Маша Мозолевская
Не только мама. Практическое руководство по поиску себя для каждой девушки с детьми
Усталость, зависть и безглютеновые маффины
Начнем «главу нытья» с самого главного и знакомого каждой: разговора об усталости. Всем нам катастрофически не хватает времени – иногда просто на себя, что уж там говорить об искусстве.
Одна из самых знаменитых художниц и перформеров нашего времени Марина Абрамович как-то открыто призналась: «Я трижды делала аборт, потому что была уверена, что материнство станет катастрофой для моей работы. У каждого из нас внутри лишь ограниченное количество энергии, и мне пришлось бы ее разделить». К словам художницы можно относиться как угодно, но с одним не поспоришь, как ни крути: энергии у нас и правда ограниченное количество. Иногда – слишком ограниченное. Та же самая Абрамович как-то провела 750 часов, сидя на стуле в полной тишине в пустом зале Музея современного искусства в Нью-Йорке и беспристрастно взирая на посетителей – таков был ее арт-проект The Artist Is Present. Три месяца в тишине! Во-первых, зависть. А во-вторых, вопрос: удалось бы ей провернуть такой перформанс, будь у нее дети? Как говорили у нас во дворе, «ха-ха три раза».
Вот я рассматриваю фото и видео своего друга детства, которые отправила мне моя мама, а моей маме – его мама, крайне гордая своим сыном. Видите ли, в моей жизни есть тот самый «сын маминой подруги», герой мемов. На видео красивый парень моего возраста в крутом кожане и развевающемся шарфе героически стоит на какой-то вершине – то ли Доломиты, то ли Гималаи. Вон палатка, где он провел ночь в гордом одиночестве, как и положено странствующему герою. Вот его байк, который он собрал из экоматериалов сам, в бруклинском гараже, – этот проект принес ему славу и восхищение друзей и родителей (в том числе моих). «О нем собираются снимать фильм для National Geographic!» – подливает масла в огонь моя мама. Парень на видео указывает рукой в красивой кожаной перчатке на занимающийся рассвет. Ветер треплет его идеальные кудри. Я любуюсь им – и одновременно проклинаю его. Я не помню, когда я ночевала сама по себе, да еще и не дома, бог с ней, с палаткой на вершине далекой горы.
Я тоже люблю соло-путешествия, приключения и мотоциклы. А вот варить каждое утро овсянку, к тому же не себе – не особо.
А вот еще одна знакомая пишет в соцсетях: «Долгие часы я провела в глубоком ченнелинге под звуки тропического дождя на Бали, чтобы создать эту коллекцию трансформирующих украшений…» Восхищаюсь – и скрежещу зубами. У меня вместо ченнелинга – сплошной челлендж.
Другая подруга на два месяца отключает все средства связи и запирается дома, чтобы поставить балет для альтернативного танц-театра. «Мир слишком фонит. Мне не нужна вся эта информация. Я не могу отвлекаться на других людей, мне нужно полное уединение. Только так я могу творить», – говорит она мне в ожидании полного понимания. О, я понимаю. Я, черт подери, понимаю. Жаль, на понимание у меня ровно 40 минут – потом нужно бежать за сыном в школу.
Что объединяет этих людей? Как минимум две вещи. Они очень талантливые. И у них нет детей. Это означает, что между мной и ними – целая вселенная. Люди без детей – это такая особенная категория, и наши с ними параллельные миры выглядят вот как на этой картинке.
Приключения леди-без-детей: «Ну ладно, пойду-ка прогуляюсь за этим гусем и погляжу, чем это все закончится».
В моем мире к «людям без детей» также относятся те варианты, где тебе не нужно работать родителем каждый божий день. Например, если твой ребенок выдается тебе только на выходные. Или вообще живет в другой стране и раз в несколько недель умильно машет ручкой по скайпу. Или ты всем рассказываешь, что у тебя есть дети, но сами дети про это уже успели позабыть – такой вот ты родитель (знаете таких? Уверена, что да. По какому-то удивительному закону мироздания зачастую такие вольные родители детей – мужского пола).
Когда ты не работаешь родителем и ответственным взрослым каждый день, у тебя аккумулируется целая прорва энергии.
