bannerbannerbanner
Опасная красота. Поцелуи Иуды

Матильда Аваланж
Опасная красота. Поцелуи Иуды

Полная версия

В целом, офицер Трой выглядел как человек, только что с удовольствием потрудившийся физически и от всех сил. Раззудись плечо, размахнись рука – что-то из этой оперы.

Это выражение в моей голове прочно ассоциировалось с какими-то тяжелыми сельскохозяйственными работами, но здесь эта ассоциация явно была неуместна.

На другом конце стола, прямо напротив Троя сидел на стуле худой сутулый мужчина с нездоровым блеском в глазах. Безликое лицо его напоминало сморчок. Согнувшись в три погибели, он изо всех сил держался за то место, где у людей находится печень. Допрашиваемый в принципе выглядел, как человек из пластилина, которого сначала изо всех сил смяли, а затем распрямили, но не особо аккуратно.

Я машинально сделала шаг назад, с трудом подавив в себе желание бежать отсюда подальше.

– Меня комиссар Шенк прислал, – мяукнула, осознавая, насколько жалко звучит мой голос. – Стенографировать…

Посмотрев в мою сторону, Кастор Трой не сказал ровным счетом ничего, и я сделала вывод, что мне можно пройти. Это я и сделала, подперев стеночку в уголочке и изо всех сил стараясь с этой стеночкой слиться.

– Так я что-то не понял, мистер Джилсон, вы у нас в итоге вину свою признаете, или все так же не очень? – осклабившись, поинтересовался Трой, и, открутив крышку бутылки, как будто напоказ сделал несколько глотков воды.

– Да, я признаю, – монотонно пробубнил мужичонка, избегая смотреть на полицейского, и мое сердце сжалось от жалости – он явно был до смерти напуган. – Вину свою полностью признаю, раскаиваюсь и готов сотрудничать со следствием.

– Пиши чистосердечное, – негромко велел Трой, и от его голоса у меня по спине поползли мурашки.

Мужчина схватился за лист бумаги и ручку, как утопающий за спасательный круг. Руки его заметно дрожали.

Неужели это правда? Неужели то, что я воспринимала просто, как страшную байку, действительно имеет место быть? Неужели помощник самого комиссара и правда избил подозреваемого пластиковой бутылкой с водой, удары которой не оставляют следов.

Покончив с Джилсоном, которого увели, и который к этому моменту, кажется, готов был признаться в чем угодно, офицер Трой сказал в пространство:

– Принеси мне чистую рубашку.

Ничуть не стесняясь, он аккуратно расстегивал пуговицы на манжетах.

– Что? – одними губами прошептала я, не понимая, что происходит и почему он отдает мне приказ, как своей прислуге. – Я… я должна стенографировать. Я…

– Я что-то непонятное сказал? – кажется, искренне удивившись, что у меня есть способность говорить, Кастор Трой шагнул ко мне.

Полы его рубашки разошлись, обнажив гладкую рельефную грудь и четко очерченный пресс. Вжавшись в стенку, я ощутила уже знакомый чувственный запах шипра: чистота и свежесть мешалась с горьковатыми землистыми нотами.

– Вы… вы не должны посылать меня за вашими… личными нуждами. Это не по уставу, – отводя взгляд, сказала я, заикаясь, хотя это словно говорила не я, а кто-то, кто хотел моей смерти. – И у меня есть все основания полагать, что вы… вы превысили свои полномочия при допросе этого человека.

– Превысил полномочия? Да что ты говоришь, цыплёночек? – с тихой лаской проговорил офицер Трой, подступив вплотную, и вдруг прижал меня к стене. – Может, напишешь на меня рапорт? А хочешь, расскажу, в чем его обвиняют? В изнасиловании. Молодая девушка шла поздно вечером через парк одна. Бедняжка… Ее затащили в кусты и жестоко отодрали – множественные разрывы половых органов, кровотечение… Можешь почитать на досуге результаты экспертизы. Проблема в том, что доказательств слишком мало, чтобы закрыть его. И чистосердечное тут как нельзя кстати. Но благодаря твоему добросердию и заботе его могут отпустить. И старина Джилсон выйдет, уверенный в своей безнаказанности, чтобы в одну прекрасную ночь вернуться в тот парк.

