Марта Дмитриевна Еронакова
Легенда о Светлом Клане
– Я могу чем-нибудь помочь? – мягко предложил свою помощь Бреннот.
– Сама еще не знаю. Я впервые в этом месте. Хочется все увидеть, все узнать.
– Чтобы Вы все увидели, мне стоит сделать так, – старик подошел к завешенному темной плотной материей окну и, сорвав ткань, пустил яркий полуденный свет в комнату.
Под потолок взмыла стайка бабочек, до этого покойно отдыхавших на цветах. Теперь, когда комната была освещена, Венус увидела, что растений здесь намного больше, чем она могла представить. Цветущие и не цветущие, хвойные и лиственные, с большими крупными цветками и с маленькими соцветиями, красные, синие, желтые – всех цветов радуги.
– Может, вам интересны какие-то особенные цветы? – старик провел рукой по большому мясистому листу шропеля. – Вы целитель?
– Да. Поэтому мне больше интересны растения с лечебными свойствами.
– Минутку, – Бреннот отошел к дальней стене и выудил из-под стола два горшка. – Эти просто не любят свет.
Один цветок, который старик держал в правой руке, Венус узнала сразу по длинным и тонким стебелькам, оканчивающимся одним-единственным алым лепестком, и по округлым темным листьям. Это был криспис, он довольно часто встречался как в дикой природе, так и в качестве культурного растения на родине Венус. С его помощью, а точнее, с помощью сока его листьев, усыпляли тяжело-раненных, чтобы те хотя бы ненадолго забыли о боли.
– Этот я знаю, это криспис. Простите, но у меня его в изобилии.
– Тогда, может, вам приглянется этот? – торговец протянул девушке другой горшок.
Второй цветок Венус был незнаком. Его крупные, синие с лиловой каемкой цветки казались бархатным, как и его приторно-сладкий аромат, от которого у девушки тут же заболела голова.
– Некрофос, – пояснил Бреннот. – Его еще называют цветок памяти. Если съесть один из его лепестков, то цветок откроет вам все, что видел сам, все события, произошедшие рядом с ним. Такие цветы часто стоят в спальнях Правителей, особенно в настоящее время. Вы понимаете, для чего.
– Понимаю, – Венус не захотела иметь цветок, который будет следить за ней. Вместо этого она еще немного побродила по лавке, выбрала, как ей казалось, самые необходимые на заданиях растение, естественно, высушенные. Это гротон, который прикладывают к ране, когда бояться её заражения, невара от ломки в костях, какая возникает от усталости или при сырой погоде, каффанар от зубной боли и рогидус, который неплохо скрывает чувство голода.
Венус расплатилась, помогла старику повесить ткань на место, на окно, чем привела его в немалое смущение, потому что сделала это по собственной воле.
Венус уже попрощалась с Бреннотом и, пожелав ему удачной торговли, взялась за ручку двери, но старик её остановил.
– Девушка… подождите минутку, пожалуйста.
Он зашел за угол комнаты – Венус предположила, что там стояла его кровать и остальные предметы быта. Там он шумно повозился с минуту и снова вышел к легатке, бережно неся что-то в руках.
Когда он поравнялся с ней, старик раскрыл ладони. На них лежала маленькая головка цветка, прекраснее которого Венус не видела до сих пор, да и потом тоже не смогла найти растение, которое не то, чтобы было красивее, а хотя бы могло соревноваться с этим чудом природы. Это была маленькая лилия, всего в мизинец шириной, сохраняющаяся, как вначале показалось Венус, в кристально чистой воде. Но потом, когда старик попросил девушку сложить ладони лодочкой и пересадил цветок туда, она поняла, что это вовсе не вода, а абсолютно прозрачный камень и лилия хранилась внутри него. Она была белоснежно-белой, и в полумраке лавке от неё исходило слабое сияние. Старик приподнял занавеску и цветок начал переливаться благороднейшими перламутровыми полутонами, оставляя блики на стенах комнаты.
Художник: MIYAKO – Бондаренко Валерия Денисовна
– Она … прекрасна… – слабо выдохнула Венус.
– Она так же прекрасна, как вторая дочь дома Венга.
Девушка испуганно взглянула на старика. Тот улыбался.
– Откуда вы знаете? – в голосе Венус появилась настороженность.
