Мария Высоцкая
Прыжок в бездну
Глава 4
Ник
Сажаю Тейку в машину. Какого она, вообще, сюда поехала среди ночи, и подружки её чокнутые где?
– Ник, у тебя водички нет?
– Исключительно яд.
– Я так и знала.
– Что за повод?
– Отличный, самый лучший повод – с сегодняшнего дня я совершенно свободна. Всё, дышу полной грудью.
– Лёха-то в курсе?
– Конечно, – фыркает, закидывая ногу на ногу. – Может, в клуб куда-нибудь заедем?!
– Оставь себе пару развлечений на завтра.
– Моим завтрашним развлечением будет головная боль, ты же знаешь, как плохо я переношу алкоголь.
– Ага, но всё равно бухаешь.
– Жизнь такая, – накрывает лоб ладонью, почти сразу вырубаясь.
Дома заезжаю в подземный гараж и вытаскиваюсь сестру из машины. Тащу её в комнату, под её невнятные рассуждения. Накрыв пледиком, ухожу к себе. Душ, и спать. День бешеный, полдня с Деном в гаражах стритрейсеровых проторчали. Зато, тачка оттюнингована, как надо. Через пару деньков можно погонять.
Утром спускаюсь к завтраку последним, даже наша местная пьяница оказалась проворнее меня и уже успела нагрузить всех домашних своими страданиями. Сажусь на стул по другую сторону стола от отца, мама мило улыбается, внимательно слушая Тею.
Наливаю себе чай. Я и еда с утра – вещи несовместимые. Поэтому просто пью пустой чай, размышляя совсем не о том, о чём здесь ведут беседы. Перед глазами малявка. Кстати, вчера вечером я её не заметил на баре. Надеюсь, Ден её не вытурил. Жалко девчонку, деньги ей явно нужны.
Хотя после его взглядов и хитрого «ну понятно» вряд ли он её уволит. Уверен, он подумал, что у меня планы на эту девочку. Ошибочное мнение, но это его не касается.
– Ник?
– Что? – перевожу взгляд на сестру.
– В город меня отвезёшь?
– Ага, может, ты уже машину купишь?
– Нет, меня и так всё устраивает.
– Ещё бы. Как вы с ней живёте? Неугомонная женщина же.
– Сынок, ты поосторожнее в выражениях, – мама с улыбкой подглядывает на Теюху.
Походу, систер сейчас лопнет от злости.
Ухмыляюсь, ничего не отвечая и стараясь игнорировать недовольство сестричкиной мордашки.
– Пап, ты сегодня в офисе?
– Большую часть дня – да.
– Я тогда заеду, есть одна идея, хочу поделиться.
– Давай, только позвони заранее, меня может не быть на месте.
– Ок.
Отец встаёт из-за стола, поправляя ворот рубашки, мама моментально направляется к нему.
– Богдан, я провожу.
Он кивает, приобняв маму за талию. Мне всегда было очень интересно за ними наблюдать, у моих родителей, можно сказать, образцово-показательные отношения. И это совсем не значит, что они не скандалят, ещё как скандалят, и я думаю что мы никогда не слышали этого. Просто они с детства создали для нас какой-то невероятный мир гармонии и любви. Всегда, когда я размышлял о будущем, то руководствовался одним-единственным аргументом – моя собственная семья должна быть такой же.
– Ну что, поехали? – Тейке.
– А, что? Да. Поехали. Сейчас только маму дождёмся.
– Ладно, – достаю мобильный, – чем заниматься будешь сегодня?
– К Эмме поеду, у неё сегодня съёмки рекламные, показ и фуршет.
– Фуршет в этой цепочке – главное звено?
– Может быть. Ты тоже заезжай, она про тебя спрашивала.
– Моя первая любовь, помнит, – улыбаюсь.
– А как ей забыть? Она уроки ко мне делать приходила, потому что вдвоём веселее, а мой малявка-брат ей волосы поджёг.
– Зато она очень смешно бегала, жаль, мама тогда пришла.
Тейка делает глоток воды из стакана, закатывая глаза.
– Вы чего тут?
Мама возвращается в столовую, упираясь ладонями в спинку моего стула. Запрокидываю голову.
– Да про Эмку вспоминаем. У неё показ сегодня, кстати. А ещё про то, как этот вон, волосы ей подпалил.
– Поздравь её от меня.
– Хорошо.
– Ой, как я рада, что мы пережили Никитины игры без больших потерь.
– Ага, только клумбы, пледы, посуда. Бассейн, когда он туда синьки нафигачил. И где хоть взял столько?
