Матвей Алексеевич Воробьёв
Протокомедия
Глава IV
В этот же день они уехали на дачу в пригородную зону. Они – студенты, воплощение свобод и зависимости. Осенняя погода еще грела, ничего еще сухого не было, природа еще не умерла. В поселке, где находился небольшой домик, было еще много таких небольших домиков. Высыпались из автомобиля и занялись своими делами. На кухне занимались подготовкой стола, закусок и всего прочего, а парни пошли жарить мясо, настраивать музыку, почистить беседку, скосить высокую траву, чтоб не мешало бродить. Сидели, вечеряли до полуночи, хотелось спать, завтра собирались на речку купаться, а эстеты на озеро за карасиками. Улеглись не в обиде, но в тесноте. Никита не хотел спать, он и так весь день находился в чертогах разума. Когда все утихли, с фонариком поднялся на чердак, по размерам сходивший на багажник автомобиля. Уж больно интересно, что храниться в таких местах. Какие-то старые вещи, руль, пила «Дружба», коробка. В коробке были пожелтевшие письма, которые не прочитать из-за размокших когда-то пятен разводов, пособия для логопедов. На дне лежала в старом переплете книга. На ней не было пыли.
«Сказка об Империи Зла»
«Однажды в далеком-далеком краю, где было много островов больших и поменьше правил Король Сивернуг. ОН был завоевателем и объединил все острова, до которых только могли доплыть корабли, и создал империю. Правил мудро, но жестоко подавлял все восстания народов на разных островах, которые хотели свободы. Несмотря на это, империя процветала, богатела становилось все больше зажиточных крестьян и представителей дворянства. Также было 7 баронов, которым было выделено по целому острову на каждого. Торговля росла, так как король приказал построить мосты между самыми близкими островами.
Шло время, и король задумался о наследнике. По их религии у мужчины может быть только одна жена, и только первый ребенок может являться наследником. Самую красивую деву привезли 7 баронов с дальнего острова, и король полюбил ее. Через три четверти года он беспокойно ходил около спален. Оттуда доносились крики его жены, а потом и младенца. Ему разрешили войти. Все женщины, которые находились в спальне опустили голову вниз. Никто не издал и звука. Король подошел к жене и увидел маленькую, распухшую, красную девочку. Сразу же упал в обморок. Когда очнулся, бесновал с особым остервенением. Ведь род его предков никогда не прерывался. Всегда рождался наследник.
Первый указ – сослать жену вместе с ребенком на дальний остров. Дальше король стал все больше потреблять хмельных напитков, стали проводить множество пиров в его замке, и появилось много наложниц. Казни стали чем-то развлекательным, но проводились они редко. Тогда король ужесточил законы и наказания, чтоб как можно чаще проводить повешения, отрубания головы. Он стал стареть все быстрее и быстрее, пока в хмельном угаре не упал со сторожевой башни.
После смерти короля 7 баронов разделили все острова на 7 графств, в которых процветала бедность, коррупция. Но бароны хотели все больше богатств и стали воевать друг с другом. Однажды на дальнем острове молодая девушка объявила себя наследницей империи её отца. Народ устал от гнёта баронов и поверил ей. Шпионы все-таки смогли похитить наследницу и её казнили в одном из графств. Это стало переломным моментом. Народ восстал против угнетателей и смог скинуть с правления над ним. Были выбраны представители от каждого региона, и был создан совет "Новых полисов", на котором решались все важные проблемы. Через некоторое время он не оправдал ожидания, так как все представители были равны и защищали интересы только своего полиса. Когда все стало рушиться, люди выбрали главного из совета. Со временем все стало налаживаться, однако главный стал занижать полномочия совета, пока не распустил его насовсем. Себя он назвал верховным консулом. Ради сохранения мира 7 полисов объединились в один, и наконец наступило мирное время. Только группы недовольных пытались бунтовать, но и их восстания подавили.
