Мариэтта А. Роз
Человек с глазами волка
Вот почему ей стало так страшно, как только она вошла!..
Стать волком.
Большим,
сильным
волком!
Мужчина кинулся – Мариэтта успела отскочить – лезвие лишь оцарапало ей руку – в нос ударил запах собственной крови. И, не ожидая, когда Джордж развернётся, оттолкнётся от стены, кинулась сама…
* * *
Всё последующее показалось ей кошмарным сном.
Одним
бесконечным
кошмарным
сном.
Она бежала сквозь дождь. И вода – то ли дождь, то ли слёзы – заливала глаза, горло. Она захлёбывалась, но продолжала бежать.
То, что произошло на кухне несколько минут (а может, часов?) назад, не могло быть реальностью! Но именно ею оно и было.
Она убила Джорджа.
Вернее, он умер, когда она кинулась на него. Только это была не совсем она. Это было чудовище, волк.
Большой, сильный волк.
Которым она так хотела стать.
Мариэтта лишь толкнула его руками-лапами, упёрлась в грудь… ему, лежащему на полу… И тут услышала крик Эммы. Нет, она не просто кричала – верещала, этот звук, свербящий, пронзительный звук иглами вонзился в мозг Мариэтты.
И она очнулась.
Злоба, жажда убийства исчезли, она вновь стала собой. Тут же в нос ударил смрадный запах мочи и смерти.
Мариэтта поняла, что Джордж умер. Для этого ей не нужно было смотреть на него, но посмотрела. И тогда увидела… увидела то, что заставило Эмму так пронзительно кричать.
…Мариэтта не помнила, как вновь стала человеком.
Памяти больше не существовало.
Лишь дождь и бег.
И Мариэтта бежала. Она захлебывалась в воде, выплёвывала её на бегу, но продолжала бежать! Всё дальше и дальше. Всё быстрее и быстрее. Прочь от этого ужасного дома. Прочь от мёртвого Джорджа. Прочь от этого кошмара! Прочь!..
И лишь упав без сил посреди дороги, поняла, что от этого кошмара не убежать уже никогда.
Мариэтта разрыдалась. Скорчилась на мокром асфальте, вцепилась ногтями в плечи. А дождь падал на неё сверху своими горячими каплями…
* * *
Больше всего на свете она любила волшебные сказки.
Но в этих сказках чудовища, уставшие от собственного одиночества, похищали прекрасных принцесс. А глупые принцессы лишь кричали и рыдали. За ними однажды приезжали храбрые рыцари, на самом-то деле – глупые и самодовольные пижоны. Они убивали чудовищ, и те умирали со вздохом благодарности. А потом храбрые рыцари увозили в свой замок прекрасных принцесс и женились на них. А мёртвое чудовище так и оставалось лежать в своей пещере. Как и прежде – одинокое и холодное.
Потому что никто не любит чудовищ.
Нет таких сказок.
Глава 2. Эльсидория. Джарет. Часть первая
В то утро великий и ужасный Джарет, волшебник, повелитель Сюррии, Король домовых и гоблинов очнулся с дикой головной болью и не сразу понял, где вообще находится. Потолок вроде знаком. Но мало ли знакомых потолков! Чтобы лучше сориентироваться в пространстве, пришлось приподняться, несмотря на то что каждое движение отдавалось колкой болью в воспалённом мозгу.
К счастью, он оказался дома. Правда, почему-то не в собственной спальне и даже не в библиотеке, а на первом этаже, где располагались комнаты прислуги.
«Надеюсь, я был хорош», – подумал Джарет, оглядывая смятую постель. Угадывать, какую горничную он осчастливил этой ночью, сил не было.
Джарет всегда очень тяжело переносил похмелье – тело отекало, голова гудела. Но сегодняшний день вроде обещает быть обычным, так что можно просто погрузиться в сон. Если повезёт, то проспит до следующего утра, если нет – то до вечера и всю ночь будет шататься по собственному замку, изображая привидение.
– Джеймс!
Дверь тут же открылась, вошёл дворецкий, держа в руках поднос, на нём – запотевший графин с водой, стакан и несколько белых пакетиков с порошком от головной боли. Создавалось впечатление, что верный слуга всё это время стоял под дверью, ожидая, когда Хозяин проснется. Скорее всего, именно так оно и было.
