Майя Блейк
Очарование невинности
Maya Blake
INNOCENT IN HIS DIAMONDS
Серия «Любовный роман»
Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
Innocent in His Diamonds © 2015 by Maya Blake
«Очарование невинности» © «Центрполиграф», 2017
© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017
* * *
Глава 1
Бастьен Хейдекер вошел в зал заседаний. Члены правления были настолько поглощены трагедией, разворачивающейся на большом экране, что не сразу обратили на него внимание.
Первым его заметил финансовый директор, Генри Лэнг.
– Мистер Хейдекер! Мы как раз пытаемся разобраться в последних событиях! – воскликнул он, останавливая видео.
Стоило Бастьену взглянуть на экран, как в нем вспыхнула ярость.
С экрана на него смотрела она! Спокойный внешне, внутри он кипел. Однако нельзя злиться на своих сотрудников за то, что все они очарованы женщиной, оказавшейся в центре хаоса, охватившего его корпорацию.
Ана Дюваль была само совершенство. Наполовину колумбийка, наполовину англичанка, она обладала внешностью супермодели. В ней сочетались черты невинности и дерзости с оттенком утонченной уязвимости, и она ловко пользовалась этим. Такое сочетание притягивало всех мужчин Западного полушария, и к двадцати одному году мисс Дюваль стала самой популярной моделью в мире.
Черт возьми, даже Бастьен чуть не попался на крючок!
Уже в пятнадцать лет он понял, что от нее, тогда восьмилетней, следует ждать одних неприятностей. Однако он не подозревал, что через шестнадцать лет Ана Дюваль принесет проблемы прямо ему на порог.
Его взгляд скользнул по шелковому каскаду прямых темных волос, по стройной изящной фигуре и по ногам, которые один из его партнеров описал как сорок два дюйма блаженства.
Его тело напряглось при воспоминании о том, что всего лишь пару месяцев назад они были близки. Он не забыл ее нежный шепот…
Задвинув воспоминания поглубже, Бастьен занял свое место во главе стола и обратился к Лэнгу:
– Что известно о курсе акций?
– По сравнению со вчерашним днем он снизился более чем в два раза и продолжает падать, – последовал осторожный ответ.
– А что говорят юристы? Они могут каким-то образом повлиять на ситуацию?
Генри посмотрел на часы:
– Дело будет рассматриваться в суде сегодня в два часа. Юристы надеются на снисхождение, учитывая, что это первое правонарушение мисс Дюваль.
– Предполагаемое правонарушение, – прошипел Бастьен.
– Простите, сэр? – нахмурился Генри.
– Пока нет прямых доказательств вины, это предполагаемое правонарушение, разве не так?
На лицах членов совета директоров появилось выражение беспокойства. Генри взглянул на экран.
– Но камера зафиксировала ее с наркотиками в ВИП-зоне ночного клуба…
Бастьен сжал зубы. По дороге из Хитроу он просмотрел отснятый материал, которым наводнил Интернет один предприимчивый болван. Это также видели члены совета директоров женевского «Хейдекер банка», самого крупного и престижного банка в мире. «Бриллианты Хейдекера» были его дочерней компанией. Их реакция была сродни реакции Бастьена.
Ему доверяли, однако пятно позора до конца смыть невозможно.
Яблоко от яблони недалеко падает…
Он был совсем не похож на своего отца. После той злосчастной зимы Бастьен задался целью доказать себе, что, если он является носителем ДНК отца, это еще не означает, что он унаследовал не лучшие черты характера своего родителя. Ему это удавалось достаточно долго, но два месяца назад Бастьен допустил оплошность, которая расшатала почву под ногами и заставила его усомниться в своих возможностях. Всему виной были чарующие слова и соблазнительное тело, заставившее его забыть обо всем.
Он пристально посмотрел на экран, пытаясь сохранить спокойствие.
Вероятность невиновности Аны была практически равна нулю, однако для Бастьена она все же существовала.
– Какими бы ни были улики, Ана Дюваль – лицо компании «Бриллианты Хейдекера». Наши драгоценности носят жены глав государств и самых известных людей в мире. До тех пор, пока ее не объявили виновной, правонарушение остается предполагаемым, а мы делаем все возможное, чтобы ее оправдали. Все ясно?