Он был слишком близко – я чувствовала его дыхание и тяжесть его тела, которым меня буквально размазало по стенке. Моя грудь уперлась в его голую грудь – сквозь платье я чувствовала, какой он горячий и потный, и его запах – тревожный агрессивный запах – был повсюду, а мое сердце рвалось в грудной клетке, как обезумевшая от страха птичка в кулаке злобного великана.

– А может быть, и не в тот парк… – продолжал Кастор Трой, и от его тяжелого взгляда, этой мучительной близости я чувствовала, как меня начинает легонько потряхивать. – Может быть, это будет парк неподалеку от твоего дома. И, может быть, цыплёночек, однажды ты тоже будешь возвращаться домой поздно. И эта паскуда точно так же, как на ту несчастную жертву, набросится на тебя. И, вполне вероятно, на этот раз ему будет недостаточно просто изнасиловать, и он захочет… убить.

Его вкрадчивый характерный голос звучал и дробился прямо в моей голове, как отражение жуткого чудовища в стенах замка, состоящего из одних зеркал, а затем он с пугающей нежностью положил ладонь на мое горло. Багровая пелена упала сверху, но его голос звучал в зеркальном замке, по мрачным коридорам которого я, подобрав алую шелковую юбку, бежала от кровавого монстра.

Трой отпустил меня, когда перед глазами поплыли темные круги и я, жадно вдыхая воздух, доступ к которому он перекрыл мне почти полностью, сползла по стенке вниз. Ноги просто не держали.

– Но этого, конечно же, не случится – твоя полиция тебя бережет. Ну, ты и сама знаешь, – абсолютно хладнокровно проговорил офицер, отвернувшись, а затем на колени мне полетела его грязная форменная рубашка. – Выстираешь, выгладишь со всей любовью, на которую ты способна, и принесешь мне. Тогда я, так и быть, забуду о существовании одного трогательного маленького зайчонка, которого мама в детстве не научила, когда можно и когда нельзя подавать голос.

И Кастор Трой, не оборачиваясь, вышел за дверь, а я осталась на полу – трястись, как в лихорадке.

Святые небеса, с чудовищем из какой страшной сказки я сейчас столкнулась? Какой черт дернул меня за язык, как будто своих проблем было мало?

Скажите, какая смелая! Да в гробу я буду хвастаться своей смелостью!

О, эти слухи, которые ходят о Касторе Трое… Те, кто судачит о нем, и половины не знают…

Посидев какое-то время на полу, и в ступоре поглазев на противоположную стенку, я решила, что мой любимый архив, куда так редко заглядывает кто-либо, сейчас самое подходящее для меня место.

Оказавшись в коридоре, постаралась принять нормальный и даже независимый вид, и у меня, в принципе, даже получилось, если бы меня не окликнул до боли знакомый голос.

Голос, который преследовал меня во снах, а иногда грезился наяву…

– Моника! Моника, подожди!

Я обернулась.

Итан.

Да, это был он – офицер Итан Энглер. Тот, кто до вчерашнего дня занимал все мои мысли, и они сами собой рифмовались в строчки стихов.

Бабушка с самого детства привила мне любовь к стихам. Как часто я, забравшись в наше старенькое кресло под теплый плед, зачитывалась томиками Байрона и Джона Китса, Гейне и Бёрнса, Вордсворта и Шелли.

Мне казалось, что в моей голове звучит музыка и вершится какое-то необыкновенное волшебство строчек.

Я никогда не думала, что стану причастной к этому волшебству. Что буду сочинять стихи сама. И все благодаря одному-единственному человеку…

Самый лучший, самый красивый… С благородными чертами лица и внимательными серыми глазами, с чуть грустноватой улыбкой. Он был чутким и великодушным. Он действительно был самым лучшим – сейчас, на контрасте с тем, что произошло со мной вчера и сегодня, я осознала это особенно четко.

Письмо все еще лежало у меня в сумке, вложенное в документы, но едва ли я бы решилась отдать ему свое признание сейчас.