– Я многое знаю о твоей семье, Венус Венга. Твою огненную копну волос сложно спутать с чьей-нибудь еще. А еще благородные черты лица? А глаза, как два лунных сапфира? Я не настолько стар, чтобы забыть, как ты выглядишь.
– Разве мы виделись?
– Конечно. До того, как стать торговцем в этой лавке и даже до того, как я водил в бой армии Джаримеса, я был большим другом твоего деда, Вариона.
– Прадеда… – случайно исправила Венус.
– Точно, прадеда. А, значится, дедом он был для твоей матери, Мирры. Как она? Все также прекрасно поет?
– Нет, уже нет. Ей наскучило это занятие. У нее теперь одна забота – выдать нас поскорее замуж.
– И поэтому вторая дочь величайшего рода сбежала из дома?
– Да, именно поэтому… Но… – Венус чуть испугалась. – Вы ведь не выдадите меня им?
– Даже если бы я захотел, то не смог бы. Мне не на кого оставить цветы, а без ухода они погибнут. Твоя мать, Венус… Она всегда была упряма. Рано или поздно, уж я-то знаю, тебе придется вернуться домой. И тогда, ради собственного счастья, тебе придется стать несокрушимой, как скала, – старик вздохнул. – Этот цветок называется Мириам, что не находит перевода ни в одном языке. Возможно, это давно утерянный язык, а может – даже еще не созданный. Раньше этих цветов было не то, что много, но они были. Тот цветок, что ты держишь в руках – последний.
– Что же случилось с остальными?
– Думаю, ты догадываешься. С ними случилось все то же, что всегда случается со всем прекрасным и загадочным. Ими хотели овладеть. Множество глупцов ныряли за этими цветами в Хрустальные пещеры. Некоторые погибали, некоторые возвращались ни с чем, но большинство было таких, которые доставали эти цветы и тащили к себе домой или продавали подороже. Но эти цветы могли жить только в Хрустальных пещерах. Во всех остальным местах они тут съеживались и умирали. В конце концов, они выловили почти все Мириамы. Остался только этот. О нем складывали легенды, толпы охотников до денег и редкостей ныряли на самое дно пещер, но каждый раз цветок ускользал от охотников.
Но однажды они устроили огромную облаву на цветок и все-таки поймали его. Когда все вышли на берег, начались споры и ссору, кому должен достаться трофей. Споры разгорались все жарче, дошло до кровопролития… многие охотники не вернулись в этот день домой.
Когда же они немного успокоились и обернулись к цветку, то увидели, что он застыл в капле темного, непрозрачного камня. Вся его красота была утеряна. Как ни старались различные травники и каменщики, вернуть ему его изначальный облик не удалось. В конце концов, какой-то проезжий расплатился за один из моих цветков этим камнем.
И я смог вернуть его настоящую форму. Конечно, своего каменного панциря он не сбросил, но зато теперь мы можем любоваться им.
– Как же Вам удалось сделать то, чего не смогли сделать другие травники?
– Есть одно средство…
– Какое? Вы можете мне сказать?
– Думаю, тебе, как настоящему врачевателю, будет полезно это знать.
Старик наклонился к уху девушки и что-то шепнул. Лицо Венус сначала выразило недоумение, но потом она широко улыбнулась, как будто вспомнила что-то давно забытое и с любовью посмотрела на Бреннота.
– Теперь он твой, дочь Венга, – торговец взял руки девушки в свои. – Помни: ради собственного счастья, тебе придется стать несокрушимой, как этот камень, но при этом остаться прекрасной, как этот цветок.
– Я буду такой. Ради собственного счастья.
Старик поцеловал её в лоб.
– Иди.
Последний раз улыбнувшись Бренноту, девушка скрылась за дверью. Старик сел на свой стул в дальнем конце лавке и начал думать. Он думал серьёзно и напряженно, изредка вскакивая, разговаривая сам с собою и снова садясь на стул, пока очередной, совершенно случайный посетитель, забежавший в лавку в попытке спрятаться от начавшегося дождя, не прервал старика.
– Чем могу помочь?
***
Лавка Баггорты представляла собой небольшой сарайчик со сваленными друг на друга коробками и ящиками, заполненными разнообразным оружием. Где-то в углу попискивали мыши, с потолка свисала паутина.