Джарет проглотил содержимое двух пакетиков и вдоволь напился воды.
– У кого я? – поинтересовался Король.
– У Ренаты.
Джарет невольно поморщился: девица ему уже порядком поднадоела.
– Дай ей денег и гони в шею.
Джеймс кивнул. Он был абсолютно уверен, что в его обязанности, помимо всего прочего, входит также ограждать Хозяина от различных проблем вроде преследований надоевших любовниц. Соответственно, дворецкому нужно не просто вручить бывшей горничной определённую в таких случаях сумму, но и вывести её из замка так, чтобы она не нарушила покой его господина.
– Что ещё? – спросил Джарет, правда уже так, больше для порядка.
Но Джеймс ответил:
– Домовой с Грани просит вашей аудиенции.
Был бы это кто другой, то Джеймс, скорее всего, даже не упомянул бы о визитере. Тем более когда аудиенция предварительно не назначалась. Но домовые так просто не покидают свои дома.
– Он здесь? – Джарет насторожился. – Что ему нужно? Впрочем… – Джарет вздохнул. – Я спрошу его сам. Джеймс, приготовь мне ванну, кофе покрепче. А домовой пусть ожидает в тронном зале.
* * *
Итак, Джарет.
Чтобы лучше его понимать, нужно помнить одно: двойственность свойственна его натуре точно так же, как и его происхождению.
С одной стороны, он, как отпрыск двух королевских домов, обладал многими правами лишь по самому факту своего рождения. Но на самом деле – не обладал ничем.
Он, незаконный отпрыск двух королевских династий – эльфийской и английской, родился на Грани в период смутного Средневековья, в ту самую пору, когда дивность считалась наивеличайшим грехом и инквизиторы огнём и мечом вымарывали любое проявление крови, которую считали нечистой.
Его мать боялась – то ли за себя, то ли за судьбу ребёнка – родила тайно, в одной захудалой деревеньке, там же оставила на попечение местной ведьмы. Отец его был вынужден эмигрировать со своим народом в Эльсидорию. И даже если они планировали вернуться за ребенком – не сложилось.
Первые четырнадцать лет Джарет провел в глухой деревне под присмотром полубезумной бабки. Как и все дети того времени, пас овец, работал в поле, рыбачил, охотился.
Джарет с раннего детства был хорошо сложен, гибок. Людская кровь смягчила линию скул и подбородка, вылепила английский нос, но не тронула эльфийских острых ушей и миндалины разноцветных глаз (левый – синий, а правый – зелёный).
К слову говоря, разноцветные глаза – большая редкость даже для дивных. Согласно поверьям, человек с разноцветными глазами сам пишет свою историю в Книге Судеб. И действительно – Джарет уже тогда отличался умом, смекалкой, наблюдательностью. Самостоятельно научился читать, немного писать, считать. Пусть знания были неглубоки, но многие деревенские не умели и этого. А ещё он быстро перенял весь арсенал своей бабки: травы, заговоры, обряды. Но, конечно, в такой глуши его способности быстро зачахли бы, если бы ему не пришлось бежать.
Дело в том, что он безумно влюбился в дочку мельника, та ответила взаимностью. Но, увы, она с малолетства предназначена была в жены другу её отца, человеку чуть ли не втрое старше. В день свадьбы, когда вся деревня изрядно напилась, юная невеста со слезами на глазах заявила, что предпочитает отдать девственность любимому пастуху, чем ненавистному мужу.
Наутро Джарет благоразумно унес ноги.
В Эльсидории появился, уже будучи восемнадцатилетним юношей, имеющим всего лишь одну пару сапог, но это его явно не смущало! Потому что уже был учеником самого Огиона и наследником Короля домовых. Как он умудрился оказаться первым у чужого престола и тем более как сумел стать любимцем величайшего мага – остаётся загадкой и по сей день.
Правда, в Эльсидории Джарет появился не один, а сопровождаемый самой настоящей лесной бандой. Разбойники его просто обожали! Именно их пьяные языки распространили множество легенд о его дерзкой смелости, удачливости, бешеном успехе у женщин.