Откуда-то с новых земель приплыли люди в странных одеждах. Они несли с собой свою мессу. Сначала убедили главного консула в его величии, неповторимости и обратили в свою религию. Они боготворили консула. Тому же понравилось такое отношение к нему, и он решил объявить, что только она является единственноверной, а все остальное вольнодумство. Конечно, были восстания, но и их подавили. Тогда консул заявил, что поможет справиться с неурожайностью тех лет, если все признают его единоличным и полноправным владыкой. Объединенные полисыи стали снова одной страной как когда-то. Потихоньку люди стали снова богатеть, волхвы стали жрецами с большими храмами, появились особенно приближенные в дворце владыки.
Пока шли все эти события, постепенно поднималась вода и затопила несколько крайних острова. Однажды проснулись подводные вулканы, и из-за бурь все острова кроме главного ушли под воду. Владыка и его приближенные умерли от голода.»
На этом же чердаке он и уснул....
Проснулся от того, что кто-то тянул его за ногу, и резким рывком вытянул с чердака. Это был брат Наташи.
– Эт, ты так всю жизнь проспишь (смех), иди умойся, а то как этот, как его, в общем ладно.
Никита исполнил мыльно-рыльное, позаревал за столом в беседке. Откуда-то с дальнего угла участка пришел Павел.
– Погнали в лес, прям с утра, в прошлый раз я такие места нашел, закачаешься, поэт(усмешка), – сказал он, и без ответа начал тянуть за руку вверх сидящего.
Это предложение услышала и Наташа. Она стояла спиной и говорила с одним из студентов о необходимости высшего образования. Сначала стеснялась подойти, чтоб не быть слишком навязчивой, но все-таки лапти взяли свое.
– Паш, а можно с тобой, – и сразу как будто оправдывается перед судом, – а то все сейчас разойдутся.
– Да в чем вопрос. И лесом подышим, и этого(толкнул в плечо полусонного) выгуляем, он нам ещё нужен, я его "поэм" жду.
Наташа немного смутилась, однако все поняла. Проскользнула мысль о том, что "хорошо что не Саша с ним". Они быстро собрались и пошли проселочные дороги уткнулись в ранее использованное колхоз ом поле, которое давно заросло не только травой, но и кустами. Дальше следовала берёзовая роща с редкими вкраплениями осиновых боралин. Впереди шли и болтали вдвоём, Никита плелся и раскидывал мозгами, как же связаны сон, сознание и реальность. Только как бы он не делил, умножал, брал факториал – все равно не получалось составить тождество. Доставлял беспокойство ещё тот факт, что Паша хранил в своём левом кармане футляр, который крутил в руке, но не доставал на виду. Но лучше переключиться на эти прекрасные места, как их воспели русские поэты.
Группа вышла к реке на обрывистый берег. Никита сел на край и открыл блокнот, остальные 2 последовали его примеру присели отдохнуть, облокотившись на дерево. ДИ-алог шёл о неравенстве в обществе и невозможности это исправить, так как человек изжил себя как социальное существо. Что-то вроде собаки, верх общественного строя которой является стая. Проехала моторная лодка. Трое пошли дальше. Вроде видели белку. Что-то хрустит далеко в лесу. И здесь тоже лес. Вышли на делянку, которую специально прорубают для проведения проводов электросети. Пошли вдоль, чтоб выйти к дороге, которая вела в посёлок, тем самым сделав круг. Столбы, столбы, столбы… Но вдруг в далеке у одного из Атлантов, что держат небо, что-то чёрное и большое у основания. Подходя ближе, студент студент стал различать силуэт человека. Подойдя в плотную, они увидели двух связанных мужиков по разную сторону столба.
– Ау, бедолаги, эу, – попробовал звуком привлечь внимание.
– Ты разве не видишь, они белые, подставь экран телефона к ноздрям, – сказал Никита, держась на расстоянии. Студент аккуратно поднёс смартфон к носу поникшего.
– Не дышит.
