Мария Сидней
Остров смерти
На площади все стояли в темной спортивной одежде, мне же второпях пришлось надеть то, что первое попалось под руку. Теперь я в своих оранжевых спортивных леггинсах и желтой футболке была ярким пятном среди мрачной толпы. Люди косились на меня, на их лицах читалось неодобрение. Мартин сразу же отошел, едва мы ступили ногой на площадь. Бросил меня одну, еще дядя называется. Я встала в последний ряд и вяло повторяла за тренером упражнения. Зарядка проходила в тишине, сопровождаемой криками инструктора и чаек. Эти птицы, кажется, вездесущи и совсем не спят.
Немного взбодрившись, я начала рассматривать людей в толпе. Правда, по большей части мне были видны только их затылки. Я пыталась отыскать взглядом Ария. Вчера он так и не снял капюшон, но у него точно темные волосы. Хотя этот отличительный признак совсем не помогал, потому что большинство окружающих оказались также темноволосыми. Возможно, Ария здесь и вовсе не было. Кто знает, какие привилегии имеет сын лидера общины. Я бы на его месте воспользовалась положением и не стала бы вставать в такую рань.
После зарядки все разошлись по домам, чтобы привести себя в порядок и отправиться, кто на работу, кто в школу, кто по делам. Пока я заваривала кофе, Мартин успел принять душ, одеться, приготовить и съесть тосты. Как же хорошо, что мне не нужно никуда идти. Я выпила кофе и вернулась в кровать. Бодрящий напиток производил на меня эффект, обратный традиционному, поэтому мне легко удалось заснуть.
Мой сон опять был нарушен. На этот раз громким звуком боя часов, который доносился из комнаты Мартина. Дверь туда была закрыта на замок. Фантазия сразу же стала рисовать мистические образы, представляя, что же скрывает дядя. Интересно, как бы сложилась судьба, если бы папа с братом не утратили связь. Отец никогда не разделял взглядов Мартина, но окончательная пропасть между ними образовалась после моего появления на свет. Мама умерла при родах, и папа во всем винил дядю. Он был уверен, что расплачивается за его грехи. Игры со смертью не могли пройти бесследно. После трагедии папа заявил, что больше не желает видеть брата и испытывает к нему лишь ненависть. Так они стали друг для друга чужими людьми, несмотря на кровное родство.
Часы в комнате Мартина, скорее всего, пробили полдень. Что ж, и, правда, пора вставать. Сегодня я решила дойти до маяка, который еще в море привлек мое внимание. Подкрепившись приготовленными дядей тостами, я старалась забрать непослушные волосы в пучок, стоя перед зеркалом. Пряди никак не хотели отправляться в заточении: они привыкли свободно лежать волнистыми локонами на плечах. В детстве у меня были прямые волосы, но после того, как меня подстригли, они решили начать новую жизнь и стали виться.
Мне пришлось провозиться с прической двадцать минут, чтобы, наконец, сделать высокий пучок. Утром я оставила волосы распущенными и чувствовала себя некомфортно во время зарядки. Яркие пряди пшеничного цвета подскакивали при движениях и, казалось, излучали свет, который мог не понравится местным жителям, привыкшим к мраку. Наверное, такое ощущение создавалось из-за сильного цветового контраста. Я боялась, что мой неподобающий внешний вид вызывает недовольство у окружающих.
Для прогулки я выбрала самую темную одежду, какую только смогла найти в своем гардеробе. Надеюсь, черные джинсы и синяя куртка смогут сделать меня незаметной.
Маяк не был отмечен на карте, и мне пришлось самой проложить в голове маршрут до него. Цель находилась на краю острова, и, чтобы до туда добраться, требовалось преодолеть небольшой лес. Я помнила слова Ария, что на острове нет опасных животных, но все равно испытывала тревогу.
Минуя высокие деревья, я резко остановилась, услышав шорох. Пошла на звук и увидела молодого человека в черном длинном плаще с плетеной корзинкой в руках. Время от времени он наклонялся к земле, чтобы положить полезную находку в свое лукошко. Я бы прошла мимо собирателя, если бы не одна деталь, бросившаяся мне в глаза – его волосы. Они были светлыми, убранными в длинный хвост.
– Привет, – поздоровалась я с моим братом по волосам.
