Майк Омер
Заживо в темноте
Глава 17
Зои лежала на кровати в мотеле с мокрыми после душа волосами, в трусах и мешковатой футболке с названием какой-то не известной ей рок-группы. Футболка принадлежала Андреа, а та, скорее всего, позаимствовала ее у какого-нибудь из своих бостонских бойфрендов.
Зато в ней было уютно – а Зои сейчас особенно нуждалась в уюте.
Они уехали вскоре после появления криминалистов. Тейтум, усталый и расстроенный, настоял, что поведет машину сам, и Зои не стала спорить. Мотель располагался удобно, поблизости от отделения полиции. По дороге оба молчали. Едва Зои вошла в номер и захлопнула за собой дверь, как на нее нахлынули образы и ощущения минувшего дня, которые на людях удавалось прятать за стеной отчуждения.
Можно было выйти из номера и попробовать чем-нибудь отвлечься, однако Зои знала, что это приведет лишь к ночным кошмарам. Ее сознанию нужно переработать увиденное, и лучше сделать это сейчас, готовой ко всему.
Все дело в мертвом теле. Пока Зои его не видела, можно было рассуждать отвлеченно, строить разные теории. Но изуродованный раздутый труп слил все возможные реальности в одну: Николь Медина похитили, заколотили в ящик и похоронили живьем.
У Зои был особый дар: она понимала, как мыслят убийцы, умела влезть в шкуру маньяка, понять, как он думает и чего хочет. Но этот дар имел свою цену. Столь же ясно и четко – и обычно без всякого собственного желания – Зои удавалось представить себя на месте жертвы, почти что пережить с ней вместе последние часы.
В случае с Николь не пришлось даже напрягать воображение. Впервые Бентли на самом деле видела страдания жертвы своими глазами. И представлять, что ощущала Николь в эти кошмарные минуты, было так же естественно, как дышать.
В ящике темно. Непроглядная тьма. Стоит пошевелиться – натыкаешься на стенку. Воздух пыльный, затхлый. Охваченная ужасом, ты начинаешь биться и метаться в своей тюрьме – и от этого все сильнее задыхаешься…
Однажды, еще ребенком, Зои побывала вместе с семьей в Лурейских пещерах. В составе большой экскурсионной группы она бродила вдоль каменных стен, светила фонариком на высокие своды и была вполне довольна жизнью. А потом, когда нужно было пробраться через узкий тоннель, одна женщина впереди нее застряла. Остальная группа начала напирать сзади, еще не понимая, что проход перекрыт. Люди толкали, теснили, стискивали Зои; казалось, стены вокруг сжимаются, бежать некуда, выхода нет… И вдруг стало трудно дышать. Андреа за спиной подтолкнула ее, и Зои потребовалась вся сила воли, чтобы не пнуть сестру в ответ.
С тех пор она избегала пещер и тоннелей, и даже в тесной кабине лифта ей порой становилось неуютно.
Зои лежала на кровати и думала о том, каково быть запертой во тьме глубоко под землей. Стук сердца громом отдается в ушах, и воздух вырывается из груди короткими, паническими толчками…
Глава 18
Тейтум стоял под душем: горячая вода жгла царапины и ссадины на ладонях. Под сломанным ногтем багровела полоска засохшей крови. Горячая вода стекала по телу и, серая от пыли и грязи, водоворотом кружилась у ног. Тейтум смотрел на этот водоворот – и думал о Николь Медина в ящике, а в ушах снова и снова звучали ее крики.
Наконец он со вздохом распечатал упаковку мыла с эмблемой мотеля и начал намыливаться.
Смыв с себя кровь и грязь, обернул бедра полотенцем, вышел из ванной и прошлепал в комнату, оставляя на паркете мокрые следы. Опустил жалюзи, сбросил полотенце и принялся изучать свой довольно скудный гардероб.
Вечерело, однако посещение места убийства, как правило, отбивает аппетит, так что ужинать Тейтум был пока не готов. Подумал о том, чтобы посмотреть телевизор, – но сидеть взаперти в тесном душном номере тоже не тянуло.