Вскоре стало ясно, что у Джарета грандиозные планы по захвату земель: он явно не собирался продолжать традиции престола в чистом виде. До него Короли домовых собственных границ не имели в силу специфики подданных. Построили дом – появился домовой, оградили двор – вот, пожалуйста, дворовой. Какие границы могут тут быть? Соответственно, Короли домовых жили уединённо, небогато, одержимые заботой лишь о своих подданных. Но Джарет решил, что кто-то должен быть первым. И действительно им стал.
Он выбрал на юге Эльсидории несколько разрозненных поселений (по чистой случайности там жили одни славяне) и захватил их. Объявил, что теперь это его королевство и он здесь бог и господин. Люди, конечно, сперва возмутились, но, как следует подумав, решили, что, в принципе, всё не так уж и плохо. Действительно, сложно спорить с тем, у кого в каждом доме есть свои глаза и уши.
Джарет на этом не остановился. Где силой, а где и лестью, подкупом к уже имеющимся владениям присоединил ещё несколько деревень. После почти два года собирал праздношатающуюся по Эльсидории молодежь. Наобещал им с три короба и отправил занимать пустующие земли на востоке и юге. На востоке его армия дошла до гор, где под покровительство Джарета попало небольшое племя гоблинов (именно поэтому его и стали называть Королем домовых и гоблинов). На юге – до пустыни, где тамошний странный многорукий народ, говорящий на свистящем языке, весьма вежливо попросил дальше не соваться. Таким образом его владения распростерлись южнее Альфара и заняли всю площадь между Гномлией и Королевством горных эльфов.
Джарет решил, что земли ему пока хватит.
Это пока заставило содрогнуться всех.
Итак, к двадцати девяти годам Джарет уже был правителем собственного королевства, которое назвал Сюррия, занял престол Короля домовых, требовал, чтобы его именовали Хозяином. А ещё в двадцать девять лет стал вечным.
Он прекрасно знал, что эликсир вечной молодости делается на основе сыворотки из крови Огненных птиц и рецепт его считается тайной, которую охраняет сам Совет магов, что вечность даруется только волшебникам, получившим статус мага, но плевал Джарет на правила.
Разразившийся скандал чуть было не обрушил хрупкое равновесие Эльсидории.
Как так? Какой-то мальчишка! Всего лишь волшебник! И вдруг стал вечным!
К счастью, Огион заступился за любимца. И, к счастью, Джарет вовремя изящно намекнул, что эликсир на самом-то деле был куплен у некоего мага, имя которого он вполне может назвать, желаете? Совет магов не желал. В общем, Джарет дал клятву, что навечно сохранит в тайне обстоятельства сделки, и все успокоились.
* * *
Итак, Джарет.
Домовой ожидал аудиенции в тронном зале. Ростиком был, как и все представители народа, около полуметра. Мохнатый, бородатый, одетый в обноски, он стоял переминаясь с ноги на ногу, мял в руках шляпу и рыскал глазами по сторонам, стараясь запомнить замок как можно лучше: будет чем похвастаться перед соседями!
Домовой благоговел и ужасался.
Тронный зал действительно ошеломлял. Стены отделаны мрамором цвета тёплых сливок, на полу выложены узоры из золота, серебра, драгоценных камней. Особенно домового заинтриговал трон. Неизвестно почему, но Джарет выбрал не традиционное монаршеское кресло, неудобное и помпезное, а комфортное директорское кресло с Грани с кучей функций (в том числе и массаж), обтянутое дорогой чёрной кожей. В общем, тронный зал в своём сочетании контрастов производил нужное впечатление.
Вскоре появился сам король. В принципе, он хорошо выглядел. Правда, не на двадцать девять лет, на которых навечно остановился, а где-то на тридцать пять. Чуть влажные волосы просто зачесаны назад. Светлая кремовая рубашка оттеняла белизну кожи, массивные манжеты и воротник подчеркивали изящество рук и шеи, а узкие чёрные брюки – прочие достоинства его фигуры. В общем, Джарет был хорош, и лишь знающие люди могли найти в чертах его лица признаки похмелья и противной зудящей боли в висках. Его сопровождал верный Джеймс, кативший столик с напитками и закусками.
Король прошествовал мимо домового, который был близок к тому, чтобы разрыдаться от благоговения или упасть в обморок от ужаса.
