Мария Сидней
Остров смерти
После уроков я присела на скамейку около фонтана в форме песочных часов, от которых в разные стороны спускали водяные потоки, и рассматривала карту. Мартин сказал, что Эрнест поручил мне задание: помочь подготовить помещение храма к предстоящей службе. Я должна была прийти туда вечером, но решила проложить маршрут сейчас, чтобы не опоздать. Все-таки на острове ценили пунктуальность. За этим занятием меня и застали Аврора и Руми. Абай остановился немного позади. Видимо, он был в курсе отношения к нему Рори.
– Собралась в путешествие? – спросила Аврора, указывая на карту.
– Да, в мини-путешествие до храма. Меня попросили помочь там с уборкой.
– Это недалеко. Я могу показать тебе дорогу, – предложил Руми.
Услышав голос хозяина, Абай громко гавкнул. Аврора вздрогнула, а Руми повернулся к собаке и приложил указательный палец к губам. Пес и правда оказался очень умным: сразу же понял жест и с грохотом улегся на землю. Мне показалось, я почувствовала вибрацию под ногами.
– Я покажу Вите, где находится храм, – заявила Аврора, – спасибо, что помогла мне на литературе.
– Не за что. Мне было несложно.
– Я хочу дружить с тобой, но с Климом нет, – сказала Аврора. Ее прямолинейность меня поражала. Наверное, она всегда говорит то, что думает.
– Но я не перестану общаться с Климом. Он хороший парень.
– Общайся, я не могу тебе запретить, но мы не будем.
– Я тебя поняла.
– Хочешь пойти со мной к моей бабушке? Она готовит лучший черничный пирог, – глаза Рори заблестели, как у ребенка.
– А я успею к вечеру прийти в храм?
– Конечно, я тебя провожу.
Аврора повернулась к Руми и забрала из его рук свои учебники. Юноша, правда, напоминал дружелюбного пса, которому нравилось приносить пользу людям.
– Ты с нами не пойдешь? – обратилась я к парню.
– После школы он сразу бежит на псарню возиться со своими щенками, – рассказала Аврора.
– Ничего себе! Ты дрессируешь собак?
– Нет, их дрессируют специалисты. Я просто воспитываю щенков до нужного возраста, потом их берут на службу.
– Абай тоже служебная собака?
– Нет, это мой пес, – горделиво произнес Руми, – он родился с травмированной лапой, поэтому не годен к службе. Мне разрешили оставить его себе.
Руми был для Абая вместо отца. Я представила, как он выхаживал бедного щеночка, помогал ему приспособиться к жизни. Благодаря заботе хозяина пес вырос здоровым и счастливым. Авроре наскучил наш разговор, и она за руку подняла меня со скамейки и потащила прочь от приятеля.
Бабушка Рори жила около леса в небольшом деревянном доме. Оказывается, она была гадалкой, предсказывала будущее по картам. Аврора рассказала, что ее родители работают в научном центре. Они пропадали там даже, когда их дети были маленькими. Воспитывала близнецов бабушка. Феликсу не пришлись по душе развлечения, которые предлагала женщина: сбор ягод, выпечка, гадание, и, когда ему исполнилось одиннадцать, он начал оставаться дома один. Рори же нравилось проводить здесь время. Они с бабушкой по-прежнему оставались в близких отношениях.
– Баби, у нас гости, – звонко известила девушка, едва мы переступили порог дома.
– Арий с тобой пришел? – раздался голос с кухни.
– Нет, моя новая подруга.
Мы прошли в маленькое светлое помещение, из которого доносился соблазнительный запас выпечки. Я закрыла глаза от наслаждения. Раньше мне казалось, так делают только в рекламе. Рори подскочила к женщине в фартуке и чмокнула ее в щеку. Затем девушка подлетела к столу, на котором стоял противень с поджаристыми пирожками, и стащила один из них.
– Лучше возьми нож и порежь на кусочки пирог, плутовка, – попросила бабушка и повернулась ко мне.