В мотеле есть небольшой бассейн. Пожалуй, можно сходить поплавать – это полезно для спины, да и поможет нагулять аппетит. Плавки Тейтум с собой не взял, так что начал перебирать трусы. Белые боксеры – отложил по очевидным причинам. Черные тесноваты; едва он выберется из бассейна, они облепят его «хозяйство», словно полиэтиленовая упаковка сэндвича. Пожалуй, подойдут синие. Тейтум надел их, перебросил полотенце через плечо и вышел из номера, стараясь не обращать внимания на панику внутреннего голоса, вопящего: «Караул, ты вышел на люди в одних трусах!» Ничего подобного: он в плавках.
Бассейн действительно оказался небольшим. На голубой поверхности воды играли лучи заходящего солнца. Тейтум прыгнул в воду ласточкой – и едва не разбил себе голову: дно оказалось куда ближе, чем он думал. Под водой проплыл до дальнего бортика, там вынырнул и набрал в грудь воздуха. Затем несколько раз переплыл бассейн из конца в конец. Все равно что плавать в ванне, – зато удалось выбросить из головы лишние мысли.
Сделав несколько мини-заплывов туда и обратно, Тейтум вдруг почувствовал, что на него смотрят. Остановился, поднял голову – и увидел Зои. Девушка стояла у края бассейна и глядела на него своими пронзительными глазами, словно цапля, желающая поймать рыбку на ужин.
Тейтум весело помахал ей.
– Что, тоже хочешь окунуться?
– Не люблю плавать. – Зои сморщила нос.
– А вода отличная. Прохладная! – Хоть небо уже темнело, в воздухе по-прежнему стояла удушающая жара. – Давай хоть ноги помочи!
К его удивлению, она действительно присела на край бассейна и сняла туфли. Опустила в воду одну ногу, потом вторую. Испустила долгий усталый вздох.
Тейтум подплыл ближе. Зои сидела с озабоченным лицом, явно занятая какими-то своими мыслями. На секунду ему захотелось плеснуть в нее водой, как он не раз поступал с девушками в колледже, – и всегда слышал в ответ веселый визг и игривое: «Ой, что ты делаешь?!»
Однако взглянув на нее повнимательнее, Тейтум понял, что не стоит. Веселого визга он от Зои точно не дождется. Скорее уж, она пригвоздит его к месту ледяным взглядом. Или просто убьет.
– Как ты?
– Нормально. – Ее передернуло. – Просто нужно было подышать воздухом. Я думала о Николь Медина.
Помолчав несколько секунд, Тейтум спросил:
– А почему плавать не любишь?
– Помнишь «Волшебника страны Оз»? Злые колдуньи тают от воды.
Он рассмеялся.
– Просто не люблю. – Зои улыбнулась. – Терпеть не могу холодную воду. От хлорки в бассейнах все чешется. И волосы потом невозможно расчесать.
– Ясно, ясно: нет ничего хуже плавания!
– Зато Андреа в школе выступала в команде пловчих. Дай ей волю, она вообще из бассейна не вылезала бы.
Порывшись в кармане, Зои достала телефон, взглянула на экран, плотно сжала губы, отложила мобильник и снова уставилась в воду.
– Как там Андреа? – спросил Тейтум. Он догадывался, зачем напарница проверяет телефон.
– Хотела бы я знать… На сообщение она пока не отвечает.
– Может, не видела?
– Она всегда так – просто не открывает то, что не хочет читать.
– Уверен, с ней все хорошо, – сказал Тейтум, прекрасно понимая, насколько это пустые слова.
Он слышал бесконечные споры о Роде Гловере, о его последнем письме к Зои – том, в которое Гловер вложил свою фотографию рядом с Андреа. Но с тех пор никто его не видел и ничего о нем не слышал.
Зои снова взглянула на экран смартфона.
– Андреа – умная девушка, – продолжал Тейтум. – Она не станет…
– Андреа понятия не имеет, на что способны люди вроде Гловера! Если б понимала – заперлась бы дома и сидела, не выходя… Вот я понимаю. Ты тоже. Они придумывают сложные фантазии и гоняют их туда-сюда в мозгу, как одержимые, добавляют к ним подробностей, делают всё более живыми. А потом, когда желание воплотить фантазию охватывает их полностью, когда уже не могут устоять, – действуют.
