Marko Silens MSR
Бешенство
-Баам-
Звук, оглушил и напугал…. Хриплый сзади посмеялся, как конь над ним, строя и искривляя лицо разными гримасами, потом прохрипел и откашлялся, сплёвывая что-то на черный снег, если это можно было назвать снегом. Хриплый…..
Наверное, кличка его «одношкольнику» досталась из-за ломавшегося голоса, превратившего детский пятнадцатилетний писк, в мужской хриплый бас. У Андрея дрожали руки, он сильно испугался, сердце застучало, а в правом ухе гудел нарастающий противный писк. Хриплый всем своим громким голоском, откашливался на лужи, противно рыча, мальчику хотелось повернуться, но он слишком был напуган и атакован паникой. Не став ничего делать, он просто умеренным шагом отправился дальше.
Пройдя дорогу через пешеходный переход, а затем дефилировал вдоль, не думая ни о чём направляясь в сторону дома по тротуару. Руки Андрея не могли успокоиться, поэтому он не стал высовывать их из кармана. Они тряслись, мальчик боялся громких звуков. За, что так с ним? Он ведь даже не знаком с этим чудаком на букву «М» лично. Больше всего напугала не сама петарда и взрыв, а большие блестящие глаза, точнее их животные оттенки, они переливались алым кровавым пламенем.
Сзади был слышен шум двигателя, и рассекание воды, чёрно-серые капли полетели в сторону мальчика, и он весь с ног до головы был обрызган отходами неба. Машина промчалась мимо него, даже не остановившись. Лицо, ладони, ноги, куртка вместе со штанами и ботинками впитали в себя умершую субстанцию, когда-то ещё морозного Января. Колёса автомобиля разнесли брызги от лужи не только на мальчика, но и на забор рядом. На жёлтой деревянной стене расплескались кляксы полусферической формы, образуя заходящее за горизонт серое солнце. Они облипли на дощечках, только по краям, а в середине будто бы остался отпечаток тени Андрея. Шмурыгая носом, он вытер лицо, капли попали ему в рот, на вкус солёнее смерти. «Мама расстроиться и скорее всего рассердиться» – подумал он. Хотелось согреться.
Свернув в переулок, он добрался до своего дома, синей «Газели» на парковке не было, значит, отец ещё не вернулся с работы. Подошёл к своему подъезду, дверь была обклеена рекламными вывесками, наслоёнными друг на друга. Разбитая лампочка над тяжёлой чугунной дверью. Носки были насквозь мокрые, при каждом шаге отчётливое жмяканье, ткань впитывала воду. Нашуршал у себя в кармане ключи, достал их, приложил к магнитной пимпочки домофона.
-Пип- -Пип- -Пип- -Пип-
Потянул тяжёлую дверь на себя, еле – еле приоткрыл и протиснулся в подъезд. Дверь с грохотом закрылась, издавая громкий гул по всем этажам. На лестничной клетке лежал мужик, наверное, спал – было не понятно. Он кренился на правый бок и храпел, рядом стояла белая прозрачная бутылка с почти оторванной этикеткой, надпись «Беленькая». Тихонько нахрапывал, на этаже бабы Мани. Нечего не обычного для такого места… Вот только что-то светилось ярко салатовым светом, возле мужика. Завораживая и переливаясь, мальчик не стал долго смотреть, решил подниматься на четвёртый этаж, топанье откликалось в подъезде монотонным эхом, резкий звук упавший бутылки, раз ступенька – Андрей ускорился, шаги участились два ступенька – добрался до своего этажа, три – четыре, сунул ключ в замочную скважину, пять – осколки от бутылки рассыпались на маленькие стёклышки, он влетел в квартиру, захлопнув дверь, уронив ключи на пол, тяжело дыша.
Сердце стучало, в коридоре стояла мама, в красном фартуке, натирала тарелку, смотрела безмятежно на сына. Они стояли и смотрели друг на друга не долго, по крайней мере пока мать, не увидела куртку всю в грязных разводах, глаза сразу поменяли форму, на озлобленные, охотничьи-волчьи, и резко произнесла: «Что это такое!!!» – кричала она. Затем более грозным тоном: «Что это!» – ринувшись к нему, схватила его за руку, и начало трясти – будто бултыхая воду в разные стороны. Боль обжигала руку, из правого уголка рта мамы потекла капелька кислотного сока, она упала на руку мальчика обжигая его ткань. Слезы потекли из глаз, взмах руки удар хлыстом пронёсся по лицу, все слёзы разлетелись в разные стороны, продолжая орать: «Сколько раз я тебе говорила не шляться после репетитора!»
