Майкл Грант
Голод
Глава 5
104 часа, 5 минут
– ПУЛИ ЛЕТАЮТ БЫСТРО. В этом вся суть их действия, – снисходительно пояснил Джек-Компьютер. – Если бы пули летали медленно, от них бы было мало пользы.
– Я быстрая, – сказала Брианна. – Потому меня и зовут Бриз. – Она рукой прикрыла глаза от солнца и, прищурившись, посмотрела на цель, которую себе наметила: знак перед пустой стоянкой, расположенной у подножия горного хребта.
Джек вытащил портативный компьютер. Ткнул в несколько цифр.
– Самая медленная пуля летит со скоростью триста тридцать метров в секунду. Грубо говоря, это тысяча сто футов в секунду. Я нашёл книгу по статистике, в которой куча таких полезных фактов. Чёрт, я скучаю по «Гуглу». – Похоже, он действительно страдал. Слово «Гугл» застряло у него в горле.
Брианна мысленно рассмеялась. Джек-Компьютер был таким… компьютерным. И всё же он был очень милым, когда так рассуждал: неуклюже, неловко, в манере двенадцатилетнего мальчишки, у которого только-только начал ломаться голос.
– В общем, в часу у нас три тысячи шестьсот секунд, так? Значит, где-то четыре миллиона футов в час делим на пять тысяч двести восемьдесят футов в миле. Считай, семьсот пятьдесят миль в час. Почти со скоростью звука. И это не самые быстрые из пуль.
– Зуб даю, я тоже смогу столько выдать, – сказала Брианна. – Я уверена.
– Я не хочу стрелять, – сказал Джек, с сомнением глядя на пистолет в её руке.
– Ой, да брось, Джек. Перед нами шоссе, которое упирается прямо в горы. Что может случиться? Подстрелишь ящерицу?
– Я никогда раньше не стрелял, – сказал Джек.
– С этим любой идиот справится, – уверила его Брианна, хотя сама тоже ни разу не стреляла из оружия. – Но, наверное, будет небольшая отдача, так что держи крепче.
– Насчёт этого не беспокойся. Хватка у меня что надо.
Брианне понадобилось несколько секунд, чтобы уловить иронию в его голосе. Она вспомнила, как кто-то говорил, будто у Джека есть способности. Будто он необычайно силён.
Но Джек не выглядел сильным. Он был похож, скорее, на типичного ботаника. Лохматые светлые волосы, покосившиеся очки. И со стороны всегда казалось, будто он не смотрит сквозь очки, а глядит на собственное отражение в их стёклах.
– Окей. Готовься, – велела ему Брианна. – Крепче держи пушку. Целься в знак. Давай сделаем про…
Выстрел прогремел прежде, чем она успела договорить. Необычайно громкий звук, облачко голубоватого дыма и на удивление приятный запах.
– Я хотела сказать, давай сделаем пробный выстрел, – сказала Брианна.
– Прости. Я, похоже, слишком надавил на курок.
– Ну да. Похоже. На этот раз просто прицелься. Вон в тот знак, не в меня.
Джек поднял ствол.
– Обратный отсчёт?
– Да.
– До нуля?
– До нуля.
– Готова?
Кроссовки Брианны ещё глубже увязли в грязи, она наклонилась, выкинула одну руку вперёд и замерла, как бегунья на стоп-кадре.
– Готова.
– Три. Два. Один.
Брианна бросилась вперёд за долю секунды до того, как Джек спустил курок. Она мигом осознала свою ошибку: пуля летела вслед за ней, прямо у неё за спиной.
Гораздо лучше преследовать пулю, чем быть преследуемой ею.
Брианна летела. Почти в буквальном смысле. Если бы она раскинула руки и поймала воздушный поток, то пролетела бы футов пятьдесят, потому что двигалась быстрее, гораздо быстрее самолёта, разгоняющегося по взлётной полосе.
Она бежала необычным образом: работая руками, как обычный бегун, Брианна с каждым рывком разворачивала их ладонями назад. Почти у всех мутантов в УРОДЗ именно ладони были центром сосредоточения их сил.
Воздух пронзительно свистел в ушах. Короткие волосы девушки развевались на ветру. Щёки подрагивали, глаза обжигало. Дышать было тяжело, словно она оказалась в центре урагана.
Мир вокруг превратился в смазанное разноцветное пятно, объекты пролетали мимо так быстро, что мозг не успевал их распознать. Светлые штрихи без определённой формы.
По опыту она знала, что после забега к ступням придётся приложить лёд, чтобы те не опухли. Брианна даже заранее приняла две капсулы «Адвила».
Она бежала быстро. Невероятно быстро.
Но не быстрее летящей пули. Она рискнула обернуться.
Пуля догоняла её. Девушка видела её: пятнышко, крохотное серое пятнышко, летящее за ней, кружащееся по спирали.
Брианна отклонилась вправо, всего на полшажка.
Пуля медленно проплыла мимо.
Брианна погналась за ней, но пуля упала в грязь, даже не приблизившись к цели, когда Брианна была в дюжине шагов позади.
Она тут же сбавила скорость, пологий склон помог ей мягко затормозить, и девушка остановилась.
Джек остался в трёх сотнях ярдов позади. Вся эта гонка длилась немногим дольше секунды, хотя по субъективным ощущениям Брианны времени прошло куда больше.
– Получилось? – крикнул Джек.
Она, не спеша, даже по своим меркам, лениво побежала назад – всего-то восемьдесят или девяносто миль в час, – и рассмеялась.
– Ещё бы, – ответила Брианна.
– Я даже ничего не разглядел. Вот ты здесь. Раз – и ты уже там.
– Потому меня и зовут Бриз, – сказала Брианна, весело подмигнув Джеку. Но тут желудок напомнил ей, что она только что сожгла суточную норму калорий. В животе так громко заурчало, что Джек наверняка это слышал.
– Ты, разумеется, в курсе, что бриз – это на самом деле лёгкий морской ветерок, да? – педантично заметил Джек.
– А ты, разумеется, в курсе, что я могу влепить тебе восемь пощёчин, прежде чем ты успеешь глазом моргнуть, да?
Джек моргнул.
Брианна улыбнулась.
– Вот, – осторожно проговорил Джек. Он протянул ей пистолет рукоятью вперёд. – Возьми.
Брианна сунула его в рюкзак, валявшийся у её ног. Затем достала открывалку и припасённую банку соуса для пиццы. Вскрыла банку и выпила острую жижу.
– Держи, – сказала она, протягивая банку Джеку. – Там ещё немного осталось.
Он не стал спорить, а наклонил банку и терпеливо ждал, пока последняя унция красной пасты капнет ему в рот. Затем облизал банку изнутри и указательным пальцем собрал те остатки, до которых не смог дотянуться языком.
– Итак, Джек. Как обстоят дела с налаживанием телефонной связи?
Джек замешкался, принимая решение, стоит ли рассказывать ей.
– Связь уже налажена, телефоны работают. Вернее, будут работать, как только я договорюсь с Сэмом.
Брианна уставилась на него.
– Чего?
– Вообще-то это было не так уж сложно. У нас есть три вышки: одна здесь, в Пердидо-Бич, ещё одна вверх по автостраде и третья на вершине горного хребта. Существует программа, которая проверяет, был ли оплачен счёт и всё такое, и либо блокирует, либо авторизует номер. Конечно, программа заключена не в самой вышке, она на сервере за пределами УРОДЗ. Я сделал так, чтобы все наши телефоны авторизовались автоматически.
– Я смогу позвонить маме? – спросила Брианна. Она и так знала ответ, но не смогла подавить проблеск надежды и всё же спросила.
Джек в замешательстве посмотрел на неё.
– Разумеется, нет. Для этого нужно, чтобы барьер вокруг УРОДЗ был проницаемым.
– О. – Разочарование больно кольнуло девушку. Брианна, как и большинство других детей в УРОДЗ, сумела смириться с потерей родителей, бабушек и дедушек, старших братьев и сестёр. Но надежда, что с ними можно как-то связаться…
Больше всего Брианна скучала по матери. Между Брианной и её младшими сёстрами был слишком большой разрыв в возрасте. Отец после развода больше не появлялся в её жизни. Мама снова вышла замуж – за полного придурка – и родила от него близнецов. Брианна хорошо к ним относилась, но они были на восемь лет её младше, так что о том, чтобы тусоваться вместе, не могло быть и речи.
Это отчим Брианны настоял на том, чтобы отправить её в «Коутс». Он объяснял это её плохими отметками. Но это было слабое оправдание. У многих детей нелады с математикой, но их за это не ссылают в места наподобие «Коутс».
Брианна уговорила маму повлиять на отчима. Этот год в «Коутс» должен был стать для неё последним. На следующий год она вернулась бы в среднюю школу «Николет» в Баннинге, Калифорния. Назад на своё место. Конечно, в «Николет» тоже хватало трудных ребят, но, по крайней мере, там не было ни Кейнов, ни Бенно, ни Диан, и уж точно никаких Дрейков.
Никто в «Николет» не бетонировал её ладони в цементные блоки и не бросал умирать от голода.
Кроме того, было бы так здорово поразить старых друзей своей новой силой. У них бы башню снесло. Мозги бы расплавились. Брианна в одиночку могла бы заменить всю команду легкоатлетов.
– Нет спутников, с которыми мы могли бы связаться, – продолжал обстоятельно объяснять Джек. В нём и впрямь было что-то милое. И Брианне он казался интересным. Особенно мило Джек выглядел, когда смущался, продолжая при этом оставаться до ужаса умным. Она и прежде обращала на него внимание, ещё тогда, когда «Академия Коутс» была паршивой дырой, а Джек вертелся где-то на задворках шайки Кейна.
– Но почему Сэм никому не сказал? – спросила Брианна. – Почему он не включил сотовые?
– Мы не можем сделать так, чтобы ребята из «Коутс» не воспользовались нашей системой, пока не избавимся от вышки на хребте. Или пока я не найду способ полностью изменить протокол авторизации, чтобы внести в него только определённые номера. А это серьёзная работёнка по программированию, учитывая, что начинать мне придётся с нуля.
– О. – Брианна пристально посмотрела на него. – Ладно, но мы же не хотим ничем помогать Кейну, Дрейку и этой ведьме Диане. Правда ведь?
Джек пожал плечами.
– Ну, Дрейка я боялся. В смысле, Дрейка все боятся. Но Кейн с Дианой хорошо ко мне относились.
Этот ответ Брианне не понравился. Заинтересованная улыбка, с которой она на него смотрела, испарилась. Девушка вскинула руки. Шрамы от жестокого «гипсования» Дрейка уже сошли. Но память об этом насилии, ужас от осознания, что скоро умрёшь от голода, особенно теперь, когда голод вернулся, всё еще были свежи.
– Со мной они повели себя не так вежливо.
– Верно, – признал Джек. Он опустил глаза. – Но всё же. Я к тому, что ребята – и Сэм, и Астрид, и остальные, – попросили меня что-нибудь придумать, с телефонами, и, понимаешь, я это сделал. Я хочу… в смысле… я же правда сделал. Я справился. Всё работает. Так что теперь мы должны их включить.
Лицо Брианны стало ещё более каменным.
– Нет. Если это хоть как-то поможет ребятам из «Коутс», то нет. Я не хочу никоим образом облегчать им жизнь. Я хочу, чтобы они страдали. А потом и вовсе умерли.
Брианна заметила шок в глазах за покосившимися очками. Джек ничем не отличался от большинства людей, с горечью отметила про себя Брианна: он не воспринимал её всерьёз. Конечно, вокруг неё была аура крутизны и всё такое – в конце концов, она же Бриз. И, как супергерою, ей приходится придерживаться определённого стиля. Но ведь она ещё и Брианна. Обычная девчонка.
– Ой, прозвучало слишком грубо? – спросила она, не пытаясь скрыть нотки раздражения в голосе.
– Чуть-чуть, – сказал Джек.
– Да? Ну ладно, спасибо за помощь. Увидимся, – сказала Брианна. И исчезла, пока он не ляпнул ещё какую-нибудь глупость.
* * *
Дак очнулся.
Он абсолютно не понимал, где находится. Лежал на спине. Весь мокрый. На нём не было ничего, кроме плавок. Его окружала темнота.
Дак замёрз. Кончики пальцев онемели. Он дрожал.
Под лопатками мешалось что-то твёрдое и острое, и Дак подвинулся, чтобы уменьшить боль. Он огляделся в растерянности. Наверху что-то слабо светилось. Солнце едва заметно пробивалось сквозь длинный земляной колодец.
Дак попытался рассуждать. Он помнил всё: как шёл ко дну бассейна, затем пробил дно. Помнил, как задыхался под водой, как обжигало его лёгкие. На боках остались царапины, как и на внутренней стороне рук.
А теперь он лежал в какой-то дыре. Глубокой дыре. На дне колодца с облепленными грязью стенками, который каким-то образом пробило его тело, проваливаясь сквозь землю.
Проваливаясь сквозь землю?
Это было невозможно, учитывая то, как глубоко он провалился. Судя по тому, как далеко маячил свет, глубина тут была не меньше двадцати футов. Двадцать футов. Под землёй.
Страх сдавил его сердце. Он похоронен заживо. Он никак не сможет вскарабкаться по этому узкому грязному лазу назад к поверхности.
Никак.
– На помощь! – заорал он. Крик отозвался слабым эхом.
Дак понял, что он не в замкнутом пространстве. Воздуха вокруг хватало. И земля под ногами была слишком уж твёрдой и плотной. Он встал на колени. Затем медленно поднялся на ноги. Всего в нескольких дюймах над его головой обнаружился потолок. Мальчик вытянул руки в стороны и почувствовал слева стену, а справа – пустоту.
– Это труба, – сказал Дак в темноту. – Или туннель. – И справа, и слева стояла непроглядная тьма. – Или пещера. Как такое могло случиться? – возмущённо спросил Дак у пещеры. Его зубы стучали от холода. И от страха. Послышалось слабое эхо, но ответа не последовало.
Он поднял голову к свету и ещё несколько раз позвал на помощь. Но шансы, что кто-то услышит, были нулевые. Разве что Зил и его товарищи, которые издевались над Даком, побежали за помощью. А ведь это возможно, да? Может, они и придурки, но они наверняка отправились бы за помощью. Нельзя же просто так бросить его тут.
Но наверху не было видно взволнованных лиц, вглядывающихся в колодец.
– Ну же, Дак, думай.
Он в каком-то туннеле, или вроде того, глубоко под землёй. Пол туннеля мокрый и грязный. Несмотря на это, здесь не очень сыро, на сточную трубу не похоже. Да и он сам не настолько выпачкался, как мог бы.
– Я провалился под землю. Потом я чуть не утонул, потерял сознание и перестал проваливаться. Вода продолжала утекать, и меня немного отмыло.
Он был рад, что разобрался хотя бы с этим.
Дак сделал несколько осторожных шагов по туннелю, вытянув руки перед собой. Он был напуган. Напуган, как никогда за всю жизнь. Даже сильнее, чем в день возникновения УРОДЗ, или в день великой битвы, когда он прятался в туалете с фонариком и комиксами.
И вот он здесь, внизу, один. Он не Железный Человек. Не Песочный Человек. Не Тёмный Рыцарь.
И здесь холодно.
Дак услышал собственные всхлипы и вдруг понял, что плачет. Он попытался остановиться. Это было непросто. Ему хотелось плакать. Хотелось оплакивать маму, папу, бабушку и тётушек, и даже надоедливого старшего брата, а вместе с ними и весь, весь, весь мир, который исчез и бросил его в этой могиле.
– Помогите! Помогите! – кричал Дак, но ответа по-прежнему не было.
Перед ним стоял выбор из двух одинаково мрачных вариантов: тёмный туннель слева и тёмный туннель справа. Дак ощутил на лице лёгкий, едва заметный ветерок. Казалось, он дул слева.
Идти туда, откуда дует ветер. Не наоборот.
Дак стал осторожно спускаться по туннелю, вытянув руки, будто слепой. Вниз по туннелю.
Было так темно, что он не видел собственных ладоней. Никакого света. Абсолютно.
Вскоре он заметил, что идти легче, если одной рукой касаться стены. Стена была каменная, изрытая и жёсткая, но с ямами и буграми, которые казались очень неровными. Земля под ногами тоже была неровная, но не настолько.
– Пещера должна куда-то меня вывести, – сказал Дак сам себе. Звук собственного голоса показался ему обнадёживающим. Он был реальным. Знакомым.
– Хоть бы это был туннель. Люди не строят туннелей без причины. – Затем, немного помолчав, добавил: – По крайней мере, туннель должен куда-то вывести.
Он попытался понять, в каком направлении движется. Север, юг, восток, запад? Что ж, вряд ли он ушёл далеко на запад, потому что тогда бы он вышел к океану.
Он шёл, иногда начинал плакать, но продолжал идти. Было невозможно определить, сколько времени он провёл здесь, внизу. Он понятия не имел, который час. Но вскоре увидел, что то место, куда он провалился, было ещё уютным в сравнении с тем, что окружало его сейчас. Там стояла темнота, но пробивался хоть какой-то свет. А здесь света не было совсем.
– Я не хочу умереть тут, – сказал Дак. И тут же пожалел, что озвучил эту мысль вслух. От этого она стала казаться более реальной.
В этот момент он ударился головой обо что-то, чего не должно было здесь быть, и ударился сильно.
Дак злобно выругался, приложил ладонь ко лбу, чтобы проверить, есть ли кровь, и вдруг почувствовал, что ноги опять уходят под землю.
– Нет! – вскрикнул он.
И перестал проваливаться. Он успел увязнуть по колено. Но потом всё прекратилось. Тело перестало погружаться. Осторожно, аккуратно он вытащил ноги и встал на твёрдую землю.
– Что со мной происходит? – возмутился он. Почему… – и тут Дак понял. Он знал ответ и не мог поверить, что это не пришло ему в голову раньше.
– О, боже. Я урод! Я мутант! Я мутант с реально дерьмовой сверхспособностью!
Он не был уверен, в чём именно заключается его сила. Похоже, в способности проваливаться сквозь землю. А это бред. Кроме того, он не собирался её «включать». Он был уверен, что не велел себе тонуть.
Дак зашагал снова, стараясь не ударяться головой и пытаясь понять, что же произошло. Оба раза он начинал проваливаться, когда злился, это во-первых. Он слышал рассказы о том, что способности Сэма поначалу проявлялись лишь тогда, когда он испытывал сильный страх или ярость.
Но Дак уже давно испытывал страх. Он жил в состоянии страха с момента появления УРОДЗ. Но странные вещи начали происходить с ним лишь в моменты злости.
Странные вещи. Что бы это ни было.
– Если я сильно взбешусь, может быть, я провалюсь насквозь. Окажусь в Китае. Увижу своих пра-пра-прадедов.
Он прошёл ещё несколько шагов и заметил тусклый свет.
– Свет? – удивился он. – Это и впрямь свет?
Свет не был ярким, это точно. Не лампочка. Не фонарь. И даже не звезда. Скорее, область чуть меньшей тьмы. Дымка. На таком расстоянии было невозможно разобрать.
Дак не сомневался, что это галлюцинация. Ему хотелось, чтобы свет оказался настоящим, но он боялся, что это не так. Боялся, что это игра воображения.
Но он продолжал идти, и чем ближе подходил, тем яснее становилось, что это не мираж. Что-то определённо светилось. Будто бледный циферблат в тёмной комнате, нездоровое, холодное, чахлое свечение.
Даже вблизи света не хватало, чтобы увидеть хоть что-то. Можно было разобрать лишь очертания камней. Мальчику пришлось остановиться и некоторое время изо всех сил вглядываться, напрягая зрение, прежде чем он смог определить, что свет идёт почти от самой земли. Из ещё одного туннеля, отходящего в сторону от главной пещеры, которая, как показалось Даку, постепенно расширялась.
Он мог бы свернуть в этот новый коридор, там, по крайней мере, что-то видно. Немного, но хоть что-то. Хоть какое-то доказательство, что он не ослеп.
Но тоненький голосок в голове закричал: «Нет!»
Инстинкты подсказывали ему бежать прочь.
– Там внизу свет. Он должен куда-то вывести, – спорил Дак сам с собой.
Пусть Дак никогда не был самым внимательным учеником и мало что знал о своём мозге с научной точки зрения, зато он был заядлым фанатом «Симпсонов». Он уже видел это свечение в мультяшной форме. И в куче комиксов.
– Это радиация, – сказал Дак.
Это неправильно, подумал он, и его переполнило праведное негодование. Все говорили, что после большой аварии, которая случилась на АЭС тринадцать лет назад, после удара метеорита, радиации не осталось. Но откуда тогда это свечение? Должно быть, радиация просочилась под землю сквозь трещины и расщелины.