– А я как раз к тебе в архив! Кое-какие документы запросить хотел…

– Хорошо, тогда пойдем вместе, – смутившись, я пошла красными пятнами. Впрочем, это была обычная реакция моего организма на Итана Энглера. – Я ведь теперь не только там… Комиссар велел стенографировать – по старинке…

– Стенографировать? – удивленно вскинул брови он. -то есть всякими крючками и загогулинками шифровать устную речь? В век видеосъемки и аудиозаписи? Дрезднера бы удар хватил, узнай он о таком!

Его возмущение было таким неподдельным, что мне стало приятно.

Значит, ему небезразлично, что со мной происходит?

– Но комиссар Шенк приказал… – я покачала головой. – Я не могу с ним спорить.

– Комиссар Шенк много чего приказал, – Итан поморщился в ответ, и я поняла, что это он про свое смещение с должности помощника комиссара.

Он, наверное, так расстроен… Как же мне хотелось поддержать его! Но я неловко себя чувствовала и никак не могла подобрать слова.

Святые небеса, он, наверное, и не догадывается, какое для меня счастье вот так вот идти рядом с ним… Мы вместе ступили на узкую подвальную лестницу, ведущую в мой архив. От близости Итана кружилась голова – я оступилась, но он подхватил меня.

– С тобой все в порядке, Моника? Ты выглядишь бледной.

Он был таким заботливым, таким внимательным…

– Нет, не в порядке, Итан.

И разревелась. Энглер осторожно меня обнял и участливо принялся расспрашивать, почему плачу, и я не выдержала. Без утайки рассказала обо всем, что произошло в комнате для допросов и о диком, оскорбительном поведении офицера Троя.

Он слушал, нахмурившись, а когда я закончила, то и вовсе стал темнее тучи.

– Это недопустимо, – Итан сжал кулаки. – Это абсолютно недопустимо для офицера полиции!

На волне откровенности я хотела рассказывать про бабушку, чудо-аппарат, и ту катастрофу, что произошла в нашей жизни, но почему-то замолчала. Энглер прижимал меня к себе -только это сейчас было важно.

На миг показалось, не было ни Коула Тернера, ни нравственников, ни рейда в бордель, ни Александра Брента, который теперь являлся собственником нашего с бабулей жилья, ни Кастора Троя, ни визитки публичного дома, что валялась под моей кроватью.

Все это было лишь страшным сном по сравнению с реальностью, в которой мой любимый, благородный, честный Итан обнимал меня, желая утешить. Утешить… или что-то большее, о боже?

 

По сравнению с тем, что он вдруг нежно коснулся губами моей щеки.

Неужели это значит, моя любовь к нему… ответна? Я была бы сейчас такой счастливой…

Если бы мне не нужно было выкрасть дело сына Брента из личного сейфа Итана.

Бабушка не перенесет, если мы окажемся на улице, она просто этого не перенесет!

А значит – у меня нет другого выбора.

– Я обещаю, что разберусь с этим, Моника, – проговорил Энглер, и в его глазах стояла такая решимость, что, ощущая муки совести, я невольно залюбовалась им. – Кастор Трой не посмеет и пальцем к тебе прикоснуться! Знаешь, такие, как он, не должны работать в полиции. У него дурная слава – вот, что я тебе скажу, Моника. Помнишь громкое дело, когда молодая девушка– офицер застрелилась у себя в кабинете? Третье управление. Она только-только устроилась в полицию… Три года назад это было. Так вот, поговаривают, что это она из-за него. Он имел с ней связь, попользовался, как игрушкой, а потом вышвырнул. А девочка до смерти влюбилась – и не перенесла расставания…

– Нет, – я нахмурилась – история звучала попросту пугающе. – Я про такое не слышала – я еще в училище училась и как-то не интересовалась новостями.

– И зря, – Итан сокрушенно покачал головой. – Мало того, сотрудника с очень скользким прошлым и сомнительными характеристиками назначили на мою должность, так еще многие мои дела забрали…

– Дела? – переспросила, поначалу не уловив смысл сказанного им, слишком хорошо, тепло и уютно мне было в его объятиях.

– Которые я веду, вернее, вел…

– И дело Рики Брента? – я затаила дыхание.

– Рики Брента… Это тот парень, который бегал голым по Академии Вампиров? Да, его тоже. А почему ты спрашиваешь, Моника? Это твой знакомый?

