Маша Скворцова
Балерина из трамвая
Как-то раз я возвращалась с работы в трамвае. Трамвай ехал через Троицкую в сторону Соборной площади.Он был почти пуст, кондуктор и два пассажира: я и пьяная женщина в конце вагона напротив дверей. Пьяная женщина обратилась к нам и сказала:"А знаете, я когда-то была балериной. Танцевала на сцене в Театре оперы и балета". Наступила тишина, нам с кондуктором было нечего сказать, мы встретились с человеческой трагедией.
Галина, так звали женщину, так звали женщину в трамвае, в молодости была ведущей танцовщицей в театре. Изящная красавица с самолюбивым характером, она стремилась ко всему, что давало ей возможность подняться еще выше, еще ближе к своей мечте. Её упорство заставляло с раннего детства десятилетиями оттачивать свое мастерство. Она не была лишена сентиментальности, но при этом не привыкла отслеживать свои эмоции и анализировать переживания. Будучи волевым человеком, она была чужда рефлексии. Возможно, именно поэтому несправедливость больно задела её.
Её жизнь можно назвать чередой взлетов и падений. Правда, взлеты были закономерными, заслуженными трудом и талантом, а падения, возможно, от превратностей судьбы, от слишком сильного желания во всем получать максимум от жизни, от перфекционизма и ранимого характера. Самое тяжелое из этих падений, как хорошо, что сейчас она наконец-то могла думать об этом с иронией, было десять лет назад, в середине осени.
Труппа Театра оперы и балета должна была участвовать в опере, которая будет проходить в Петербурге в Мариинском театре и Галя была выбрана в качестве ведущей танцовщицы. Это был шанс уехать из провинции в северную столицу, шанс прикоснуться к своей мечте, которого она ждала всю жизнь. Она тренировалась дни напролет и в её душе мысли о возможном триумфе сменялись мыслями о провале, и так происходило изо дня в день, что выматывало её физически и душевно. В какой-то момент она перестала спать. Это сказалось на её настроении и на одной из последних репитиций она поссорилась с художественным руководителем и это ссора стала роковой для неё. Поэтому в последний момент решений о том, кто поедет в Петербург было принято в пользу другой девушки из кардебалета, как оказалось племянницы Директора театра. Это стало для Гали ударом. Было такое ощущения, как будто тщательно построенный замок с башенками, лестницами, балконами и садом вокруг , ухоженный и взлелеянный годами трудов и любви, был разрушен. С этого момента не за один день, а за некоторое время театр, все связанное с ним и даже танец как таковой вызывали сначала боль обиды, как свидетели её позора, а затем и вовсе отвращение. Этой болью обиды было отравлено всё её существование. Даже во сне, когда наконец-то наступает долгожданный отдых от земной суеты, она видела смех и презрение в глазах участников своей труппы и ощущала стыд и боль. По утрам она просыпалась, Умывалась, ела, шла в театр и танцевала, как она говорила позже, как в немом черно-белом фильме про себя, где она – главная героиня, но сценарий ей не известен и не интересен, автоматически, без участия души. Что-то надломилось в ней и постоянно приходила одна мысль – так дальше продолжаться не может.