– Однако жильцы твоего дома плохо о тебе заботятся, – заметил Джарет. – Джеймс! Принеси ему что-нибудь более достойное. Прошу тебя, угощайся! – Король улыбнулся настолько приветливо, насколько сейчас вообще мог. – Я слушаю тебя.
– О! Мой Хозяин! – воскликнул домовой и вдруг затараторил: – Она не виновата! Они – дурные люди, они обижали её! Она – добрая девочка! Это была случайность!..
– Стоп! – Джарет повелительно вскинул руку. – Ты о ком?
– О девочке.
– Какой девочке?
– Ну о той, полукровке! Вашей подопечной. Её шестнадцать лет назад в мой дом принесла одна женщина. Я не знаю её имени, но у неё было вот это, – сказал домовой и достал из кармана серебряный листок.
Джарет резко подался вперед – тут же дернулась боль в висках – но это уже не имело значения! Он узнал листок. Это была не просто безделушка из тонкого чистого серебра, а своеобразная карточка Короля домовых, мол, обладателю сего оказать всяческое содействие.
Таких у Джарета не так много, где-то с десяток. Честно говоря, он их заказал, когда начитался французских приключенческих романов. Естественно, быстро раздал самым разным людям. Но по какому-то странному совпадению эти самые разные люди предпочитали листочки хранить, лишь несколько штук после вернулось к Королю домовых. Вроде как он даже выполнил обещания.
Правда это или нет – сейчас неважно. Важно сейчас лишь то, что когда-то в приступе сентиментальных чувств Джарет передал один такой вот серебряный листочек Анжеле…
Анжи, моя Анжи…
– …Она пришла ночью, – продолжил домовой. – Джонсоны её ждали. Она принесла ребёнка и драгоценности.
– Драгоценности? – переспросил Джарет.
Когда после смерти Анжелы он разбирал её вещи, то не нашёл ни одного украшения. Тогда решил, что она всё продала, поскольку очень нуждалась в тот период, оказавшись отвергнутой и собственным племенем, и возлюбленным, и до того, как решилась написать ему. Выходит, что нет.
– Да, там много чего было: кольца, серьги, ожерелья. Всё – работа дивных мастеров. Она сказала, что это в уплату за содержание ребёнка, но они…
– Бездарно спустили?
Домовой кивнул.
– Мне женщина отдала вот это, – продолжил он, указывая на листок. – С наказом, что, если не придёт в день шестнадцатилетия девочки, передать это вам и напомнить о вашем обещании. Ну так вот… Ей вчера исполнилось шестнадцать, никто не пришёл…
Джарет не ответил, лишь поджал губы.
– Кстати, Хозяин, – сказал домовой, – она оставила для вас у Джонсонов письмо. Правда, указала на нём ваше обычное имя, без титула.
– Ты прочёл его?
Конечно же нет! Домовой с благоговением смахивал пыль с конверта, на котором написано имя его Хозяина, следил за тем, чтобы письмо не потерялось, чтобы с ним ничего не случилось.
Джарет молчал.
«Она обманула меня. Но зачем?»
Вспомнил, как пришло письмо от Анжелы с просьбой о помощи. Как помчался, бросив всё.
Анжела была в ужасном состоянии! Всё время плакала, чего-то боялась. Джарет думал, что это просто истерика, к тому же поводов хоть отбавляй! Да и беременность протекала тяжело. Впрочем, роды прошли успешно, в срок появились две девочки.
Джарету показалось, что Анжела успокоилась. Но тут кому-то зачем-то понадобилось похищать одну из близняшек. Смысл? Какой вообще смысл похищать детей по очереди? Затем Анжела, как сейчас оказалось, инсценировала пропажу второго ребенка. Зачем?
«Она знала, что происходит. Вот почему».
Вспомнил, как билась о его грудь, как рыдала, молила. Вспомнил, как нашёл её мёртвой.
«Она боялась, – подумал Джарет. – Кария. Отца. Возможно, даже меня. Во всяком случае, не слишком-то она мне и доверяла! Нет, не только…»
Вспомнил, что из дома она фактически не выходила. Всё время к чему-то прислушивалась, держала под рукой оружие. Входить к ней нужно было крайне осторожно: могла и с мечом кинуться, и когти выпустить, и вообще.
«Но ей действительно кто-то угрожал. Или что-то…»
А ведь Джарет действительно всё списывал на послеродовую депрессию!