Бастьен дождался кивков, подтверждающих согласие, и встал.
Он остро ощутил дежавю. Было бы забавно поразмышлять о том, как безжалостно повторяется история, однако ради компании и собственной репутации он не мог замыкаться на прошлом.
Ана Дюваль похожа на женщину, разрушившую его семью, но Бастьен не так слаб, как его отец.
– Как мы справляемся с прессой? – спросил он у старшего менеджера по связям с общественностью.
– Отказываемся от комментариев.
Бастьен одобрительно кивнул.
– Продолжайте в том же духе, но подготовьте заявление, опровергающее обвинения, и пришлите мне копию. – Он повернулся к Генри: – Отправь шпионов к нашим конкурентам. Если ситуация ухудшится, мы должны быть готовы к продаже компании.
В первую очередь Бастьен был бизнесменом. До того как разгорелся скандал, бренд «Бриллианты Хейдекера» занимал более чем уверенную позицию на рынке. Но он не понаслышке знал, что такая ситуация способна расшатать даже самый надежный фундамент, разрушить самую крепкую семью.
– Не является ли ваше решение несколько неосмотрительным? – нерешительно спросил Генри.
– Болезнь лучше вырвать с корнем, прежде чем она успеет распространиться.
Ана Дюваль потерла запястья. Даже спустя двенадцать часов воспоминание о наручниках оставалось ярким и пугающим.
Но истинный ужас вселил вынесенный вердикт. Ее тревожило, что предварительное слушание прошло очень быстро, и к тому же судья не выказала ни капли симпатии.
Изумленная, Ана вскочила.
– Двести тысяч фунтов?! Ваша честь, простите, но…
– Мисс Дюваль! Мы уладим этот вопрос, – поспешно прервал Ану адвокат, заметив, что судья остановилась и взглянула на нее.
Ана едва держала себя в руках. Даже если ей удастся продать все, что у нее есть, денег все равно не хватит. Она опустилась на стул и снова принялась тереть запястья, осознавая, что в следующую минуту ее снова могут посадить в сырую камеру.
Тем временем адвокаты совещались. Но она не вслушивалась в их разговор. Ана быстро подсчитала, сколько денег у нее в банке. Это не заняло много времени.
Фантастика! Ее должны посадить в тюрьму за использование ингалятора! Ингалятора, который таинственным образом исчез из ее сумочки, а вместо него появился другой, наполненный героином. Довольно комичная ситуация, если не учитывать всю серьезность дела.
Ее мать глотала пилюлю за пилюлей при малейшем намеке на неприятности, и это внушило Ане ненависть к наркотикам с раннего детства. Только серьезнейший приступ астмы, случившийся год назад, заставил ее постоянно держать при себе ингалятор.
Какая ирония! Предмет, который должен был спасти ей жизнь, сейчас мог разрушить ее.
Наконец адвокаты закончили шептаться. Она открыла было рот, намереваясь узнать, что же все-таки происходит, и…
Ане была знакома дрожь, охватившая ее, но она уже давно такого не ощущала. Сердце начало бешено колотиться: она вспомнила, когда это произошло в последний раз.
Шел второй день съемок рекламного ролика «Бриллиантов Хейдекера». Она лежала на залитой солнцем палубе великолепной яхты в Каннах, погруженная в свои мысли. Ана прикидывала, когда закончатся съемки. Она собиралась позвонить отцу и поздравить его с последней археологической находкой.
Дрожь началась в ступнях, перешла на лодыжки, затем – на бедра. Она ощутила слабость в коленях и жжение между ног. Дрожь задержалась именно в этом месте, прежде чем охватить все тело. Тогда, как и сейчас, ей хотелось убежать, спрятаться, укрыться от всех, что само по себе нелепо, учитывая характер ее профессии.
Наконец фотограф объявил об окончании съемок. Ана повернула голову и увидела серебристо-серые глаза Бастьена Хейдекера.
То, что произошло после, до сих пор заставляло ее сердце биться быстрее, как ни старалась она приглушить воспоминания.