– Да, но Род Гловер никогда не охотился за конкретными людьми. Ты сама мне об этом говорила. Он действовал, когда появлялась возможность. Хватал девушек, которых было легко схватить. Не выслеживал кого-то конкретно.
– Меня он выследил, – возразила Зои.
Да. Месяц назад, во время расследования дела Гробовщика-Душителя, Гловер выследил Зои, дождался, пока она останется одна, и напал. По счастью, ей удалось отбиться. Тейтум понимал, что на ее месте тоже сходил бы с ума от беспокойства. Только вообразить: один из тех, кого ты намерен схватить, возможно, выбрал следующей жертвой близкого тебе человека… тошнотворное чувство. Быть может, что-то подобное испытывает онколог, замечая у своего ребенка первые симптомы опухоли мозга – такие, которых обычный человек не заметит или не поймет, что они значат. Иногда и невежество – благо.
Подняв глаза на Зои, Грей вдруг заметил, что она часто моргает и губы у нее дрожат. Сидя на бортике бассейна, с ногами в воде, Бентли вдруг напомнила ему потерявшуюся девочку в ожидании родителей.
– Знаешь, по одному моему делу идет внутреннее расследование, – брякнул он, желая ее отвлечь – чем угодно, только отвлечь.
Сработало. Зои собралась, удивленно раскрыла глаза.
– Что за дело?
– Застрелил подозреваемого, педофила. Как утверждают, без оснований.
– А-а. – Она кивнула. – Помню, ты рассказывал. Этот парень потянулся за камерой, а ты его пристрелил, верно?
– Он сунул руку в сумку. И тогда я его пристрелил. Только позже мы поняли, что он полез за камерой. Оружия в сумке не было.
Зои, похоже, задумалась. Тейтум почувствовал, что становится холодно, и сделал еще рейд до дальнего бортика и обратно.
– А почему дело снова открыли? – спросила она.
– Говорят, появился какой-то свидетель.
– Он мог видеть что-то такое, что негативно скажется на тебе?
– Нет, – твердо ответил Тейтум. – Все свидетели видели одно и то же. Мне неоткуда было знать, что он тянется не за стволом.
– Ты что-нибудь говорил перед тем, как выстрелить?
– Приказал ему поднять руки вверх.
– Называл его по имени?
– Что?
– Ты называл его по имени или просто приказал поднять руки?
– А какая разница?
– Это по-разному воспринимается. Так как же?
Тейтум, подтянувшись, выбрался на бортик; на белый кафель потекла вода. Взяв с ближайшего пластмассового стула полотенце, он вытерся, незаметно подтянул трусы и присел рядом с Зои, с полотенцем на плечах.
– По-моему, окликнул по фамилии. Уэллс, так его звали. Я крикнул что-то вроде: «Уэллс, руки вверх!»
– Только по фамилии? А что-то еще говорил? И насколько громко?
– Да какая разница? Кто-то просто решил разворошить старую грязь. Ничего серьезного.
– Если дело вновь открыли, значит, на то есть причины. И вряд ли несерьезные.
– На меня никто не давит, ничего такого, – пробормотал Тейтум, уже жалея, что поднял тему.
– Ты его преследовал, верно?
– Верно. Он у нас на глазах схватил девочку на улице и потащил в кусты.
– И долго ты за ним гнался?
– Не знаю. Может, пару кварталов. Так-то он был не спортсмен…
У Зои пискнул телефон. Она подняла его с пола, взглянула на экран – и напряженные плечи расслабились, а на губах показалась легкая улыбка.
– Андреа?
– Да. У нее всё в порядке. Твой дед заходил сегодня ее навестить.
– Правда? – Тейтум поднял бровь. – И как она это пережила?
– Говорит, очень милый старичок.
– Не верю! Должно быть, это был чей-то чужой дед.
Зои рассмеялась, на удивление звонко и радостно. Тейтум тепло улыбнулся ей в ответ, ясно понимая, что не его тонкий юмор так ее развеселил, – она смеется просто от облегчения.
– Не хочешь перекусить? – спросил он. – Я умираю от голода. – Так и было: купание пробудило в нем аппетит, и сейчас желудок заурчал в предвкушении ужина.
– С удовольствием. – Зои встала; с босых ног на пол потекла вода. Она начала надевать босоножки. – Неужели ты совсем не беспокоишься? Об этом внутреннем расследовании?