– Привет, – юноша подозрительно на меня посмотрел. Судя по всему, он слышал мои шаги, но не стал на них реагировать, надеясь, что прохожий пойдет своей дорогой и не побеспокоит его.
– Что ты собираешь? – продолжила я разговор.
– Грибы, – ответил молодой человек, не двигаясь с места.
Я подошла поближе. Его серо-голубые глаза с осторожностью следили за моими движениями. Юноша оказался чуть выше меня. Я заглянула в корзинку: там лежали необычной формы грибы бледно-розового цвета.
– Это кровь? – со страхом спросила я, имея в виду красные капли на шапочках странных грибов.
– Нет, это пятна, – ответил юноша и достал одну из своих находок, чтобы продемонстрировать мне. Я убедилась, что это не кровь, и успокоилась.
– Никогда раньше не видела таких грибов.
– Они называются дьявольские слезы, – рассказал незнакомец.
– Подходящее название. Они съедобные?
– Нет, ядовитые.
– Зачем ты их собираешь?
– Мой дедушка знахарь. Он добавляет их в некоторые снадобья.
– Ничего себе. Вы, и, правда, занимаетесь такими вещами.
Я с интересом разглядывала юношу. Плащ был слишком длинным для его роста и почти лежал на земле. На лице можно было заметить россыпь светлых веснушек. На вид ему было лет семнадцать, как и мне, из-за чего у меня созрел вопрос.
– Почему ты не в школе?
– Тебя прислал Шандор? – испугался юноша.
– Кто это?
– Директор школы.
– Нет, я с ним не знакома. Только вчера прибыла на остров, а в школу пойду со следующей недели.
– Ты чужеземка? – на лице юноши появилась заинтересованность.
– Если так вы называете новоприбывших, то да, – пожала я плечами, – но ты не ответил на мой вопрос. Почему ты здесь? Прогуливаешь?
– Да, – кивнул юноша, – раньше я учился дома, но с этого года мне разрешили посещать школу. Но сейчас пора сбора грибов, ягод и полезных растений. Я не мог это пропустить, поэтому сказался больным, и приступлю к учебе тоже со следующей недели.
– Получается, мы оба новенькие. Может, будем держаться вместе?
– Давай, если хочешь. Меня зовут Клим.
– Я Вита.
Неожиданно Клим поднял руку и протянул ее к стволу дерева. С ветки спрыгнула белочка, пробежала по юноше и забралась к нему под плащ. Молодой человек шире раскрыл внутренний карман, зверек юркнул туда и выпрыгнул, держа в руках орешек. Я улыбалась, наблюдая за этой картиной.
– Познакомься, Арахис, это Вита.
Клим протянул ко мне руку, и белочка использовала ее как мост, чтобы перебраться на меня. Я пыталась погладить ее, но она оказалась слишком быстрой. Исследовав мои карманы и не отыскав лакомства, Арахис снова перепрыгнул на Клима.
– Ты его хозяин? – спросила я, наблюдая, как Арахис что-то шепчет на ухо Климу. Возможно, юноша знает звериный язык.
– Конечно, нет. Арахис – дикий малый, но я знаю, чем его задобрить.
Еще немного поговорив с Климом, я продолжила свой путь и вскоре добралась до маяка. Каково было мое удивление, когда я поняла, что он заброшенный. Облупленная краска оголяла темные кирпичи, многочисленные трещины выглядели как раны, в некоторых окнах были разбиты стекла. Я обошла маяк вокруг, чтобы найти вход. Одичалость здания сделали его еще более привлекательным для меня.
Я аккуратно поднялась по шаткой лестнице, обвалившейся в некоторых местах. На самом верху находилась высокая арка, служившая дверью. Осторожно ступая, зашла в просторное помещение, щедро освещенное солнцем. В каждом кирпичике чувствовалась беспризорность. Однако пройдя немного вперед, я заметила темную фигуру, сидевшую на развалинах. Любопытство одержало верх над инстинктом самосохранения, заставив приблизиться к человеку. Возможно, я обрела такую смелость, потому что узнала его.
На коленках Ария лежал толстый блокнот большого формата, на открытой странице юноша водил черным углем. Капюшон длинной кофты был откинут назад, и я смогла рассмотреть молодого человека получше. Густые черные волосы находились в беспорядке, а челка падала на лицо. Арий сосредоточенно смотрел на лист, нахмурив черные брови, и делал уверенные штрихи. В уши были вставлены наушники, из-за чего юноша не услышал моих шагов. Заметив меня боковым зрением, он вскочил и накинул на голову капюшон.
