Мария Вячеславовна Чепало
Предсмертное сообщение
10
Спустя один год.
У надгробного камня лежала ветка цветущей яблони. Один лучший друг в маленьком городке, где все друг друга знают и ходят в гости без приглашения, навещал на местном кладбище второго лучшего друга. Как ни в чем небывало, он сказал ему «привет» и стал рассказывать новости, которые произошли с ним за этот год. Существенно в его жизни ничего не изменилось – все та же скучная работа программиста, все те же заказчики с их безумными запросами, все та же пустота в сердце от одиночества.
– Я ее последний раз тогда и видел в этом желтом костюме… И ничего не решился сказать. Она страдала. А я даже не подставил ей плечо. Не сказал, что готов быть ей поддержкой. Я никогда не мешал вашим отношениям, ты же мой лучший друг. Но ничего не мог поделать со своими чувствами… Иногда я просыпаюсь среди ночи и думаю о том, как себя ненавижу. Насколько я слабый, если не смог забыть девушку лучшего друга. Мне тебя не хватает. Как бы здорово было бы сейчас подраться с тобой из-за нее. Нет, если бы ты узнал, что я люблю ее, я бы себе этого не простил. Я тогда был бы худшим другом на свете. Ладно, брат, бывай. Я еще приду.
Миша положил руку на надгробие, подумал о чем-то своем, и развернулся, чтобы уйти, как встретил растерянный взгляд Амины.
Она держала в руках сиреневые гиацинты. За год она повзрослела. В глазах ее уже не было того детского максимализма, хотя в уголках губ еще дрожала наивность. В ногах бегал Марши, задорно виляя хвостом.
– Привет, – сказал Миша, но голос его осел, поэтому Амина поняла, что он сказал лишь по движению губ. Она кивнула. – Давно тут стоишь? – Снова кивок. – Да, неловко получилось.
Какое-то время они смотрели друг на друга и их лица не выражали ни единой эмоции, а потом Амина взяла и расхохоталась. Миша растерялся, озираясь по сторонам. Люди на кладбище, до которых доходил ее смех, оборачивались. Миша порадовался, что они стоят слишком далеко, чтобы он смог разглядеть осуждение в их лицах.
А затем он подхватил Аминин смех. Он словно заразился и стал смеяться как обезумевший. И все смущение его вышло через этот смех. И он вдруг подумал о том, как глупо с его стороны было все это время молчать о своих чувствах. С его плеч спал огромный груз. Он смеялся, а на душе было так чисто и просто, что он влюбился в это чувство.
Амина положила цветы рядом с яблоневой веткой, улыбнулась Степиной фотографии, погладила надгробный камень. А затем развернулась, оставив всю грусть за спиной, и сказала:
– Пошли съедим по мороженому?