– Просто моя бабушка знает его отца, но очень отдаленно, – поспешно и не совсем ловко пояснила я. Конечно, это было плохо – когда дело пропадет, Итан наверняка вспомнит об этом разговоре, но терять мне уже особо нечего. – И кому же его передали?

На самом деле ответ я уже знала, и он заранее леденил душу.

– Догадаться нетрудно! Все ему же! – зло проговорил Итан. – Кастору Трою, разумеется, кому же еще?

Пробраться в кабинет самого Кастора Троя и выкрасть из его сейфа заветную папку?!

Святые небеса…

ГЛАВА 5

Хуже некуда

Убийством на Аддерли-авеню будет заниматься Кастор Трой. Илие Метреску, десмонд, скончался от травматического шока и потери крови. У него была вырезана печень, судя по всему, это сделали без анестезии. Ему вкололи только паралитик, чтобы обездвижить, но он находился в сознании… По крайней мере, большую часть… хм… операции. Более подробно в отчете коронера. Все сделано очень аккуратно и профессионально – убийца имеет хирургическое образование. От этого и пляши. Медицинские вузы, больницы, крематории. Все ясно, Кастор?

– Как белый день, комиссар, – офицер Трой кивнул, принимая из рук Шенка синюю пластиковую папку и, даже не открыв ее, бросил в сейф.

Сегодняшнюю планерку Шенк проводил почему-то в его кабинете, а не у себя, причем Трой даже не уступил кожаное кресло начальнику.

Тихонько пристроившись в уголке, я сидела со своей планшеткой, испещрив закорючками и черточками уже несколько листов. Старательно стенографируя речь офицеров, старалась не вдумываться в смысл сказанного ими. Просто записывала их речь – и все. Но, как ни пыталась я абстрагироваться от происходящего, все равно ни на секунду не могла избавиться от ощущения, что я не на своем месте. Далеко не на своем…

Моим место был тихий архив, а не эта комната, полная мужчин, которые обсуждали вещи, от которых волосы вставали дыбом, и в которые я, простой архивариус, не должна была быть посвящена.

Но отныне, по особенному распоряжению самого комиссара Шенка, за мной была официально закреплена должность полицейского стенографиста. Фелиция, которая занималась начислением заработной платы, радостно сообщила мне, что мой оклад повысился на тысячу лей. Наверное, раньше я бы порадовалась, но по сравнению с суммой, которую озвучил Брент, это была просто капля в море.

Впрочем, кого я обманываю? Новая должность меня откровенно пугала. Пугало то, с какими людьми мне приходилось встречаться, и какие разговоры записывать. Но я тщательно все фиксировала, потом расшифровывала записи, и каждый вечер сдавала все это в виде отчетов лично комиссару полиции. По своей сути, эта должность была устаревшей и явно бесполезной, прошлому комиссару и в голову не пришло выдернуть из архива работницу, и отправить ее записывать планерки, допросы, ход следственных мероприятий… Но Шенк почему-то уделил этому особое внимание. Он не спрашивал – он поставил меня перед фактом.

А я… Какую бы работу мне не поручали, я всегда выполняла ее прилежно, аккуратно и быстро. За это меня хвалили еще в Социальном институте.

– Если у отдела по борьбе с уголовными преступлениями больше нет вопросов, то переходим к отделу по борьбе с нравственными преступлениями, – проговорил между тем Шенк, выразительно посмотрев на Коула Тернера.

Его Высокопреосвященство, разумеется, тоже присутствовал. В своем форменном черном кителе, так разительно отличавшемся от полицейской формы, и напоминающем о его сане, он сидел в самом дальнем конце стола, прямой, как палка. Он не участвовал в разговорах, и все-таки его присутствие явственно ощущалось, как будто какая-то мрачная тень довлела над всеми присутствующими.