– Мдааа … Дыра. Почему нам сказали идти именно сюда? – задал вопрос Рей, споткнулся о какую-то коробку и начал падать. Благо, рядом оказалась Анагон, которая подхватила парня, не дав ему упасть.
– Сс… спасибо.
Ребята стояли совсем рядом. Анагон до сих пор держала Рея за плечи. Рей начал глупо улыбаться и прикоснулся к руке девушки. Проходящий мимо Инвер многозначительно поднял брови и начал насвистывать мелодию марша, который обычно играли на каждой свадьбе на Алиоте.
Анагон тут же оттолкнула Рея и схватив что-то тяжелое, запустила им в Инвера. Это оказалась деревянная рукоятка от молота. Инвер присел и увернулся. Рукоятка ударилась о стену и упала в одну из многочисленных коробок. На месте удара на стене осталась вмятина, а с потолка посыпались щепки и пыль.
– Воу, полегче. Я просто пошутил.
Позади Анагон раздался сдавленный смешок. Она развернулась и увидела трясущегося от смеха Рея. Но под взглядом Анагон он тут же успокоился, закашлялся и принял серьёзный вид.
– Да, Инвер… это … это не смешно, – Рей подмигнул парню за спиной девушки, и оба воина вновь засмеялись. Инвер смеялся и удивлялся сам себе. «Почему я смеюсь? Это же не смешно! Он творит глупости! Но почему… мне так легко…».
Покрасневшая Анагон отошла к Венус и начала копаться в коробке.
– Над чем они смеются? – Венус отвлеклась от происходящего. Она никак не могла сосчитать, сколько же лет должно было быть старику в лавке, чтобы он был и хорошим другом её прадеда и знал и помнил её саму. В какой-то момент ей показалось, что весь этот разговор ей привиделся из-за слившихся в один сильный ароматов множества растений в лавке. Но затем она нащупала в кармане ледяную гладь поверхности Мириам и отбросила эту мысль. В конце концов, Венус пришла к выводу, что старик просто напутал что-то. «Возраст…» – вздохнула девушка.
– Дуракам не нужен повод посмеяться, – девушка оглянулась через плечо. – Дураки.
Все четверо легатов встретились в лавке. Хозяйки нигде не было видно. Ребята пересмотрели уже большинство коробок, но ничего стоящего так и не нашли.
– По сравнению с тем, что прежде делали в моем поселении… это даже детям не дали бы играть, чтобы не оскорблять их! Жаль, что у меня ни одного образца нашего оружия не осталось. Думаю, вы бы оценили, – Анагон сняла со стены кнут и начала придирчиво его осматривать. – Даже мой клинок, с которым я сюда приехала, пусть он и не из рунской стали, и то лучше.
– Ты про этот? – Инвер достал из заплечной сумки клинок.
– Почему он у тебя?! – вскинулась девушка.
– Эней… – но волк не успел договорить. Через окошко под самой крышей в лавку влетели черные птицеподобные существа. Они противно кричали, с их крыльев, или того, что можно было принять за крылья, сыпались мелкие искры.
Венус вскрикнула и схватилась за лук, который только что отбросила Анагон. Та в свою очередь выхватила из рук волка свой клинок и покрепче перехватила кнут.
Птицы обрушились на легатов, целясь им прямо в глаза. Одна из птиц запуталась в волосах Венус.
– Ай-яй-яй! – завизжала девчонка и затрясла головой.
– Стой! – приказал Инвер, с силой сжав птицу, и животное, захлебываясь, заклекотало и, обмякнув, упало на пол.
Анагон ударила ближайшую птицу кнутом. Кнут несколько раз обернулся вокруг вытянутого тела чудища, девушка притянула его к себе и проткнула клинком. Пеплом птица осыпалась на пол.
Инвер двумя длинными и тонкими мечами отмахивался от кричащей стаи. Рей, вооружившись огромной секирой, просто сбивал птиц на лету.
Наконец, с призраками было покончено. Венус, так и не пустившая ни одной стрелы, опустила лук.
За дверью послышался раздраженный голос хозяйки, привлеченной громкий шумом, доносящимся из её лавки:
– Кто там шумит? Неужели нельзя сделать всё тихо? Ох, я сейчас приду, и если вы шумите просто так…
Быстро оглядев разоренное и раскиданное по всей лавке оружие и представив реакцию сварливой Благгорты, никогда не отличавшейся дружелюбием, Инвер шепнул:
– Бежим.
