bannerbannerbanner
Код доступа

Марта Яскол
Код доступа

Полная версия

Оформление серии А. Дурасова

Редактор серии В. Горюнова

При участии «Антон Чиж Book Producing Agency»

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

****

Все персонажи, место действия и события, кроме общеизвестных, вымышлены, любые возможные совпадения случайны.

…Марусе удалось разобрать доски достаточно, чтобы понять, что они скрывали большую, выложенную изнутри кирпичом яму, похожую на колодец. Луч фонарика выхватил из темноты уходящие вниз деревянные ступени. Дно колодца тонуло в полумраке. Разглядеть удалось только, что оно завалено мусором. Там, внизу, вполне мог располагаться лаз в подземный ход, куда-то же вели эти ступени?

Маруся спрятала фонарик в карман и, держась руками за край ямы, осторожно поставила ногу на ступеньку. Выдержит? Постояла, выжидая. Глаза привыкли к темноте, которую разжижал только свет висящей высоко в ночном небе полной луны, и начали различать контуры окружающих предметов. Переместилась на ступеньку ниже. Чтобы спуститься еще ниже, придется отпустить руки, которыми она держалась за край ямы. Эх, была не была, как говорится, бог не выдаст, свинья не съест. Отпустив руки, Маруся начала нащупывать ногой следующую опору. Ступенька затрещала, Маруся взмахнула руками в отчаянной попытке как-то устоять, однако не удержалась и рухнула на самое дно ямы, оказавшейся глубже, чем показалось вначале.

Когда шок от падения миновал, Маруся попыталась оценить, во что влипла на этот раз. Вот тебе и «свинья не съест»! Влипла, точнее, угодила она в грязное крошево из дерева, кирпича и мусора и при этом, похоже, повредила ногу. Ноги в зимних ботинках оказались по щиколотку в воде. От верхнего края ямы ее отделяли метра четыре, если не больше, и несколько полусгнивших ступенек. Шанс выбраться с их помощью был мизерный, но Маруся им все же воспользовалась. Подвели и нижняя ступенька, которая сломалась, как только она попыталась на нее наступить, и ушибленная нога. Теперь следующая, пока еще целая, хоть и весьма хлипкая на вид, ступенька располагалась на такой высоте, что до нее не допрыгнуть, как ни исхитряйся. Маруся провела ладонями по выложенным кирпичом стенкам ямы – уцепиться не за что.

Она посмотрела вверх: чернота, ни единого проблеска.

– Лю-ю-юди! Кто-нибудь! Помогите-е-е! – прокричала Маруся, запрокинув голову.

Ответом ей стала тишина. Да и откуда здесь взяться людям? Кричи не кричи – никто не услышит и не придет на помощь.

Часть первая

1

Снечаянно задетой еловой ветки на Марусю обрушился ледяной водопад. Б-р-р! Хорошо, до дома рукой подать, можно будет развесить на просушку пальто, согреться горячим чаем и вздремнуть после ночного дежурства…

На вопрос, какой месяц в году самый противный, Маруся ответила бы не раздумывая. Ноябрь. Золотая осень позади, а до начала весны – подснежников на проталинках, голубизны неба и вкусного весеннего воздуха – еще надо дожить. Доживем, куда денемся! Но пока голые ветви деревьев, низкое серое небо и клочки грязного снега под ногами навевают лишь грусть-тоску. Хотя, возможно, просто сказываются усталость и недосып.

К счастью, через два дня начинается зима, а это уже совсем другое дело. Декабрь, особенно его вторая половина, – это предпраздничная суета, беготня по магазинам в поисках подарков, блеск елочных игрушек и таинственное мерцание дождика, запах хвои и мандаринов… А двадцать первого декабря еще и зимнее солнцестояние, после которого день начинает потихоньку, по минутке, прирастать, а ночь, напротив, убывать. По словам Марусиной бабушки, именно с этого момента «дело идет к лету». Несмотря на то, что впереди еще минимум два стылых и вьюжных зимних месяца.

