Мария Зайцева
Два босса для меня
Пролог
Тихий, странный для этого времени суток и этого места шум застиг меня на кухне.
Спешно, но беззвучно захлопнув дверцу здоровенного черного монстра, больше похожего на космолет, чем на холодильник, я замерла и прислушалась. Может, показалось?
Черт…
Лучше бы показалось…
Но нет. Легкие шаги, едва слышные, едва уловимые, но вполне ощутимые, когда привыкаешь к тишине дома, раздались в холле.
Мраморные полы и мягкие ковры скрадывали, конечно, но… Как я уже говорила, когда привыкаешь к тишине…
Так… Здесь никого не должно быть, никого… Все умотали на новогодние праздники, я совсем одна…
Не одна.
Кто-то вернулся. И этот кто-то – не хозяева.
Шаги другие, более осторожные, вкрадчивые такие…
Поискав взглядом орудие защиты и тут же обругав себя за эту затею, я тихонько приблизилась к дверям, ведущим с кухни в гостиную.
Человек идет сюда, определенно. Из холла только через гостиную путь к лестницам наверх.
Я нащупала мобильный, поставленный на беззвучный режим, но тоже отмела эту идею. Кому собралась звонить, идиотка? Кого извещать? Надо сначала глянуть, может, кто-то из Ковровых вернулся. Забыли что-то…
Человек шел, уже не особенно скрываясь, только почему-то пару раз тормозил в холле, словно разглядывая что-то. На что там можно смотреть? На плохую копию Моне?
Я выглянула аккуратно в гостиную и тут же поняла, что дела мои плохи.
Человек, появившийся в проеме, был высокий, очень крепкий. И одетый в костюм Деда Мороза. С бородой и красной шапкой, полностью скрывавшими его лицо. Но это была не самая плохая новость сейчас.
Человек пришел не один.
Из-за его спины появился еще один, не такой высокий, но, пожалуй, более массивный. Или это его костюм так полнил?
Два Деда Мороза… Ну надо же… Прямо исполнение новогодних желаний для одинокой девушки…
Не моих, если что.
Мне бы спрятаться куда подальше и посидеть тихонько, потому что что-то подсказывает: не поздравлять милых детишек пришли эти Деды в пустой дом в новогоднюю ночь.
А, значит, и свидетели им ни к чему…
Ох… Как же не вовремя все, черт! Как не вовремя!
Поспешно попятившись назад, я начала искать, куда бы спрятаться. Но кухня, современная, навороченная и совершенно монолитная. Ни одного закутка, чтоб ее! Ну кто так строит? Кто так строит?
Не в холодильник же мне лезть? Хотя…
Но нет. Нет.
Я метнулась из кухни в крыло прислуги, рассчитывая там переждать возню, которую непременно затеют эти Деды Морозы в доме.
Пусть затевают. А я посижу где-нибудь под кроватью горничной.
По дороге попалась неприметная дверь. Заглянула, оценив пространство, заполненное швабрами и ведрами, и юркнула туда. Села на пол, поправляя на себе одежду и очень сильно надеясь, что Морозы быстро обшарят дом и свалят. В конце концов, обычно люди, идущие в такой дом, знают, где деньги лежат. Судя по уверенным движениям, именно туда и направились…
Пусть ищут. Я посижу.
Глянув на часы и отмерив новогодним затейникам десять минут, а больше вряд ли понадобится, я затихла и постаралась расслабиться. Сердце билось на редкость заполошно, и это совсем ни в какие ворота не лезло.
Ничего… Ничего, выберусь. Все будет хорошо…
Через десять минут я аккуратно, на четвереньках, выползла из подсобки и быстрой тенью кинулась к выходу.
В доме было тихо, очень тихо.
Наверно, ушли.
Ну, в самом деле, ночевать они здесь явно не будут. И холодильник изучать, как некоторые идиотки, тоже.
Честно, я не ожидала ничего плохого, настолько уверилась в том, что беда обошла стороной.
Потому-то и получила нехилый шок и практически сердечный приступ, когда наткнулась на злой внимательный взгляд мужика, стоящего рядом с входной дверью.
Затормозив на полном ходу, поскользнувшись на гребанном мраморном полу, я, не раздумывая, развернулась и рванула в обратном направлении, чуть ли не на четвереньках, потому что оскальзывалась и периодически помогала себе руками.