– Что ты здесь делаешь? – воскликнул парень, вытащив наушники.
– Просто гуляю, – ответила я и бросила взгляд на блокнот. Рисунок был не закончен, но уже распознавались очертания черного ворона, – а ты?
– Ничего, – буркнул Арий и поспешил спрятать блокнот под кофту.
– Ты рисуешь? – не сдавалась я.
– Нет, просто балуюсь, – Арий старался избегать моего взгляда. Ему было неловко, будто я застала его за неприличным занятием.
– Но у тебя хорошо получается, – я подошла поближе, – почему ты прячешь свои рисунки?
– Потому что это личное, – огрызнулся Арий, – тебе, что, нужно во все лезть?
– Ладно, я поняла. Можно было обойтись без грубости.
Я одарила парня осуждающим взглядом и направилась к выходу. Наверное, мое любопытство, действительно, слишком навязчиво, но меня, правда, заинтересовали рисунки Ария.
– И что ты забыла на маяке? – крикнул парень мне вслед.
– Сказала же, просто гуляла, – ответила я, обернувшись.
– Будь осторожнее, – посоветовал юноша.
– Почему?
– Это здание заброшенно, здесь небезопасно.
– А на острове безопасно?
– Опять твои глупые вопросы, – начал раздражаться Арий.
– Они не глупые, – я вернулась к юноше, чтобы он видел мою злость, – вы все говорите, что здесь безопасно, но тогда почему вы не выглядите счастливыми и безмятежными? Вы все чего-то боитесь.
– Что за бред? Мы ничего не боимся.
– Ничего? Тогда почему ты здесь прячешься?
– Я не прячусь, просто хотел побыть один.
– А твои рисунки? Ты только от меня их скрываешь или от всех?
Арий сжал губы, не зная, что ответить. Я вопросительно смотрела на молодого человека.
– Никому не говори про рисунки, ладно? – попросила юноша.
– Потому что твой отец против?
– Да, я уже говорил, он хочет, чтобы я работал в ратуше.
– Почему ты его боишься?
– Я его не боюсь, просто не хочу ругаться.
– Хорошо, я никому не расскажу о рисунках, – пообещала я.
В карих глазах Ария я прочитала «спасибо», но его лицо все еще выглядело враждебно. Я заметила размазавшийся уголь на его щеке и поднесла свою руку, чтобы его вытереть. У самого лица юноша схватил мое запястье и отвел вниз.
– Увидимся, Вита. Осторожнее спускайся по лестнице.
Арий покинул помещение, оставив меня одну. Я закрыла лицо руками. Что это было? С чего мне приспичило вытереть с его лица уголь? Это же не мое лицо! Как же неловко, теперь он может подумать, что я в него влюбилась, хотя мои чувства обратны. Это был порыв чистоплюйства или жалости, или не знаю чего. Нужно ли объяснить ему это или лучше сделать вид, что ничего не произошло? С чувством стыда размером с океан я отправилась обратно домой.
***
В школе я не хотела быть белой вороной, поэтому спросила дядю, где можно купить новую одежду. «Взять, а не купить», – поправил меня Мартин и объяснил, как добраться до ателье. Там меня встретила приветливая по меркам острова и угрюмая по нашим меркам девушка. Ее каштановые волосы были забраны назад ободком с черным бантом, из рабочего фартука, надетого поверх серого платья, торчали ножницы, а на шее висела измерительная лента. В помещении стояло несколько манекенов, демонстрирующих на себе разные модели одежды темных тонов. Они будто скорбели, а на меня смотрели с осуждением, словно я задела их чувства своим нетраурным видом.
– К сожалению, к понедельнику я не успею ничего для тебя сшить, – девушка виновато опустила глаза, – давай подберем что-нибудь из готового.
В итоге я отправилась в школу в синем платье, которое пришлось подвязать поясом, чтобы оно не сильно болталось. Мой внешний вид оставлял желать лучшего. Я выглядела старомодно, словно сошла на землю с картин художников прошлых столетий.