Весной, в марте, будет ровно год, как Маруся Левкова приехала в Чкаловск и приступила к работе вольнонаемным врачом в гарнизонном госпитале. До того она работала в окружном госпитале в Киеве – осталась там после прохождения интернатуры. К решению кардинально сменить обстановку подтолкнула личная драма, о которой Маруся вспоминать не любила.

Приехала в марте, а в конце лета волей-неволей оказалась в водовороте событий, которые надолго запомнились жителям Чкаловска, небольшого городка в Калининградской области.

Зато теперь и на работе, и на личном фронте у Маруси полный штиль. Ну, или почти полный…

С работы Маруся всегда ходила через городской парк. Летом она с удовольствием прогуливалась по обрамленным ожерельями фонарей дорожкам и наблюдала за утками, плавающими в ухоженном прудике. Именно в этом парке произошли некоторые из тех самых драматических событий, которые Маруся не забудет, наверное, до конца жизни. Однако парк от этого не потерял для нее своей притягательности.

Зимой на парковых аллеях не увидишь праздно гуляющих, лишь редкие прохожие спешат по своим делам. Никто не любуется замерзшим прудиком, не отдыхает на скамейках… А вот и нет, на дальней скамейке, кажется, кто-то сидит. И как ему не холодно?

Поравнявшись с единственной занятой скамейкой, Маруся бросила быстрый взгляд на сидящего. Пожилой мужчина, одет прилично – в темное добротное пальто и нутриевую шапку, шея обмотана темно-синим шарфом ручной вязки. Сидит как-то странно – боком, привалившись к спинке скамейки. С ним все в порядке?

– Пить надо меньше, – проворчала идущая навстречу Марусе женщина, по глаза укутанная пуховым платком. – Вот бесстыжие, с утра уже зенки заливают. Пьянь подзаборная!

Осуждающе махнув рукой в варежке, женщина заторопилась прочь.

На пьянь подзаборную мужчина в синем шарфе был совершенно не похож. Маруся осторожно приблизилась. Да и не пахнет от него ничем, кроме одеколона «Шипр», – знакомый запах, сосед по квартире Коля Шведов пользуется таким же…

Лицо мужчины было серым, лоб покрыт испариной.

– Товарищ, – Маруся коснулась плеча мужчины, – вы плохо себя чувствуете? Где у вас болит?

– Здесь ж… жжет, – прижимая руку к груди, слабым голосом ответил тот, – и дышать… нечем…

– Э, да у нас тут, видимо, сердечный приступ, – пробормотала Маруся. – Первый раз с вами такое?

– П-первый, – одними губами ответил мужчина.

– Так, без паники, я мигом, – нарочито бодрым тоном произнесла Маруся, оглядываясь по сторонам.

На счастье, по соседней аллейке шли, держась за руки, парень и девушка. Они, казалось, не замечали не только мороза, но и вообще ничего и никого вокруг.

– Ребята, тут человеку плохо! – крикнула им Маруся. – Нужно «скорую» вызвать, телефонная будка там! За углом! Прошу вас, быстрее!

– Мы сейчас! – Парочка резко развернулась и припустила в указанном направлении.

Маруся склонилась над мужчиной. Помогла ему сесть удобнее, ослабила намотанный на шею шарф. Достала из сумки пачку аспирина и пузырек с нитроглицерином.

– Это разжевать и проглотить. – Маруся сунула мужчине в рот таблетку аспирина и подождала, пока он послушно ее разжует. – Нитроглицерин под язык. И дышите, дышите глубже!

Прошла уже, наверное, целая вечность, а «скорая» все не ехала. Вдруг мужчина закрыл глаза и стал заваливаться набок. Его лицо, начавшее было розоветь, снова посерело.

– Стоп, мы так не договаривались. – Маруся не без труда уложила мужчину на скамейку, подложив ему под плечи его шарф, свернутый валиком. – Я же просила вас дышать, что ж вы не дышите-то!