Даже если больше всего на свете тебе нравится лежать на диване и скролить соцсети, эта свободная энергия такая качественная и плотная, что из нее практически сами начинают формироваться Творческие Проекты. Зарождаются идеи, выдавливается из тюбиков на палитру масло, рифмуются строчки, сами собой верстаются проникновенные презентации для инновационных проектов. Эта драгоценная энергия переливается из одного сосуда в другой. И ее хватает не только на идею, но и на ее реализацию.
О-о, возмутительно иначе устроен мир человека, работающего мамой каждый божий день. У нее тоже очень много энергии, даже если кажется, что она весь день проводит в пижаме с полусгрызенным собакой карандашом, удерживающим растрепанный пучок на макушке. Эту энергию сложно разглядеть, потому что от нее постоянно отщипывают маленькие и средние кусочки все подряд. Ребенок, а то и множественные дети, которым нужно очень много всего – и нужно это постоянно.
Муж, партнер или бойфренд, если таковой имеется, которому тоже всегда что-то требуется. Например, обсудить коварного начальника. Или спросить, не встречалась ли где-то на антресолях его палатка. Или просто заботы и ласки – а может быть, и горячего чаю с малиновым вареньем, ведь у него насморк. Что еще? Школа детей. Работа (или три?). Детский врач. Детские секции. Детская одежда. Домашняя возня. А также родители человека, работающего мамой, которым кажется, что все вышеперечисленное могло бы было быть организовано получше. Как говорили лично мне в школьные годы: «Почему 5, а не 5+?»
Хочется ли такой маме собрать мотоцикл будущего из экоматериалов и встречать рассвет на вершине далекой горы? Очень даже хочется! Почему бы, черт подери, и нет?! Глубокий ченнелинг под звук тропического дождя и работа над коллекцией украшений тоже звучат крайне заманчиво. Только вот, кажется, последний лоскуток божественной энергии ушел на чтение сказки на ночь и заказ торта на детский день рождения в распоследний момент, а вот на душ его уже не хватило. Как говорится, стори оф май лайф. Узнали себя? Обнимемся.
Одно дело – убежденные художницы-чайлдфри. В конце концов, это тоже достойный уважения, честный выбор. Или мужчины, у которых отчего-то всегда есть возможность собирать кастомный мотоцикл в гараже, пока жена караулит сон младенца. Словом, все те свободные люди с уймой времени, которое они вольны тратить хоть на арт-проекты, хоть на экспедиции на край света, им мы уже перемывали косточки выше.
А ведь есть еще одна особенная категория людей. Это наводящие ужас, парализующие, высасывающие остатки энергии идеальные женщины! Те, у которых все спорится: и семья, и работа, и творчество. Самое отвратительное вот что: к ним совершенно не получается придраться!
Вот, например, одна моя знакомая: написала уже два романа, параллельно родив двух дочек и успевая рулить собственным маркетинг-агентством. Даже развестись успела (весьма выгодно)!
Вторая стала успешным иллюстратором, гоняет на выставки в Италию и воспитывает двух классных девчонок, да еще и ведет красивую, в меру богемную жизнь – я хочу знать ее рецепт!
И это еще девушки, которых я более-менее знаю лично, а поэтому нет-нет да и вижу, как проходит их реальная жизнь. А ведь есть еще эта особенная порода инстаграм-богинь, у которых младенцы в безупречных пудровых комбинезончиках разложены ровненькими рядами по дизайнерским колыбелям, пока стройная мама пилит селфи в таком домашнем наряде, который большинство моих знакомых приберегли бы для особого случая, словно это парадный бабушкин хрусталь в серванте.
К селфи, как правило, прилагается отчет о том, что эта суперженщина успела сделать, проснувшись до восхода солнца (пранаяма, вакуум, брашинг, легкая растяжка, массаж гуаша, расхламление, аффирмации, безглютеновые маффины). И вдохновляющая цитата. И с десяток сториз, где наша героиня – которая, конечно же, не только мама очаровательных тройняшек и счастливая жена лучшего мужа, но и онлайн-предпринимательница – приглашает пройти ее курс «Плоский живот за 10 дней» или заказать кардиган из шерсти альпак, которых она в свободное время разводит на даче.