Тут-то меня и поймали.
Крепкая лапа, спокойно ухватившая за ворот легкой курточки, не оставила шансов на побег.
Я взвизгнула и повисла в мощном хвате покорной тряпочкой, изображая полное подчинение и ужас. От меня не убудет, в конце концов. А рефлексы не пропьешь…
– Пустите меня, пожалуйста! – заскулила я униженно, – я никому ничего не скажу… Никому ничего, честно-честно…
– Ты кто, блять? – раздался над головой грубый рык, от которого человек с психикой послабее описался бы, нафиг.
– Я? Я? Лика… Лика Коврова… Я живу тут… Отпустите… Я честно никому ничего…
– Дочь хозяев, что ли? Сань, зацени.
– Сколько раз говорил тебе, не звать меня по имени, дубина ты блядская, – к нам приблизился тот первый Дед Мороз, которого я увидела у дверей.
Судя по голосу, был он очень сильно недоволен происходящим. Ну, я бы на его месте тоже не радовалась, да.
Он подошел ближе.
– Поставь ее.
Его подельник тут же повиновался. Установил меня на ноги, придержал, когда пошатнулась, и убрал руки. По пути мягко огладив по талии и заднице. Я поежилась от бесцеремонности, но не отшатнулась, боясь спровоцировать резкими движениями зверей.
– Гладкая сучка, – усмехнулся тот, что поймал меня, а его напарник, Саня, приподнял меня за подбородок жесткими пальцами.
Я послушно вскинула на него взгляд. Ох… страшный какой. Бороду Деда Мороза снял, а у самого-то тоже борода! Русая! И усы! И волосы из-под белого меха шапки тоже русые. А глаза… Жуть невозможная. Светлые, холодные… Такой горло перережет и не изменится в лице. Невольно сглотнула, пытаясь перебороть сухость во рту. И жесткая лапа тут же переползла на беззащитное горло, перекрывая доступ воздуха, крепко, хотя и не больно сжимая:
– Лика, говоришь? Коврова? А какого хера ты не с родителями, Лика Коврова?
– Я-а-а-а… Просто… Передумала…
Слова было сложно выталкивать из пересохшей глотки, но я старалась. Бормотала какие-то глупости, не отводя взгляда от жутких светлых глаз Сани.
«Они меня не оставят в живых, – мелькнула совершенно ясная и простая в своей обреченности мысль, – я видела их лица. Они меня убьют…»
От осознания своей неизбежной смерти стало невероятно плохо, так, что слезы сами собой потекли из глаз. При всем этом я не отводила взгляда от лица Сани и не моргала, а еще что-то бормотала пересохшими губами.
– Пусти ее, Сань, – спокойно попросил тот мужик, что стоял сзади, – напугал до усрачки девку.
– Ничего, ей полезно, – усмехнулся Саня, – сговорчивей будет.
– Я и так очень-очень сговорчивая, – тут же забормотала я, – очень-очень. Я никому ничего… Честно… Отпустите пожалуйста… Мне больно…
Саня отпустил, и я, не удержавшись, отшатнулась назад, только сейчас осознав, что все это время стояла на носочках.
Меня поймали, не дав упасть, уже знакомые лапы второго Деда Мороза, мягко подхватили за талию, установили… да так и остались лежать. А я не посмела высвободиться.
– Лика Коврова, а ты код от сейфа своего папы знаешь?
Ну куда мне было деваться? Закивала, естественно, словно китайский болванчик.
– Ну пойдем, Лика, наверх… Расскажешь…
Он двинулся в сторону лестницы, безошибочно находя дорогу к рабочему кабинету хозяина дома.
То есть, подготовились Деды Морозы… А чего же код-то не выяснили актуальный?
– Топай, дочь магната, – хрипло приказал второй Дед Мороз и шлепнул меня по заднице для ускорения.
Я и ускорилась. Правда, перед этим не отказала себе в соблазне глянуть через плечо на второго взломщика. Ну, мало ли, вдруг фоторобот понадобится… Если выживу, конечно.
Мужик выглядел шире своего приятеля в плечах, и тоже бородатый. Борода, правда, темная, и глаза карие. Морда не страшная, привлекательная даже. И взгляд такой… Спокойный. Прямо ощущалось, что ему, с таким спокойным взглядом, ничего не стоит меня взять за горло и придушить.