И вот сейчас она повернула голову и наткнулась на тот же пронзительный взгляд.
У нее перехватило дыхание, и тело вспыхнуло за считаные секунды. Во взгляде Бастьена читалось осуждение.
Она молча наблюдала, как, не сводя с нее глаз, Бастьен подошел к юристам и заговорил глубоким, низким голосом.
Старший адвокат кивнул, после чего Бастьен уверенно зашагал к Ане, заставляя всех присутствующих в зале суда повернуться в его сторону. Он занял место прямо позади нее и властным движением подбородка приказал смотреть вперед.
Жар пополз по ее шее, заливая щеки краской. Ана злилась на себя за то, что уставилась на него. Удар молотка судьи заставил ее подпрыгнуть на месте. Мельком заметив насмешливую улыбку Бастьена, она поджала губы.
В сотый раз Ана пожалела, что не переоделась перед заседанием суда. Ей хотелось лишь одного: поскорее разделаться с этим слушанием. Она бросила взгляд на свое короткое шелковое платье. Надеть его было рискованно даже прошлой ночью, но она сделала это по просьбе своей соседки Симоны. А средь бела дня, особенно в зале суда, оно смотрелось вульгарно. Девушку терзала досада.
Когда заседание закончилось, Ана аккуратно расправила платье и, взяв сумочку, встала, огляделась. Никто не собирался опять надевать на нее наручники и увозить в тюрьму.
– Что происходит?
Она попыталась говорить резко и деловито, однако слова давались ей с трудом. Ее руки словно налились свинцом, и она с усилием откинула прядь волос со лба.
Бастьен шагнул вперед, его серебристо-серые глаза были холодными.
– Тебе сложно сосредоточиться, не так ли?
– Прости, что ты сказал?
Казалось, он был готов уничтожить ее. Хотя, возможно, она еле держалась на ногах просто потому, что ничего не ела со вчерашнего дня. Как бы там ни было, при взгляде на Бастьена голова у нее закружилась, и она пошатнулась.
Его сильные руки подхватили ее, и он тихо выругался. Ана попыталась оттолкнуть Бастьена, но ничего не вышло. Он крепко держал ее.
– Я отпущу тебя, только когда выскажу все, что думаю, – прошептал он ей на ухо.
Трепет охватил Ану. Этот глубокий голос слишком часто вторгался в ее сны. Когда ей было восемь лет, она, как щенок, всюду следовала за Бастьеном, хотя он советовал держаться от него подальше. В двадцать четыре года она едва не поддалась гораздо более опасному искушению.
– Отпусти меня, Бастьен.
– Не знаю, способно ли твое затуманенное наркотиками сознание понять что-либо, но я надеюсь, что ты постараешься уяснить одну вещь. Мы выходим. Нас будет встречать не только моя машина, но и журналисты. Мы не должны произносить ни единого слова. Если у тебя появится желание сказать что-то, задуши его на корню. Ты все поняла?
– Убери свои руки! Ты не прав, я не…
Его пальцы впились ей в плечи, подавляя протест. Легкий озноб охватил Ану, когда Бастьен притянул ее еще ближе, и она вдохнула его запах.
– Если хочешь выбраться отсюда целой и невредимой, просто скажи «да».
Ана возмутилась. Всю жизнь она полагалась только на себя.
Но все, что происходило сейчас, – адвокаты, суд, угроза заключения – было абсолютно непривычно. Кроме того, в глубине души она знала, что рано или поздно ей придется объясниться с Бастьеном. В конечном счете он ее босс. Ей всего лишь хотелось, чтобы это произошло чуть позже.
Ана кивнула:
– Хорошо. Но только до тех пор, пока мы не выберемся отсюда.
Он отступил назад, и его неумолимые глаза скользнули по ее телу. Ноздри Бастьена раздулись, и она уловила вспышку опасных эмоций, которые связали их той ночью два месяца назад.
Бастьен снял пиджак и накинул ей на плечи.
– Мой вид оскорбляет тебя? – съязвила Ана, хотя была ему очень благодарна.