Всеми, кроме Кастора Троя. Расслабленно откинувшись в кресле, он, как всегда, ухмылялся, а я дрожала и отводила глаза, когда его взгляд пару раз остановился на мне. Итан сказал, что поговорит с комиссаром Шенком по поводу того, что произошло на допросе Джилсона и как ужасно Трой вел себя со мной, но для этого нужен подходящий момент. Судя по тому, как вольготно чувствовал себя помощник комиссара – этот момент еще не наступил. Но это ничего страшного, Итан обязательно меня защитит! Он человек слова, ну и вообще… Самый лучший! Раньше он присутствовал на планерках у начальства, но теперь его нет… Как жаль…

Конечно, мне было далеко до осведомленности Фелиции, но теперь я обитала не только в своем подвале (то есть архиве!) и кое-что знала. Краем уха я слышала, что после неудавшегося рейда на бордель, Коул Тернер рвал и метал.

– По нашим последним сведениям, отпрыск Росси – главы одного из уважаемых вампирских кланов, замечен в распутстве и неподобающем поведении, – скупо проговорил Тернер, а я обратила внимание, какая напряженная повисла тишина, когда он взял слово. – Его следует арестовать, судить, и подвергнуть наказанию согласно букве закона и нашей веры.

– Сына Вито Росси? – переспросил офицер, фамилия которого, как я знала, была Гейн. – Того самого Вито Росси, который пользуется особым расположением великого князя Константина Леоне? Фактически, пойдем против князя?

– Бог не делает различий между высшей вампирской аристократией и десмондами, – проговорил нравственник, и под пронзительным взглядом его синих глаз Гейн заметно съежился. – Нормы морали одни для всех – и для князей и для простого народа.

Я знала, что это неправда – чистокровные вампиры считались элитой, дампиры, в которых вампирской крови было наполовину – на одну ступень ниже, ну а десмонды и мы, люди, которые знали о существовании Темного мира, считались отбросами общества. Но в последнее время ситуация поменялась – во многом благодаря именно Коулу Тернеру, который выступал за равенство. Очень многие люди, десмонды и даже некоторые дампиры пламенно поддерживали его, не смотря на то, что его методы были слишком жесткими.

Вот и Шенк даже не вздумал возражать, только поинтересовался с почтением:

– Ваше Высокопреосвященство, этой информации можно верить? Дино Росси действительно настолько погряз в грехе, что к нему требуется применить особые меры?

Коул Тернер ничего не ответил и, наверное, это значило «да», зато внезапно заговорил Кастор Трой, врастяжечку, даже не скрывая издевки:

– Сможет ли Его Высокопреосвященство взять мальчишку с поличным, при свидетелях, вот в чем вопрос? А то в последнее время прямо сомнения берут в его компетентности…

– Мы решили подослать к Дино Росси девушку, которая спровоцирует его на противоправные действия, – не обратив абсолютно никакого внимания на выпад Троя, сухо проговорил Тернер. – Если он устоит перед искушением, все обвинения будут сняты.

– А, ну неплохо, – усмехнулся помощник комиссара. -только девочка-то должна быть красивенькая… и раскованная. А вы ведь многих красивых и раскованных попортили, преподобный. Где теперь искать будете?

– Может быть, вы подскажете, офицер Трой? – не глядя на Троя, как будто брезгуя одним только его видом, проговорил Его Высокопреосвященство. – Вы вроде как всегда любили именно таких.

– Никогда этого не скрывал, – Кастор улыбнулся еще шире, но улыбка эта больше напоминала звериный оскал.

– А надо бы, – голос Тернера был холоден, как лед.

– Предлагаю взять девушку из нашего отделения, – поспешил вмешаться Шенк, как будто стремясь все побыстрее сгладить, – Правда, кто покрасивее, у нас все замужние, а больше и нет никого… Хотя, есть одна подходящая! Есть одна! Фелиция Виклер, из бухгалтерии – просто картинка! Как вы смотрите на это, Ваше Высокопреосвященство?

– В первую очередь девушка должна быть чиста душой, чтобы не поддасться соблазну, с которым она соприкоснется, – отозвался Тернер. – Чтобы тлетворный дух порока не коснулся ее…

– Фелиция Виклер как нельзя подходит, – поспешил уверить его Шенк

Нравственник коротко кивнул, но смотрел он при этом на Кастора Троя, смотрел таким тяжелым взглядом, что будь на его месте я, провалилась сквозь землю

Но Трой только ухмыльнулся. Ему все было нипочем.