Выбежав через черный ход, сев на коней и даже уже миновав черту города, легаты заметили, что все ещё держат в руках оружие, которым сражались.
– Вот и выбрали. И даже совершили боевое крещение, – пробормотал волк, оттирая серую пыль, приставшую к лезвию.
– А мне кнут понравился. С клинком – очень удобно, – Анагон ещё несколько раз взмахнула кнутом, перехватывая его поудобнее, чем немного испугала свою лошадь.
– Да, мне секира тоже по душе, как оказалось, – Рей поправил оружие за спиной. – Внушительная. Тяжелая. Опасная. То, что надо!
– Ты у нас тоже тяжелый, внушительный и опасный! – Инвер хитро посмотрел на Анагон. – То, что надо! – и парни снова расхохотались. Но тут уже и Анагон не смогла сдержать улыбку. «Инвер пошутил? Этот день войдет в историю!».
Только Венус, казалось, была чем-то обеспокоена.
– Что такое, лиса? О чем думаешь? – обратился к ней Инвер.
– Думаю, надо будет как-нибудь заехать и отдать Благгорте деньги за оружие и возместить ущерб, которые натворили птицы. Все-таки мы в тот момент там были, – Венус посмотрела на легатов.
– Как-нибудь, – улыбаясь повторил Рей.
Легаты переглянулись и, смеясь, хором протянули:
– Кааак-нибудь!
– Да ну вас! – воскликнула Венус. – Не хотите – не надо, одна съезжу. Лучше объясните мне, что это было? Что это за птицы напали на нас?
Улыбку как рукой сняло.
– Я не знаю. Ни в одной книге о животных Аналостана, что я прочла, не было даже упоминания об этих существах. А я прочла даже «Пятый сборник» Кичинуте, – Анагон пожала плечами.
– Они напали именно на нас. И именно тогда, когда рядом никого не было, – задумчиво произнес Инвер. – Это странно.
– Может, это сторожевые собаки Благгорты?
– Исключено, – Инвер нахмурился. – Торговцы, конечно, много видят и много знают. Но я не могу даже представить места на всем Алиоте, где могли бы обитать эти твари. И откуда их могли бы привезти сюда.
– Кроме лавки Благгорты.
– Кроме лавки Благгорты. Они слишком … неживые. Ненастоящие.
– Последний вариант – спросить у Энея.
– Действительно, самый последний вариант. Не уверен, что он скажет что-нибудь путное, – Инвер тряхнул головой.
– Не уверен, что он что-нибудь скажет вообще, – Рей подстегнул лошадь поехал вперед.
– Не уверена, что он нас выслушает. И все-таки, Инвер, откуда он у тебя? Откуда у тебя мой кинжал? – Анагон вытащила клинок и обернулась к парню.
– Эней стащил наше оружие и продал его. Единственное, что я смог найти – твой кинжал. Мои мечи пропали бесследно. Ну да ладно. Эти вроде тоже ничего.
– Спасибо, – девушка спрятала клинок. Потом вдруг её осенило. – Стоп! Ты сказал, что он стащил наше оружие? Только наше? А Венус и Рея?
– У Венус оружия не было, а Рея… думаю, нож Рея тоже, с чего бы ему вдруг оставлять его оружие, а наше красть?
– Думаю, нам с ним предстоит серьезный разговор, когда мы вернемся.
– Очень серьезный, – хмуро откликнулся Инвер и подстегнул коня. Остальные последовали его примеру.
***
В то время, как Инвер и Венус решили поговорить с таном, Рей вызвался помочь Анагон с лошадьми. Быстрая езда успокоила их и отодвинула мысли о странных птицах и о странном поведении тана на второй план.
Расчесывая под надзором Анагон гриву белой лошадки Венус, Рей спросил:
– Откуда у тебя такие знания о лошадях? Из книг?
Девушка усмехнулась.
– Да, я много читала о них. Всегда восхищалась этими могучими и в то же время такими изящными животными.
Конь девушки тихонько заржал, и Анагон чмокнула его в пушистый лоб.
– А ещё я разговаривала с кочевниками. У нас было изолированное поселение, и любая компания бродяг, проходящих мимо, удостаивалась внимания. Особенно внимательной была я.
– Твоя внимательность сослужила нам сегодня хорошую службу! – Рей рассмеялся и случайно больно дернул гриву белой лошадки. Та захрипела и недовольно покосилась на воина.
– Упс… прости, кобылка. Я не хотел! – легат вновь захохотал. – Боже, я разговариваю с лошадью, будто она что-то понимает.
– Лошади всё понимают! – горячо возразила Анагон. – Они очень умные создания! Мне даже иногда кажется, что они знают, о чем ты думаешь.
– Да? – отчего-то покраснев, спросил Рей. – Что ж… ну, я правда не хотел тебя обижать, кобылка. Прости уж меня! – и воин неуклюже поклонился лошади. Та фыркнула и продолжила щипать траву.
Анагон, казалось, о чем-то задумалась. Взгляд её затуманился, она рассеянно проводила щеткой по хвосту коня Инвера.
– Эй! – окликнул её Рей. – Колючку пропустила. Вряд ли Инвер будет доволен.
– А? – не сразу отозвалась Анагон.
– Да ты вообще не слышишь меня? О чем задумалась?
– Я вспомнила… Однажды, с одной группой кочевников пришел человек. От него получила большинство своих знаний. Он научил меня лечить лошадей, ухаживать за ними, ездить без седла. Правда, я тогда обе ноги в кровь стерла. Седло было великовато для семилетки. Его даже звали не по имени, просто – Конюх. Мы разговаривали только про лошадей, с утра до вечера. Они пробыли у нас неделю, и больше я его не видела, но до сих пор ему благодарна.
– Я тоже. Я думал, Хигир затопчет меня тогда, утром. Если бы не ты… – Рейгар тепло улыбнулся девушке.
Анагон пропустила благодарность мимо ушей, однако уголок её рта самодовольно вздернулся вверх.
– Хигир?
– Я назвал его Хигир та-Саруун. Сокращенно Хигир. На языке Шептальщиков это означает «обгоняющий ветер».
– Миленько. А как на этом языке Шептальщиков будет… хм… – девушка стеснялась спросить, но Рей её понял. Он немного задумался, затем глаза его хитро блеснули и воин, вновь чуть покраснев от чего-то, ответил:
– Карисси. Анагон переводится как Карисси
– Интереесно. Карисси Эрмегард! Нет, слишком пафосно, мне не нравится. А как будет Рейгар?
– Это имя уже на языке Шепота. На общий язык переводится как … – Рей покраснел. – Могущество.
– Неплохо! Могущество, принеси щетку пожалуйста, а то у твоего коня весь хвост в колючках.
Воин засмеялся и принялся выпутывать репейник из гривы и хвоста Хигира. Повисла тишина. Анагон начала что-то напевать себе под нос, совершенно не попадая в ноты. Рейгар не вытерпел и прервал её:
– Эмм… – он на ходу придумывал, чем отвлечь девушку. – Может, рассказать тебе о Шептальщиках?
Анагон закусила губу:
– Я так ужасно пою?
Легат обреченно склонил голову:
– Отвратительно.
Анагон смущенно улыбнулась и развела руками:
– Ну, нет у меня такого таланта, что поделаешь. Ладно, рассказывай давай про Шептальщиков, мне жутко интересно. Я просмотрела все книги на рынке и перелистала всю свою библиотеку, но ни одного упоминания о Шептальщиках я не нашла. Как и о Криках.
– Не удивительно. И Криков, и Шептальщиков на всем Алиоте не более сорока, и они редко покидают свои поселения. Мне кажется, за последние лет двадцать я первый Крик-Шептальщик, который ушел из дома.
– Так, что делают Крики я уже знаю. А что умеют Шептальщики? Тоже сражаются с помощью голоса?
– И да, и нет. Как можно догадаться, Шептальщики обладают особым Шепотом, как Крики обладают особым Криком. Но Шептальщики не могут использовать свой дар в бою. Мы может заговорить оружие, чтобы оно никогда не затупилось, можем заговорить раны, и они будут заживать быстрее. Или зашептать самого себя, чтобы усилить реакцию или выносливость.
– Это невероятно! – восхитилась Анагон.
– Да, но эти заклинания постоянно требуют поддержки. Чтобы сохранить действие заговора, нужно постоянно отдавать ему часть своей энергии. Это довольно тяжело, – признался Рейгар.
– И всё же это действительно невероятно, – Анагон прищурилась и с чем-то, похожим на гордость, во взгляде, посмотрела на Рейгара. – Ты очень сильный воин.
Легат смутился и почесал затылок:
– Надеюсь, что это действительно так.
Анагон вдруг замолкла и помрачнела, будто вспомнив что-то. Рейгар заметил эту перемену в её настроении и спросил:
– Что такое, кошка? О чем снова задумалась?
– Я… – не смело начала девушка. – Я вспомнила…
– Ну?
– Я вспомнила, как ты справился с теми бандитами в доме Миша.
– А это… по-моему, это было мощно! – лучезарно улыбнулся легат, но заметив неодобрение на лице девушки, замер. – Что-то не так?
– Джакар.
– Опять ты про это! – раздраженно закатил глаза воин. Лошадь Венус, почувствовав его злость, тихо заржала и отодвинулась. – Я уже говорил тебе. После того, что тот урод сказал… показал мне. Я не мог оставить его в живых. Анагон… – Рейгар чуть приблизился к девушке и взял её за руку. – Я никогда и никому не позволю даже думать плохо о тебе.
– Рей… – девушка уткнулась носом в плечо воина. Ей была приятна такая забота с его стороны. Впервые с тех пор, как Динар покинул её, она чувствовала себя защищенной. Но что-то в голосе Рейгара пугало её.
***
– Зачем Вы продали наше оруужие? – без приветствия, Инвер перешел к главному вопросу.
– Я смотрю, вы уже вернулись. Обошлось без приключений? – тан, лениво развалившись в кресле, что-то читал.
– Вы не ответили, – злоба клокотала внутри Инвера, он чуть хрипел.
– На вас не нападали? Например, странные черные птицы? – тан вновь проигнорировал вопрос. – Взявшиеся не пойми откуда?
– Что? Откуда Вы знаете? – Инвер опешил. Венус удивленно приоткрыла рот и оглянулась на воина.
– Просто опять проследил за вами.
– Но зачем? – Венус склонила голову. – Что могло было быть опасного в простом походе на рынок за оружием?
– Как ты смогла убедиться – было опасно. Но не настолько, что мне пришлось вмешиваться.
– Никто Вас и не просил вмешиваться, – проворчал Инвер. – Лучше ответьте: кто они? Чего они хотели от нас? И почему напали?
– Как много вопросов. Зачем вам оно? – Эней наконец отложил книгу и повернулся к ребятам.
– Что? Что «оно»? – непонимающе переспросил волк.
– Я отвечаю на ваш первый вопрос. Про оружие. Вы так разозлились на то, что я его продал. Но почему? Зачем оно вам? Вы ведь так легко нашли ему замену. Всему можно найти замену. Даже не зная об этом.
– Это память. Это оружие было памятью. О прошлой жизни. О людях, которые там остались. И мне не хотелось бы их ничем заменять.
– Тебе были дороги те люди?
– Да! Поэтому я разозлился.
– Тогда почему ты позволил им стать воспоминаниями и только?
Инвер не нашелся, что ответить.
Эней довольно осклабился. Легат сел в кресло напротив него. Венус по обыкновению села на окно.
– Позволь я расскажу тебе одну историю.
– Мне не нужны никакие Ваши истории! – вновь недовольно зарычал Инвер, но тан не слушал его и продолжил:
– Жила на свете одна маленькая птичка. У неё была очень интересная жизнь. И вот решила эта птичка как-то в память о каждом моменте своей жизни подбирать камешек, а потом, перебирая их, переживать заново эти моменты.
Но время шло, камешков становилось все больше, а поскольку птичка не хотела с ними расставаться ни на секунду и таскала их с собой, летать ей становилось все сложнее и сложнее, пока она вовсе не смогла взлететь. Естественно, она умерла от голода в окружении камней.
Эней наклонился к Инверу.
– Не думаю, что она была счастлива в тот момент. Помни, но не становись рабом воспоминаний.
Инвер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
– Вы так говорите, потому что вам есть что … забыть. Так ведь? Я знаю, потому что я встречал таких людей. Несчастные. Все жизнь бегут от воспоминаний, вместо того, чтобы принять их и научиться жить с ними.
Он приоткрыл один глаз. Эней безучастно смотрел куда-то сквозь него.
– Венус, позови остальных. Надо проверить выбранное вами оружие.
***
Девушка вернулась с ребятами. Когда они вошли в комнату, Эней резко встал и, потирая костяшки правой руки, повернулся к ним спиной. Инвер оттирал кровь с губы. На лице читалось полнейшее недоумение. Анагон молча достала из потрепанной котомки, которую она постоянно таскала с собой, платок и протянула парню. Тот благодарно улыбнулся, но тут же взгляд его наполнился ненавистью, и он резко обернулся к тану.
– Оружие у вас с собой? Я имею в виду ваше новое оружие? Пора оставить на нем первое воспоминание, – сказал Эней.
– Да! – рыкнул Инвер. – Наше новое оружие с нами.
– Тогда идем. Неплохо было бы его испробовать его не на птицах, а в реальном бою.
– С кем предстоят сражаться?
– Со мной, – не оборачиваясь, бросил тан. – Я хочу посмотреть, как вы владеете им. Да и мне разминка не помешала бы.
– Разминка… – прошипел Инвер. – Я загоняю тебя до седьмого пота.
Рей наклонился к Анагон и отметил шепотом:
– Попробуй сказать ему сейчас, что мы устали! Ему же плевать.
Анагон молча проверила заткнутый за пояс кнут.
Легаты вышли за калитку. День клонился к закату, налетела мошкара. Идти совсем не хотелось. Эней повел их через лес.
Инвер сунул руку в карман и нащупал там мешочек с кольцами. Чуть отстав, он окликнул ребят.
– Смотрите, что мне старуха одна всучила.
Он развернул мешочек и разложил на ладони кольца.
– Как же ей это удалось? Ну, всучить тебе украшения? Не думаю, что ты их коллекционируешь. Или носишь, – усмехнулся Рейгар.
– Сам не знаю. У меня было предположение, что она владеет Иллюзией или Внушением. Разбирайте кольца. Рей прав, я их не коллекционирую, но за компанию с вами, надену. Я подумал, четыре кольца – четыре легата, всё такое…
Инвер посмотрел в спину Энея. Перед тем, как кулак последнего разбил губу парня, волк заметил, что на среднем пальце тана надето точно такое же кольцо. Это показалось легату странным, но напомнило о кольцах, лежащих у него в кармане.
– Спасибо, волк.
Каждый взял себе по кольцу и начал рассматривать. Четыре кольца из металла серебристого оттенка венчали головы драконов с приоткрытой пастью. Венус это выражение морды показалось устрашающим. На затылке у драконов располагались камни в форме капли, но их названия никто не знал. Анагон взяла кольцо с кроваво-красным камнем, Венус – травянисто-зеленым, Рей – с небесно-голубым, а Инверу осталось кольцо с непрозрачным черным камнем.
Оторвавшись от разглядывания кольца и подняв голову, Анагон увидела настороженно застывшего тана. Он протянул руку к её руке, на которую она уже надела кольцо, но отдернул её. По лицу его пробежала тень сомнения.
– Что-то не так, тан-ректор? – насторожилась кошка.
– Нет. Ничего. Быстрее. Уже недалеко. Чем раньше доберемся, тем раньше уйдем.
Венус обратилась к Инверу:
– Как-то он странно на кольцо твоё смотрел.
– Мне все равно, как он там смотрел. Это не его кольца.
Парень только глубже натянул перстень.
Наконец, они дошли до небольшой полянки, окруженной по периметру старыми туями. Венус тут же подошла к одной из них, сорвала листочек и приложила к губам. Затем съела, чем привела в недоумение Анагон. Девушка сконфуженно улыбнулась.
– Это туя. Ее сок неплохо обеззараживает раны. Съев ее, я приняла от нее часть лечебных свойств и теперь могу воспользоваться ими в случае необходимости, не ища оригинала этого растения.
– Ну да. Без проблем. Просто как то необычно. Я же раньше не встречалась с такими продвинутыми целительницами и не в курсе этих ваших штучек.
– Если захочешь, я смогу научить тебя паре штучек. Это могло было быть полезно каждому.
– Неплохая идея! Напомни мне об этом, как только мы освободимся, – Анагон согласно подмигнула Венус.