– Тебе скажи. Хороши времена были, чего начинаете-то?
– Хорошие… Пожалей мои нервы, – мама наигранно прикладывает руку к груди, а второй обмахивает лицо.
Поднимаюсь, сжимая мамину ладонь, и целую в щёку.
– Тейка, поехали. У меня сегодня дел по горло.
– Ладно-ладно, – берёт со стола бутылку воды, – я сегодня у себя останусь, мамуль.
– Хорошо. А ты?
– И я. Пока.
Мама растягивает губы в улыбке, обнимается с Теей и, проводив нас взглядом, выходит из столовой.
– Слушай, ты сегодня с этой своей будешь? – морщится сестра.
– Мы расстались.
– Серьёзно? И ты мне ничего до сих пор не сказал?!
– К слову не пришлось, сейчас вот рассказываю.
– А что случилось?
– У нас нет будущего, такая формулировка устроит?
– Нет.
– Другой не будет.
Всю дорогу до офиса Эммы, той самой моей детской любви, а сейчас хорошего российского дизайнера, мы добираемся быстро. Тея, в своём неугомонном репертуаре, тащит меня поздороваться, не то чтобы я не хочу, скорее не вижу смысла.
– Ник, – Эмма широко расставляет руки, направляясь в мою сторону, – ничего себе ты, какой ты. Сколько мы не виделись?
– Лет пять, – обнимаю её и сразу отстраняюсь.
– Боже, как быстро летит время. Ты на показ?
– Я личный водитель местного алкоголика, – киваю на Тейку.
Она кидает в меня бутылку с водой, еле успеваю увернуться.
– Иди уже отсюда, – ворчит, усаживаясь в кресло.
Пока они болтают, прохожусь по небольшому кабинету с зеркалами и ширмами.
– Эмма, – дверь распахивается с воплем, – у нас девочка слетела, в обморок упала, на скорой увезли, переутомление.
Эмма меняется в лице.
– Кто?
– Элина.
– Черт, сколько у нас времени, чтобы найти замену?
– Часа два.
– Плохо, не успеем.
– Эм, придётся сокращать программу.
– Нет, я этого показа здесь месяцы добивалась. Надо искать.
– У нас нестандартные модели, сама знаешь, мы так быстро не найдём.
– Нестандартные – это как? – смотрю на них с интересом.
– Это не сто девяносто сантиметров, а сто пятьдесят восемь- сто шестьдесят.
– А такие бывают?
– В основном рекламные, не подиумные, но суть нашего проекта, что подиум – мода не только для высоких. Подожди, Ник, – отмахивается, начиная хаотично бегать по комнате.
– Есть у меня одна мелкая знакомая, симпатичная…
– У тебя? – Тея прищуривается. – У тебя одни модели-лошади.
– Ха-ха!
– И, – Эмма быстро реагирует на мои слова, – худая? Грудь есть? Волосы какого цвета?
– Я с ней так близко не знаком, чтобы утверждать о наличии груди, – усмехаюсь.
– Симпатичная, говоришь… зная твоих баб, о которых Тейка рассказывала, вкус у тебя есть, поэтому давай привози её сюда. Минут сорок тебе хватит?
– А вы не офигели здесь? Командирши.
– Ник, сам ляпнул, теперь отдувайся, Эмма от тебя не отстанет. Но это всё мелочи, мне вот интересно, что это за знакомая…
– Я сначала позвоню. Может, у неё дела.
– Да, давай.
Отхожу подальше от этих ненормальных, набирая Дианкин номер. И зачем я, вообще, это ляпнул? Сука.
– Енот, привет! Дело есть…
– Сам своё дело ешь, я предпочитаю что-то посущественней. Привет!
– По подиуму походить хочешь?
– Как моделька?
– Как она самая.
– А что мне за это будет?
– Заплатят.
– Много?
– Нормально.
– Надо подумать, – повисает пауза, – а когда?
– Через сорок минут, енот, сорок минут.
– То есть тебе срочно, да? – слышу в голосе нотки смеха.
– Можно сказать и так.
– Ладно, – что-то хлопает на заднем плане, – приезжай, – диктует адрес.
– Минут через двадцать буду.
– Там магазин на углу есть, припаркуйся рядом.
– Ладно.
Убираю телефон, возвращаясь к девчонкам.
– Ну что?
– Привезу, согласна. Только не пугайтесь, визажист она от Бога.
Тейка начинает ржать.
– Ты мне так же говорил.
– Но ты меня продолжаешь игнорировать до сих пор. Всё, я уехал.