Вы листаете эти солнечные, вдохновляющие сториз, расписанные по всем законам современного сторителлинга, закрывшись в туалете с чашкой кофе, пока ваши отпрыски верещат, занимаясь спортивным перетягиванием ни в чем не повинной таксы Батона, расплескивая молоко из мисок с хлопьями на только что принесенный из дорогой химчистки ковер и время от времени ломясь в закрытую дверь ванной комнаты, словно белые ходоки в ворота ледяной крепости в «Игре престолов».
Где они, плоский живот, альпаки и безглютеновые маффины? Кажется, в этой жизни их точно не предвидится. Уверена, у вас тоже найдется парочка таких вдохновляющих (и ужасно раздражающих, будем честны!) примеров мам «из интернетов», на которых вы смотрите со странной смесью жгучей зависти, легкого презрения и искреннего недоумения.
Впрочем, не стоит винить только соцсети.
Феномен «супермамства» не нов, просто соцсети его особенно ярко подсветил, как и другие наши особенности.
Все началось задолго до того, как к нам в ладони встроили интернет. Профессор Джоди Ванденберг-Дэвис [1], заведующая кафедрой женских, гендерных и сексуальных исследований в Университете Висконсин-Ла-Кросс, считает, что корни современной родительской фрустрации следует искать в 1980-х. Тогда оплата квалифицированного женского труда стала расти, но одновременно, по какой-то удивительной иронии, начало набирать обороты «интенсивное материнство». Тогда же модным стало следить за детьми на повышенных оборотах – безотрывно мониторить, не едят ли они слишком много джанкфуда, пользуются ли солнцезащитными средствами, что именно смотрят по телевизору. Сейчас это кажется нам само самим разумеющимся и даже слишком базовым. Но стоит припомнить, как растили детей до этого: в 50-х, 60-х и 70-х никому из родителей не было дела ни до чего, перечисленного выше, а про довоенные времена я просто молчу.
Дети росли предоставленными сами себе, а гендерные роли внутри семьи были, как правило, железобетонными.
Времена изменились, в результате чего трансформировалось и материнство.
К середине 80-х женщины оказались порядком измотаны активной карьерой, не менее активным материнством и нарастающим ощущением, что, несмотря на все усилия, что-то где-то все время провисает. Настолько, что в 1984 году писательница Марджери Хансен Шаевиц (Marjorie Hansen Shaevitz) ввела в обиход термин «синдром суперженщины» и даже написала одноименную книгу [2] с таким подзаголовком: «Для женщин, которые пытаются объять необъятное». Если мам разрывало на части еще 40 лет назад, можно себе вообразить, до какой точки кипения дошло наше поколение!
Факт остается фактом: у некоторых все же получается совмещать детей и интересную, наполненную творчеством и самовыражением жизнь.
Но как, черт подери, они это делают?! Мы-то знаем, каково это – растить потомство и каждый день проживать в режиме постоянной нехватки… себя. Когда мозг, кажется, шуршит вполсилы – потому что, пока одна его половина еще пытается подать признаки креативной активности, подкидывая идейки «А что, если…» или «Вот еще хорошая мысль!», все остальное внутричерепное пространство забито миллионом забот. Да что уж там, о какой половине речь – я бы назвала это жалкими крупицами сознания.
Эти мужественные остатки нашей угнетенной творческой личности из последних сил пытаются отстоять свою территорию, но ощущение борьбы с ветряными мельницами не покидает. И вот еще одна яркая идея померкла под толщей соплей младшего, домашек старшего и необходимостью срочно вести пожилую таксу Батона к ветеринару, потому что утренние игрища решительно не пошли на пользу его хрупкому организму. Так как же удается оставаться на творческой волне тем самым идеальным женщинам? Как у них получается не жертвовать своим самовыражением? Не выбирать – мать или артистка? Ответ прост.
Они жертвуют. И выбирают. Просто это ювелирно отмеренная мера жертвенности и взвешенный выбор. Каждый день. Это то, чему мы должны не завидовать, а взять на вооружение и использовать себе во благо. Попробуем заняться этим, как только окончательно проговорим все, что накипело.
Обидно, черт подери!
«Есть отличные художники, у которых также имеются дети. Конечно, такие существуют. Они называются мужчины», – однажды сказала знаменитая британская художница Трейси Эмин. Думаю, стоит отдельную мини-главу посвятить мужчинам – партнерам и отцам. И это будет очень длинное письмо – наболело. Не поймите меня неправильно, я люблю мужчин (мужчины – это весело!). Но…
Погуглите «Материнство и творчество» – найдете прорву статей (особенно на английском), исследующих нашу волнительную тему: можно ли быть хорошей мамой (и мамой вообще) и при этом реализоваться как скульптор, режиссер, писатель? Причем речь не о карьере (хотя на эту тему, понятно, тоже стоит от души поговорить), а именно о креативном самовыражении. А теперь угадайте, насколько широко раскрыта тема совмещения отцовства и творчества? Попадалась ли вам где-нибудь формулировка father artist (по аналогии с artmoms)?
Согласитесь, что это даже звучит диковато – отец-художник. А слышали ли вы хоть раз мужской разговор, в котором один творческий парень делился бы с другим сомнениями, стоит ли ему заводить ребенка, ведь это может повлиять на его креативную карьеру?
Всем понятно по умолчанию, что у мужчины, чем бы он ни занимался, очень даже могут быть дети, а у мужчины творческой профессии, скорее всего, их в избытке и «в каждом порту» – это как-то ожидается и по умолчанию одобряется обществом.
У Пикассо было четверо детей от трех разных женщин. У Боба Марли – 11 отпрысков. У Джо Джексона, отца Майкла Джексона, – тоже 11. Понятно, что сколотить группу было для него самым логичным решением. В принципе, детей хватило бы и на две. Или на целую футбольную команду.
У комика Эдди Мерфи – 10 детей. У Мика Джаггера – 8. Жены, любовницы, восторженные группиз сменялись, потомство прибавлялось, но это никак не влияло на график мировых турне, запись альбомов, многомесячные съемки в фильмах и участие в международных выставках.
И конечно же, никто никогда не показывал на отцов – музыкантов, скульпторов, художников, режиссеров и актеров пальцем и не упрекал их в том, что, размножившись, они предали Большое Искусство. А вот с женщинами такое происходит регулярно. Например, когда 39-летняя певица Аманда Палмер в 2015 году заявила, что ждет первенца, один из ее поклонников написал возмущенное письмо в духе «На что идут деньги налогоплательщиков?!».
Его претензия была в том, что он поддерживал певицу на краудфандинговой платформе, но кумир его разочаровала: «За что мы платим – за новую музыку или за ребенка? То, что вы делаете, вообще честно по отношению к нам, вашим фанатам? Музыка-то когда будет?»
Интересно, получали ли такие письма Джаггер и Марли.
Конечно же, примеры женщин, у которых магическим образом нашлось время и на творчество, и на заботу о детях, тоже есть – взять, к примеру, Лорен Хилл (6), Мадонну (6), Анджелину Джоли (6) или Зинаиду Серебрякову (4).
Сама Мадонна, между прочим, соло-мама (ее регулярно сменяющихся игрушечных бойфрендов я в расчет не беру), говорит вот что:
«Когда я смотрю в прошлое, пытаясь припомнить сильных, великих женщин, которые бы меня восхищали, мне на ум приходят борцы за права Симона де Бовуар и Анджела Дэвис – но у них не было детей. Так что мне сложно сказать, что у меня есть идеалы, с кем я могла бы себя отождествлять. Потому что, помимо того, что я остаюсь творчески и политически активной и у меня есть мой собственный голос, я еще и мать шестерых детей. Так что не могу сказать, что кто-то может со мной сравниться».
Увы, не каждой артистке повезло быть такой эмоционально выносливой и устойчивой, как Мадонна. Например, звезда начала нулевых Нелли Фуртадо, став матерью и продолжая выступать и гастролировать, пережила настоящий нервный срыв. Прямо на сцене. «Я была одновременно и мамой, и певицей в туре. С малышом. Я была истощена. В один из вечеров я вышла на сцену и поняла, в каком я стрессе. Первые две песни я просто прорыдала…» – рассказала Нелли в интервью. В итоге певица решила, что «просто мама» – идеальный выбор для нее, и надолго отказалась от музыкальной карьеры, посвятив себя дочке.