Она глубоко вздохнула и начала делать ему искусственное дыхание. Проделывать это в парке, на морозе, ей еще не приходилось. Впрочем, холода она уже не чувствовала. «Все будет хорошо. Я его вытащу», – пронеслось в голове. Откуда она это знала? Откуда-то знала. И вместе с воздухом вдыхала в незнакомца свою уверенность. Между вдохами Маруся прижала пальцы к ледяному запястью мужчины. Пульс не прощупывался. Она расстегнула верхние пуговицы его пальто и деловито приступила к непрямому массажу сердца.

– Раз, два, три, четыре… – громко считала Маруся.

Пять толчков – пауза. Еще пять толчков – снова пауза. Пятнадцать толчков – два вдоха. Снова массаж. И сердце незнакомца откликнулось – застучало ровнее. Лицо из землисто-серого превратилось просто в бледное, короткие белесые ресницы дрогнули.

– С возвращением, – прошептала Маруся.

Спустя секунду раздался самый прекрасный для нее в тот момент звук на земле – вой сирены «скорой помощи»…

Маруся попросила врача «скорой» отвезти незнакомца в госпиталь: во-первых, мол, она там работает, а во-вторых, госпиталь от места происшествия гораздо ближе, чем городская больница, до которой человека с инфарктом есть риск не довезти. Через пятнадцать минут она уже вбегала вслед за каталкой в приемное отделение.

– Инфаркт, похоже, везите его скорее в реанимацию! – крикнула Маруся заметавшимся медсестрам. – Кто сейчас дежурный врач?

На пороге реанимационного блока она столкнулась с начальником госпиталя майором Вороновым, облаченным в белый халат. Каталку завезли в блок.

– Маруся? – удивленно поднял брови Воронов. – А разве твое дежурство еще не закончилось? Я же видел, как ты уходила…

– Ты снова за мной шпионил? – вспылила Маруся. И после паузы добавила: – Да, пришлось вернуться.

– А кого это ты привезла? – не унимался Воронов. – Что с ним? И где ты его нашла?

– На улице. В парке на скамейке. Сердце схватило, думаю, инфаркт. Дай мне пройти, я должна убедиться, что там все сделают как нужно!

– Незачем тебе туда идти, с ним все будет в порядке! Я разберусь. – Воронов успокаивающе положил руку Марусе на плечо. – Ты у нас и мертвого поднимешь… с парковой скамейки. Иди-ка лучше домой отдыхать, всю ночь и все утро на ногах же ж.

В его зеленых в крапинку глазах – ну что за странный цвет! – прыгали чертики.

– А вам, товарищ майор, лишь бы ерничать. – Она дернула плечом, сбрасывая его руку. – Я и без вас знаю, куда мне идти! Вот возьму и пойду… домой!

 

Резко развернувшись, Маруся вскинула голову и пошла по коридору. Она представляла, как выглядит со стороны: румянец во всю щеку, изящная – благодаря высоким каблукам сапог – походка, полы длинного фиолетового пальто с отороченным пушистым мехом капюшоном эффектно развеваются… Совокупность всего этого призвана была произвести на начальника госпиталя глубокое впечатление. Промаршировав до конца коридора, Маруся споткнулась и чуть не подвернула ногу. Чертовы каблуки! Модные, да, но неудобные же ужасно!

Если б она оглянулась, то увидела бы, как глубоко впечатленный Воронов с досады махнул рукой и сокрушенно покачал головой…

2

На следующий день, придя на работу, Маруся первым делом навестила своего нового пациента.

Откровенно говоря, под громким названием «реанимационный блок» в госпитале подразумевалась небольшая палата, предназначенная для самых тяжелых больных. Для тех, кого приходилось практически вытаскивать с того света. От обычных палат эта отличалась наличием аппарата для ИВЛ – искусственной вентиляции легких, двух дефибрилляторов и особой гордости начгоспиталя Воронова – кардиомониторной системы, не новой, но еще вполне рабочей.