По адресу приезжаю быстрее, чем обещал, паркуюсь, выхожу из тачки, обходя её вокруг, пинаю колесо, давлю ладонью на капот, резко оборачиваясь на шум. Первое, что хочется сказать, явно будет матерным, фигею от того, что вижу. Ди резво несётся через дорогу с улыбкой на лице, иногда оглядывается назад. Увидев меня, махает, а потом показывает фак тому, кто бежит за ней.
– В тачку свались, – орёт мне без всякого стеснения, запрыгивая на пассажирское сидение.
Залипаю ровно на секунды и, отмерев, сажусь за руль.
– Гони давай!
Она продолжает смеяться, оглядывается на бегущего уже за отъезжающей машиной мужичка в кепке и форме охранника.
Прибавляю газа, и она преспокойненько откидывается на сидении, барабаня пальцами по двери.
– Ты охренела! Это что было? – взрываюсь и резко бью по тормозам.
– Но было же весело! – ухмыляется, расстёгивая кофту под курткой.
Лучше бы она этого не делала, потому что вмиг салон наполняется кучей конфет, жвачек, маленьких шоколадок.
– Ты это украла?
– Конечно нет, – выпучивает глаза, – как ты мог ТАКОЕ подумать? – разворачивает конфету, с ехидцей на лице.
– Ди!
– Ну, я верну, завтра деньги им занесу, не парься.
– Серьёзно?
– Да, ты прав, ты слишком серьёзный.
– На месте поймёшь, – пялюсь на дорогу, пытаясь не орать и мыслить адекватно.
– Хорошо, конфетку будешь?
– Нет, – вжимаю педаль газа в пол.
Енот быстренько пристёгивается, разворачивая ещё одну конфету, и с довольной моськой засовывает её в рот. Гадина мелкая. К Эмме мы приезжаем нереально быстро. Только и слышу сигналы негодующих водителей позади.
– Какое миленькое здание, – вылезает из машины, забрасывая лямку рюкзака на плечо. – И что? Здесь обитают модельки?
– Ага.
– Хорош дуться, солнце с неба не упало.
Я оставляю её реплику без ответа, а она лишь пожимает плечами. Открываю дверь, пропуская её вперёд. Эмма почти сразу подскакивает со своего места, подбегая к Ди. Настороженно обходит её и довольно улыбается.
– Она то, что нужно!
Енот хмыкает, кидая рюкзак на кресло, вкрадчиво смотрит на присутствующих.
– Всем здрасьте!
– Ник рассказал, что нужно? – воркует Эмма.
– Походить надо туда-сюда, – снимает куртку.
– Мастер объяснений, – с укором, – короче, мы тебя сейчас переоденем, накрасим, а я объясню, что нужно делать в процессе. Подожди, пройди до той стены.
Енот шагает, куда сказали.
– Так, плечи расправь, и шаги медленнее, представь, что ты на королевском приеме, живот втяни!
– Ты где у меня живот нашла? – возмущается новоиспечённая модель.
– Молчать и делать всё, что говорю.
Ди закатывает глаза, выпрямляя спину и замедляя шаг.
– Так, ну неплохо, сейчас из девочек кого-нибудь приглашу, потренируетесь.
Пока Енот развлекается походкой, Тея появляется за моей спиной.
– Ты где её нашёл? Лицо у неё уж очень знакомое.
Ди всё слышит и, не отвлекаясь от хождения, отвечает за меня:
– Не ревнуй, я у Жорина барменом работаю, – опять смешок.
– Точно! Это ты меня колой спасала, – щёлкает пальцами.
– Ага, – разворачивается, а Эмма заставляет её надеть каблуки, – боже, что за ходули, а?
– Молча ходим. Так, Тея, накрасишь её?
– Я сюда не работать приехала, но ради тебя, ладно…
Пока сестра копается в чемоданчике визажиста, я наливаю себе кофе и сажусь на диван.
– А заплатите много?
Слышу наглый голосок.
– Нормально.
Эмму вовсе не смущает поведение и вопросы Дианки, даже наоборот, она ей явно импонирует.
Ди выхаживает из угла в угол, очень сосредоточенно смотря себе под ноги, но после замечания Эммы вытягивает шею, смотря чётко перед собой. Эм удалось за пять секунд её приручить, чудеса.
– Так, давайте голову мойте, я пока разложусь, – командует сестра.
Ди одаривает Тейку злобным взглядом, слезая с каблуков. Пока Енот полощет голову, я успеваю допить кофе и созвониться с отцом. Пока он в офисе, нужно туда съездить.