И да, как выяснилось, меня за красивую или хотя бы симпатичную, никто низ них не считал…

Разбирая архивные папки, я часто задерживалась на работе допоздна. Мне нравилось копаться в бумагах, нравилось наводить порядок. Могла ли я подумать, что однажды в моей собственной жизни наступит хаос, который просто так не разгрести?

Могла ли предположить, что в один прекрасный вечер, когда остальные давно покинули здание, буду красться по полутемному коридору, воровато оглядываясь и замирая от каждого шороха?

Могла ли представить, что в моем кармане будет лежать ключ от кабинета помощника комиссара полиции, который я недрогнувшей рукой выкраду у охранника на вахте?

Сегодня дежурил Эймс, милейший пухлощекий паренек, на котором форма сидела, как костюм для утренника в детском саду, в который его нарядила мама. Чувствуя друг в друге родственные души (школьный изгой школьного изгоя видит издалека!), мы с ним частенько перебрасывались парой слов, мне даже казалось, что Эймс не прочь пригласить меня на свидание.

Сегодня я заглянула к нему с пончиками и кофе, но, вот беда, опрокинула горячий ароматный напиток прямо на брюки. При этом так сильно волновалась, что это получилось у меня почти не нарочно. Заветный ключ от двадцать третьего кабинета, который я незаметно сдернула со стойки, едва не выскользнул из моей потной ладони… Если честно, я была неуклюжей – крайне неуклюжей, и будь на месте Эймса кто угодно – обман раскрылся. Но, сокрушенно охая, он попросил меня посидеть на вахте, а сам умчался в туалет – очищать брюки. Приняв эту удачу за добрый знак, я успокаивала себя тем, что все задуманное пройдет так же гладко.

Ключ мягко повернулся в замке и, как во сне, я скользнула в кабинет Кастора Троя. Святые небеса, что я делаю? Я сошла с ума…

Если бы сегодняшняя планерка не проводилась здесь, я никогда не пошла на это. Я знала, мне не выведать шифр от его личного сейфа, в котором дело Рики Брента хранилось с другими делами, которые вел Трой. Эта информация строго конфиденциальна. Ее нельзя подслушать, узнать у кого-либо, коме лично него.

Никогда, если бы не… Если бы сегодня днем с моего места не открылся бы прекрасный угол обзора, когда он зашвырнул в сейф дело Илие Метреску, которое ему поучил Шенк.

Наверное, нужно было взять с собой фонарик, но я не позаботилась, потому что подспудно все-таки не верила, что действительно сделаю это. Пришлось светить экраном телефона.

Руки тряслись так, что я укусила себя за ладонь, как будто это хоть как-то могло унять лихорадочную дрожь.

Я помнила этот код – весь сегодняшний день комбинация этих цифр на разные лады повторялась и повторялась у меня в голове.

Шесть. Девять. Три. Один. Восемь. Пять.

Замок сейфа тихо щелкнул и, потянув тяжелую дверцу, я склонилась к его содержимому. Бешеная доза адреналина ниагарским водопадом выплеснулась в мою кровь.

Спокойно, Моника! У тебя все получится. Почти получилось!

И в эту самую минуту зажглась настольная лампа. Содрогнувшись всем своим существом, я обернулась, и в ужасе увидела хозяина кабинета.

 

Кастор Трой стоял на пороге, прислонившись к косяку, и мое сердце застыло в груди.

Худшее, что могло случится со мной…

– Привет, зайчонок, – пропел он и прикрыл за собой дверь. – Сюрприз!

Я сглотнула, а во мне звучала только одна мысль – если бы можно было отмотать время назад! О, если было бы можно!

– Ты действительно настолько глупа и думала, я не замечу, как ты срисовала шифр? – Кастор Трой медленно обошел меня, в то время как я боялась даже шелохнуться под его тяжелым взглядом – меня кидало то в жар, то в холод.

Молчать. Это единственное, что сейчас остается мне.

Боже, я пропала! Пропала!

– Это должностное преступление, зайчонок, – продолжал офицер Трой с таким искренним осуждением, будто вместо этого я живьем съела с десяток невинных младенцев. – Ты хоть отдаленно представляешь, что тебе за это будет?