Прекрасные люди, да.
Повезло мне.
Вздохнув, потопала по лестнице вверх, стараясь не сильно вихлять задницей. И так слишком много к ней лишнего внимания.
Кабинет на втором этаже немного изменился с того момента, когда я сюда заглядывала в последний раз, и теперь носил явные следы разрушения. Стулья повалены, сейф раскрурочен. Вернее, попытка раскурочивания присутствовала, но, естественно, никакого успеха не принесла.
Потому что, наверно, надо лучше готовиться к ограблению и выяснять, какой марки сейф стоит в доме. Этому повредит только локальная атомная бомба. Или нет… Не помню технических характеристик до конца.
– Ну, Лика, вперед, – коротко приказал мне Саня, а я, тихо вздохнув про себя, пробормотала:
– Два пять восемь, четыре поворота налево, пять два два, два поворота направо…
Саня все это сделал, но сейф ожидаемо не открылся.
– Пиздишь, богатенькая сучка? – тут же жарко задышал мне затылок темноволосый грабитель.
– Нет, – вздохнула я, – там… еще по отпечатку пальца…
Услышав это, мужик за спиной грязно выругался и начал предъявлять русоволосому насчет фатальных проебов в планировании.
В целом, я с претензиями была даже согласна. Потому что… Ну кто так делает? Ну что за прошлый век?
Но, естественно, на лице моем, кроме глупого страха, ничего не отражалось.
Ну и по сторонам поглядывала, потому что русоволосый в долгу не остался и принялся ругаться со своим приятелем, тоже ему что-то предъявляя.
Мне же оставалось только надеяться, что оскорбления у них дойдут до той стадии, которая смывается только кровью, и успеть свалить под шумок, пока они тут друг друга убивать будут.
– Ладно, – неожиданно прервал неконструктивный диалог русоволосый Саня, – берем, что есть, и валим. Цацки где храните? – развернулся он ко мне.
– Э-э-э… В гардеробной…
Он кивнул приятелю, и тот уже привычно прихватил меня под локоток. А второй лапой, больше не скрываясь и не стесняясь, обшарил задницу.
Я только всхлипнула жалко, старательно придерживая образ беспомощной овцы.
– Веди, лапа, – хрипнул он мне ухо, – скорее давай…
Я повела.
В гардеробной было, чем поживиться, блестящие цацки и золото лежали на самых видных местах. Правда, я бы еще часы прихватила, те, что из лимитированной коллекции, но не именные, а еще сумки Гермес и Прада, но мужики… Что с них взять?
– Так… Оружие в доме есть? – продолжил допрос страшный Саня, заполнив одну из Гермес блестяшками.
– Да… В мансарде, зоне отдыха папы…
Меня потащили уже туда. Все тем же порядком. Черноволосый грабитель держал крепко, смотрел страшно, буквально взглядом облизывал. И чего ему так приглянулось? Нет, я конечно, красивая, тут не поспоришь, но не прям Роксолана, с ног сшибающая. Обычная девчонка… Что за мощный стояк в мою сторону? Или ему не важно, кого? Тогда мне совсем не повезло. Значит, еще и поиграют, прежде чем убить…
Хотя… Посмотрим еще, кто с кем поиграет…
В мансарде они уставились на стеклянный шкаф, где стояло коллекционное оружие.
– Это че, как в «Карты, деньги, два ствола»? – спросил черноволосый сексуальный маньяк, а русый Саня, презрительно хмыкнув, долбанул по стеклу кием. И тут же на весь дом заорала сигнализация!
Господи! Ну, что за дебилы? Неужели нельзя подумать, что такие вещи могут быть под дополнительной охраной, самостоятельной, которая не запитана от общего охранного контура?
– Бляа-а-а-а! – высказал свое отношение к произошедшему Саня, а затем начал споро вытаскивать ружья из шкафа и скидывать их в чехол, которым были накрыты кии.
Я могла бы сказать, что тот кий, которым он долбанул стекло, стоил куда больше, чем содержимое шкафа. Могла бы… Но не стала. В конце концов, каждый сам сочинитель своих ошибок… Вот пусть и получают по полной.
А мне о себе любимой надо заботиться.
Воспользовавшись тем, что про меня вроде как временно забыли, я аккуратно сделала пару шагов в сторону лестницы. Если удастся выскочить, то я их тут, на этой гребанной мансарде, и запру.