– Я к отцу, – бросаю Тее уже у двери.
– Может, ты побудешь тут? Мало ли что у неё в голове, она немного странная и наглая.
– Не боись, не покусаю, – Ди обходит Тею, садясь в кресло для визажа, и берёт со стола какую-то баночку.
Тейка сразу же вырывает косметику у неё из рук, с недовольным лицом доставая кисти.
– Полотенце с головы сними.
– Да без проблем, – кидает полотенце Тее под ноги.
Сестра поджимает губы, прищуривая глаза. Походу, лучше отсюда свалить, не очень хочется наблюдать за их разборками. В обиду они обе себя не дадут, поэтому потери если и будут, то минимальные.
Без слов хлопаю дверью и выхожу в коридор.
В приёмной отца мне улыбается милая секретарша. Лет тридцать ей, новенькая. Насколько я знаю, старая – Арина, кажется, пару месяцев назад ушла в декрет.
– Здравствуйте! Вы к Богдану Николаевичу? Он сегодня, к сожалению, никого не принимает.
– Думаю, меня примет, скажите, Никита пришёл.
Даю ей выполнить свою работу, хотя вполне мог зайти и так, отец в курсе, что я приехал.
– Да, можете пройти, – улыбается, откладывая телефон.
– Спасибо, – толкаю дверь, переступая порог.
Отец приглашает меня присесть жестом, сам же слушает, что ему говорят в телефонную трубку.
Ворочаюсь в кресле, повесив куртку позади себя на спинку. Пока жду, кручусь вокруг своей оси, рассматривая графики роста прибыли, франшиз и ещё кучу всего.
– Что за дело?
– О, ты уже поговорил, – кладу ладонь на поверхность стола, – чёт задумался. Я с очень интересным предложением.
– Обедал?
– Не, не хочу. Или в рестик спустимся?
– Пожалуй, – смотрит на часы, поправляя манжет рубашки.
– Ок, я угощаю.
Папа смеётся, надевая пиджак.
– Пошли уже, миллионер.
Дверцы лифта разъехались, и мы с отцом вышли в холл бизнес-центра, пересекли небольшое расстояние, попутно обогнув фонтанчик, прежде чем зайти в ресторан.
Заняв столик у окна, между двух огромных бадей с землёй, в которых произрастали цветы. К нам сразу подбежала официантка. Девушка улыбчиво подала меню и без умолку рассказывала о блюдах дня.
Сделав заказ и наконец избавившись от этой назойливой девчонки, можно было спокойно поговорить.
Налив в стакан воды, отец сделал глоток и выразительно на меня посмотрел.
– Что там у тебя? Рассказывай. Весь уже извёлся.
– Короче, мы с Деном тут вкладывались в один маленький проект по тюнингу тачек.
Папа посмотрел куда-то за мою спину.
– Излагай-излагай, я тебя внимательно слушаю, – переводит взгляд на меня.
– Прибыльное дело, но без хороших материальных вливаний выхлопа будет мало.
– Предлагаешь, чтобы я профинансировал?
– И да, и нет.
– К сути.
– Одолжи денег.
– Одолжить? – брови поползли вверх, губ коснулась улыбка.
– Да, у меня сейчас столько нет, точнее не будет на развитие после покупки. А так мы будем выплачивать по пятьдесят процентов в месяц с дохода, пока не покроем сумму долга.
– Хорошо, моя компания профинансирует твой проект. С процентами повременим, – ухмыльнулся.
– Ладно. Спасибо.
– Можешь расслабиться, выдохни, сынок.
– Не издевайся, это реально крутое дело.
– Я рад, помогу. Лучше расскажи, как дела? Что слышно по контракту? Когда ты нас покинешь?
– Всё нормально. Правда, пап, всё хорошо. Два месяца ещё буду в Москве, потом улечу.
– Надолго?
– Думаю, да. Мама будет переживать.
– Купишь маме билет, чтоб она слетала к тебе в гости, увидела, что ты не живёшь в коробке и не умираешь от голода.
– Точно, – щёлкаю пальцами.
– Но всё же расскажи ей заранее, что контракт жёсткий и времени прилетать к нам в гости будет не много.
– Скажу.
Мы ещё минут сорок сидим с отцом, обедаем, разговариваем о спорте, немного о бизнесе и расходимся, каждый по своим делам.
После встречи возвращаюсь к Эмке, любопытство перебарывает. Маневрирую в толпе селебрити и сажусь в первый ряд у самого подиума. Тейка подсуетилась с местами, она, кстати, появляется почти сразу, стоит мне присесть.