В реанимационном блоке стояли всего две койки. Одна из них, аккуратно застланная, пустовала. На другой лежал под капельницей одетый в полосатую пижаму мужчина с щедро посеребренной сединой шевелюрой и легкой седой щетиной на впалых щеках. Выглядел он уже получше, чем накануне в парке. Едва переступив порог, Маруся почувствовала на себе его внимательный взгляд.

– Здравствуйте. – Она пододвинула к койке стул и села. – Левкова Мария Васильевна, ваш лечащий врач. Как вы себя сегодня чувствуете?

– Полевой Иван Трофимович, полковник МВД в отставке, – пациент попытался приподняться.

– Лежите, лежите!.. Знаю, – кивнула Маруся, – видела ваше удостоверение. Приятно познакомиться.

– И я очень рад нашей вчерашней встрече, – взгляд Полевого потеплел, – для меня, можно сказать, судьбоносной. Спасибо вам, Мария Васильевна. Если б не вы, я бы, наверное, сегодня себя уже никак не чувствовал.

– Вы шутите, и это хорошо, – улыбнулась Маруся.

– Сестричка мне все рассказала. Если б не вы… – повторил Полевой. – Благодарность вам и от меня, и от супруги моей, Клавдии Матвеевны…

– Ну, что вы, Иван Трофимович, – смутилась Маруся, – это же моя работа. Кроме того, наша Катя любит сгущать краски. Давайте-ка лучше я вас осмотрю, давление померяем. А потом вы расскажете мне, что же с вами вчера такое приключилось…

По словам бывшего следователя, а ныне пенсионера Ивана Трофимовича Полевого, сердечный приступ у него случился, вероятно, по причине переживаний – из-за смерти друга и сослуживца Семена Захарова, приехавшего к нему в Чкаловск на несколько дней погостить. Неделю назад на Семена напали с ножом в темной подворотне. Видимо, с целью ограбления – забрали небольшую сумму денег, наручные часы и дорогой наградной портсигар. Друг Ивана Трофимовича был еще жив, когда прохожие вызвали «скорую», но вчера утром в больнице скончался.

Переживал Иван Трофимович, конечно, страшно. Вот сердце и не выдержало.

– Я все понимаю, – с горечью произнес Полевой. – Напали, пырнули ножом, ограбили… Сам в свое время не одно такое преступление расследовал. Но в этом деле есть одна странность. Перед смертью Семен ненадолго пришел в себя и выговорил странную фразу. Ее санитарка, которая возле него дежурила, запомнила, а потом на всякий случай записала. Он сказал буквально следующее: «Сурок проснулся, рыжий кот…»

– Сурок? Какой сурок? – удивилась Маруся.

– Вот и я думаю – какой? Где он мог этого самого сурка увидеть? Никаких сурков ни у Семена, ни у нас в хозяйстве отродясь не водилось. Зоопарка в Чкаловске тоже нет, да и какой зимой зоопарк?..

– А кот? Кот у вас есть? – уточнила Маруся.

– Кот есть, – сознался Иван Трофимович. – Барсик. Красавец, сам черно-белый, глаза голубые, шерсть длинная… Умнющий! Знатный котяра. Моя Клавдия Матвеевна души в нем не чает. А он в ней. Но с чего бы Семен стал перед смертью нашего Барсика поминать? Да и не рыжий он. Не понимаю!

– А в милиции что говорят? – спросила Маруся.

– Завели, как водится, дело. Говорят, ищут убийцу. Найдут ли? По своему опыту знаю, что такое дело имеет много шансов превратиться в висяк. И меня, как назло, угораздило свалиться, лежу тут бревном, не могу ничего сделать, ничем помочь!

Полевой в отчаянии хлопнул ладонью по одеялу. Вид у него был крайне расстроенный.

– Иван Трофимович, вы очень поможете всем, и в первую очередь вашей Клавдии Матвеевне, если быстрее подниметесь на ноги. А для этого вам нужно перестать нервничать, – наставительно сказала Маруся. И неожиданно для самой себя добавила: – Я… подумаю, что можно сделать. Даю вам слово.

В палате было тепло, но Маруся почувствовала озноб. Она хорошо помнила, что уже ощущала нечто подобное, когда занималась своим первым делом. Делом о четырех убийствах[1], как она его называла… В рассказе Полевого была загадка, над которой действительно стоило поразмыслить. Но желательно в свободное от работы время, иначе нагоняев от начальника госпиталя ей не избежать…

3

Отношения с майором Вороновым у Маруси складывались непросто со дня их знакомства – ее первого дня работы в чкаловском госпитале. Вначале ей казалось, что Андрей Воронов не доверяет ей как профессионалу. Потом информированные люди сообщили Марусе, что майор Воронов не так давно развелся с женой, которая то ли ему изменила, то ли подсунула свинью, то ли и то, и другое разом. Поэтому какое-то время Маруся считала отношение к ней начальника госпиталя проявлением его недоверия к женщинам вообще. Она, конечно, была против подобных обобщений, но не запретишь же человеку заблуждаться!

С другой стороны, Маруся сама пережила предательство. Чуть ли не накануне свадьбы застала жениха Вадика в постели со своей лучшей подругой. Лишившись в одночасье и жениха, и лучшей подруги, Маруся решила перевернуть ту страницу своей жизни, так она и оказалась в Чкаловске.

То есть Воронова она понимала и в какой-то степени ему сочувствовала. Однако вскоре Маруся заподозрила, что дело не в недоверии к женщинам вообще или к ней как к молодому специалисту в частности, а в чем-то другом. Она дала себе слово разгадать эту загадку. Месяц-другой выжидала, предоставив событиям развиваться своим чередом. За это время душевная рана затянулась, видимо, она была не столь глубока, как полагала несостоявшаяся невеста. А может, исцелению действительно способствовала смена обстановки.

Вскоре Маруся в спорах с самой собой устала отрицать, что Воронов, несмотря на некоторые, мягко говоря, странности в его поведении, ей небезразличен. Почему-то казалось, что и она ему тоже…

Странности в поведении Воронова получили совершенно неожиданное для Маруси объяснение: начальник госпиталя, видите ли, подозревал ее в том, что она его подсиживает и стучит на него вышестоящему руководству! Маруся сильно на него обиделась, не помогло даже признание Воронова в том, что она ему очень нравится. Дескать, познакомившись с ней поближе, он убедился в ее открытости и искренности. Потом события уже не просто развивались, а понеслись кувырком: Марусю чуть не зарезал хладнокровный убийца, Воронов сделал ей операцию и спас жизнь. Маруся тогда думала, что счастье близко и возможно…

Беда пришла откуда не ждали: в лице нового физиотерапевта Маргариты Колышкиной, переведенной в Чкаловск из Забайкалья. Колышкина сразу попросила коллег называть ее Марго, вероятно, воображала себя героиней книги Дюма «Королева Марго». Книги, к слову, весьма популярной и дефицитной: чтобы ее приобрести, отечественным библиофилам нужно было собрать целых двадцать килограмм макулатуры!

У Марго были густо накрашенные тушью «Ленинградская» ресницы, выщипанные в ниточку брови, алые губы и ногти, рыжие локоны и пышный бюст. Да уж, у Маруси был другой, по выражению ее мамы, типаж…

Марго моментально положила на начальника госпиталя глаз, провела рекогносцировку, смекнула, кто стоит на ее пути к его сердцу, и стала прилагать недюжинные усилия, чтобы привлечь внимание Воронова, а заодно поссорить его с Марусей. То пирожки домашние подсунет: «Сегодня утром испекла, с картошкой, как вы любите, Андрей Владимирович!» То совета по работе попросит: «Редко встретишь такого профессионала, как вы, Андрей Владимирович!» То как бы невзначай настучит начальнику госпиталя на Марусю: «Знаете, Андрей Владимирович, Чекменев из третьей палаты на процедурах сам не свой был. Говорил, Левкова назвала его жалобы капризами и вообще была с ним груба…»

С Марусей Колышкина разговаривала подчеркнуто вежливо, но смотрела при этом вызывающе. Змея, словом. Откуда только такие берутся?!