В тот день он был там. Анжела тогда ещё пользовалась всем домом. Она спустилась вниз, чтобы поставить чай, а он остался в детской. С любопытством разглядывал близняшек, те мирно спали. Гадал, как разделилась кровь, кто кем потом станет. Но вот Анжела позвала его. Когда уходили, обе девочки мирно посапывали.
Около получаса просидели на кухне. Вместе, поэтому точно всё знает. Хорошо помнит, как Анжела вдруг напряглась, бросилась наверх, он – за ней. А в комнате окно распахнуто, и…
«Одну девочку забрали, но вторую не тронули. Зачем? Как они вообще попали в комнату? И кто это – они? Я так ничего и не узнал…»
У Анжелы после разум помутился. Окопалась в одной комнате, словно оборону решила держать.
Интересно, как ей удалось спрятать девочку незаметно от всех? Впрочем, всё яснее ясного! Ей помог тогдашний Хранитель Ключей. Только как она его уговорила? Отношения ведь между ними были не ахти.
«Правду сказала. И она оказалась такой, что у Хранителя дрогнуло сердце. Подкупить не могла: слишком тогдашний был правильным, – подумал Джарет. – Ему сказала, а мне – нет. Почему?»
«Потому, что должен был искать», – тут же ответил сам себе. Вполне разумно: если не найдёт он, не найдёт никто – хотя всё равно обидно.
Эльсидорию Джарет перетряхнул несколько раз. Каждую колыбель проверил! Про другие миры даже не подумал – да и кому надо тащить грудного ребёнка в такую даль? Смысл?
Хотя нет, Грань проверял, но только из-за старых порталов и только Землю. Но там Джарет достаточно быстро нашёл бы ребёнка: как-никак планета знакома. Но вот дальше… Всё-таки Грань – не Эльсидория, сейчас там не одна Земля обжита, а несколько десятков других. Чтобы обыскать каждую, не хватит и вечной жизни.
Да, Анжела хорошо спрятала ребёнка. Тут ничего не скажешь.
«Только вот почему?»
– Почему ты ничего не сообщил мне?
– Но она сказала, что на то есть ваша воля, – ответил домовой.
– И ты ей поверил?
Домовой смутился ещё больше. Женщина так молила его не болтать лишнего, присматривать за девочкой, уверяла, что Хозяин всё знает – выходит, нет. Да и серебряный листок был с ней…
– Хорошо, – Джарет вздохнул. – И что случилось вчера?
– Девочка убежала, Хозяин, и, я думаю, она не вернется. Она в очень большой беде! Ей нужна помощь!
– Помощь? – переспросил Джарет.
– Ну да! Они ведь пытались убить её…
Глава 3. Джарет и Мариэтта
Четырнадцатого сентября, в послеобеденные часы Джарет появился в Космополинске.
* * *
К счастью, Вадим Морш, Хранитель Ключей, оказался свободен и без лишних проволочек открыл портал на Грань. Уже там, зная жуткую нелюбовь Короля к гостиницам, помог Джарету быстро найти более или менее подходящую квартиру, накидал список необходимых телефонов и отчалил по своим делам.
Доложились домовые: искомой девушки в домах Космополинска нет, значит, ночевала где-то на улице. Где именно? Дворовые сообщили, что в разное время видели её в разных уголках города. Значит, оставалось одно: взять напрокат машину и колесить по улицам. Джарет так и сделал.
Мариэтта действительно ночевала на улице – на свалке. Что делать, как жить дальше – не знала. Возвращаться домой боялась. Ближе к обеду острый голод прогнал её со свалки на улицы города. Прошлась по магазинам, удалось кое-что украсть. Мелочь! Но всё-таки. После пошла наугад. В никуда.
Ближе к вечеру начался ливень.
Джарет нашел её тогда почти случайно. Повезло. Он уже здорово устал и поэтому злился на себя, на весь свет, на Анжелу. И тут вдруг увидел её…
Она вынырнула из какого-то переулка. Шла, цепляясь ботинками за асфальт, сунув руки в карманы джинсов, в одной майке, длинные волосы собраны в хвост – казалось, ей всё равно, что уже стемнело, идёт дождь.
Джарет нажал на клаксон – Мариэтта вскинула руку, чтобы убрать с лица мокрые волосы, и одновременно обернулась. Ему показалось, что поворачивается она бесконечно медленно. И этот взгляд! Глубокий, пронизывающий взгляд – не испуганный, вопрошающий – взгляд молодого зверя.
Сердце короля болезненно дёрнулось.
* * *
Мариэтта хмыкнула, бросив взгляд на машину, и зашагала дальше. Машина двинулась следом.
«Что ему нужно?» – подумала девушка. Она терпеть не могла, когда с ней пытались познакомиться всякие непонятные типы, этот наверняка из тех же. А жаль: голос ей понравился.
– Постой, – ещё раз окликнули её, – постой же! Не бойся меня!
«Это я-то боюсь!» – хмыкнула Мариэтта и остановилась.
Наверное, где-то с минуту они смотрели друг на друга.
Мариэтта была поражена красотой мужчины. Чужак – это ясно и по говору, и по одежде. И в то же время он не похож на всех тех приезжих, которыми кишел Космополинск.
Джарет, в свою очередь, уже успел обо всём позабыть.
– Садись, – сказал он.
Мариэтта подумала немного и рванула дверцу на себя.
– Куда тебя отвезти?
Не ответила.
– Тогда я отвезу тебя туда, где ты сможешь согреться и поесть. – Джарет улыбнулся. – И ничего не бойся, хорошо?
* * *
Ехали молча.
Мариэтта украдкой разглядывала нового знакомого. Мужчина явно при деньгах – одна рубашка чего стоит! Пуговицы, запонки – кажется, золотые, камни какие-то. А часов нет. Телефона тоже. И водит плохо. Странно. К тому же, по её мнению, такие мужчины не подбирают на улице мокрых малолеток.
Вдруг смутилась. Кое-как оторвала взгляд от него, попробовала отвернуться. Бесполезно! Он словно магнитом притягивал. Глаза, губы, расстегнутые пуговицы на груди… Мариэтта зажмурилась. Так думать оказалось легче. Зато теперь никак не могла понять, почему вдруг решила сесть в чужую машину. Почему вдруг доверилась совершенно незнакомому мужчине, как будто не знает, чем всё это может закончиться? Но в нём было что-то такое – и она это чувствовала! – настолько родное, близкое…
дивное…
Мариэтта вздохнула. Поздно уже думать! Не выпрыгивать же из машины! Поэтому просто свернулась клубочком и задремала.
Джарет скосил глаза на девушку. Она ему определённо нравится! Король домовых вообще питал слабость к мокрым женщинам, тем более к таким юным, свежим. А ещё лестно то, как она смотрит, – изучая, смущаясь, желая.
Он почему-то решил, что всё уже закончилось. Успокоился.
Ещё не так давно он ожидал массу проблем: девушку сперва надо разыскать, познакомиться, а после как-то рассказать такие вещи, которые любому человеку, выросшему на Грани, покажутся бредом. Но на поиски ушло всего лишь несколько часов, она – перепуганная, замёрзшая, голодная – доверилась неожиданно легко, села в машину, сейчас вот вроде даже уснула.
Мариэтта шевельнулась, устраиваясь поудобнее, и струйка воды с волос сбежала по щеке, по ямочке на шее, где пульсировала синяя жилка, вниз, между грудей.
Джарет выдохнул.
«Она будет моей, – подумал Король домовых. – Она непременно будет моей!»
* * *
Наконец приехали.
Мариэтта проснулась сразу же, как только машина остановилась, потянулась (Джарет чертыхнулся про себя). Выглянула в окно.
– Ты здесь живёшь? – удивилась она. – Я думала, ты приезжий.
– Так и есть, просто я не большой любитель местных гостиниц. Идём?
Зайдя в квартиру, Мариэтта неожиданно притихла, затопталась в углу прихожей. Джарет сделал вид, что не заметил этого.
– Я закажу ужин, а ты умойся, – сказал он. – Там, кажется, на двери есть халат.
Мариэтта тут же спряталась в ванной.
– Особые пожелания будут? – спросил Джарет, но ему не ответили.
На двери действительно был халат. Мягкий, пушистый. Мариэтта потёрлась щекой об его рукав, почему-то всхлипнула.
– Нюня, – отругала себя. – Нужно быть дерзкой и смелой. Да! – Вскинула голову, посмотрела на себя в зеркале. – Я дерзкая и смелая. В конечном итоге это лучше, чем ночевать под дождём.
В шкафчике над раковиной нашла расчёску, фен и множество бутылочек: мыло, шампунь, одеколон, средство для бритья – всё ужасно дорогое.
– Интересно, как надолго он приехал? Арсенал-то! Как в магазине!
Затем с удовольствием залезла в душ, подставила тело под тёплые струи воды. Быстро согрелась. С не меньшим удовольствием намылилась дорогим мылом, которое пахло так вкусно, что его хотелось съесть, вымыла голову. Вытерлась большим пушистым полотенцем. Достала фен, привела волосы в порядок.
– Хороша, – улыбнулась она, глядя на себя в зеркало. – Пусть попробует устоять!
Хихикнула: мысль о том, что таинственный незнакомец может плениться ею, показалась ей же самой глупой и смешной, но почему-то стало горько. Даже слёзы навернулись. Тут же одёрнула себя: не распускайся!
Напоследок Мариэтта вздохнула ещё раз, закуталась в халат и вышла.
* * *
Зрелище оказалось настолько смешным, что Джарет просто не сумел сдержать улыбки. Халат был ей откровенно велик, наверное, поэтому она показалась ему ещё более юной и беззащитной, чем на улице.
– Выпьешь?
– Да!
Мариэтта плюхнулась на диван и взяла протянутый высокий бокал с золотистой жидкостью, сплошь покрытой пузырьками.
– Что это?
– Шампанское.
– Настоящее?
– А какое же ещё?
Джарет сел рядом.
Мариэтта пригубила напиток – шампанское оказалось очень вкусным и холодным. Затем Джарет спросил что-то пустяшное – она ответила – они рассмеялись. А потом он её поцеловал.
Просто наклонился и коснулся губами её губ, даже не обнял.
Поцелуй получился освежающим и вкусным, как только что выпитое шампанское.
– Ты не умеешь целоваться, – наконец заметил Джарет.
– Это плохо?
– Это замечательно. – И снова поцеловал её.
Их прервал звонок в дверь.
– Это ужин.
Дыхание Джарета обжигало. Мариэтта кивнула, сил сказать что-либо не было. Как хочется ещё! Но Джарет решительно встал:
– Тебе понравится ужин.
Ужин действительно оказался великолепным! Прожаренные куски мяса в густом соусе, золотистый картофель, зелёный салат, хлеб, а ещё – фрукты, ягоды, шоколад и кувшинчик взбитых сливок.
Мариэтта никогда не видела так много еды сразу! Сама не заметила, как её глаза превратились в золотистый крыжовник.
Джарет аж вздрогнул: у оборотней такая резкая смена цвета глаз – плохой признак, но Мариэтта лишь ожесточенно ринулась атаковать мясо.
«Как же она голодна!» – ужаснулся Джарет. Вспомнил всё, что рассказал домовой о семье Джонсонов, вновь с горечью подумал: «Как Анжела могла отдать тебя им? Почему? Моя девочка! Моя слабая, беззащитная девочка… Моя…»
Утолив первый голод, Мариэтта жутко застеснялась. Джарет понял это, сказал что-то смешное. Мариэтта заулыбалась.
Вечер прошел весело.
Они без конца о чём-то болтали, смеялись, пили шампанское, ели. Правда, сидели поодаль друг от друга: так Мариэтта чувствовала себя увереннее, Джарет не настаивал.
Наконец он сказал:
– Уже поздно. Пойдём, а то уснешь прямо здесь.
Мариэтта одеревенела от ужаса. «Я не хочу! Я передумала!» – чуть было не закричала, но слова застряли комом в горле.
Джарет заметил, сказал:
– Ты будешь спать здесь, а я – там, – указал на двери комнат.
– Но разве?.. – Она покраснела до корней волос.
– Что «разве»? – Джарет совершенно искренне сделал вид, что не понял её.
Тогда Мариэтта набралась смелости и выпалила:
– Разве я не буду спать с тобой?
Он прислонился к стене и внимательно посмотрел на неё. Как хороша она сейчас! Испуганная, раскрасневшаяся.
– А ты хочешь?
– Я… я не знаю… я не умею…
– Это не так уж и важно. Я могу и подождать.
Но он не хотел ждать! Он хотел её прямо сейчас. Такую свежую, неловкую, смущенную. Девственную.
«Не сейчас, – одернул он себя, – чуть позже».
* * *
Мариэтта растянулась на мягкой кровати. Сердце бухало так сильно, что уши закладывало. Даже мысли разбежались. Впрочем, думать не хотелось! Вообще.
Вскоре уснула, и ей приснился сон, полный сладострастия и греха.
В соседней комнате Джарет никак не мог успокоиться. Лежал и смотрел в потолок. Думал о важных государственных вещах, дворцовых интригах соседних королевств, о том, как обратить их в свою пользу. А ещё думал о женщине-ребёнке, которая сейчас так близко.
Каждая мысль о ней причиняла боль.
Мариэтта проснулась вся в поту. Сна толком не помнила, но тело горело, а во рту патокой растеклось ощущение греха. Внезапно ощутила себя грязной и почему-то мокрой.
Захотелось уйти, но тут вспомнила, что всю одежду оставила в ванной, даже бельё! Стало жутко стыдно. Она сидела на одном диване с незнакомым мужчиной, целовалась с ним, а ведь между тем на ней был только халат!
Джарет услышал, как её босые ножки прошлепали по полу, но вставать не стал.
Мариэтта нашла свою одежду там, где оставила. Но вместо того, чтобы начать одеваться, протянула руки к крану и включила душ.
Вся дрожала, собственное тело казалось неловким, чужим. Нырнула в поток холодной воды и чуть не закричала, когда её же мыльная рука скользнула по телу. С ожесточением принялась намыливать грудь, живот, бёдра, пытаясь подавить в себе горячее томление, но оно почему-то становилось только сильнее.
«Я пойду к нему, – вдруг решилась. – Я пойду и лягу в его постель. И позволю ему сделать всё, что захочет».
Когда её босые ножки вновь прошлёпали в коридоре, Джарет не обратил на это внимания. Ему наконец-то удалось сосредоточиться на тонкостях интриг Корсиконии, связанных с предстоящей свадьбой принцессы Карины…
…как скрипнула дверь его комнаты.
Хорошо, что в комнате темно!
Хорошо, что успел прикрыть одеялом своё обнаженное тело!
Хорошо, что она не увидела изумления на его лице!
Она робко села на край кровати. Джарет приподнялся на локтях – тут же закрыла его губы ладонью. Ладонь оказалась влажной и пахла цветами. А когда она вскинула руку, халат немного распахнулся и Джарет увидел, что под ним ничего нет.
Молчи! Умоляю тебя, молчи!
К нему не раз забирались в постель. И проститутки, и первые фрейлины. С ним ложились и нежные девушки, и опытные львицы. Но впервые к нему приходили с таким отчаяньем на лице.
Молчи!..
Мариэтта погладила его. Подушечки пальцев коснулись щёк, лба, глаз – так слепые ощупывают незнакомое лицо. Внезапно резко толкнула его назад на подушки, встала на колени.
– Ты уверена?.. – начал было он.
Молчи!
Мариэтта дёрнулась вперед, вновь накрыла его губы ладонью. Халат при этом распахнулся сильнее.
«Я сейчас с ума сойду», – подумал Джарет. Грудь заходила ходуном. Одеяло, прикрывавшее наготу, стало вдруг нестерпимо жарким, тяжёлым.
Мариэтта села. Замерла. Затем приподняла руки, взялась за ворот халата – решительно дернула вниз. Тут же смутилась – прикрыла грудь ладонями.
Этот жест восхитил Джарета!
Но вот она вздохнула и опустила руки, халат соскользнул с локтей. Привстала, и халат упал на пол. Теперь она была полностью обнажена.
Что делать дальше, Мариэтта толком не знала. Хоть бы фильм какой вспомнился! Решила действовать по наитию. Наклонилась, положила ладони на его плечи – Джарет молчал, ждал. Провела пальцами по груди. Поглаживать его оказалось приятно, и, чуть осмелев, девушка начала потихоньку опускать руки всё ниже. Но стоило ладоням юркнуть под одеяло, как Джарет не выдержал. Резким движением опрокинул девушку на подушки, влажные волосы при этом рассыпались, она вскрикнула.