– Ник? Не думала, что придёшь.
– Уйти?
– Шутник. А теперь серьёзно, ты её откуда знаешь? То, что она работает у Дена, не прокатит, к тому же, я у неё в рюкзаке видела дневник. Школьный дневник. Ты совсем офигел? – хлопает меня по плечу.
– Полегче! Всё не так, как обрисовал тебе твой похмельней мозг.
Тея дуется, а я ей быстренько излагаю то, чего она от меня так хочет. По ходу рассказа, сестрёнка хмурится, поджимает губы, ей явно не по душе эта история.
– …как-то так.
– Ужас, бедняжка. Теперь ясно, чего она такая злая, обхамила меня, и всё время, что я её собирала, дерзила. В общем, кажется, я ей не понравилась.
– Не парься, ей мало кто нравится.
– Может, маму попросить, и её фонд сможет как-то помочь? С жильём хотя бы…
– Можно.
Сестра кладёт раскрытые ладони на колени, зал наполняется музыкой, ведущая толкает какую-то чушь, и вслед за её словами на подиуме появляется первая модель.
Ди выходит последней, завершает показ. Честно, глядя на неё в платье и на каблуках, понимаю, что в мозгах происходит диссонанс. Неужели эта обаяшка – тот самый дерзящий всем и каждому енот?
Её грациозные шаги привлекают внимание, и не только моё. Сидящий рядом лысый мужик в теле, с золотыми часами на запястье, явно ею заинтересовался. Губы на его морде скрючились в подобии улыбки, а в глазах блеснула похоть.
Ди остановилась в конце, демонстрируя платье, и, развернувшись, направилась назад. Её силуэт быстро сменила Эмма, ловя овации зала. Мужичок тем временем подозвал к себе длинного и очкастого паренька, нашёптывая ему что-то на ухо, тот покивал, как болванчик, и исчез в неизвестном направлении. Кажется, вечер перестал быть томным, подумал я, зажав в кармане зажигалку. Интересно, откуда она у меня? Я ещё раз пробежался взглядом по сидящему рядом, а мои глаза накрыли чьи-то холодные ладони.
Я могу даже не оборачиваться, уже знаю, чьи это руки. Лера. Её духи ни с чем не спутаешь, убираю её ладони, выпрямляясь во весь рост. Тейка подпрыгивает следом, очень и очень злобно смотря на Польских.
– Ник, привет, нужно поговорить.
– А есть о чём?
– Никит, давай наедине.
Сестра убирает руки в карманы брюк и молча уходит.
– Чего тебе? – всё ещё наблюдаю за исчезающей фигурой Теюхи.
– Ник, я была не права, это всё ужасно. Этого больше не повторится, слышишь, никогда. Я кля…
– Лер…
– Ник, – вцепляется в мою руку, – я очень-очень тебя люблю, мне никто кроме тебя не нужен, слышишь? Я с ума без тебя схожу.
– В последнюю нашу встречу ты говорила другое, – отцепляю от себя её пальцы.
– Я была не в себе.
– Ты была под наркотой.
– Этого больше не повторится, миленький, верь мне, слышишь!
– Лер.
Она вновь хватает мою руку, прижимая к своей груди.
– Никит, давай начнём всё с чистого листа, я на слёт этих карликов специально ради тебя приехала.
– Слышь ты, сама карлик! – грозный вопль откуда-то сбоку.
Мы с Польских одновременно оборачиваемся на звук, видя Ди. Она стоит, уперев руки в боки, слегка нахмурив брови, губы же приподняты, это не улыбка, а явная ухмылка.
Лерка приоткрывает рот, заметно растерявшись, я вижу, как черты её лица приобретают воинственный характер. Она выпускает мою руку, в два шага пересекая расстояние между нами и енотом.
– Чего? – насмешливо смотрит на Дианку. – Лепреконам слово не давали.
– Что ты сказала? Ты сейчас выхватишь! – замахивается.
– Брейк, – резко оттаскиваю Ди в сторону.
Она сопротивляется, скребя каблуками по полу.
– Ник?!
Лерка во все глаза таращится на меня, а енот продолжает вырываться из моего захвата.
– Успокойся, – хорошенько тряхнув её, можно сказать, прячу за свою спину.
– Я позвоню, Никит, – Польских смеряет енота презрительным взглядом, задирает подбородок и гордым шагом выходит из зала.
– Коза!
– Прекрати.
– Она назвала меня лепреконом, – с возмущением, – лошадь!
– Ты так-то тоже хороша.
– Не будь мамочкой, – толкает меня в спину. – Бабки мои где? Мне домой надо.
– Эмма…
– Поняла, спрошу у Эммы. Пока, герой-любовник. Купи своей модельке новую сумку, и она вновь раздвинет ноги, – хмыкает и весёлым шагом, почти вприпрыжку скачет в гримерную.
– Стоять!
Выбесила. Иду следом, успевая схватить её за поясок платья, и резко тяну на себя. Последнее, что я слышу, это треск ниток и отборный мат.
Глава 5
Ди.
Мерзкая бабёнка!
Меня переполняет злость. Дурацкий день, и все ко мне лезут, сначала Тея прилепилась, гуру макияжа, блин, потом лошадь эта. Держал бы лучше Шелест своих баб от меня подальше. Всем бы было ещё какое счастье, мне точно до остальных в принципе дела нет.
Конечно, я не совсем права в своём последнем высказывании, но реально достали, хотя этот порыв стыда длится недолго. Почему?
Потому что Ник отрывает от платья пояс, резко притягивая меня к себе. Я касаюсь спиной его груди, и мне становится не по себе, странное чувство, пугающее. Ощущение, словно мне хотелось этих прикосновений. Всё время, что мы общаемся, где-то в моей голове было едкое, маньячное желание его прикосновений. Какой бред, бред. Хочется убежать, что я и делаю. Дёргаюсь, резко начиная идти вперёд, и вот тут происходит главный пипец, Шелест, стоящий совсем близко, видимо, случайно наступил на длинный шлейф от моего платья. Слышу треск ниток, а потом, как в замедленной съёмке, вижу, как юбка, отделившись от лифа, падает на пол.
Весело, мои труселя увидела пара десятков человек, впрочем, пофиг. Переступаю через ткань, пинаю её в Шелеста и, показав ему фак, иду в гримёрную. Я делаю всё на автомате, я дико зла, но мне не стыдно и даже не некомфортно, мне реально пофиг. Я не в панталонах, жопа у меня нормальная, поэтому…
Шелест не идёт следом, что хорошо, потому что после подобной выходки я бы точно его побила битой!
Заявляюсь в своём новеньком прикиде к Эмме, и та чуть ли не падает в обморок. Эта Тея сразу начинает суетиться, строить из себя мамочку. За что мне всё это?
– Это Ник сделал? – округляет свои и без того огромные глазища, услышав моё объяснение.
– Ага.
– Это на него не похоже.
– Я, по-моему, доступно объяснила, что он случайно.
– Да, – поправляет свои светленькие волосы.
Пока она охает и причитает, я стаскивающих с себя оставшийся от шикарного платья лиф и быстренько надеваю свой бюстгальтер. И конечно, как назло, пока я стою тут в одном белье, дверь открывает кто? Никита! Чтоб его.
Меня перетряхивает, чувствую, как краска приливает к щекам, но вида не подаю, так, как и надо, продолжаю натягивать футболку, колготки, шорты. Шелест, который явно шёл, чтобы что-то сказать, резко захлопывает дверь, видя меня в бельишке, а Тейка, поджимая губы, бежит за ним.
– Дурдом какой-то, – поправляю рукав на футболке.
– Дурдом? – прихрюкивая орёт Эмма, – вы всё испортили, – её перетряхивает, она сейчас лопнет от злости.
– Сорри, это он, – киваю на дверь.
Эмма накрывает лицо ладонью, не видя, что в гримёрку кто-то входит, на этот раз это её помощница, она сияет, как хрустальная ваза.
– Боже, детка, – хватает меня за руки, – ты устроила такой фурор, невероятно просто. Эмма!
Эм поднимает голову.
– Ты видела, что пишут в сети? Прошло пятнадцать минут, а о нашем показе уже знает вся Москва, эта девочка произвела бомбическую реакцию, выходка с платьем, скандал. Это блестяще, думаю, нам стоит с ней посотрудничать поплотнее.
– Серьёзно? – приподымаю бровь.
По-моему, мир сошёл с ума.
– Отлично – отлично, – Эмма вскакивает на ноги, начиная хаотично бегать туда-сюда. – Что пишут? Покажи.
– Деньги мои отдайте, – надеваю куртку.
– Да-да, держи, – суёт конверт, – спасибо, что выручила.
– Ага. Всем пока, – беру свой рюкзак и иду подальше от этих ненормальных, – больше не зовите.
За дверью боюсь налететь на Никиту, я не из скромных, но всё, что сегодня произошло… Боже, неужели мне всё же стыдно? Не смей, Ди! Не смей.