Ей было около семидесяти лет. Седые волосы убраны и закреплены заколкой в форме черной птицы, лицо в мелких морщинах смотрит добродушно. Будь ее воля, бабушка бы, наверное, накормила всех на свете своими ароматными пирожками. Уверена, у нее золотое сердце. У меня не было бабушки, но в своих мечтах я представляла ее именно такой.
– Здравствуй, ягодка. Какая же ты худенькая. Поделилась мы с Рори своим секретом, а то она уже скоро ни в одно платье не влезет.
– Баби! – недовольно воскликнула моя одноклассница.
Женщина усмехнулась и стала накрывать на стол. Ее реплика ввела меня в небольшой ступор. Обычно бабушки стремятся накормить внучек, а не ругают за хороший аппетит. Хотя вскоре я поняла, что баби только на словах строга, на деле же она только так предлагала Авроре добавку.
– Нет, Баби, достаточно. Я, правда, немного потолстела. Помнишь, мой любимый браслет на талию? Мне пришлось застегнуть его на вторую застежку.
– Это знак, что тебе пора заканчивать носить всякие побрякушки. Звенишь ими как корова колокольчиком.
– Но я же нашла их в твоей шкатулке! – воскликнула Аврора и обратилась ко мне, – В молодости бабушка одевалась так же, как я. Она даже носила перья! А меня постоянно ругает.
– Потому что я хочу, чтобы ты одевалась скромно, вот как Вита, и стала учительницей.
– Скукота, – Рори изобразила зевок, – Вита, а хочешь, баби тебе погадает?
Я попыталась отказаться, но Аврора уже потащила нас с бабушкой в другую комнату. Там у окна стоял столик, покрытый покрывалом с замысловатыми узорами. Рори усадила меня на стул, сама же устроилась на полу. Баби разместилась напротив и выложила на стол карты.
– Твоя судьба полна загадок, ягодка, – полушепотом сообщила женщина. Я не понимала, серьезно они настроены или шутят, – пожалуйста, выбери карту.
Я указала на одну и стала недоверчиво следить за карточными трюками, которые проворачивала баби. Рори издавала непонятные звуки, пытаясь изобразить гортанное пение для создания подходящей атмосферы.
– Карты показывают, что судьба неспроста привела тебя на остров. От тебя зависит не только твое будущее, но и будущее других людей. Ты тот человек, которого…
Баби не договорила, а резко взглянула на меня, потом опять на карты и снова на меня. Затем женщина вскочила со стула, подлетела ко мне и крепко обняла. Даже Аврору удивило поведение бабушки. Она молча следила за непонятной сценой.
– Ты такая же красивая, – прошептала старушка, прикоснувшись к моему лицу.
Спустя несколько секунд баби одернула от меня руку и со смехом вернулась на свое место.
– Ты слегка переиграла в этот раз, баби, – послышался голос Авроры.
– Да, прости, лисичка, – ласково сказала женщина внучке, но смотрела на меня. Мне показалось, ее глаза слезились. Однако это могли быть блики от стекол очков.
Когда мы вышли из дома, на улице уже начало темнеть. Что мне нравилось на острове больше всего, дак это возможность видеть звезды. Городские жители лишены такого удовольствия.
– Прости, что напугали тебя, – все дорогу Рори смотрела на меня взволнованно, – мы всегда разыгрываем гостей, шокируя их страшными предсказаниями. Только сегодня баби перестаралась.
– Все в порядке, – заверила я. Но в моих словах не было и доли правды. Поведение бабушки Авроры меня напугало и после объявления, что это была шутка, я все равно не успокоилась. Слишком реалистичными казались действия баби, она точно не играла, – перед Арием вы тоже разыгрывали свой спектакль?
– Миллион раз! Однажды бабушка сказала, что карты советуют ему носить одежду шиворот навыворот, иначе случится беда. Он поверил, и две недели ходил, как идиот.
– Так ему и надо. Твоя бабушка хорошо к нему относится?
– Она его обожает и грустит, что мы расстались.
– Вы с Арием встречались? – я не смогла скрыть удивления. Эти двое так раскованно вели себя друг с другом. Казалось, между ними не было никакой неловкости. Разве такое возможно между бывшими?
– Да, почти год назад. Это было несерьезно, и мы решили, лучше остаться друзьями. Так что он в твоем полном распоряжении.