– Да нет. Чего тут волноваться? Абсолютная «пустышка». Такое с кем угодно могло случиться. – Он тоже встал и повернулся к лестнице.
– Ты в самом деле решил, что у него ствол?
Этот вопрос заставил его застыть в изумлении. Тейтум повернулся к Зои – и встретился с ее пристальным, немигающим взглядом.
– Конечно. Поэтому и выстрелил первым.
– Ты долго работал над его делом. Педофил нападал на детей, насиловал – и его никак не удавалось поймать…
– Верно, – ответил Тейтум.
Ответил не сразу. Он напрягся; внутри вскипал гнев, и лишь усилием воли Грей заставлял себя оставаться спокойным. Она ни в чем его не обвиняет. Просто расспрашивает.
– Я действительно чертовски хотел его поймать. И засадить за решетку.
– Но педофилы, отсидев, часто берутся за старое. Ты отправил бы его за решетку, а он через несколько лет вышел бы и снова начал нападать на детей. Ты это знал. А потом загнал его в угол. И он попытался уничтожить улики.
– Я не видел…
– Даже в этот момент, после того как ты его преследовал, гнался за ним несколько кварталов, на адреналине, – ты обратился к нему по фамилии. Он был для тебя не просто еще одним преступником.
– Зои, хватит!
– У тебя есть убеждения, – продолжала Бентли. – Ты стремишься сделать мир лучше. Возможно, в тот момент, когда тебе пришлось за долю секунды принимать решение о том, жить этому человеку или умереть, ты поторопился. Может быть, даже убедил себя, что…
– Ты составляешь мой психологический профиль? – не веря своим ушам, спросил Тейтум. До этой секунды ему казалось: Зои говорит о том, как могут воспринять эту историю другие. Но нет: она его анализировала!
– Это совершенно естественно. Если ты верил, что его необходимо остановить…
– Он полез за стволом!
– За камерой.
– Я думал, что это ствол!
Только услышав, как его слова эхом отражаются от стен мотеля, Тейтум осознал, что кричит.
Зои изумленно уставилась на него:
– Почему ты сердишься? Я же не говорю…
Грей поднял руку, молчаливо призывая ее остановиться.
– Не испытывай на мне свои штучки, ясно? Никогда! Я – не один из твоих подозреваемых!
– Просто хочу, чтобы ты был готов. Если тебе начнут задавать трудные вопросы…
– Нет там никаких трудных вопросов, Бентли! Я защищался. От человека, которого считал вооруженным. В безоружного я никогда ни за что стрелять не стану. Запомни это раз и навсегда.
– Я не говорю, что ты что-то сделал не так. А вот они могут заявить, что ты действовал агрессивнее, чем следовало.
– Да при чем тут какие-то «они»? Важно, что ты думаешь!
– Меня там не было.
– Именно! Тебя там не было! Так что уж постарайся поверить мне на слово!
Сжав челюсти, Тейтум пошел к выходу. Он только что искупался, но теперь весь горел, и аппетит пропал как не бывало.
Глава 19
Сан-Анджело, Техас, 9 мая 1986 года
Мальчик прятался в своей комнате. Не лучшее место, где скрыться, – но когда ты напуган, то бежишь туда, где привык чувствовать себя в безопасности. В свой черепаший панцирь, в свой бункер, в свое убежище. Где можно свернуться клубком, прижать к себе куклу-инопланетянина, а с плаката над кроватью, словно часовой, тебя будет охранять Супермен.
Теперь они всё знают!
Мальчика всегда зачаровывал папин бинокль. На вид простая штука, хоть и на удивление тяжелая. Однако стоит поднести его к глазам – происходят чудеса. Можно прочесть номер машины, едущей по дороге, или разглядеть лица людей, входящих в парикмахерскую в конце улицы. С папиным биноклем у мальчика появляется суперспособность – нечеловечески острое зрение.
Конечно, есть правило: смотреть в бинокль только с папой, без разрешения его не брать. Но какой же супергерой станет ходить на подвиги с папой?