Маруся делала вид, что выпады Марго ее нисколько не задевают, и надеялась, что Андрей доносам не верит. Но капля ведь и камень точит…

Чашу Марусиного терпения переполнила сцена в кабинете у начальника госпиталя, невольным свидетелем которой Маруся стала неделю назад. Она легонько постучала и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет. Воронов стоял к двери спиной, а на кушетке, не спеша застегивая блузку, сидела Марго.

– Мария Васильевна, вас стучаться, входя в кабинет к начальству, не учили? – с плохо скрываемой радостью спросила она.

– Я стучала, – ответила Маруся, изо всех сил борясь с желанием закатить жуткий скандал, – но у кого-то, видимо, проблемы со слухом. И с совестью.

У Маруси возникло ощущение дежавю. Сцена в кабинете начальника госпиталя была не такой откровенной, как та, которую Маруся застала год назад в комнате жениха Вадика в аспирантском общежитии. Однако и эта диспозиция истолковывалась, по ее мнению, совершенно однозначно.

«Спокойно, спокойно, – уговаривала она себя, – я не стану унижаться перед этой крашеной с-су… кикиморой. Не дождется, королева макулатурная! Я не доставлю ей такого удовольствия!»

– Что ж, Андрей Владимирович, вижу, вы оч-чень заняты, – как ни в чем ни бывало резюмировала Маруся. – Зайду позже. Возможно.

Выходя, она хлопнула дверью так, не специально, ни в коем случае, всему виной сквозняк, что в кабинете у начгоспиталя зазвенели стекла, а в стеклянном шкафу с лекарствами, кажется, что-то упало и разбилось. Маруся не сделала и пяти шагов, как дверь снова хлопнула, и из кабинета вылетел Воронов. Он догнал Марусю и схватил ее за руку.

– Маруся, ты чего? Ты все неправильно поняла!

– Андрей, меня тошнит от этих банальных пошлостей! – Маруся попыталась вырвать руку, но он не отпускал. – Успокойся, ты мне в любви и верности не клялся, я к тебе претензий не имею!

– Да послушай ты меня! – с досадой выговорил Воронов. – Марго пожаловалась, что у нее болит спина. Сказала, что подозревает смещение дисков, попросила посмотреть. Ну, я и… Это была всего лишь консультация, слышишь – кон-суль-та-ци-я! Человек нуждался в медицинской помощи! А я врач! И это, в конце концов, моя специализация!

– Как это трогательно! – умилилась Маруся. – Марго поманила, и ты по первому ее зову… Я так и поняла, что ваша, Андрей Владимирович, специализация – новенькие сотрудницы! А перед крашеными в рыжий цвет с-су… сотрудницами с красным маникюром вы просто не можете устоять! И с еще кое-чем… на чем кофточка трещит!

– Маруся, ну что за детский сад! Да, она снимала кофточку, но я-то был полностью одет!

– Да что вы? Простите, не успела разглядеть. Но это, конечно, аргумент! – саркастически усмехнулась Маруся. – Все, я не желаю больше об этом говорить. И у меня дел по горло, а вы, Андрей Владимирович, возвращайтесь в свой кабинет. Вас там, наверное, ждут не дождутся… нуждающиеся в помощи!

За неделю, прошедшую после той размолвки, Маруся, конечно, не раз задалась вопросом: а может, Андрей говорил правду и это действительно была всего лишь консультация? По крайней мере, с его стороны, в том, что со стороны Марго это была провокация, Маруся не сомневалась. Но обида еще не утихла, по-прежнему клубком шевелилась в груди. Выходит, обида может быть сильнее любви? Или любовь должна быть все-таки сильнее?..

1Подробности дела можно узнать в романе Марты Яскол «Поправка на ветер». – Прим. ред.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 
Рейтинг@Mail.ru