– Что? – я покраснела. Это нелегко скрыть на светлой коже, – Мне не нравится Арий.
– Он сказал, ты пыталась его поцеловать.
– Это неправда! Он говорит обо мне всякую чушь!
– Да, расслабься, ты, – усмехнулась Рори, – я ему не поверила. Хотя целуется он круто.
Оставшийся путь до храма я шла с нахмуренным лицом, изредка отвечая на вопросы Авроры. Ни один человек еще не вызывал у меня такого раздражения, как Арий. Меня возмущали его выходки. Я решила высказать ему все, что думаю. Главное, не раскраснеться, иначе он подумает совершенно другое.
ГЛАВА 5. МУЗЫКА
Храм представлял собой двухэтажное строение из коричневого кирпича с двумя аккуратными башенками наверху. Входные двери обволакивал плющ, будто старался скрыть врата от незваных гостей. Возможно, это была не просто красивая лиана, а ядовитое растение. Проверять я не стала, а поспешила зайти внутрь. К счастью, у меня имелось приглашение, и двери открылись.
Внутреннее убранство храма плющ также присвоил себе. Лианы обволакивали стены, чуть ли не въедаясь в них. Они были похожи на змей, захвативших жертву в смертельные объятия. В главной зале располагались два ряда деревянных скамеек, тянущихся к сцене. На ней стоял роскошный черный рояль и небольшая кафедра посередине. Помещение освещалось лампами в форме перевернутых факелов. Храм дарил ощущение покоя, как и полагается духовным заведениям.
– Ты опоздала, – голос Ария заставил меня вздрогнуть.
– Разве? Видимо, заговорилась с Авророй. Она рассказала мне много интересного.
– Рори знает кучу занимательных историй.
– Эта была о нас, – произнеся слова вслух, я поняла, как неуместно они прозвучали, и поспешила продолжить, – зачем ты рассказываешь обо мне всякие бредни?
– О чем ты? – Арий подошел ближе и присел на спинку скамейки.
– Будто я везде сую свой нос, а к тебе вообще лезла целоваться!
– Хочешь сказать, ты не надоедала мне расспросами? – юноша скрестил руки на груди.
– Это обычное любопытство! В нормальном мире за него не осуждают. Ладно, это, но с чего ты взял, что я хотела тебя поцеловать? Это полный бред!
– Разве не хотела тогда на маяке?
– Конечно, нет! – воскликнула я чересчур эмоционально, – Тем более мне не нравятся такие парни, как ты.
– И какой же я?
– Самоуверенный и скрытный! – слова выпрыгнули изо рта, не успев пройти техосмотр.
– Что ж, не самые ужасные слова, что я о себе слышал, – усмехнулся Арий, – пора приступить к работе.
Около двух часов понадобилось, чтобы придать храму торжественный вид. Мы навели чистоту, поменяли лампочки в электрических факелах, поставили у некоторых скамеек керамические горшки с кипарисом, а на кафедру – вазу с букетом бордовых цветов. Они назывались каллы, если верить словам Ария, и цвели ночью. Красивая мистика.
Пока мой напарник ходил выносить мусор, я решила вытереть пыль с рояля. Глянцевая поверхность заблестела, и в ней отразился свет от факелов. Я открыла крышку и провела рукой по клавишам. Инструмент приглашал сыграть на нем, устав стоять без дела. Я села за рояль и не заметила, как начала исполнять что-то из Шопена. Это был любимый композитор моей преподавательницы по фортепиано, и мы разучили почти все его сочинения.
Я слышала музыку, чувствовала, как она наполняет помещение и мое сердце. Пальцы бегло перемещались по клавишам, ведомые музыкальной памятью. Давно я не садилась за инструмент, даже забыла, какие приятные ощущения при этом испытываешь. Музыка не была моей страстью, но мне нравилось играть. Это дарило умиротворение и помогало отогнать назойливые мысли.
Погрузившись в игру, я не сразу заметила появление Ария. Взгляд уловил его только, когда юноша подошел совсем близко. Я резко прервала музыку и одернула руки от клавиш. Вдруг рояль был неприкосновенным, и трогать его категорически запрещалось.