Иду по коридорчику, стараясь как можно незаметнее выскользнуть на улицу. Погодка шепчет, солнца уже нет, но всё ещё тепло. Закидываю рюкзак на плечи и топаю к метро. Смотрю в пол, разглядывая серый асфальт, позади слышен шум подъезжающей машины.
Астон Мартин останавливается у тротуара чуть впереди меня, прохожу мимо, но, поразмыслив, решаю, что добраться домой на тачке гораздо удобнее, чем шоркаться по метро. Да и извинения послушать хочется, а он будет извиняться, я уверена.
Улыбаюсь и открываю дверь машины в предвкушении представления. А ещё, ещё мне просто хочется побыть в его обществе чуть больше.
– А я тебя уже заждалась, – кидаю рюкзак в ноги, пристёгиваюсь.
– Слушай, я не заметил, как наступил на юбку.
– Да что ты? Ладно, забей, мне было лестно посверкать задом перед толпой этих людишек.
– Ди, – берёт мою руку, – извини…
Он ещё что-то говорит, но вместо этого я слышу шум, сейчас я лишь чувствую, чувствую прикосновение, и то, что начинает в этот миг колыхаться в моей душе, всё это пугает. Вырываю руку, закатывая глаза. Надрывно смеюсь, хлопая его по плечу.
– Забей. Мне новую сумку купишь, а не этой своей, но учти, ноги раздвигать не буду, – деловито откидываю волосы за спину.
Никита хмурится, кивает каким-то своим мыслям и медленно выезжает на соседнюю полосу.
Всю дорогу домой мы молчим, и, наверное, это даже хорошо. У подъезда Шелест поворачивается ко мне, очень внимательно всматривается в моё лицо, его губ касается улыбка.
– Ты была сегодня самая красивая.
– Спасибо, – нервно тру нос и, попрощавшись, вылетаю из тачки.
Быстро бегу в квартиру. Зачем он это сказал? Нет, не хочу об этом думать, не сегодня. Распахиваю дверь в свою комнату, лицом к лицу сталкиваясь с каким-то мужиком, он шарится в моих вещах.
– Вон пошёл отсюда! – ору, но реакции ноль, беру швабру. – Пошёл вон, придурок.
Он начинает бубнить, но позади появляется отец.
– Дианка, ты чего разоралась?! Борисыч, пошли, стынет всё.
Этот бомж выползает из моей комнаты, а я сокрушённо смотрю на выломанный замок. Суки!
– Скажи своим алкашам, чтобы сюда не ходили, понял?!
– Ты на кого орёшь? Бл*дь малолетняя, на отца?
– Да какой ты мне отец, придурок? – толкаю его в грудь, роняя рюкзак на пол, конверт вылетает из раскрытого отделения, купюры разлетаются под наши ноги.
Я вижу зародившийся блеск в глазах того, кто называется моим отцом. Он причмокивает, трёт пальцами подбородок, неуклюже выставляя губы трубочкой.
Быстро падаю на пол, чтобы всё это собрать, но чувствую резкую боль, мой папочка толкает меня в плечо, я падаю на пятую точку. Завязывается потасовка, его мерзкий дружок появляется на шум и, увидев бабло, с яростью отшвыривает меня к стене, перед этим ударив в живот.
Я чувствую тошноту и то, насколько тяжёлым становится моё дыхание. В глазах встают слёзы, через размытую пелену я наблюдаю за тем, как они собирают мои деньги и уходят.
Слышу, как громко хлопает входная дверь, медленно поднимаюсь по стенке, держась за живот ладонями. Меня покачивает, сглатываю и, сделав пару шагов, подпираю дверь в свою комнату шваброй.
– Ненавижу, – шепчу, стискивая зубы и закусывая нижнюю губу до крови.
Обессиленно сажусь на пол, отчётливо слыша капли дождя о железный подоконник на улице, обнимаю колени руками, притягивая их к груди, уткнувшись лицом в чашечки.
Пусть этот день уже закончится. Пожалуйста!
Я не плачу, ни за что. Всё это мелочи, пройдёт. Нужно лишь немного потерпеть, совсем чуть-чуть. Утром, собрав себя по частям, выпиваю таблетку обезболивающего и, быстро одевшись в джинсы и футболку, иду на улицу, по лестнице надеваю джинсовку, всё ещё придерживая ладонью ноющий живот. Даже не хочется смотреть на этот огромный потемневший синяк. Переборов боль, сажусь в маршрутку, сейчас должна подействовать таблетка, должна.