Молчать. Даже если он слишком близко и от этой близости мое тело становится безвольным воском, из которого лепят куклы для музея мадам Тюссо. Даже если горло перехватывает натужный спазм и, кажется, я не могу набрать полную грудь воздуха и сейчас задохнусь. Даже если от уже знакомого, едва уловимого и такого беспокойного запаха шипра все плывет перед глазами, а внутри индевеет, как будто прямо в мой живот воткнули ледяную иглу.

– У меня всего один вопрос, он предельно понятен и прост, и ты сейчас на него ответишь. Честно. Да, солнышко? – склонившись ко мне, вкрадчиво поинтересовался Кастор Трой, а затем притронулся к моему рту, раздвигая губы. – Что тебе было нужно в моем сейфе?

Во мне на все лады завывали сирены, сигналя о повышенном уровне опасности, тревожно мигала красным большая лампочка «SOS!», но, ошарашенная его пальцем, скользнувшим в мой рот, я почувствовала, как наливается странно-болезненной тяжестью низ моего живота.

Подушечкой большого пальца он прошелся по моим зубам, потерся о кончик языка, скользнул вперед и назад, вперед и назад, вызывая бесстыжие и такие возбуждающие ассоциации с действом, о котором мне всегда даже помыслить было стыдно.

Мое молчание было громче самого оглушительного крика, но я не могла остановить его, не могла заставить себя попытаться вырваться или хотя бы сжать зубы, чтобы укусить. Все, о чем сейчас просило мое ослабевшее, как будто превратившееся в воздушное суфле тело, чтобы его палец двигался и извивался внизу, там, где набрякли, сочась мокрым желанием, складочки меж моих стиснутых, напряженных ног.

– Ещё раз, – его дыхание в моем рту, но губы не на моих губах. – Что тебе нужно в этом сейфе?

Резко развернув меня и вжав в себя спиной, он сдавливает мою шею удушающим. Как будто сквозь какую-то пелену я вижу в свете настольной лампы свое неясное отражение в окне, а мужской силуэт позади меня тонет во мраке ночного города за стеклом.

Затравленное лицо и испуганные глаза девочки, которую я вижу, придает сил – пытаюсь трепыхаться, но Кастор Трой еще сильнее стискивает меня. Другая его рука ложится на мое бедро и ползет вверх по юбке, собирая толстую шерстяную ткань, а я… Там, под этой тканью, в моих хлопчатобумажных трусиках слишком влажно и непозволительно горячо.

– Преступление против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления карается сроком от одного года до десяти лет, в зависимости от состава преступления. И ты у меня пойдешь по вышке, душа моя, – ласковый и жестокий голос в самом моем ухе – лишает рассудка и какой бы то ни было надежды. – Позор для милой маленькой серой мышки, как ты. Такая тихая и правильная, исполнительная и аккуратная, такая невзрачная и откровенно несексуальная… Почему ты пошла на преступление?

Он – не Итан. не тот, кто посочувствует моей беде. Не тот, кто поможет, утешит, защитит. Он -тот, кто все усугубит. Тот, кто сделает только хуже.

Молчу, хотя внутри содрогаюсь от немого крика. Но никто не услышит этого крика о помощи. Итан Энглер далеко отсюда. Возможно, еще дальше, чем я думала…

– Знаешь, зайчонок, ты абсолютно не в моем вкусе, но, думаю, с тобой довольно интересно будет… договориться.

Железная рука Кастора Троя прямо под моей блузкой. Он задирает вверх лифчик и мнет мои груди, мучительно стискивая оба полушария и давя ареолы набухших сосков. А я наблюдаю за этим в стекле окна, на мой помутившийся ум навязчиво идет дикая ассоциация с коровой, из которой выдаивают теплые белые струйки молока, и скользкая, вязкая влага течет внутри моих сжатых бедер.

– Отпустите… – нахожу силы выдохнуть сквозь плотно сомкнутые зубы, понимая, что мне конец и молить его о пощаде бесполезно. – Пожалуйста!

– Как скажешь, зайчонок, – убрав руки, Кастор Трой неожиданно отступает назад.