– Прости, что напугал. Ты очень красиво играешь, продолжай, – попросил молодой человек и оперся одной рукой о рояль, наблюдая за мной.
Я снова заиграла, но на этот раз музыка не лилась нежным потоком, а стала похожа на механическую. Все из-за того, что мной овладело волнение. Мне нравилось играть для себя, оставшись с музыкой наедине, при других начинала нервничать. Залажав Шопена окончательно, я вскочила и с грохотом закрыла крышку.
– Не буду я продолжать. Развлекать тебя еще, – перебросила я вину за свои музыкальные косяки на Ария и спустилась со сцены.
– Что ты сразу колешься? – цокнул парень, – Но играешь, правда, красиво.
– Неужели я услышала от тебя доброе слово.
– Если поможешь расставить свечи, услышишь еще одно.
Меня встревожило, что Арий застал меня за игрой. Что ж, не нужно было лезть за инструмент, если не хотела быть услышанной. Мы оба узнали друг о друге кое-что личное. Я видела, как юноша рисует, он слышал, как я играю. Теперь мы квиты.
– Ты тоже не в моем вкусе, – неожиданно сообщил Арий, когда мы весили драпировку на стену.
– Какая жалость, – бросила я.
– Есть кое-кто, кто мне нравится, но все сложно.
– Зачем ты мне это рассказываешь? Мне неинтересно, – соврала я. На самом деле, мне стало любопытно, кто эта девушка. Неужели Аврора?
– Не знаю, просто так, – грусть промелькнула во взгляде парня, вынырнув как дельфин, и вновь скрылась в темном море глаз, – а что у тебя? Ты не оставила за пределами острова человека, который тебе нравится?
– Я не собираюсь вести такие разговоры.
Нет, там у меня не осталось никого, кроме Адрианы. Из-за отсутствия интернета я даже не могу узнать, как у нее дела. Что могу сказать насчет парней? Тут есть два важных факта: первый – однажды мне разбили сердце, второй – я никогда не целовалась. Очень взаимосвязанные факты, на мой взгляд. Также я сделала определенные выводы, насмотревшись на несчастные любовные истории подруги. Короче говоря, парням не доверяла.
– Почему у тебя все сложно с человеком, который тебе нравится?– я все-таки не смогла сдержать любопытство.
– Ты же не хочешь вести такой разговор.
– Можешь не отвечать, – равнодушно сказала я.
– Нам с ней не следует быть вместе, потому что мы разные.
– Ты запал на взрослую женщину?
Догадки стали заполнять голову. Она его учительница, родственница, подружка отца, призрак, вампир. Скорее всего, это Сюзанна, работница больницы. Наверное, Эрнест догадался, почему Арий проводит там много времени, и поэтому недоволен.
– Ты права, вести такие разговоры, действительно, странно, – этими словами одноклассник закрыл заинтересовавшую меня тему.
После работы Арий предложил проводить меня до дома, но моя, откуда ни возьмись, гордость забила тревогу и заставила отказаться. Теперь я брела по незнакомой тропе, которая, если верить карте, должна была вывести к особняку Мартина. Маршрут проходил через второй корпус больницы, который я пока что видела только на карте. Странное расположение медицинских учреждений: один в центре, другой на краю острова. Нужно поинтересоваться у дяди, в какое здание нужно обращаться для оказания первой помощи.
Второй корпус отличался от первого. Если тот привлекал вниманием своими светлыми тонами и причудливой лепниной, то этот, наоборот, казался невзрачным из-за темно-серых стен. Деревья заботливо накрыли здание огромными ветвями, словно старались уберечь от опасности. Я бы и вовсе не заметила корпус, если бы не наткнулась на окружающий его высокий забор. Острые пики летели вверх, словно запущенные во врага копья. К слову сказать, это первое здание, огражденное таким внушительным забором, что я здесь встречала. Для чего его возвели: не пускать в учреждение или не выпускать из него?