Сколько успешных диджеев/сценаристов/фотографов мужского пола выбирают роль «просто папы», задвигая свою творческую страсть на 10-е место? Какова вероятность, что кто-то из режиссеров мужского пола когда-нибудь скажет: «Мой ребенок на первом месте. Боюсь упустить самые драгоценные моменты его детства. Да и что скажут люди, если я уеду на съемки? Так что я останусь дома с малышом, а кино подождет!» Возможно, если хорошенько покопаться, например, в Скандинавии точно найдется пригоршня таких самоотверженных отцов. Но что-то мне подсказывает, что в других частях света наши поиски будут долгими и мучительными.
Факт остается фактом: даже в крепких, любящих друг друга парах у отца семейства всегда как будто бы больше прав задержаться вне дома на подольше.
Важное мероприятие (потенциальные связи!), приступ вдохновения (по ночам пишется лучше!), долгие съемки за городом («Дорогая, сейчас такой свет на болотах! Мы снимаем взапой! Задержусь на пару дней! Увидишь результат – закачаешься!»). Маме, даже если ее творческая карьера в семье признается и уважается (ну-ка, как часто это бывает?), приходится все время как бы извиняться за свой выбор. Как будто она крадет драгоценное время у дочки. Как будто ее керамические «поделки» или сценарии мультиков получают больше любви, чем ненаглядный первоклашка. Как будто борщ для любимого уставшего на сдаче проекта мужа важнее законченного натюрморта. Но так ли это?
Отдельная история происходит, когда мужчина выходит из отношений. Ну или его выводят под белы рученьки. «Да, мы расстались. Ну что ж, се ля ви, так тоже бывает. Я смотрю на это философски: посвящу себя саморазвитию! Или нырну в новый проект с головой. Самое время переизобрести себя, понимаешь?» – о, как часто я это слышала от отцов, по тем или иным причинам отправившихся в свободное плавание. Дайте-ка угадать, кто в это время вместо «переизобретения себя» остался делать домашки и жарить котлеты?
Вот он уходит в закат (чтобы писать книгу, например, о том, как отцовство сделало его другим человеком, или снимать фестивальное кино). А ты? Ты остаешься. Со своим неснятым кино. Ненаписанной книгой. Незаконченным курсом для иллюстраторов-чайников. И это, черт подери, нечестно.
Зайдите в любой музей. Почему 99 % полотен – кисти художников-мужчин? Почему практически все (да что уж там, все!) великие имена в классической музыке, литературе, скульптуре – мужские? Цифры беспощадны и говорят лучше букв: всего 5 % составляют работы художниц в постоянных коллекциях музеев и галерей Европы и США.
Или Нобелевская премия. С 1902 года заветную статуэтку получили 822 человека, сколько же из них было женщин? Сорок восемь. Среди лауреатов Пулитцеровской премии в журналистике – только 16 % женщин (и у большинства из них нет детей).
Кто-то может возразить: видимо, мужчины более талантливы или более креативны по своей сути. А вот и нет, слово ученым. «Нет никаких биологических оснований считать, что женщины менее предрасположены к творчеству, чем мужчины», – говорит Анна Абрахам, профессор Leeds Beckett University, изучающая нейронауку креативности (neuroscience of creativity). Другое дело, что так уж вышло, что самый продуктивный для творчества возраст и у мужчин, и у женщин одинаковый, но… это также и самое продуктивное время для того, чтобы заводить детей.
Дело не в том, что у женщин хуже получается быть творцами. У них – у нас! – исторически просто не было времени на творчество.
Дети, домашнее хозяйство – тот самый невидимый труд, то есть ежедневная нагрузка, которая традиционно ложится в семье именно на плечи женщины. То, что было отягчающими обстоятельствами для подающей надежды художницы, писательницы или изобретательницы в XIX веке, по иронии остается актуальным и в наше время.
Не будем погружаться в детали, но даже если вам кажется, что у вас очень включенный муж или партнер, честно ответьте на простой вопрос: знает ли он, обувь какого размера носит ваш ребенок прямо сейчас? Что-то мне подсказывает, что этой сакральной информацией владеет только мама. Как и знанием, когда детям в следующий раз к зубному или на прививку. И как вывести пятно от фломастера на рубашке. В родительском чате, скорее всего, тоже она.
Да, слава новым временам, мамам больше не приходится стирать на всю семью в ледяной речной воде и вставать на рассвете, чтобы надоить молока. Труд стал «невидимым» – но его не стало меньше. И он по-прежнему на наших плечах. Хотя не то чтобы функция уборки и прочих домашних дел встроена в наше ДНК, просто так исторически сложилось. «Это не женщины придумали пыль. Липкий осадок на чайнике берется не из наших вагин. Не эстроген причина тому, что тарелки заляпала томатным соусом, крошками от рыбных палочек и остатками пюре. Это не моя матка разбросала в детской всю одежду и вымазала вареньем перила лестницы. И уж точно не мои сиськи стали причиной того, что в мировой экономике так заведено, что домашняя работа – удел женского пола», – язвительно подмечает в своей книге «Как быть женщиной» британская писательница Кейтлин Моран [3].
В 1996 году исследовательница Ливия Полман изучила [4], как факт деторождения повлиял на 20 современных писателей. Семь из девяти опрошенных писателей-мужчин женились до 30. Когда их спросили, что они чувствуют по поводу семейной жизни и творчества, стандартный ответ был таков: «Жена в меня очень верит и поддерживает, без нее я бы не справился». Большинство также рассказало о том, как жена подогревала их уверенность в своем творческом призвании, когда остальные в этом сомневались. И все упомянули, что помощь жены была не только моральной, но и практической, то есть забота о детях и доме была именно на ней, пока опрошенный новеллист прорывался через тернии прокрастинации и синдрома самозванца к звездам.
Восемь из девяти писателей работали дома, но не принимали участия в невидимом труде и не «жонглировали» писательством, сменой подгузников и упражнениями с пылесосом. Кстати, все эти восемь творцов рассказали, что у них дома было свое рабочее место и даже отдельный кабинет.
Когда опросили 11 писательниц, оказалось, что девять из них отчаянно переживали, что семья снизит их писательскую продуктивность. Четверо из группы приняли решение обойтись без детей, причем двое именно по причине того, что выбрали сосредоточиться на писательской карьере. Те писательницы, что все-таки стали мамами, жаловались на потерю свободы, концентрации и времени для того, чтобы творить. Они сообщили, что чудовищно не высыпаются и чувствуют себя изолированными от внешнего мира.
Когда их спросили о том, как проявляют себя в семье мужья, большинство отметило скорее «терпимость», нежели активную поддержку. Что ж, ничего нового: еще в 1929 году Вирджиния Вульф в эссе «Своя комната» писала о том, что женщинам катастрофически не хватает пространства, чтобы творить.
Прошло почти 100 лет, но мы все там же. Ох уж эта пресловутая невозможность запереться в кабинете и слиться в экстазе с музой, пока покорный муж, стараясь не шуметь, подсовывает тебе под дверь бутерброды с докторской – как делали жены великих русских классиков прошлого века!
«Ребенок принес бессонные ночи. Я вставала с несвежей головой, усталой. Утром – репетиции, вечером – спектакли. Муж сладко спал до 11–12 часов. Завтракал в постели. Читал газеты, журналы. Потом немного поработает. Вечером – в Союз, в ресторан. Друзья, кофе, коньяк и литературные сплетни», – о Нине Нелиной (Нюренберг), первой жене писателя Юрия Трифонова из книги О. Ю. Тангян «Испытания Юрия Трифонова».
Конечно, мы можем и даже обязаны вспомнить несколько всемирно известных великих творческих женщин, у которых, возможно, была своя комната для творчества, но их можно пересчитать по пальцам: Джейн Остин, Фрида Кало, Анаис Нин, Симона де Бовуар, Сильвия Плат, Пина Бауш, Луиз Буржуа – кого еще сможете припомнить с наскоку? Кстати, у половины из этого списка потомства не было. Да, так исторически сложилось – творческий мир словно песочница для одних только беспечных мальчишек. Но мы не должны следовать этому сценарию, хотя это и проще всего: «У меня нет времени писать книгу – сами знаете, ДЕТИ».