Мария Зайцева
Лифт
Лина нерешительно, опасаясь, что оттолкнет, засмеется, протянула руку, провела по его волосам. Мягкие.
Сосед просто застыл, неотрывно глядя на нее, не делая попытки ни отстраниться и приблизиться.
Лина, дурея от собственной смелости, коснулась кончиками пальцев колючей скулы, дотронулась до рта. Саша чуть раскрыл губы, прихватил ее пальцы, несильно куснул.
– Ты чего делаешь, девочка? – немного растерянно и почему-то шепотом спросил он.
Лина не отвечала, абсолютно уверенная в том, что стоит только раскрыть рот и сказать хоть слово, и вся ее смелость испарится.
Она только сглотнула, нервно облизала губы и продолжила путешествовать пальцами по шее Саши, очерчивая ключицы, оглаживая широченные плечи с четким рисунком татуировок, проступающим из-под белой футболки.
– Остановись, не играй в эти игры со мной.
Его голос безумно возбуждал, заставляя низ живота еще сильнее наливаться тяжестью, сладко ныть.
Губы опять пересохли. Это было просто наваждение какое-то, безумие.
Лина взяла соседа за руку, перевернула ладонью вверх, провела подушечками пальцев по линии жизни. Как там бабушка учила?..
Вдоль линии сердца… Вот, в центре соединение… Она, в одном невольном порыве, прижалась губами к центру ладони, не веря в то, что делает сейчас, потом легонько провела языком по линиям, ощущая, как сосед вздрогнул всем телом.
– Черт… – низко застонал он, едва сдерживая тяжелое дыхание. Затем резко придвинулся к ней, притянул за шею к себе, жестко заглянул в глаза, предостерегая от следующего шага, – ты соображаешь, чего делаешь? Лучше остановись сейчас. Потом уже нихрена не получится.
Лина смотрела в его серые, глубокие глаза, с уже зарождающимся безумием на дне зрачков, и не хотела останавливаться.
Саша еще пару секунд смотрел на нее, словно не веря, давая шанс оттолкнуть, одуматься, а потом тяжелые ладони капканом сжались на талии, притягивая ближе, еще ближе, обвивая, обхватывая сильнее и грубее.
Губы, вкус которых так хотела ощутить Лина, заскользили по ключицам, шее, скулам, добрались до ее губ, захватили в плен, подчинили, увлекли в глубокий, жадный, немного грубый поцелуй.
И если до этого, на каком-то, еще оставшемся нерушимым краю сознания Лина сомневалась в своих решениях, то после никаких сомнений уже не было.
Она хотела этого мужчину. Хотела сейчас, и ей было решительно все равно, что будет потом, что будет дальше.
Видно, цыганский темперамент, где-то дремавший все это время, подобно огнедышащему дракону в подвалах замка, наконец, пробудился.
И, без сомнения, дракон сожжет все, до основания.
Сгорая в жадных, нетерпеливых руках, Лина не поняла, каким образом она оказалась на коленях Саши, с задранным до пояса платьем. Он чуть приподнял ее, раздался треск, нижнее белье улетело в угол кабинки, еще одно движение, приглушенный звяк пряжки ремня о пол.
Взгляд, темный, бешеный, Лина тонула в нем, задыхалась, не в силах оторваться.
Тяжелые ладони слегка надавили на бедра, насаживая, направляя, и Лину просто захватило небывалое, невероятное по силе ощущение заполненности. Она сдавленно ахнула, плотнее прижимаясь, и ответила на первые глубокие толчки такими стонами, о которых и не подозревала ранее. Не думала, что может звучать ТАК. Эти стоны эхом отдавались в замкнутом пространстве кабинки, заводя Сашу еще сильнее, заставляя менять позу, подминать выгибающуюся девушку под себя, впиваться в ее губы жаждущим поцелуем, оставлять красные следы на шее, тонких сексуальных ключицах.
Лина не сдерживалась, просто не могла себя остановить, погруженная в полное ощущение абсолютной нереальности происходящего.
Словно со стороны наблюдала за происходящим.
Это не она сейчас так развратно стонет и выгибается на полу лифта в сильных, грубых руках малознакомого мужчины, это не она с жадностью отвечает на смелые ласки, о существовании которых даже не подозревала все два года брака, это не она бьется в неконтролируемом, диком экстазе, кусая своего партнера за шею, плечи, ладонь, закрывающую ей рот, чтоб хоть немного заглушить крики.
Это все не она.
Это какая-то другая, лишь внешне похожая на нее, девушка. Эта девушка с радостью отвечает на нежные поцелуи после такого жаркого внезапного секса. Поцелуи, тянущиеся, длящиеся, перерастающие опять во что-то невообразимое.
Второй раз отличается.
Это нечто томное, нежное, долгое, наполненное невероятной негой, уверенными сильными, подчиняющими движениями, взглядами, в которых она тонет без возможности выбраться на поверхность. Это глаза Саши, горящие от удовольствия, торжества обладания. Это его хриплый, сводящий с ума шепот на ушко, возбуждающие до внутренней дрожи грязные словечки, очень четко обозначающие, что именно он собирается с ней еще сделать. Это финал, глубокий, оглушающий, длящийся невозможно долго, после которого еще очень нескоро получается сделать нормальный вдох.