– Можешь выставлять свое тело напоказ в свободное время. Сейчас ты тратишь мое время, а я предпочитаю избегать папарацци.
Пока Бастьен набрасывал на Ану пиджак, она наблюдала за игрой мышц под его дорогой рубашкой. Проклятая дрожь снова охватила ее. Ана поспешно отвела глаза.
Она прекрасно знала, какой ущерб наносит нынешняя ситуация компании «Бриллианты Хейдекера». Меньше всего ей хотелось добавлять в список своих грехов необъяснимое чувство, которое она испытывала к генеральному директору компании.
Бастьен едва терпел ее, когда ей было восемь лет. Однако его неприятие трансформировалось в нечто иное два месяца назад. Они предпочитали никогда не говорить об этом.
Но чувство не исчезло, и они едва не поддались ему.
В его взгляде Ана уловила вспышку, которую он попытался скрыть. Сжав губы, Бастьен обнял ее за талию и потянул к двери.
Папарацци пробились к самому входу. Первая же вспышка ослепила Ану. Каблуки, предназначенные для прогулки от машины до танцпола, подкосились. Сдерживая ругательство, Бастьен подхватил ее на руки.
Замелькали вспышки, раздались взволнованные возгласы, не оставив Ане выбора. Она обхватила Бастьена за плечи и уткнулась лицом ему в шею.
Ана вдохнула свежий, мускусный аромат и мысленно перенеслась в ту ночь на яхте, когда она дала волю чувствам. Воспоминания заставили сердце биться быстрее, внутри все сжалось, и запретное ощущение удовольствия овладело ею.
Не обращая внимания на папарацци, Бастьен направился к черному лимузину с тонированными стеклами. Трое крепких мужчин прокладывали им путь, затем один из них придержал дверцу, и они скользнули внутрь.
Дверца захлопнулась, и их окружила тишина. Несколько мгновений никто не шевелился. Взгляд Аны задержался на профиле Бастьена.
Машина тронулась, и от неожиданности ее губы слегка коснулись его шеи. Бастьен резко выдохнул.
Веки Аны отяжелели, и она почувствовала, как ощущение, появившееся на губах передается всему телу. Ее охватило неудержимое желание еще раз коснуться его кожи.
Бастьен внезапно наклонился вперед и усадил ее на сиденье напротив. Размеренными движениями он застегнул на Ане ремень безопасности.
Лишение возможности насладиться теплом его тела было равносильно лишению кислорода. Однако Ана одернула себя, напоминая, что она далеко не слаба, что справлялась и с более трудными ситуациями. Проблемы с матерью закалили ее характер.
И она не боится Бастьена, каким бы грозным он ни был.
Ана взяла себя в руки и, откашлявшись, произнесла:
– Спасибо, что спас меня от папарацци.
Бастьен посмотрел на нее с каменным лицом и откинулся на спинку сиденья.
– Объясни, что на самом деле произошло ночью! – приказал он.
– Зачем? Я уверена, что ты уже просмотрел видео, гуляющее по Интернету.
Он приподнял бровь:
– Это все, что ты можешь сказать?
– А какой смысл что-либо говорить? Ты мне все равно не поверишь, – с обидой возразила она.
– Я весь внимание.
– Бастьен, ты уверен, что мое сознание затуманено наркотиками. Не понимаю, почему я должна распинаться перед тобой.
Он насмешливо улыбнулся:
– Потому что я хочу почерпнуть информацию из первоисточника. Ну, я слушаю.
Вспышка гнева блеснула в ее глазах. Ей было больно оттого, что он не верит ей.
Как бы там ни было, Бастьен еще целый месяц будет ее боссом, пока не истечет срок контракта с «Бриллиантами Хейдекера». Лишь после этого она сможет отправиться к отцу в Колумбию.
– У меня астма, – призналась девушка.
Бастьен недоверчиво прищурился:
– Не припоминаю, чтобы об этом говорилось в твоем личном деле.
– Обстоятельства, не препятствующие исполнению обязанностей, не указаны в моем личном деле. Как правило, астма не опасна для жизни. Но все же она есть, и мне приходится с этим мириться.
Только владелица агентства «Вижуалс» Лорен Стайлс и агент Аны знали о болезни и хранили это в тайне.
