодец, – заключила Полина.

Я кивнула и стала прощаться. Уже после того, как я почти смогла покинуть дом, Полина остановила меня.

– Ты извини, что я была невежлива, когда ты пришла, – сказала она. – Просто я очень ревнива. Водится за мной этот грешок. А ты красивая талантливая девушка. Уверена, что мужчины от тебя теряют голову. Вот я и испугалась. Дима – любовь всей моей жизни. Не могу представить себе своё будущее без него. Так что не обижайся на меня, пожалуйста.

Всё то время, что она говорила, я внимательно смотрела на неё, улавливала интонации, пыталась понять, что кроется за неожиданными добрыми словами.

– Ничего страшного, – отозвалась я. – Всякое бывает. Все мы люди, у всех есть эмоции и переживания.

– Ты очень добра, – Полина почти расцвела. – Мне уже стыдно, что я наговорила тебе лишнего, обвинила непонятно в чём. С такими людьми, как ты, не ссориться надо, а дружить. Уверена, ты замечательная подруга.

Насчёт себя я уверена не была. А вот с Полиной всё было ясно. Подруга из неё определённо бы вышла ужасная. Слишком она была склонна к истерикам, капризам, зависти и прочему. Дружбу я себе всегда представляла иначе.

Окончательно попрощавшись, я пошла по двору к воротам, а затем к электричке.

Мне очень хотелось порадоваться тому, что всё сложилось удачно. Я не потеряла ученицу, она стала послушнее. Но меня до глубины души возмущало то, что Полина прибегала к манипуляциям, когда дело шло о её женихе. Она определённо давила на болевые точки тогда, по телефону, когда Дима был в ресторане со мной. И, если Полина не стеснялась манипулировать одним человеком, то что могло остановить её от манипуляций другими людьми тоже? Ровным счётом ничего. Так что я не спешила расслабляться. Я была уверена, что Полина что-то замышляет.