Взрослые солгали. А может быть, и сами не знали.
– Идти туда – не самая лучшая идея, – сказал Дак сам себе. – Но свет есть только там, – простонал он и заплакал от отчаяния, потому что, похоже, иного выбора не оставалось, кроме как возвращаться в абсолютную темноту.
И тут Дак что-то услышал.
Он замер. Напряг слух и стал вслушиваться.
Мягкий, свистящий звук. Едва слышный.
Долгая пауза. И вот опять. Ш-ш-ш. Ш-ш-ш.
Дак не сразу услышал этот звук, потому что всё его внимание было сосредоточено на свечении. Но этот шум он узнал. Вода. И звук шёл, слава богу, не из радиоактивной шахты.
Дак ненавидел океан. Но, учитывая все обстоятельства, ненависть к этой пещере пересилила.
Оставив свечение позади и осторожно ощупывая путь перед собой, оберегая лоб, на котором выскочил синяк, Дак осторожно шёл сквозь непроглядную тьму.
Глава 6
96 часов, 22 минуты
– СЛУШАЙ, АЛЬБЕРТ, ТОЛЬКО не говори, что у нас проблема, а я ничего не могу с этим сделать, – почти прорычал Сэм. Он стремительно шагал от здания муниципалитета к расположенной по соседству церкви. Альберт и Астрид шли за ним, стараясь не отставать.
За океаном садилось солнце. Гаснущий свет оставил на поверхности воды длинный красный восклицательный знак. На воде виднелась лодка, одна из маленьких моторных. Сэм вздохнул. Кто-то из детей, кто наверняка в конце концов утонет.
Вдруг Сэм остановился, отчего Альберт с Астрид столкнулись.
– Простите. Я не хочу, чтобы вы думали, будто я в бешенстве. Да, я злюсь, но не на тебя, Альберт. Дело в том, что я должен пойти туда и установить новый порядок, но, уж извините, черви-убийцы ситуацию ничуть не облегчают.
– Тогда подожди пару дней, – спокойно предложил Альберт.
– Подождать? Альберт, разве не ты ещё несколько недель, даже месяцев назад говорил, что нам следует заставить всех поскорее взяться за работу?
– Я не говорил, что мы должны всех заставить, – возразил Альберт. – Я говорил, что мы должны придумать, чем платить за работу.
Сэм был не в настроении. Совершенно не в настроении. Смерть ребёнка стала трагедией для всех, но для него она означала личный провал. Ему поручили быть главным, а значит, за все провалы ответственность нёс именно он. Е. З. находился под его защитой, Сэм должен был о нём позаботиться. А теперь от Е. З. осталась только кучка пепла.
Сэм жадно втянул в себя глоток воздуха. Он бросил мрачный взгляд на кладбище. За последние три месяца там появились три новых могилы – с тех пор, как Сэм был официально избран мэром. Е. З. не получит и могилы, только табличку. Если так пойдёт и дальше, выделенное под кладбище место скоро закончится.
Главная дверь в церковь была открыта. Открыта всегда. Всё потому, что дверь, как и крыша церкви, сильно пострадали в великой битве на День благодарения. Широкие деревянные двери просто снесло с петель. Боковые стороны дверного проёма казались шаткими, их поддерживал только продолговатый камень сверху, отчего вся разрушенная конструкция походила на одно из сооружений Стоунхенджа.
Кейн едва не разрушил церковь целиком, но здание было построено крепко, так что три четверти остались стоять. Некоторые обломки убрали, но далеко не все, и то их просто вынесли на боковую улицу. Подобно многим другим начинаниям, и это сошло на нет, когда дети отказались работать, и уговорить их было невозможно.
Сэм прошёл по самому центру церкви и поднялся на три невысокие ступеньки – что-то вроде сцены, хотя Астрид терпеливо объясняла, что это называется алтарём. Огромный крест так и не вернули на его законное место, а просто прислонили к стене в углу. При ближайшем рассмотрении на нём можно было заметить пятна крови, оставшиеся после того, как крест обрушился на плечо Коржика.
Только повернувшись к аудитории, Сэм увидел, как мало народу собралось в церкви. Сюда должно было прийти около двухсот пятидесяти детей: все, кроме детсадовцев и охранников, выставленных в разных точках. Пришло же человек восемьдесят, половина из которых были ещё такие маленькие, что Сэм понял: старшие братья и сёстры сплавили их сюда, чтобы самим немного отдохнуть в их отсутствие.
Астрид и Альберт заняли места на скамье в первом ряду. Малыш Пит остался в садике. Теперь, когда у Мамы Мэри появилось больше помощников в детском саду, Астрид могла время от времени отводить туда Пита, но никогда не оставляла его там надолго. Пока Пити был поглощён своей видеоигрой, за ним мог присматривать кто угодно. Но стоило малышу расстроиться…
Сама Мама Мэри Террафино сидела на две скамейки позади: она была слишком скромна, чтобы посягнуть на места рядом с лидерами. Сэм удивился, увидев, как выглядит Мэри. Она похудела. Должно быть, от тяжёлой работы. Или ей было не слишком весело жить на консервах, которые в своё время, ещё до УРОДЗ, люди жертвовали на благотворительность. Но она была очень стройной, а это прилагательное редко применяли к Мэри. Стройной, как модель.
Лана Арвен Лазар примостилась в дальнем ряду. Целительница выглядела уставшей и слегка раздосадованной. Лана часто казалась раздосадованной. Но, по крайней мере, она пришла, а для большинства детей это значило больше, чем любые слова.
Сэм стиснул зубы: его разозлило, что так много людей не явилось на общегородское собрание. Чем они вообще таким важным могут быть заняты вместо этого?
– Во-первых, – сказал Сэм, – я хотел бы выразить соболезнования по поводу Е. З. Он был хорошим парнем. Он не заслужил… – на мгновение нахлынувшие неизвестно откуда эмоции едва не сбили его с мысли. – Мне жаль, что он погиб.
Кто-то громко всхлипнул.
– Слушайте, я перейду сразу к главному: у нас триста тридцать два… простите, триста тридцать один голодный рот, – сказал Сэм. Он стоял, упершись ладонями в бёдра и широко расставив ноги. – С запасами еды у нас и без того было плохо дело. Но после набега ребят из «Коутс»… в общем, ситуация уже не просто сложная, а отчаянная.
Он помолчал, чтобы до всех дошёл смысл сказанного. Но разве шести- и восьмилетки могли всерьёз понять, о чём он толкует? Даже у ребят постарше в глазах читалось, скорее, равнодушие, нежели тревога.
– Триста тридцать один человек, – повторил Сэм. – А запасов еды осталось, может быть, на неделю. Это очень короткий промежуток времени. У нас совсем мало еды. И, как вы все знаете, еда у нас отвратительная.
Это вызвало у аудитории ответную реакцию. Дети помладше хором захихикали и принялись изображать рвотные позывы.
– Хватит, – резко оборвал их Сэм. – Достаточно. Суть в том, что положение у нас катастрофическое.
– А как насчёт еды, которая осталась в домах? – выкрикнул кто-то.
Лучи заходящего солнца пробивались сквозь полуразрушенный фасад и били Сэму прямо в глаза. Ему пришлось спуститься на две ступеньки влево, чтобы разглядеть говорившего.
– Хантер? Это ты?
Хантер Лефковитц был на год младше Сэма, длинноволосый, как и все остальные, не озаботившиеся собственной стрижкой. Ещё до УРОДЗ он никогда не относился к числу популярных ребят в школе. Но теперь, подумал Сэм, критерии популярности круто изменились.
Хантер начал развивать свои способности. Сэм старался держать это в тайне: он подозревал, что Кейн присылает в Пердидо-Бич шпионов. Ему хотелось иметь возможность использовать Хантера в качестве секретного оружия, если дойдёт до новой битвы с людьми Кейна. Но трудно хранить тайны в месте, где все друг друга знают.
– Хантер, мы обыскали все дома и перенесли еду в «Ральфс», – продолжал Сэм. – Проблема в том, что все фрукты и овощи испортились, пока мы набивали животы чипсами и печеньем. Всё мясо сгнило. Народ повёл себя глупо и безалаберно, и теперь этого уже не изменить. – Сэм сглотнул, пытаясь справиться со злостью и горечью осознания собственной глупости. – Но у нас осталась еда в полях. Может быть, это не та еда, которая нам по вкусу, но этого хватило бы на месяцы – долгие месяцы, – если мы соберём её, прежде чем всё сгниёт или будет съедено птицами.
– А может, нас к тому времени спасут, и нету смысла напрягаться, – сказал другой голос.
– Ага, или мы научимся питаться воздухом, – пробормотала Астрид себе под нос, но её всё же расслышало несколько человек.
– А почему не отобрать еду обратно у Дрейка и его нелюдей?
Это сказал Зил. За это он получил одобрительный хлопок по спине от Антуана, одного из членов своей маленькой банды.
– Потому что тогда смертей не избежать, – без обиняков сказал Сэм. – Если повезёт, нам удастся вернуть часть еды, а кончится дело тем, что придётся вырыть ещё несколько могил у площади. В любом случае, это не решение проблемы.
– Тогда отправь своих муродов драться с их муродами, – сказал Зил.
В последнее время Сэм время от времени слышал это слово: «мурод». Слово «нелюдь» появилось в обиходе чуть позднее. Каждый новый термин звучал чуть обиднее предыдущего.
– Сядь, Зил, – продолжал Сэм. – У нас двадцать шесть человек в… как мы решили? Называем их армией? – обратился он к Эдилио.
Эдилио сидел в первом ряду. Он сидел, наклонившись вперёд и опустив голову, казалось, ему здесь не по себе.
– Некоторые так их и называют, но слушай, чувак, я не знаю, как правильно. Может, милиция или что-то типа того? А вообще, думаю, это не так важно.
– У Мамы Мэри в подчинении четырнадцать человек, включая однодневных дежурных, – сказал Сэм, ставя галочки в списке. – У Эллен, начальницы пожарной охраны, шестеро, чтобы реагировать на экстренные ситуации. Дара в одиночку отвечает за лекарства, Астрид – мой советник. Джек отвечает за технику. У Альберта сейчас работают двадцать четыре человека, охраняют «Ральфс» и распределяют провизию. Считая меня, семьдесят восемь человек занято различной работой.
– Это когда они соизволят явиться, – громко вставила Мэри Террафино. Это вызвало нервные смешки, но Мэри не улыбалась.
– Верно, – согласился Сэм. – Когда изволят явиться. Вот в чём дело, нам нужно больше работников. Нам нужны люди, которые соберут урожай.
– Мы всего лишь дети, – сказал один пятиклассник и захихикал над собственной шуткой.
– А скоро станете голодными детьми, – отрезал Сэм. – Умирающими от голода детьми. Слушайте: мы скоро начнём умирать от голода. В прямом смысле. Умирать.
Он повторил последнее слово, вложив в него столько смысла, сколько было возможно.
Астрид предупреждающе посмотрела на него, и Сэм глубоко вздохнул.
– Простите. Я не хотел повышать голос. Просто дело действительно плохо.
Девочка-второклассница подняла руку. Сэм вздохнул, зная, чего ожидать, но всё равно позволил ей высказаться.
– Я просто хочу к маме.
– Мы все хотим, – нетерпеливо ответил Сэм. – Мы все хотим вернуть прежний мир. Но, похоже, мы не сможем этого сделать. Так что мы должны попытаться выжить в этом мире. А значит, нам нужна еда. И кому-то из детей придётся собрать урожай, погрузить его в машины, сохранить продукты, готовить их и… – Он развёл руками, осознав, что перед ним сидят ряды каменных лиц. – Ты совсем свихнулся с этим сбором овощей? – Это сказал Говард Бассем, который стоял в дальнем конце церкви, прислонившись к стене. Сэм не заметил, как Говард вошёл. Он огляделся в поисках Орка, но того не было видно. А Орк – это нечто такое… нет, некто, всё же пока некто такой, кого трудно… не заметить.
– Знаешь другой способ раздобыть еду? – спросил Сэм.
– Чувак, думаешь, никто не знает, что случилось с Е. З.?
Сэм напрягся.
– Разумеется, мы все знаем, что случилось с Е. З. Никто не пытается этого скрыть. Но, насколько мы знаем, черви только на одном капустном поле.
– Какие ещё черви? – требовательно спросил Хантер.