И потом папа никогда не позволит ему подглядывать за соседкой! А это с некоторых пор стало любимым развлечением нашего супергероя. Миссис Палмер живет через улицу, окна ее спальни – напротив гостиной, и в бинокль можно кое-что там разглядеть…
Он нарушил правило. Раз, и еще раз, и снова, и снова. Чем чаще нарушал, тем сильнее ему хотелось. Разумеется, он был осторожен – следил, чтобы рядом не было родителей. Проще всего вести наблюдение по утрам в выходные, когда они, как и миссис Палмер, спят допоздна. В такое сонное тихое утро никто не мешает.
Но сегодня, встав с постели и собираясь одеться, миссис Палмер вдруг взглянула в окно – и нахмурилась. Секунду просто стояла, глядя прямо на него. А он не мог пошевелиться, даже если бы и хотел.
Потом она подбежала к окну, задернула штору – и мальчик понял, что попался.
В ужасе бросился он к себе в комнату, мысленно моля Бога о том, чтобы миссис Палмер не говорила родителям, только бы не говорила родителям! Господи, пожалуйста! Он никогда больше не станет за ней подглядывать! Вообще больше не притронется к биноклю!..
Бинокль! Надо быстро положить его на место, пока не…
В гостиной пронзительно зазвонил телефон. Броситься туда, схватить трубку прежде, чем подойдут родители? Сказать, что ошиблись номером? Может быть, упросить миссис Палмер не жаловаться?
Но вместо этого он лишь плотнее забился в угол между кроватью и зеленым столом. Сжался в комок, обхватил руками колени. Если папа с мамой войдут в комнату – его не увидят.
Быть невидимкой – еще одна суперспособность.
Трубку взяла мать. Он слышал сонное: «Алло!» Слышал, как сонливость с матери слетела.
Что-то придумать! Скорее!..
Сердитый голос матери и приближающиеся шаги подсказали ему: слишком поздно.
Она позвала мальчика по имени. Пронзительный, яростный крик – звук приближающейся бури, от которого в горле у него комом встали слезы страха.
Распахнулась дверь. Несколько мгновений мать стояла на пороге, бормоча себе под нос: «Да где же он?» Невидимость – лучшая суперспособность на свете!
А потом она с красным разгневанным лицом шагнула в комнату – и чары рассеялись. Двигаясь прямо к нему, мать выкрикивала его имя, вопила что-то о соседке и бинокле.
Оставалось лишь одно: все отрицать. Какая еще соседка? Он просто смотрел на птичек!
– Ах, ты еще и врешь?! – заорала мать.
Схватила его за руку, вздернула на ноги и поволокла к дверям.
Он пытался сопротивляться – увы, сверхчеловеческая сила не относилась к числу его суперспособностей. И мальчик потащился за матерью, отчаянно рыдая и повторяя: «Прости, прости, прости!» Вот оно, волшебное слово, верно? Разве не это надо говорить, когда провинился? «Прости» – и тебя простят!
Только его никогда не прощают.
Мать тащила мальчика вниз, в подвал. Чтобы наказать. Пусть посидит в темном месте и подумает о том, что натворил. Как будто предыдущие двадцать минут он только об этом и не думал!..
Мальчик слыхал, что другие родители лупят детей. Робби из их класса как-то раз рассказывал, что отец снял с него штаны и отвесил сотню ударов ремнем!
Но папа с мамой никогда детей не били. Бить неправильно. Наказание должно воспитывать.
Мама всегда говорит: сиди и думай, что ты сделал не так.
В подвале есть чуланчик для метел. Темное место посреди темного места. Святая святых тьмы.
«Мама, пожалуйста! Пожалуйста! Прости! Я уже подумал, мамочка! Я все понял! Я никогда больше не буду! Я извинюсь перед миссис Палмер! Я никогда, никогда, никогда больше не буду! Прости!»
Она втолкнула его в чулан и захлопнула дверь, а затем заперла на задвижку. Ее шаги стихли, хлопнула дверь подвала наверху. В тесном чулане пахло стиральным порошком, пылью, паутиной и кошмарами.
Мальчик рыдал, бился всем телом в дверь, вопил отчаянно и надрывно: «Прости, прости, прости!»
Никто не отвечал ему. Вокруг стояла тьма – такая непроглядная тьма, словно он ослеп.
Ему часто приходилось думать о своем поведении. Но пахло здесь всегда одинаково. И всегда вокруг смыкалась тьма, а из тьмы подступал ужас.
Зачем миссис Палмер позвонила маме? Можно было просто задернуть шторы. А если ей не нравится, что он за ней подглядывает, – просто поговорить с ним. Он бы ее послушался. Зачем жаловаться? Это из-за нее он оказался здесь! Она во всем виновата!
Во тьме ему оставалось только слушать. Шаги матери наверху. Звон телефона. Радио откуда-то издалека – треск помех и обрывки музыки.
Третья суперспособность – острый слух.
А сейчас ему потребуются все суперспособности, какие только есть.
Потому что из тьмы приходят чудовища.
Глава 20
Сан-Анджело, Техас, среда, 7 сентября 2016 года
Зои чертовски устала. После того как Тейтум вчера ни с того ни с сего полез в бутылку, она поужинала одна и долго пыталась уснуть, однако сон не приходил. Бентли все вспоминала их разговор, пыталась понять, отчего же Тейтум так разозлился. В конце концов пришла к выводу, что он просто идиот, как и все мужчины федеральные агенты, да, пожалуй, и мужчины вообще. Наконец ей удалось уснуть, но еще до рассвета Зои подскочила: приснился кошмар про Андреа. По счастью, через дорогу от мотеля стоял «Старбакс», и к тому времени, как позвонил Тейтум и сухо сообщил, что едет в участок и может ее подвезти, она успела выпить «гранд американо».
Поездка в отделение полиции была короткой и напряженной. Тейтум всю дорогу молчал с каменным лицом. Несколько раз Зои пыталась заговорить о том, какой стратегии им придерживаться в отношениях с полицией Сан-Анджело. Он отвечал так сухо и неласково, что она в конце концов умолкла и решила в дальнейшем передвигаться по городу на такси. А если шеф Манкузо пожалуется на дополнительные расходы, Зои ей скажет: «Попробуй-ка сама поездить с агентом Греем!»
На входе в отделение их перехватил лейтенант Дженсен – в новом с иголочки костюме, сияющих ботинках, с прической волосок к волоску.
– Рад вас видеть, агенты! Вы очень вовремя, у нас как раз начинается совещание оперативной группы.
– Что за оперативная группа? – почти рявкнул Тейтум.
– Шеф приказал сформировать оперативную группу для расследования убийства Медина, – объяснил Дженсен. – Надеюсь, вы присоединитесь и выскажете свое мнение о том, как лучше вести расследование.
– Разумеется, – сухо ответил Тейтум. – Выскажем.
– Сюда, пожалуйста, агенты, – пригласил их Дженсен.
– Я не агент, – поправила Зои. – Я – консультант ФБР.
– А? – без всякого интереса откликнулся Дженсен.
Шагал он быстро, но из-за коротких ножек угнаться за ним было несложно. Тейтум топал позади, всем своим видом излучая недовольство.
– Я – гражданский консуль…
– Нам сюда. – Дженсен открыл дверь в просторную комнату, бо́льшую часть которой занимал большой прямоугольный белый стол и два ряда стульев. На дальней стене – белая доска, на которой кто-то написал маркером: «Николь Медина, 2 сентября».
За столом уже сидели трое. Справа – детектив Фостер, рядом с ним – женщина с рыжими волосами, собранными в хвост. С другой стороны – лысый здоровяк. Его густые мохнатые брови сливались в единую монобровь, по форме напоминавшую летящую птицу; когда лысый приподнял левую половину моноброви в сторону Зои, ей показалось, что птица махнула крылом.
Дженсен прикрыл дверь и хлопнул в ладоши.
– Итак, – объявил он, – теперь, когда все в сборе, можем начинать. Для начала давайте познакомимся. С детективом Фостером вы уже встречались. Это детектив Кэрол Лайонс…
Женщина кивнула Зои и Тейтуму.
– Агента Шелтона вы, наверное, знаете. – Дженсен указал на лысого с монобровью, очевидно, полагая, что все агенты ФБР должны быть друг с другом знакомы.
– Нет, мы не встречались, – ответил лысый. – Брайан Шелтон, отделение ФБР в Сан-Антонио.