Лорен, в прошлом модель, стала для нее второй матерью и даже больше. Ее поддержка была неоценима. И Ана не могла себе позволить сорвать рекламную кампанию «Бриллиантов Хейдекера» или вступить в конфликт с генеральным директором.
– Продолжай, – велел Бастьен.
– Прошлой ночью моя соседка Симона пригласила меня на вечеринку по случаю ее дня рождения. В разгар праздника мне стало плохо.
– Почему же ты не ушла?
– Я пыталась, но Симона умоляла меня остаться.
– Несмотря на то, что знала о твоей болезни? – Голос Бастьена звучал скептически.
– Она не знала. Мы снимаем одну квартиру всего два месяца. Итак, я пошла в дамскую комнату, умылась и, вернувшись за столик, воспользовалась ингалятором. Потом я отошла к барной стойке, чтобы купить бутылочку воды, а у столика меня уже ждали охранники и полиция. Они показали мне видео, снятое скрытой камерой, и спросили, не я ли это. Я подтвердила. Они вывели меня из зала, обыскали мою сумочку, нашли ингалятор и обвинили меня в употреблении героина. Мне больше нечего добавить.
– Не совсем так.
Под его настойчивым взглядом Ана почувствовала, как ее бросает в жар.
– Я все тебе рассказала.
– Ты не отрицала, что употребляешь наркотики.
– Конечно, отрицала! Как ты смеешь?!
Бастьен подался вперед:
– У меня есть полное право разговаривать с тобой в таком тоне. Видишь ли, благополучие моей компании под угрозой.
Ана знала, что не сделала ничего плохого, и не позволила страху овладеть ею.
– Ладно. Я не употребляла, не употребляю и никогда не буду употреблять наркотики. Доволен?
Бастьен прищурился:
– Оставляла ли ты свою сумочку без присмотра?
– Я не держала ее в руках постоянно. Послушай, все это я рассказала полицейским.
– В отличие от меня это дело не задевает их личные интересы, поэтому я считаю, что имею полное право выяснить, как все было, не так ли?
– Поверь, я и сама хочу узнать, что произошло. Не забывай, что на кону и моя репутация.
Из-за этой нелепости Ана могла не попасть в археологическую экспедицию своего отца. Конечно, профессор Сантьяго Дюваль – всемирно известный ученый, но это не поможет его единственной дочери, которой он с малолетства привил отвращение к семейным ценностям.
К сожалению, ее мать пользовалась этим вовсю и извлекала выгоду из авторитета мужа. Когда ей это наскучило, она переключилась на швейцарского банкира. Это произошло шестнадцать лет назад, но отец Аны предпочитал не вспоминать кромешный ад – их развод.
Ана задумчиво посмотрела на Бастьена. Интересно, помнит ли он ту ужасную зиму? Может, под своей ледяной маской он скрывает переживания?
– Ну что, снова хочешь меня уволить? – поинтересовалась она.
– Если бы все было так просто! Мы уже запустили рекламу в США и Японии. Если тебя уволить, придется заново снимать весь материал.
Зазвонил его телефон. Бастьен разговаривал, не сводя с нее глаз. Каждой клеточкой Ана ощущала, как он, оставаясь невозмутимым, пронизывает ее взглядом.
Она не могла понять, кто и по какому вопросу звонит, поскольку лицо Бастьена не выражало ни удовольствия, ни разочарования.
Даже в пятнадцать лет, несмотря на катастрофу, обрушившуюся на их семейство, Бастьен не выдавал своих чувств. Кроме одного случая…
Окончив разговор, он отложил телефон и отвернулся к окну. Солнце позолотило его светлые вьющиеся волосы, высветило орлиный нос и властный чисто выбритый подбородок.
Ана затаила дыхание в надежде, что Бастьен так и будет смотреть в окно. Она жаждала любоваться им, его шелковистыми ресницами, вспоминать его поцелуи.
Вдруг он резко повернулся, и ее сердце ушло в пятки.
– Звонил мой финансовый директор. Акции «Бриллиантов Хейдекера» продолжают стремительно падать, – он взглянул на часы, – а биржа закрывается через тридцать пять минут.
– Что это значит?
– Это значит, что ты должна молиться, чтобы акции начали расти. Если к закрытию биржи их стоимость не вернется в исходное положение, учитывая деньги, которые я отдал под залог твоего освобождения, ты будешь должна мне больше пяти миллионов фунтов.
Глава 2
Ана испытала шок и, не помня себя, воскликнула:
– Я не верю тебе!
Бастьен сжал губы. Его глаза были так же холодны, как родные Швейцарские Альпы.
Не произнося ни слова, он нажал кнопку на панели управления. С нарастающим ужасом она наблюдала, как на кронштейне выдвигается монитор. Бастьен наклонил его к лицу Аны.
Под графиком на экране беспорядочно запрыгали слова и цифры, приводя ее в замешательство. Ана ощущала на себе взгляд Бастьена, но старалась сохранить спокойствие, не давая ему лишнего повода для насмешек. Она с трудом разбиралась в непонятных буквах и цифрах, ее сердце глухо колотилось, пока она наблюдала за снижающейся красной линией.
В правом верхнем углу четко высвечивалось время: 15.32.
– Выключи, – попросила она.
– Это ничего не изменит, – ответил Бастьен.
Оторвав взгляд от монитора, она посмотрела на свои руки и заметила, что мертвой хваткой вцепилась в сумочку.
– Выключи, Бастьен. Я все поняла. – Монитор потемнел. Она нервно облизывала губы. – Но должны же мы, то есть я, найти какой-то выход?
– Самым лучшим выходом было бы не попадаться с наркотиками.
Ана сердито уставилась на него:
– В сотый раз повторяю: я не употребляю наркотики!
– Получается, обвинение ложное? Да, это нам больше подходит.
– Подходит? Я всю ночь проторчала в холодной камере, а ты говоришь «подходит»? Это последнее слово, которым я описала бы свое затруднительное положение.
– В таком случае тебе нужно срочно разобраться со своим затруднительным положением. Судебное разбирательство состоится через три недели, – сказал Бастьен.
– Через три недели? – ужаснулась она.
Он скрестил руки на груди:
– Трудно поверить, что ты не употребляешь наркотики, если ты не в состоянии вспомнить, что произошло менее часа назад.
– Ничего, что я была напугана? Конечно, мне следовало быть более внимательной в суде. И я была внимательной, пока не появился ты!
– Ты хочешь сказать, что я тебя отвлек?
– Да, и уже не в первый раз.
Бастьен прищурился, но не ответил. Им обоим не хотелось обсуждать то, что произошло в Каннах.
Ана заставила себя взглянуть ему в глаза.
– Последние двенадцать часов были сложными. Все свидетельствует против меня, но я не сделала ничего плохого. Кто-то подбросил в мою сумочку наркотики, и я не знаю почему. Я невиновна.
Она радовалась, что может говорить спокойно. Спокойствие – ключ к успеху во всей этой неразберихе.
– Мисс Дюваль, виновны вы или невиновны, моя компания продолжает нести убытки. – Бастьен покосился на часы. – Биржа закрывается через двадцать пять минут. Кто-то должен ответить за это.
– Но что я могу сделать за двадцать пять минут?! – забыв о спокойствии, истерично выкрикнула Ана. Безнадежно вздохнув, она выглянула в окно и застыла. – Но эта дорога не ведет к моему дому.
Эта дорога не вела и к агентству. В голове у нее пронеслась сумасшедшая мысль: он похищает ее.
– Куда мы едем?
– Одним из условий твоего освобождения было то, что я отвечаю за тебя. Это означает, что до конца разбирательства ты будешь везде меня сопровождать. Завтра утром я должен отчитаться перед советом директоров в Женеве. Ты летишь со мной.
– Какого черта! Останови машину! – потребовала она.
Дрожа всем телом, Ана попыталась избавиться от ремня безопасности. Она провела с Бастьеном меньше часа, но паниковала больше, чем в зале суда. А если вспомнить, что произошло, когда они остались вдвоем на яхте…
Как она могла быть невнимательной в суде? Она ни за что не согласилась бы на такие условия.