Я подошла к кованой решетке и коснулась одного из прутьев. Ничего не произошло. А чего ждала? Электрического разряда? А если бы он здесь проходил? Стало бы мне уроком, не пихать руки куда ни попадя. Свет горел только в нескольких окнах на первом этаже, остальные скрывались в темноте. Ветви деревьев тихонько покачивались, убаюкивая приемное дитя. Я смотрела на здание, будто ждала ответа на вопрос, который не успела задать. Вдруг в окне на втором этаже мелькнула человеческая тень. Оказывается, за мной тоже наблюдали.
Дома меня никто не встречал, Мартин опять закрылся в своей комнате. Он проводил там все время, как только возвращался из школы. Я сразу же прошла на кухню, где меня ждал сытный ужин и какао. Для чего служит второй больничный корпус? Если там находится стационар, то почему люди сидят в темноте? Еще слишком рано до отбоя.
– Ты уже пришла. Помогла в храме?
– Да, он готов к службе. Когда она состоится?
– В воскресение. И хочу тебя обрадовать, в этот день не будет зарядки.
– Хвала небесам, – воскликнула я и сразу же осеклась, – ой, так нельзя говорить? Правильнее «Хвала подземному царству»?
– Говори, как хочешь, – призрачная улыбка пробежала по лицу дяди, – и не впадай в крайности.
– Как я могу не впадать в крайности, если ничего не знаю об острове. Ты не рассказываешь и другие тоже.
– Что ты хочешь знать?
– Все! Я даже не умею определять время по песочным часам.
– Это очень просто. Я тебя научу, – пообещал мужчина.
– Спасибо, – я задумалась, что бы спросить. Раз Мартин настроен отвечать на вопросы, нужно ловить момент, – что находится во втором больничном корпусе?
– Ничего. Раньше там тоже велся прием, но теперь нет, – в голосе дяди чувствовалось волнение.
– Сейчас я проходила мимо, и там горел свет.
– Наверное, кто-то из врачей зашел за старыми картами пациентов или лекарствами.
– А второй и третий этаж не используются?
– Нет, там ничего нет, – Мартин посмотрел на часы, – нужно ложиться спать. Завтрашнюю зарядку никто не отменял.
Допив какао, я отправилась в свою комнату, одновременно мрачную и уютную. Мне стало казаться, что все на острове что-то недоговаривают, и именно мне. Не знаю, на каких правилах здесь строилась система, но точно не на честности. Я уже собиралась выключать свет, когда раздался стук в дверь.
– Больше не ходи той тропой, – наверное, Мартин хотел, чтобы его слова прозвучали, как приказ, но больше походило на просьбу.
– Постараюсь, – ответила я и пожелала дяде доброй ночи.
Обещание получилось уклончивым, но Мартин его принял. Для меня же оно размыло границы позволенного.
ГЛАВА 6. ШАМАН
Уже неделю я ходила в школу. До здания добиралась в компании Мартина. В основном мы беседовали об учебных предметах, традициях общины и моей прошлой жизни за пределами острова. Несколько раз я пыталась заговорить о папе, но дядя моментально переводил тему. Было непонятно, тяжело ему или просто нет желания это обсуждать.
В доме мне также не удалось найти хоть что-то, связанное с отцом. Ни одной коробки со старыми вещами, ни одного фотоальбома. Возможно, подобные сокровища хранились в комнате дяди. К сожалению, для меня проход туда был закрыт. Однако я не собиралась соглашаться с запретами.
– Привет, фея, – поприветствовала меня Рори, и мы вместе зашли в школу.
– Ты забыла мое имя? – в шутку я сделала вид, что обиделась.
– Конечно, нет, но ты похожа на фею. Бледная кожа, большие глаза, светлые локоны. Не хватает только цветка в волосах и маленьких крылышек. По крайней мере, я именно так представляю фей.
– В таком случае спасибо, – поблагодарила я и окинула Рори оценивающим взглядом, тоже подбирая подходящее сравнение.
Сегодня Аврора надела черную тунику с бахромой, доходящую до колен, дреды забрала назад зеленой повязкой, а на шею повесила цепочку со старинным медальоном. Мне нравился ее стиль, в нем была какая-то привлекательная дикость.
– Давай скажи уже это, – Рори наклонила голову набок, – я похожа на ведьму. Жаль только по внешности, а способности бабушки не передались.
– Я хотела сравнить тебя с пираткой, на самом деле.
– Ого! Такое мне по душе, всегда хотела плавать на корабле.
– Ты никогда не покидала остров?
– Нет, – Рори задумалась, – но мне бы хотелось побывать в других местах. Ты была там. Сильно они отличаются от острова?
– Даже не знаю, но там, точно, больше красок. Кстати красивый медальон.
– Спасибо, нашла в старой шкатулке. Маме он не нравится. Однажды она его даже спрятала, но я отыскала. Вообще люблю искать вещи. Мне кажется, у меня хороший нюх.
– Вам с Абаем нужно устроить соревнование.
– Не говори со мной об этом монстре.
Мы шли по коридору, направляясь в кабинет. По пути Рори по моей просьбе переводила фразы с табличек, украшающих стены. Я была уверена, что в них содержится тайный шифр, который мне предстоит разгадать.
– Nil permanent sub sole, – прочитала Аврора, – ничто не вечно под солнцем.
– Поэтично, как всегда.
– Вполне. Пойдешь завтра вечером на маяк?
– А что там будет?
– Маленькие посиделки нашей компании. Буду я, Арий и Руми, ты тоже приходи. Пожарим зефир, попугаем друг друга страшилками.
– Хорошо. А ты не пойдешь сегодня после уроков на факультатив по шаманству?
– Нет, и тебе не советую. На него никто не ходит. Даже не знаю, зачем его внесли в перечень предметов.
– Клим сказал, что пойдет.
– Неудивительно, ведь шаманство преподает его дедушка. Баби говорит, у него не все дома.
– Может, она не права. Давай сходим и сами сделаем выводы.
– Нет, спасибо. Тем более там будет Клим, а я не хочу иметь с ним ничего общего, – поморщилась девушка.
Факультатив проходил в лесу, поэтому сразу после звонка мы с длинноволосым приятелем поспешили туда. Юноша прекрасно ориентировался на местности и бойко пробирался через хвойные заросли. Мне же было не так легко: волосы то и дело цеплялись за ветки. Длинный хвост сегодня Клим тоже распустил, но на его светлые локоны никто не покушался. Казалось, еловые лапы расступались перед ним, будто по приказанию.
– Ты, правда, умеешь общаться с природой? – спросила я Клима.
– Умею, но не как с людьми. Мы не болтаем о всякой ерунде, а без слов понимаем друг друга.
– А ты можешь договориться со своей подружкой, чтобы прекратила хватать меня за волосы? А то я скоро стану лысой.
– Попробую, – юноша протянул мне руку, чтобы помочь пройти через очередную заросль.
Укромное местечко, однако, дедушка Клима выбрал для занятий. Неудивительно, что у него не было учеников. Может, кто-то и пробовал дойти до опушки, но сдавался на полпути. А, возможно, и сама природа была против новых посвященных.
Наконец мы добрались до места назначения. Опушка выглядела оазисом среди густого леса. На земле сидел босой старец в штанах и длинной рубахе с бахромой на рукавах. Видимо, бахрома на этом острове в моде. Его тусклые с обильной проседью волосы спадали на лицо, а на лбу находилась плетеная повязка. Глаза шамана были закрыты. Подойдя поближе, я услышала тихое бормотание. В одной руке старик держал бубен с причудливыми рисунками, в другой – деревянную ложку с густым веществом. По запаху я догадалась, что это мед. Старик подносил прибор к своему инструменту и изображал чавканье.
– Что он делает?
– Кормит бубен, – равнодушно ответил одноклассник, будто это было обычным делом.
Может, зря я не послушала Аврору. Старец, действительно, походил на безумца, а от его бормотания по коже бежали мурашки. Клим опустился на землю, я последовала его примеру. Старец открыл глаза и молча на меня посмотрел. От его проницательного взгляда мне стало не по себе.
– Ты такая, какой тебя и описывали лесные духи, – голос шамана звучал мягко, создавая гипнотизирующий эффект, – я давно ждал встречи с тобой, иноземка.
– Меня зовут Вита, – сообщила я, не желая, чтобы меня звали всякими прозвищами.
– Рад познакомиться, Вита. Я Корней.
Наш светский разговор прервался посторонним шумом. Из леса выбежала компания из пяти человек. Их лица были скрыты масками, изображающими животных. Они прыгали по опушке, издавая громкие звуки, и подкидывали вверх птичьи перья.
– О духи, подарите мне разум! Я устал быть чокнутым! – кричал человек в маске волка.
Остальные схватились за руки и стали водить хоровод вокруг нас. Старец наблюдал за спектаклем недоуменным взглядом, Клим же сидел, опустив голову вниз. Только сейчас я догадалась, что это было не частью урока, а чей-то злой шуткой.
– Мы все правильно делаем, господин шаман? – человек в маске волка открыл лицо. Это оказался Феликс. Он с насмешкой смотрел на старика.
– Вы поставите нам «отлично»? – поддержал своего лидера другой парень.
Компания начала снова прыгать и изображать собачий лай. Человек в маске быка достал из-за пазухи бутылку и вылил на Клима ее содержимое. Молодой человек вздрогнул, но головы не поднял. Феликс подскочил к однокласснику и высыпал на него остатки птичьих перьев. Они прилипли к липкой жидкости, и Клим стал похож на общипанного цыпленка.
– Здесь тебе самое место, придурок! Вся ваша семейка ненормальная, – снова подал голос Феликс. Я, наконец, пришла в себя и вскочила на ноги.
– Кто здесь придурки, так это вы! – крикнула я и толкнула Феликса. Он попятился назад, посмеиваясь.
– Ты тоже вписываешься в их компанию, – усмехнулся парень и надел свою маску.
Напоследок они завыли, изображая волков, и побежали в лес. У одного из людей я заметила знакомые дреды. Их не сумел скрыть даже капюшон. Я села обратно на землю и взглянула на шамана. В его глазах читалась боль. Он стыдливо смотрел на Клима, видимо считая себя виновным за то, что над внуком смеются. Мне стало жаль старика. Уверена, он был добрым человеком, несмотря на странность.
– Не обращайте внимания, они идиоты, – сказала я.
– Они просто отличаются от нас. Я просил Клима не идти в школу.
– Я не хочу вечно прятаться. Можно навести на них порчу? – спросил юноша.
– Ты знаешь ответ. Колдовство должно идти только по белому пути.
– Какую-нибудь пустяковую, чтобы у них заболел живот или лицо покрылось прыщами.
– Идеальное оружие против врагов! Научите меня так делать? – попыталась пошутить я.
Обстановка стала менее напряженной. Шаман даже улыбнулся, Клим же еще не мог справиться с обидой. Получается, они, действительно, практикуют магию и, скорее всего, успешно, раз Корней запретил внуку ее использовать.
– Духи трав шепнули мне, что тебя мучают скверные думы, – обратился ко мне шаман, – я помогу тебе избавиться от дурной энергии.
Сопротивляться не было смысла. После папиной смерти плохие мысли, действительно, хозяйничали в моей голове. Они там обосновались и не желали уходить. На острове к ним прибавились новые размышления. Я постоянно о чем-то думала и начинала от этого уставать. Если шаман хочет помочь расслабиться, я не против.
Корней достал из нагрудного мешочка стебельки сушенной травы, поджег их спичкой и стал водить вокруг меня, что-то бормоча. Дым окутал мое тело, проник вовнутрь. От сильного запаха я почувствовала дурман. Тело мгновенно расслабилось, наполнилось теплом, а из головы исчезли все мысли. Казалось, будто я нежусь на мягкой перине, со всех сторон укутанная в одеяло, словно в коконе.
Ритуал не длился и пяти минут, но сложилось ощущение, будто я целый день провела в спа-салоне. Мне, правда, стало легче в прямом смысле этого слова. В последнее время я будто таскала невидимый груз, а сейчас его забрали.
– Шалфей дарует здоровье, а багульник помогает душе и телу обрести гармонию, – рассказал Корней, – и раз уж это урок, то запомни, этот обряд называется окуривание.
– Записала в своей воображаемой тетради.
Интересно, каким ритуалам меня обучит старец и как я смогу их использовать.