Почему-то по дороге в голову закрадывается мысль о том, что кто-то из знакомых мог увидеть видео со мной в сети, после вчерашнего «фурора» мне явно бы этого не хотелось, но даже если это так – выплывем. Что такое мнение стада? Ничего.
Открываю парадную дверь и, сдав куртку в раздевалку, топаю в класс. Как я и говорила, увидев меня, все притихли.
Самойлова прищурилась, что-то шушукнув Подольской, и та громко засмеялась.
Проигнорировав этот выпад, сажусь за парту, впереди литература. Костик вновь уселся рядом, смотря на меня щенячьими глазками.
– Чего?
– Это правда? То, о чём они говорят?
– Что именно?
– Что ты подрабатываешь в модельном агентстве, которое также предоставляет эскорт?
– Что?
Охреневаю от услышанного. Приехали.
– Ты занимаешься проституцией? Ди, – вымученно и очень печально.
– Ага, и по совместительству ещё на Тверской стою. Ни разу не видел, что ли?
– Прости, я не хотел обидеть, но будь в курсе, чего болтают.
– Буду-буду, – ухмыляюсь и в упор смотрю на затылок этой твари в розовой кофточке.
После урока незаметно иду следом за этими подружками в туалет. Сами напросились.
Захожу, хлопая дверью, Самойлова оборачивается, и я сразу трескаю ей по морде. Чуть-чуть перестаралась, кровь, хлещущая из её носа фонтаном, и орущая рядом Погодина совсем не входили в мои планы, но менять что-то поздно.
Наклоняюсь к ней, чувствуя её страх.
– В следующий раз, если ты что-то пикнешь, крови будет больше. Поняла меня, шлюшка?!
Она кивает болванчиком, отползая к батарее.
– И только попробуйте стукнуть кому, поняли?
– Да-да, – бормочет Погодина, вытирая кровь своей подружке.
Выползаю оттуда в каком-то полумёртвом состоянии, перед глазами искры и белые пятна. Упираюсь ладонью в стену, прикрывая веки. Нужно успокоиться, всё хорошо, мне не больно. В рекреации на первом этаже замечаю идущую прямо на меня директрису. Прекрасно! И что я ей скажу? Отец в школу так и не пришёл. Ему пофиг. А если они домой к нам припрутся, увидят наш рай и в опеку пойдут? Нет, такого счастья мне не надо. Не хочу в детдом, сама полжизни живу и дальше выживу.
Выпрямляю спину и почти гордо иду ей навстречу, что-нибудь наплету. Ноющая боль становится слабее, вдыхаю, теперь я могу нормально вдохнуть. Видимо, таблетки всё же действуют.
Ещё три метра, и мы столкнёмся лицом к лицу. Выдыхаю, а мозг начинает очень быстро соображать, что врать.
И о чудо, поворачиваю голову к центральному входу, видя Шелеста. Он стоит у расписаний, в наушниках, руки в карманах. Не поверишь, как ты вовремя. Улыбаюсь через силу, мне кажется, директриса, увидев мой рот, входит в ступор. Ещё один шаг, и я могу дотянуться до неё рукой.
– Здравствуйте, Зоя Фёдоровна, отец прийти не смог, работы много.
– Опять? Викторова, мне кажется, ты…
– Но пришёл кое-кто другой.
Оборачиваюсь на Шелеста, Зоя делает – то же самое. Ещё шире улыбаюсь шагая в сторону Никиты.
Шелест снимает наушники в желании что-то сказать, но я опережаю его:
– Познакомьтесь, Зоя Фёдоровна, это Никита, мой старший брат, двоюродный.
Вижу, как его лицо вытягивается, он прищуривается, смотря на меня слегка раздражённо. Ну, прости, дружочек.
– Здравствуйте, – кивает наконец, посмотрев на Зою.
Она поджимает губы. Оглядывает его с ног до головы придирчивым, почти соколиным взором. От ее внимания, конечно, не ускользают его часы, на которых она задерживает взгляд дольше всего. Наверное, думает, золото это или подделка. А ещё, как у такой оборваночки, как я, может быть такой родственник. Шелест мужественно терпит то, как его разглядывают, непроизвольно поправляя ворот футболки.
– Добрый день. Хорошо, что вы пришли, Диана ведёт себя отвратительно.
– Это на неё похоже, – трёт подбородок, – накажем, Зоя Фёдоровна, не переживайте.
Говорит ей, а смотрит на меня. Проклинает, видимо.
Директриса грозно задирает голову, а потом предлагает Шелесту пройти в её кабинет. И о боги, он соглашается. Ну зачем? Зачем?