– А, – произнес Дженсен. Видимо, этот звук он издавал всякий раз, когда что-то шло не по плану. – Ну хорошо. А это агенты Грей и Бентли. То есть агент Грей и… э-э…
– Доктор Бентли, – ледяным тоном подсказала Зои.
– Ну вот, теперь все мы друг друга знаем! – Дженсен снова хлопнул в ладоши.
Зои села рядом с агентом Шелтоном, Тейтум – рядом с детективом Лайонс. Она попыталась поймать его взгляд; он плотно сжал губы и отвел глаза.
– Давайте обсудим подробности дела, – предложил Дженсен. – Детектив Фостер?
Тот вкратце рассказал о происшедшем, закончив свою повесть тем, как вчера обнаружили тело Николь Медина. Затем, положив перед собой распечатанный доклад, начал перечислять имеющиеся данные.
– Причина смерти – предположительно, асфиксия от недостатка воздуха. Время смерти, по мнению патологоанатома, – от двух часов ночи до восьми часов утра третьего сентября; точнее он сможет сказать после вскрытия. Жертва была захоронена в самодельном деревянном ящике. В ящик помещены маленькая инфракрасная камера и микрофон, с помощью которых снималось видео. Они присоединены к проводу, выходящему из могилы. Другой конец провода обрезан и присыпан землей: очевидно, закончив снимать видео, убийца позаботился о том, чтобы спрятать его. Внутри ящика много отпечатков пальцев; сейчас сопоставляем их с отпечатками жертвы. На камере, на проводе, на внешней стороне ящика отпечатков нет. Также мы сняли с внутренней стороны гроба образцы ДНК: в основном волосы, сломанный ноготь, немного крови… – Он покосился на агента Шелтона.
– С образцами сейчас работает наша лаборатория, – сказал Шелтон. – Сравним их с ДНК жертвы и прогоним через базу данных.
– На месте преступления имелись следы автомобильных шин, но… – тут Фостер бросил быстрый взгляд на Зои, – почти все они уничтожены в процессе поисков тела.
Бентли промолчала, лицо ее осталось бесстрастным. В замечаниях вроде: «Я же вам говорила!» – она смысла не видела.
– Сейчас, при свете дня, криминалисты проводят вторичный осмотр места преступления, ищут следы ног. Однако почва в этих местах покрыта тонким слоем пыли, а два дня назад было очень ветрено. К тому же, если вспомнить, сколько людей раскапывали могилу… в общем, особых надежд я не питал бы.
Дженсен кашлянул.
– Первейшей нашей задачей было спасти жизнь Медина! – напыщенно сообщил он, видимо, спеша отвести от себя обвинения в некомпетентности.
В любой другой день Тейтум обменялся бы взглядом с Зои и театрально закатил глаза к потолку. Сейчас он упорно смотрел на Фостера, а Зои словно не замечал.
– Вскрытие запланировано на послеобеденное время, – продолжал Фостер. – Наши криминалисты работают с ящиком, пытаются собрать о нем как можно больше информации.
Он снова заглянул в свои бумаги.
– Мобильный телефон, которым пользовался убийца, вне зоны доступа, найти его мы не можем. Похоже, первый раз убийца включил телефон возле ямы, так что проанализировать его действия до погребения также не представляется возможным. – Он собрал листы в аккуратную стопку и закончил: – Вот все, чем мы сейчас располагаем.
– Хорошо. Пожалуйста, разошлите этот доклад по электронной почте всем участникам совещания, – распорядился Дженсен.
– Да, само собой.
– Что ж, самый важный вопрос очевиден. Это серийный убийца? – Тут Дженсен повернулся к Тейтуму и Зои, глядя на них выжидающе.
– По определению, серийный убийца – это убийца, лишивший жизни двоих или более человек в разное время и в различных местах, – отчеканил Тейтум. – Свидетельств этого у нас пока нет.
– Двоих? Разве не троих? – уточнил Дженсен.
– Нет, – вклинилась Зои на мгновение раньше, чем то же самое повторили Тейтум и агент Шелтон. – В две тысячи пятом году определение было изменено. Теперь для того, чтобы считать убийства серийными, достаточно двух жертв, убитых в разное время.
– Свое видео он озаглавил «Эксперимент номер один», – заметил Дженсен. – Следует ли нам ждать новых жертв?