***
Знакомство со школьными предметами продолжалось. По расписанию шла семиотика. Я помнила слова Ария, что преподаватель зверь, поэтому не хотела опаздывать. Звонок только прозвенел, а я уже в полной боевой готовности сидела за партой.
В кабинет вошел статный мужчина в строгом костюме, из-под которого выглядывала черная рубашка с высоким воротом. Поздоровавшись с классом, учитель подошел к мольберту, спрятанному под черной тканью. Одно движение потребовалось преподавателю, чтобы расправиться с материей.
Перед нами предстала картина в серебряной раме. На холсте была изображена девушка в пышном платье с кружевами. Она сидела в скованной позе на роскошном кресле, сложив на коленях веер, и смотрела печальными глазами. Учитель дал нам полюбоваться несколько минут произведением искусства, затем начал читать лекцию.
Спустя некоторое время в дверь постучали. В кабинет осторожно заглянул юноша, мой одноклассник. Он опоздал и просил разрешения войти.
– Пошел вон! – рявкнул преподаватель.
Его голос оказался настолько громким, что у меня заложило уши. К тому же от неожиданности я подпрыгнула и уронила с парты тетрадь. К счастью, мне удалось поднять ее, не привлекая внимания.
Преподаватель рассматривал картину под необычным углом. Он искал в ней символические образы, которые художник использовал, чтобы вселить в произведении дух смерти.
– Как видите, веер свернут. Надеюсь, вы помните, что этот предмет отражает лунные фазы. В данном случае, завершающую. Таким образом, сложенный веер символизирует исчезновение.
Что за бред я только что услышала? Какие еще фазы луны? Ему известно, что веер просто полезная штука, которой обмахиваются при жаре?
– Что еще говорит о смерти на картине? – задал вопрос учитель.
Руку подняла подруга Феликса с вишневыми волосами. Преподаватель кивнул, разрешая ответить. Во всем его облике ощущалась властность.
– Позади девушки на столе стоит ваза с нарциссами, а это цветы смерти.
Мужчина принял ответ и продолжил лекцию. Во время чтения он расхаживал по классу, иногда останавливаясь между рядов. Мне удалось заметить перстень со скорпионом на правой руке. Скорее всего, учитель ассоциировал себя с этим животным.
На протяжении всего занятия я сидела, как мышка, делая пометки в тетради. Оказывается, девушка, изображенная на картине, была художницей. Во время написания автопортрета она страдала от смертельной болезни. Несчастная чувствовала приближающуюся кончину. Ее страх и мрачное ожидание красками легли на холст.
– Как тебе Дорос? – спросила Аврора после урока. Видимо, имея в виду преподавателя по семиотике.
– Он точно не станет моим любимым учителем.
– Это он еще добренький. Раньше дверь вылетала вместе с опоздавшими. В последнее время он само очарование. Говорят, влюбился, – заговорчески сообщила Рори, – идем сегодня на маяк?
– Да, – кивнула я и решилась затронуть волнующую тему, – я знаю, что ты была вчера в лесу.
– О чем ты? – Рори сделала вид, что не понимает, о чем речь. Однако выражение лица говорило обратное. Девушка не умела врать.
– Зачем вы смеялись над Климом и его дедушкой? Они же не сделали ничего плохого.
– Феликс меня подговорил, – вздохнула Рори, – я думала, это будет безобидной шуткой. Мне, правда, стыдно.
– Я знаю, как успокоить твою совесть. Клим тоже получит приглашения на вечеринку на маяке.
– Нет, и речи быть не может!
– Чего ты так боишься? Он не заразный.
– Нет, Вита, придумай что-нибудь другое.
– Ты бы знала, как он вчера расстроился. Его печали хватило бы для мировой скорби.
– Хитрые используешь приемы. Мне нравится, – начала сдаваться Рори, – ладно, пусть приходит. Но быть дружелюбной я не обязана.
На том и порешили. Вечером вместе с Авророй мы дошли до маяка. Я старалась подниматься по лестнице так же осторожно, как и в прошлый раз. Рори же быстро пробежала по ступенькам, словно мы соревновались.