«Можно подумать, у тебя был выбор…» – съязвил внутренний голос.
Выбор есть всегда, и она не собирается преподносить Бастьену свою голову на блюде. Ана отчаянно дергала пряжку ремня, но пальцы не слушались ее, отчего она мысленно проклинала все на свете.
– Позволь поинтересоваться, чем ты занимаешься? – спросил Бастьен.
– Я никуда с тобой не еду.
Наконец ремень поддался, и она рванулась к дверце. К счастью, лимузин ехал на малой скорости.
– И что? Ради этого ты готова выпрыгнуть на ходу из машины?
Желание вырваться из-под его назойливого контроля было столь велико, что, схватившись за ручку, она сказала:
– Попроси водителя остановиться.
Состояние девушки было близко к истерике, но ее это не волновало. Потребность убежать завладела всем ее существом.
– Ты хочешь нарушить закон?
– Не нужно меня запугивать. Думаешь, я не знаю, почему ты все это делаешь?
– Почему же?
«Ты мстишь мне за то, что произошло в Каннах, и за то, что моя мать сделала с твоей семьей!» Ана еле сдержалась. Напомнить подробности их мрачного прошлого – не лучшая идея.
Вслух она ответила вопросом на вопрос:
– Зачем нужно увозить меня из страны? Тебе не кажется, что я смогу принести больше пользы в Лондоне, выясняя, что произошло?
– У меня нет ни малейшего желания сесть за решетку за нарушение закона, мисс Дюваль. Да и как ты собираешься выяснять, кто тебя подставил?
– Пока не знаю. – Она кусала губы.
– Сообщи, когда разработаешь план действий, а пока мы будем исполнять решение суда.
Ану охватило мрачное предчувствие. Что-то опасное скрывалось за внешним спокойствием Бастьена, предостерегая ее от опрометчивых поступков.
Она собрала волю в кулак и заявила:
– Я не буду отсиживаться в кустах и не собираюсь ехать с тобой в Женеву.
Бастьен презрительно ухмыльнулся и промолчал.
Лимузин остановился на светофоре, и Ана распахнула дверцу.
Она боялась, что Бастьен схватит ее и затащит обратно, но спустя мгновение она уже стояла на тротуаре, вдыхая свежий воздух.
Свободна! Ана захлопнула дверцу и пошла прочь.
Однако тоненькое платье не спасало от ледяного январского ветра, сбивающего с ног. Она попыталась закутаться в теплый пиджак Бастьена. Спустя пару шагов девушка споткнулась. Ее энтузиазм испарился так же быстро, как и возник. Что же она творит?
Нравится ей это или нет, она в долгу перед Бастьеном Хейдекером. И если два месяца назад у него не было оснований уволить ее, то сейчас они появились.
Более того, он спас ее от тюрьмы. Он не был обязан вносить залог за нее или появляться в зале суда. Однако он это сделал.
Ана погрузилась в воспоминания детства. Она бежит по саду его родителей в Вербье и падает. Пятнадцатилетний Бастьен помогает ей подняться, отряхивает ее одежду. Она помнит его нежные руки, обрабатывающие ее рану, и мужественную, но добрую улыбку, которой он наградил ее, когда пластырь был закреплен. Даже его совет смотреть под ноги звучал ласково.
Это был первый и последний раз, когда Бастьен искренне улыбнулся ей.
Прочь воспоминания! Между прежним и нынешним Бастьеном лежит пропасть. Хотя тот случай в саду был единственным за всю зиму, когда он был добр к ней. Все остальное время Бастьен игнорировал ее.
Поэтому сейчас желание сделать вид, что его не существует, было велико.
Но Ана не могла двигаться: чувство долга не пускало. Несмотря на прошлое, Бастьен протянул ей руку помощи.
Она оглянулась. Горел зеленый сигнал светофора, и лимузин медленно двигался в плотном потоке. В панике она бросилась ему вслед.
– Подожди! – прокричала она.
Ее грудь сжалась от боли. Как можно быть таким безразличным?
Заметив любопытствующие взгляды прохожих, она прикрыла лицо рукой.