Наташа вскрикнула что-то непонятное, отвернулась и закрыла лицо руками.
– Смотри на столб, – поднял руку и указал Никита. Отчётливые буквы П.П.Л. красновелись на фоне белого бетона и мужиков. Оба они были в спецовках рабочих, лица грубые, но смотреть долго нельзя.
– Ооо, я знаю кого это может заинтересовать, ты оставайтесь здесь, я с ней пойду сеть ловить на дорогу, – сказал Паша. Он предвещает скорую встречу с капитаном.
Уже через пол часа на месте работали криминалисты, трупы развязали и на носилках унесли к скорой. Капитан ощупывал каждый сантиметр местности, чтоб найти хоть что-то. Ничего приметней трех букв на столбе все равно не нашел. Это естественно его злило.
– Итак, снова П-э.П-э.э-Л. и снова ты, – обращался к Павлу, – не находишь здесь совпадений, м? И снова ты здесь не причем, так, рядом прогуливался. Откуда мне знать, что не ты их связал днем ранее и придушил. Конечно, ты их нашел, и сразу позвонил мне. Я тебе шавка, чтоб меня так вызывать?
– Я запомнил эти буквы, и самое разумное было позвонить непосредственно вам, так как вы уже имели дело с таким знаком. И как бы я справился с двумя мужиками?
– Я не знаю! Я не знаю, – уже тише сказал капитан, с одной стороны, никаких доказательств, что студент причастен хоть к одному преступлению, с другой стороны, совпадение не может быть таким явным, чтоб быть правдой, – А не ты ли подрисовал эту надпись? Это может вообще никак не связано, копье и убийство.
– Буквы слишком ровные, как отпечатанные, – оправдывался, – краска водостойкая, раз пережила утреннюю морось без повреждений, а я чистый, проверяйте.
– Когда-нибудь я все пойму и тебя привлеку как соучастника, от капитана еще никто не уходил, понял? Сейчас тебя отвезут обратно в город, и только попробуй отойти хоть на шаг от дороги домой и до института. На тебя у меня все оформлено, тоже мне интеллигент.
Увезли студента и Никиту на бобике в город, в 12 дня они были в общежитии. Странно, но хотелось спать, голова тяжелеет и студент отрубился, хоть и ночью спал нормально. Проснулся около семи. Никита все сидел на Саниной кровати и строчил. После сна усталость никуда не исчезла, ноги деревенели. Вдруг влетает в комнату Саня и быстро начал тороторить:
– Вы не поверите, что я нашел. Помнишь там в музее копье украли? Так вот я в инете про него прочитал, там про венское, тип, настоящее, а краковское – копия. Так вот это случайно не оно, – он расстегивает сумку и достает от туда наконечник копья с золотой обхваткой посередине.
– Ты откуда это взял? – боясь притронуться к вещице, но не отрывая глаз, спросил Павел.
– Пока вы прохлаждались, я по разным барахолкам и вещевым рынкам гулял, там столько разной всячины: старинные предметы, одежда, монеты. Так вот иду вдоль рядов и вижу, какой-то дед с бородой друида сидит у палатки с мешком, а что в нем не показывает. Дак вот я к нему подхожу и спрашиваю, «что продаете? Или в обмен?». А он мне: «смотря что ты готов обменять». А у меня в руках угольный утюг, который только что на керенку поменял. Он согласился и вытаскивает вот это, – Саня потряс копье. – Я сразу же к вам рванул, так как прямо с картинки, с золотой обивкой.
– Это не может быть оно, вряд ли дед его украл, – скептично заявил Никита.
– То есть по-твоему это копия копии копья?
– Вот тут я больше склоняюсь к нашему капитану, что слишком много совпадений, – сказал Павел, – дай посмотрю. Он проскальзил пальцами вдоль наконечника. Оно было гладкое, но с другой стороны была шершавость. Он перевернул копье и увидел на лезвии выгравировано знакомый знак П.П.Л.