Ничего не понимая и тяжело, прерывисто дыша, я трясущимися пальцами судорожно поправляю выбившуюся из юбки блузку, а в следующее мгновение дверь кабинета распахивается, и на пороге вижу самого комиссара Шенка. И как Трой увидел? Каким звериным чутьем почуял?

– Ты здесь, Кастор… А я подумал, ушел, и свет не выключил…

Комиссар смотрит сначала на своего помощника, затем на меня, но затем он замечает настежь распахнутый сейф и взгляд его становится каким-то нехорошим, напряженным.

– Что здесь происходит, офицер Трой?

Ни жива ни мертва, я стискиваю в пальцах шершавый край своей шестяной юбки. Это жест моей бабушки, и я невольно переняла его. Бабулечка, моя любимая, самый родной мой человек! Что теперь будет с тобой?

Жутко… Святые небеса, все кончено, кончено! Сейчас Трой расскажет, как застукал меня в своем кабинете, а я… Никогда в жизни не расскажу о том, что последовало вслед за этим. Если Итан узнает об этом, я просто не переживу…

– Я попросил мисс Калдер принести из архива кое-какие бумаги по медучереждениям, находящимся в районе Аддерли-авеню, – проговорил Трой, и я заметила у него невесть откуда возникшую папку. – Но она была довольно-таки нерасторопна.

Он положил папку в свой сейф и на глазах у всех закрыл его.

– На будущее, мисс Калдер, если мне что-то от вас нужно, выполняйте это сразу, а не когда рабочий день уже закончился, – не сводя с меня глаз, сказал офицер Трой и повернулся к Шенку. – Мисс Калдер любезно предложила мне себя… в качестве секретаря. А так, как я как раз хотел подыскать помощницу, это сама судьба. Да, мисс Калдер?

Я боялась, что голос сорвется, поэтому просто кивнула.

– У мисс Калдер получается слишком много обязанностей, – заметил комиссар. – Архив, стенография, теперь вот еще секретаршей у тебя…

– Пусть три часа работает в архиве и изредка стенографирует, я не против, – со своей всегдашней ухмылочкой отозвался Кастор. – Пока вы новую стенографистку не подыщете.

– Ты, Трой, как всегда, уж больно быстрый, – проворчал Шенк, посторонившись, чтобы пропустить меня. – Заграбастал себе девчонку… Такой ценный кадр!

Комиссар не видел лица своего помощника, а я видела, и мое сердце, которое вроде бы как потихоньку возвращалось к нормальному режиму работы, снова ушло в пятки.

– Ценный, – повторил Кастор Трой, и от его паршивой улыбки мне стало дурно. – О да…

ГЛАВА 6

Исповедь

– Монечка, маленькая моя! Опять припозднилась, ну что ты будешь делать? – бабуля суетливо встречает меня в нашей крошечной прихожей, чуть ли не силком отбирая пальто. – А у нас гости! Проходи скорее, ясочка, и за стол! Скорее все за стол! Ох, ты святые угодники, у меня же там пирог!

Бабушка умчалась на кухню, а я, скинув боты, уже предчувствуя неладное, прошла в коридор, в котором наткнулась на Александра Брента, собственной персоной. Человек, которому я на данный задолжала столько денег, сколько даже представить не могла, был не один, а с семейной целым семейством. Полноватый молодой человек в очках, его жена – очень худая блондинка в безумных кудряшках, обрамляющих лошадиное лицо, и их отпрыск, светловолосый мальчик лет семи – лицом он пошел в маму, а полнотой – в отца. Он ел батончик, – и рот, и руки его были в шоколаде.

– Квартира, конечно, неплохая, но требует капитального ремонта, – выговаривала блондинка Бренту, не то, чтобы не поздоровавшись – абсолютно не обратив никакого внимания на меня. – Потолки высокие, это хорошо, коридор тоже достаточно широкий… Но выход на крышу однозначно надо будет заложить – в той комнате мы сделаем детскую, оставлять такое попусту опасно! И потом, мистер Брент – вы видите стены? Кривые, это и без уровня видно! Боже, а про пол я вообще молчу – как стиральная доска! Эта отделка точно влетит нам в копеечку – вы просто обязаны предоставить скидку!

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru