Ближе к утру, уже окончательно вымотавшись, утомившись, Лина сидела, прислонившись к стене лифта, лениво перебирая пряди волос Саши, примостившегося у нее головой на коленях.
Сил не было даже на разговоры. Хмель давно выветрился, но сожаление не появилось. Только приятная, никогда ранее не испытываемая ломота в теле, пустота в голове, мягкое жжение натертых щетиной щек и сухость исцелованных губ.
Как бы ни было дальше, эту ночь Лина не забудет. И себя этой ночью тоже не забудет.
Она усмехнулась, подумав, как же ошибался Антон, говоря о ее несуществующем цыганском темпераменте.
Заметив мягкую усмешку на губах своего случайного любовника, вопросительно прошептала:
– Что?
– Да я тут мужа твоего вспомнил… – хрипловато усмехнулся Саша, – вот же лошара…Такую девочку упустить…
– Да? – Лина поразилась, насколько схожи были их мысли в этот момент.
– Да… Идиот просто…
– А ты? – шепотом, еще более тихим, практически на грани неслышимого, спросила Лина, тут же испугавшись своего вопроса.
О чем она вообще? О чем думает? Зачем?
Лина замерла, когда Саша внезапно поднялся, и, опираясь ладонями на стену с двух сторон от ее лица, приблизил свои губы к ее и так же тихо, как она до этого, прошептал, твердо и уверенно глядя в глаза:
– А я не упущу.