И пусть потом с полицией сами общаются!
Но черноволосый маньяк оказался не настолько тупым и вовремя поймал меня за локоток:
– Куда, кукла? Подожди пока… Саня, че с ней делать?
Саня оглядел меня злобно и напряженно. Черт… А ведь реально убьют… Сделала жалобные кошачьи глазки. Не убивайте, дяденьки…
– Блять! – выругался Саня, – мелкая совсем!
Я поспешно закивала. Мелкая, да, совсем мелкая! И память – девичья! Никому ничего!
Тут с улицы заорали патрульные машины.
Грабители переглянулись. А затем Саня скомандовал:
– Тащи вниз. С нами пойдет. Прикроемся ей, если что.
– Сань… – засомневался черноволосый, – ты че? Ее же прибьют…
– Тащи, я сказал! – зарычал Саня, и его подельник подчинился.
Мы скатились вниз, под вой сигнализации и светомузыку полицейских машин.
Я прикидывала шансы уцелеть, и выходило плоховато. Учитывая, что планом отхода эти два дебила не озаботились, запросто пойдут напролом, прикрываясь мной. И тогда на пулю шальную нарваться – нефиг делать. А мне нельзя.
У меня обязательства есть перед родными.
И потому в моих интересах, чтоб ушли они тихо. Судя по всему, парни не убийцы, зря я про них нехорошее подумала. И, к тому же, Саня этот явно воспринимал меня, как помеху, а черноволосый считал малолеткой. Что не мешало щупать меня за зад, ух, извращенская рожа!
– Там есть выход через черный ход, – вздохнув, подсказала я, – покажу, если отпустите потом.
– Посмотрим! – зарычал страшно Саня и повелительно мотнул головой, приказывая.
Ну, куда деваться?
Пошла первая, сворачивая сразу вниз, через гараж – в сторону, противоположную главным воротам и выходящую на узкий проулок.
Получилось пройти быстро и сразу рвануть к небольшому парку, красиво припорошенному снегом.
Я бежала наравне с мужчинами, только лишь потому, что черноволосый не отпускал мой локоть и молча тащил за собой.
Бежать было неудобно, в сапожки набился снег, затем я увязла в сугробе и вынырнула уже без обуви.
Взвизгнула от острого обжигающего снега, и черноволосый, выматерившись, подхватил меня на руки.
Так мы и бежали с ним, следом за молча прущим вперед Саней, нагруженным сумкой и чехлом с ружьями.
Я бы уже не отказалась, если б меня скинули в какой-нибудь сугроб, как обузу.
Уж явно выбраться сумела бы!
Парк – это не лес дремучий, в конце концов…
От дома уже далеко отбежали… зачем я им?
Но меня спокойно тащили с собой, черноволосый грабитель, у которого сила оказалась просто бычья какая-то, неимоверная, нес на руках, похоже, даже веса не ощущая.
А я, поначалу опасливо цеплявшаяся за его свитер при каждом резком движении, вскоре успокоилась и даже прикрыла глаза, утомившись и укачавшись.
В его руках мне почему-то было спокойно и тепло, как в папиных объятиях в далеком детстве.
В итоге, момент, когда мы подбежали к невысокой и неприметной иномарке, я упустила.
Меня споро затолкали на заднее сиденье, следом залез Саня, а тот, что меня тащил все это время, сел за руль.
– Слушайте, выпустите меня, пожалуйста, – снова попыталась договориться я, – ну зачем я вам? Я же ничего не знаю, и вас толком не запомнила… Деды Морозы и Деды Морозы… Отпустите…
Выдавила слезу на всякий случай, но Саня – не похотливый извращенец, на него мои слезы и мольбы вообще никакого действия не возымели.
– Рот закрой, папина дочка, – резко приказал он, – не соблазняй…
– Я? Я не…
– Пришибу, блять.
После этой угрозы, сказанной спокойным холодным тоном, стало понятно, что мольбы впустую.
Я боязливо отодвинулась подальше, на всякий случай аккуратно проверила замки в машине, но не нашла, естественно, никаких рычагов, чтоб открыть. Да и глупо это… На полном ходу. А вот если бы остановили…
Я поджала под себя голые ступни, пытаясь согреться, и отвернулась к окну. Видно было плохо, похоже, тонировка стопроцентная… Как только штрафов не нахватали…
В машине было тепло, мои ноги оттаивали, и постепенно по телу расходилось блаженное тепло.