Рыжая смущенно улыбнулась. «А она вроде ничего. Если не попадаться ей под горячую руку».
– Пришли, – объявил Эней.
Инвер поспешил обнажить мечи, но тан остановил его.
– Я передумал. Мы не будем сражаться.
– Струсили, – сплюнул парень, со звоном пряча мечи в ножны.
Тан как будто бы не заметил его дерзости.
– А наш волк так надеялся надрать ректору… что-нибудь, – вновь отметил Рей, обращаясь к Анагон.
– Не судьба значит. Но я хочу составить ему компанию. Слишком много спеси и слишком мало толку от нашего тана.
Парень удивленно поднял брови и притворно задрожал от страха. Анагон закатила глаза, затем прищурилась и подалась вперед.
– А зачем мы пришли тогда?
Эней выбросил руку перед собой, чем невольно заставил Инвера вновь схватиться за убранное оружие.
На среднем пальце тана блеснуло точно такое же кольцо, как и у легатов – с головой дракона и непрозрачным оранжевым камнем. Его-то и заметил Инвер.
– Переоденьте кольца на средний палец левой руки, как у меня.
– Он у меня не влезет туда…, – заворчал Инвер, у которого кольцо еле налезло на мизинец , но с удивлением обнаружил, что украшение село, как влитое.
– После того, что вы сегодня сделаете, никогда – слышите? – никогда не снимайте кольца.
– Иначе?
– Смерть.
Эней перевел взгляд на кольцо и громко произнес:
– Элементаль – вира!
Из перстня вылетел сноп белых искр, а затем, извиваясь, как змея, белоснежный, но с красными когтями, глазами и хвостом, выполз дракон. Рептилия взмыла вверх, расправив узкие перепончатые крылья, сделала круг около тана и улеглась у его ног, при этом пристально разглядывая изумленных легатов. В длину зверь был полуметра два-три, а в высоту около полутора метров. Глаза у дракона были ярко-алыми, с узкой полосочкой зрачка, очень умные, почти человеческие. Крылья зверь сложил и плотно прижал к белой чешуйчатой спине.
Художник: Батурова Полина Евгеньевна (•~•Skyka•~•)
– Что это? Или кто? – Инвер напряженно разглядывал дракона, спрятав испуганную Венус за своей спиной.
– Не бойтесь. Он не тронет вас.
– Это дракон? – восхищенно спросила Анагон. – Настоящий?
– И да, и нет. Настоящие драконы вымерли пару веков назад.
– Тогда кто же стоит перед Вами? – Рейгар непонимающе нахмурил лоб.
– Часть моей души. Мои пороки, самые страшные грехи и черные мысли. Это кольцо может придать им осязаемый образ, образ дракона. Нужно только произнести заклинание и связаться с ним.
– Что-то ваши черные мысли слишком белые, – вновь отметил медведь.
– Это всего лишь окрас. А теперь повторите заклинание.
– Зачем? Мы ослабим себя, произнеся это заклинание и связавшись с кольцом, – рассудила Анагон. – Нам можно будет убить, просто стащив его!
– Нет. Никто, кроме вас самих, не сможет снять кольца с вашей руки. Вы ничуть не ослабеете, напротив, эти драконы… – рептилия подняла голову и, казалось, улыбнулась тану, – эти драконы, если научиться с ними ладить, смогут стать вам хорошими помощниками в битвах.
– Как можно ладить со змеей-переростком с лапками? – недоумевал Рей.
Дракон тана тихо зарычал и ударил по земле тяжелым мясистым хвостом, украшенным на конце длинным алым шипом.
– Змея с лапками? Нееет. Это величайшее древнее создание, которое может разорвать тебя на части прямо сейчас без особых усилий. Если я прикажу, конечно. Но хватит болтать, повторите то, что сделал я.
Первой, как ни странно, откликнулась Венус. Резко взмахнув рукой, она воскликнула «элементаль-вира» и зажмурилась, закрыв лицо руками. Из её кольца, постоянно оглядываясь, выполз темно-зелёный дракон. Синие глаза испуганно взглянули на дракона тана. Ящер был намного меньше его, всего около метра в длину. Змей не имел крыльев и, коснувшись земли, тут же нырнул за девушку и больше не показывался.