– Пока об этом судить невозможно, – ответила Зои. – Нужно продолжать расследование. Хотя вероятность, что это серийный убийца, достаточно велика.
– У нас пресс-конференция через… – Дженсен взглянул на часы, – через тридцать две минуты. – Что сказать журналистам?
– Ничего. Отмените ее.
– Невозможно. Они уже знают, что мы нашли тело. Кто-нибудь обязательно свяжет его с видео. Нам нужно сохранять контроль над ситуацией.
– Совершенно с вами согласна, – кивнула Зои, незаметно, под столом, сжав кулаки. Теперь она поняла, почему Дженсен сегодня такой нарядный. – Именно поэтому необходимо держать журналистов подальше от этого дела. Как можно дольше. По крайней мере, пока мы не выясним что-то более конкретное.
– Как я уже сказал, это невозможно. – Дженсен повернулся к Тейтуму, словно пациент, желающий выслушать мнение еще одного врача. – Наша цель – сократить слухи и избежать паники.
– Если это действительно серийный убийца, – угрюмо произнес Грей, – он может среагировать на интерес прессы. Возможно, это подтолкнет его к новому убийству. Я согласен с доктором Бентли.
– А?
– Рассказывайте им только факты, – заговорила Зои, понимая, что пресс-конференции не избежать. – Не оставляйте места для интерпретаций. А если хотите, чтобы не было паники, не используйте слов «серийный убийца».
– Хорошо, – ответил Дженсен, снова хлопнув пухлыми ладонями. – Понятно. Теперь что касается наших следующих шагов. Думаю, мексиканская мафия – весьма многообещающая линия расследования. Нужно поговорить с отцом Медина…
– Если позволите, лейтенант, – вставила детектив Лайонс, – у меня есть некоторые соображения.
– А? – предсказуемо откликнулся Дженсен.
– Сейчас мы исходим из предположения, что Медина похитили сразу после того, как она рассталась с друзьями, когда шла по дорожке к дому. Нужно убедиться, что это предположение верно. Хотелось бы опросить ее друзей, выяснить все возможные детали. Кроме того, если девушку действительно схватили там, возможны два варианта: либо убийца поджидал ее возле дома, либо следовал за машиной ее друзей. Нужно проверить записи с инфракрасных камер и обратить внимание на все машины, появлявшиеся на дороге вблизи от их автомобиля.
Фостер смотрел на Лайонс и слегка улыбался. Зои поняла, что высказать эти предложения они договорились заранее, почему-то считая, что к детективу Лайонс Дженсен скорее прислушается.
– Кроме того, – продолжала Лайонс, – данные от криминалистов, исследующих ящик, скорее всего, выведут нас на изготовителя этого ящика. Разумеется, в случае если убийца не сколотил его сам. Также, разумеется, попробуем найти телефонный номер убийцы.
Дженсен поморгал и прочистил горло.
– Разумеется. Вполне разумный план действий.
– Мы попробуем проследить цифровые следы, оставленные убийцей, – вставил агент Шелтон. – Если что-то всплывет, дадим вам знать. И еще вопрос о происхождении загрузки.
– Ну да, происхождение загрузки, – повторил Дженсен, явно не понимая, о чем речь.
– Убийца загрузил видео на сайт, – пояснил Шелтон. Он наморщил лоб, и птица-монобровь замахала крыльями, словно готовясь взлететь. – Откуда? По всей видимости, с беспроводного модема.
– Возможно, использовал свой телефона как «точку доступа», – добавил Фостер.
– Мы уже проверили все операции с этого телефона, – ответил Шелтон. – Он использовался только один раз, для выхода на сайт Си-эн-эн. Сейчас мы собираем данные с ближайших вышек сотовой связи. Места там безлюдные, и людей, выходивших в Интернет с телефона в это время, очевидно, будет немного. Выяснив, с какого модема загружено на сайт видео, мы получим след, который, возможно, приведет нас к убийце.
Дженсен кивнул, затем перевел взгляд на Тейтума.
– Агент, хотите что-нибудь добавить?
– Мы с доктором Бентли начнем составлять психологический портрет преступника, – ответил Тейтум. – Будем очень благодарны за доступ ко всем данным с места преступления, включая фотографии.