Я знала, что мне нельзя расслабляться, что нельзя даже на секунду терять бдительность… Все знала.
Глаза закрыла только на секунду, чтоб немного уменьшить напряжение.
И провалилась в мучительный, тяжелый, больше похожий на обморок, сон.
Организм, зараза, подвел в самый ужасный и неожиданный момент…
Во сне меня мотало, мотало, мотало, пока не примотало к чему-то твердому, теплому и надежному.
Счастливо выдохнув, я обхватила это надежное обеими руками, несмотря на непонятное протестующее ворчание, сжала покрепче. И провалилась в еще более глубокий сон.
Просыпалась я медленно.
И от очень приятных ощущений.
Меня гладили по щеке, касались легко-легко, а голова лежала на чем-то, мерно поднимающемся и опускающемся.
И еще это все приятно пахло. Так… Островато-горько и возбуждающе. Хотелось потереться носом и щекой, чтоб вобрать в себя побольше этого аромата.
– Ну, чего делать будем? – тихо раздался над моей головой смутно знакомый голос.
– Хер его знает… – и этот голос мне был знаком откуда-то…
– Надо с ней решать.
– Да? Ну так реши, – неожиданно злобно сказал тот, первый голос, – давай, бля. А то все я…
– Я… Не знаю…
– И я не знаю.
После этого наступило молчание. Тяжелое такое, давящее.
Я потихоньку просыпалась, уже припоминая события прошлого и пытаясь осознать свое положение в настоящем.
Интересное, в общем-то, положение…
Похоже, мы в машине. По крайней мере, я, чуть приоткрыв глаза, поняла, что полулежу на заднем сиденье, обнимая, словно большого мягкого мишку… того самого злобного грабителя Саню!
И он, что характерно, позволял это делать! Спокойно, смирно даже, я бы сказала, сидел, стараясь не шевелиться, чтоб не разбудить! И мягко гладил тыльной стороной ладони по щеке!
Это было настолько странным, настолько невероятным, что я даже решила, что сон мой продолжается! Ну не может такого быть, только не в этой вселенной!
Этот Саня скорее выкинул бы меня прочь из машины, чем позволил использовать себя вместо плюшевого мишки!
Однако же, факт оставался фактом.
Позволял. И я использовала.
И сейчас тоже использую!
Так… Тут, главное, не пропалиться. Главное, не дать им понять, что я проснулась. Может, что интересное услышу. Пойму, что это за люди, мои похитители…
Ладонь опять мягко прошлась по моей щеке.
– Тихо ты, – шикнул на приятеля водитель, теперь я его голос совершенно четко узнала, – разбудишь.
– Так ее все равно будить надо, – пробурчал Саня, – и вообще… Мне тоже не особо хорошо, задница уже в блин превратилась, столько часов сижу неподвижно.
Часов? Неподвижно???
– Надо же… – голос водителя стал задумчивым, – спит себе… Вот это психика… Железобетонная.
– Даааа… Или просто дура редкая, тоже вариант…
Да, пожалуй, второе – прям мой вариант, не поспоришь…
– Спит… На папашу своего не похожа.
– Ага, совсем. Ковер – отморозок конченный. И рожа кирпича просила еще в молодости даже. А она – прям ангел невинный…
– То-то ты ее все за жопу лапал…
– Ну а чего не полапать? Одно другому не мешает. Я бы и засадил ей с удовольствием. Дочка Ковра… Это… Это словно его выебать.
– Да-а-а, Гном… А ты – тот еще изврат, я посмотрю? – голос Сани стал ехидным, а Гном (что за прозвище такое?) коротко хохотнул.
– Еще бы! Этот сучий потрох не только твоим жизнь поломал, сам знаешь… Я бы его привязал, суку, и заставил смотреть, как все его хозяйство горит. И как его гребанная фабрика, из-за которой он моего отца пришил, полыхает… А потом бы…
– Что потом? И сейчас тоже? – поинтересовался Саня.
– Нет… – подумав, ответил Гном, а затем моего лица коснулась еще одна рука, и тоже аккуратно так, нежно даже, – теперь – нет. Я все же не сучара, как Ковер. Да и ты тоже, – подумав, добавил он.