Раздался звонок мобильного телефона. Ана сообразила, что на ней до сих пор надет пиджак Бастьена.
Она ответила на звонок, а в ответ услышала:
– Ну что, ты уже пришла в себя?
Бастьен наблюдал за Аной. Ее старание держать себя в руках так поразило его, что против воли на его губах мелькнула улыбка. Восьмилетняя девочка не стала бы сдерживать свой латиноамериканский темперамент, если бы ее заставили бежать за машиной.
Грудь Аны была гордо расправлена, а сквозь тоненькое платье просвечивали упругие соски. Внутри у него все перевернулось, когда он вспомнил, какие они на ощупь и на вкус. Возмущенная, девушка непрерывно кусала нижнюю губу, отчего та припухла.
Бастьен попытался подавить волну возбуждения и оторвал от нее взгляд. Но даже в окно он не мог смотреть спокойно. Почему он так восприимчив к каждому движению Аны? Но Бастьен твердо решил не поддаваться ее чарам.
Он предпочитал маленьких фигуристых блондинок «без багажа» за душой. Ему вполне хватало собственных проблем, уходящих корнями в детство, и в этом они с Аной были похожи.
Именно по этой причине он решил отказать ей в рекламной кампании два месяца назад.
Бастьен был ошеломлен, когда Ана ему улыбнулась, будто была рада видеть его.
И он почти поддался…
К счастью, он вовремя остановился. Покидая яхту, Бастьен был убежден, что Ана со своей гибкой, стройной фигурой и потоком блестящих черных волос не пленила его.
Он заглянул в ее осуждающие глаза и попытался справиться с бешеным пульсом. Ей не удастся соблазнить его. Он никогда не попадет под власть ее чар. Его более чем устраивает жизнь вне всяких эмоций.
– Ты видел, что я пытаюсь остановить машину, и тем не менее уехал.
– Я подумал, что пара минут на холоде приведет тебя в чувство, – сказал он, едва сдерживая улыбку, вызванную ее раздраженным тоном.
– В тебе нет ни капли души.
– А чего ты хотела? По-твоему, я волшебник, спасающий тебя от злого судьи и исполняющий три желания в придачу?
Ана возмущенно вздернула подбородок, и Бастьен обратил внимание на бьющуюся жилку на ее шее.
– Конечно нет, но немного учтивости тебе не повредит.
– У меня нет привычки вести себя учтиво с наемными работниками. Скажи спасибо, что я не оставил тебя гнить в тюрьме.
– Возможно, зря не оставил!
Ее слегка истеричный тон заставил его умолкнуть. Он с болью признал, что был слишком груб.
Но, с другой стороны, разве не она виновата в том, что случилось?
– Кто мог тебя подставить? – спросил Бастьен, понимая, что, чем быстрее они докопаются до сути, тем быстрее их пути разойдутся.
Ее полные губы скривились в циничной улыбке.
– Это модельный бизнес, Бастьен. Правило номер один гласит: «Не поворачивайся спиной к коллеге, если не хочешь, чтобы в нее воткнули нож».
– Кому-то не понравилось, что «Бриллианты Хейдекера» заключили контракт с тобой?
Ана помотала головой, шелковистые пряди скользнули по плечам.
– Если бы кому-то хотелось занять мое место, он предпринял бы что-нибудь в начале кампании. А как насчет тебя?
– Что?
– Не раздражал ли ты кого-нибудь в последнее время? Кого-нибудь, кто мечтает погубить твой бизнес?
– Хорошая попытка переложить вину на меня, мисс Дюваль, но нет.
– Попробовать стоило, – пожала плечами Ана. – Ты уверен, что у меня есть скелеты в шкафу. Я хотела проверить, есть ли они у тебя. Вдруг мы что-то упускаем из виду.
– Но, кажется, не меня обвиняют в употреблении наркотиков.
– А ты не допускаешь, что конкурент по бизнесу пытается таким образом добраться до тебя?
Бастьен с трудом проанализировал цепь ее рассуждений. Последняя попытка поглотить одну из его компаний была два года назад. Тогда он разгромил конкурентов и заставил их бежать поджав хвост.