– Да… Блять… – горько ответил Саня, – как мы лажанулись с тобой, два дебила… С этим сейфом… Только глубже еще закопались… И… Ее прихватили… Вот что с ней делать теперь?
– Не знаю… – тяжко вздохнул Гном, – спит, как ангел. Красивая такая… Да?
– Да, – тяжело уронил Саня, – красивая.
И жесткий палец прошелся по моим губам. Очень определенным таким движением.
Я замерла, стараясь изо всех сил дышать, как и раньше, ровно. Не выдавать себя. Сейчас нельзя было, ни за что. Они поймут, что я их слышала… И тогда… Они – не злодеи, как оказалось. Просто со своими счетами к Коврову… Ох, угораздило меня!
И теперь… Почему я думала, что Саня в упор не видит во мне женщину? Очень даже видит, как выяснилось…
И нельзя, нельзя сейчас просыпаться…
Грудь, на которой я лежала, начала подниматься и опускаться чуть чаще, тяжелое сердце отдавалось мне в уши мерным боем. А палец все скользил по нижней губе, изучающе так, властно.
И, судя по участившемуся дыханию Гнома, ему картина того, что он видел, нравилась.
– Хочешь ее? – прошептал он еле слышно, – возьмем?
Ох… Черт… Не выдавать себя, не выдавать!
Мне было страшно. Очень страшно. Все внутри замирало от осознания, что сейчас, наверно, решается моя судьба. Эти два мужика, решают, как меня… использовать.
– Охуел? – коротко спросил Саня, и палец с моих губ исчез, – она же мелкая совсем.
– Совершеннолетняя, – не согласился Гном, – уже все можно.
– Не веди себя, как озабоченный кретин, – коротко рыкнул Саня громче, чем требовалось, и я, с огромным облегчением начала просыпаться.
Неловко потянулась, открыла глаза, поморгала сонно, типа, осознавая свое положение…
А затем с тихим вскриком отшатнулась в противоположный угол машины.
– Ой… Простите! Я… Сама не понимаю, как это… Простите!
Мужчины не отвечали на мои слова, смотрели из полумрака машины, и взгляды их были пугающими, особенно учитывая услышанное мной. Жуткими были эти взгляды, как и, наверняка, их мысли. Плотоядными.
Я сглотнула, невольно провела ладонями по волосам, пытаясь пригладить, потянулась запахнуть ворот легкой куртки.
Они следили за движениями моих рук, не отрываясь.
Да что за бред? Надо это прекращать! Так, чего у нас не любят мужики? Правильно, слез женских.
– Отпустите меня, пожалуйста… – опять завела я свою шарманку, плача и размазывая слезы по лицу.
И оба грабителя тут же отмерли, моргнули и переглянулись, одинаково скривив рожи.
– Выметайся, – коротко приказал Саня, выходя первым и придерживая мне дверь.
Я вышла и охнула от пронизывающего ветра.
На улице было определенно не меньше минус двадцати, и моим голым ногам это не понравилось.
Я взвизгнула, переступила с ноги на ногу, и Гном, выматерившись, тут же подхватил меня на руки. В свете услышанного, мне совсем не хотелось быть к нему близко, но деваться было некуда, а потому я только пискнула протестующе и ухватилась за мощную шею.
– Держись, Лика Коврова, – ухмыльнулся он, – сейчас будет тепло.
Гном понес меня по дорожке, уходящей в глубь зимнего сада. Впереди топал Саня, нагруженный сумками.
Я с любопытством оглядывалась.
Мы вышли к высотке, сверкающей огнями, зашли в подъезд и поднялись на пятый этаж.
Квартира, в которой мы оказались, выглядела современно и очень брутально. Сразу становилось понятно, что жил тут богатый холостяк, из тех, что заказывают себе дизайн в одном и том же модном архитектурном бюро.
И ваяет это бюро им всем одинаковые интерьеры, чтоб камень и стекло, чтоб шкуры и серый цвет, вперемешку с белым и черным. И камин. И непонятная, мужская до усрачки, лабудень на стенах. И кухня хай-тек. И обязательно что-то винтажное. Если денег много – то и какой-нибудь старый байк со свалки приволокут и посреди комнаты торжественно установят. Любой кошмар за ваши деньги, как говорится.
А! И еще, так как Новый Год, то брутальные украшения.
Тут была елка, сделанная из деревянных брусков. И гирлянды, красиво обвивающие стену вокруг.
А перед елкой – здоровенная медвежья шкура. С головой медведя. Искусственной, слава всем богам!
Короче говоря, вообще не походило это жилище на воровскую малину.
С каждой минутой я все больше убеждалась в своей правоте: Деды Морозы шли в особняк Коврова не просто так, а по важному делу. И дело это не сделали. Цацки и оружие, что характерно, небрежно брошенные на пол в прихожей, да так там и оставшиеся, никого из них не интересовали. Значит, взяты исключительно для отвода глаз. Ну, или чтоб хоть что-то взять, раз уж светанулись.
– Давай, дочь магната, топай вперед, – меня поставили на гладкий мраморный пол и поощрительно шлепнули по заднице.
Пискнув показательно испуганно, я потопала в гостиную, остановилась возле медвежьей шкуры, боязливо потрогала ее ногой.
– Настоящая?
– А то! Сейчас как цапнет! – Гном клацнул зубами, получилось громко и пугающе.
Я послушно испугалась, вовремя вспомнив, что я тут пленница и ничего не слышала в машине. Спала же, да.
– Завязывай, – коротко приказал хмурый Саня, проходя в кухню и начиная открывать все шкафчики подряд. В одном из них нашел кофе, зарядил кофемашину.
Понятненько.
Ну, собственно, я же и не ждала, что они меня в свой дом притащат? Значит, съемная хата.
И зачем я им?
Неужели, деньги будут трясти с Коврова? Тогда у меня плохи дела, конечно.
Как и в случае, если начнут мстить давнему врагу через его дочь…
Вспомнилось тут же, как они смотрели на меня в полумраке машины, распаленные возможной вседозволенностью. Какими жадными были их взгляды…
Непроизвольно вздрогнув от напряжения и неожиданно посетивших мою дурную развратную голову горячих картинок, я, сделав круглые от страха глаза, тихонько уселась на шкуру медведя, с наслаждением зарываясь ступнями в густой искусственный мех.
Надо изо всех сил изображать невинную няшу, вот что. Это – правильное решение. Судя по всему, Деды Морозы – не отморозки совсем (хороший каламбур), и потому девушку, которая выглядит совсем ребенком, трогать и обижать не будут… Главное, выбраться отсюда… Без потерь.
– Ты чего, кофе делаешь? Ебанулся? – спросил у Сани Гном, – Новый Год через два часа, какой кофе!
– Отвали, – Саня выглядел злым, смотрел в окно сосредоточенно, – мы в жопе. Какой Новый Год? Тебе что, пять лет?
– Не пять, – спокойно ответил Гном, – и чего теперь? Мы уже сделали все, что могли. Ну, не получилось… Хер с ним. Будем по-другому пробовать… Слышь, Лика, малышка, – развернулся он ко мне, уставившись неожиданно напряженным, серьезным взглядом, – как ты думаешь, папаша твой тебя сильно любит?
– Не-е-е… – очень натурально умудрилась проблеять я, а Саня, поморщившись, прервал уже готовый вырваться бред.
– Ковер на островах. Его сейчас дернут, конечно, но…
Тут он глянул на меня, вполне успешно изображавшую куклу с круглыми глазами, и мотнул головой Гному, приглашая его, я так поняла, на приват.
Тот кивнул, подмигнул мне:
– Лика, дверь не откроешь, даже не пробуй. Этаж – пятый. Сиди на жопке ровно.
И, дождавшись моего мелкого нервного кивания, направился с Саней в другую комнату.
Ну а я что?
Я тут же рванула к входной, само собой. И через полминуты с огорчением убедилась, что быстро открыть ее в самом деле нереально. Нужна отмычка или ключ. Отмычки у меня нет, ключ у кого-то из Дедов Морозов…
Ладно…
Тогда придется ждать.
На цыпочках пробежала обратно, к двери в другую комнату, прислушалась, готовая в любой момент рвануть обратно, на шкуру.
– Я не понимаю твоего кипиша, Сань, – голос Гнома звучал лениво, расслабленно, – Ковер на островах, вернется, конечно, ему сообщат о взломе… Но когда? Камеры по всему дому отключены, по периметру – тоже… Морд наших никто не видел…
– Кроме нее.
– Кроме нее. Но с ней… Решим. Будет страховкой нашей, если Ковер все же на нас выйдет.
– Он не дурак. Выйдет сразу.
– Пусть сколько угодно выходит. Сам знаешь, что будет. К тому же, девка у нас.
– Зона…
– И до этого – зона. Ты знал, на что шел. Назад хочешь отмотать?
– Я? – Гном, судя по голосу, усмехнулся, – за собой следи лучше.
– Ладно, – помолчав, ответил Саня, – ладно. Прости.
– Не кипишуй, бывает. Разберемся. Сегодня ночью сидим здесь. Чисто ушли, я тебе говорю. Я смотрел же. А завтра с утра будем смотреть по ситуации…
– Ну тогда ее в комнате закрываем? Или в кладовке? Тут есть кладовка?
– Да хер его знает, что тут есть…
Судя по голосам, они начали двигаться к выходу, и я мгновенно перелетела обратно на шкуру. Сжалась, стараясь выглядеть максимально беспомощно и безопасно.
И встретила два устремленных на меня внимательных взгляда наивным и испуганным хлопаньем ресниц.
– Ну что, Лика, нарезку нам соорудишь? – Гном опять подмигнул, оскалился белыми ровными зубами. Это, наверняка, должно было означать улыбку, но вот нифига.
Насторожило только.
– Я… – тут я скромно и испуганно потупилась, – не умею…
– А ты, я смотрю, успокоилась, – Саня не сводил с меня внимательных глаз, и я мысленно чертыхнулась про себя. Ну надо же, блин! Вышла из образа! Надо исправляться…
– Я просто… – тут я прижала пальцы к уголкам глаз и аккуратно заплакала, – я не знаю… Я растерялась… И не понимаю…
– Ну хватит уже девочку пугать, – Гном с пугающей готовностью пришел мне на защиту, сел на шкуру, положил тяжеленную лапу на плечо. Я тут же перестала рыдать и испуганно сжалась, вытаращив глаза на Саню. Инстинктивно выбирая лидера на роль защитника сирых и обездоленных.
– Это ты ее сейчас пугаешь, изврат, – рыкнул тут же Саня, полностью оправдывая мои ожидания, – отойди. А ты, – тут он смерил меня тяжелым взглядом, от которого я поежилась и подумала, что, может, зря рассчитываю на его благоразумие? Такие мужики все держат в себе, но потом взрываются мгновенно… – топай на кухню, найди в холодильнике жратву и организуй нам стол.
Приказной тон какой, ух! Можно было бы, конечно, поиграть чуть-чуть, я же дочь богатого папочки, не умею нож в руках держать… Но что-то подсказывало, что не стоит сейчас. Не в том настроении мужчины.
Буду слишком выделываться, и в самом деле, в чулане запрут, прогрызай потом себе путь на свободу, словно граф Монте Кристо…
Потому я выкрутилась из-под тяжелой руки Гнома, вскочила и скоренько потопала в сторону кухни.
Мужчины, проводив меня внимательными взглядами, уселись у искусственного камина, который, к чести изготовителей, выглядел практически настоящим.
У Гнома в руках оказалась круглобокая бутылка с темной жидкостью, забулькало в низкие бокалы спиртное. Мне только на руку. Пусть пьют. Потом я их обшарю, найду ключи… И смотаю отсюда.
Ох, как там Варька? По всем расчетам я же должна была уже…
Наверно, на стену лезет…
Я раздумывала о судьбе своей горькой, машинально работая руками. В холодильнике нашлись контейнеры с готовой едой, причем, не из самой плохой харчевни, судя по ароматам и изысканным сочетаниям ингредиентов.
А воришки-то – ребята со вкусом. И деньгами. Интересно, зачем на преступление пошли? Неужели?..
Но это было бы чересчур шоколадно для меня. Хотя…
Размышляя, я накрыла низкий столик на колесиках и покатила к двум Дедам Морозам, спокойно попивающим не самый дерьмовый коньяк. Они вольготно расположились на широченном диване, и, практически не переговариваясь, смотрели на искусственное пламя. Морды у обоих были сложные. Похоже, переживали свою неудачу.
Я молча поставила столик в зоне досягаемости и тихонько отступила в сторону, рассчитывая отсидеться где-нибудь в уголке, пока мужчины будут надираться с горя. Может, вообще про меня забудут?