Перед своим первым учебным днем мне не удалось выспаться из-за бессонницы. Я изворочалась во все стороны, пересчитала миллион овец, пыталась усыпить себя колыбельными, но все без толку. На улице уже посветлело, когда я взяла в руки учебник по семиотике, прочитала несколько страниц и заснула. Там говорилось о символах смерти. Мне стало понятно, почему в доме так много песочных часов.
Утренняя зарядка заставила меня немного взбодриться. До учебного здания мы шли вместе с Мартином. Он рассказал, что я буду получать знания с шестнадцатилетними ребятами, потому что класса старше у них нет.
– Отлично. Я буду самой старой, – проворчала я.
– Нет. В этом году в класс придет еще один новый ученик. Ему семнадцать, как и тебе, – попытался ободрить меня дядя.
Скорее всего, это Клим. Еще одна вещь, которая нас объединяет. Мне стало значительно легче от осознания, что мы есть друг у друга. Я даже ощутила с этим юношей заочное духовное родство.
На крыльце школы стояла компания учеников. Они вежливо здоровались с Мартином, а меня приветствовали заинтересованными взглядами. Дядя проводил меня до кабинета, сам же ушел в учительскую. Пока мы шли по коридору, я успела заметить висевшие на стенах таблички с фразами на латинском. На одной из них я прочитала: «Olim mortis non abies», Мартин сказал, что это переводится как «Прежде смерти не уйдёшь». Значения других цитат он объяснять не стал, сказав, что я и сама смогу все перевести после уроков иностранного языка.
Потоптавшись около двери несколько минут, я, наконец, решилась зайти в помещение. По планировке оно ничем не отличалось от обычного школьного кабинета. На задних партах собралась, скорее всего, элита класса. Они вызывающе громко разговаривали и отвешивали колючие комментарии впереди сидящим ребятам. Те делали вид, что не слышат обидных слов, уткнувшись в учебники. Я стала для них спасательным кругом: не успела переступить порог, как все внимание задир переключилось на меня.
– А вот и подкидыш нашего класса! – воскликнул парень с распущенными черными волосами ниже плеч.
Компания резко вскочила и приблизилась ко мне, разместившись на передних партах. Они бесцеремонно вытолкнули других учеников с их законных мест, чтобы удобно устроиться впереди.
– Почему не здороваешься с одноклассниками? У тебя совсем нет манер? – раздался противный голос одной из девушек со стрижкой каре, выкрашенной в цвет спелой вишни. Прямая челка почти скрывала насмешливые глаза.
– Привет, – я старалась выглядеть равнодушной, – могу я пройти на свое место?
– А оно у тебя есть? – длинноволосый парень одарил меня издевательским взглядом, – Даже твое имя говорит, что тебе здесь не место.
Мне было известно, что слово «vita» с латинского языка переводится как «жизнь». Мои единственные познания в данной области. Когда узнала, что отправляюсь на остров, где почитают смерть, оценила иронию своего имени.
Я не нашлась с ответом и молча смотрела на задиру, стараясь прожечь его взглядом. Конечно, с моей чересчур безобидной внешностью это выглядело не так мощно, как бы хотелось. Длинноволосый парень нагло меня разглядывал, я последовала его примеру. Лицо одноклассника покрывало множество родинок. Они были разбросаны по всей коже, но при этом, казалось, составляли своеобразные созвездия. Россыпь родинок раньше считалась признаком удачи и богатства. Мне стало интересно, правдивы ли народные поверья.
– Отстань от нее, Феликс! – раздался звонкий голос позади меня.
Я обернулась и увидела девушку с черными дредами. Она стояла, поставив руки в боки. На ней была надета черная юбка в пол и короткий черный топ, оголяющий живот. Область вокруг пупка украшала мандала, нарисованная коричневой хной.
– Что ты сразу орешь? – поморщился Феликс, – На тебя же первой она и настучит своему родственничку.
– Я сейчас на тебя вообще настучу Шандору, если не угомонишься.
Угрозы девушки подействовали, и компания задир вернулась на задние ряды. Защитница взяла меня под руку и подвела к парте, стоящей у окна. Сама бросила сумку на стол и уселась на подоконник.
– Не обращай внимания на моего глупого братца! Он всегда ведет себя как придурок. Я постоянно прошу родителей признаться, что они его усыновили. Слишком мы разные.
– Спасибо, что заступилась за меня… – я сделала паузу в конце, так как не знала имени своей спасительницы.
– Меня зовут Аврора, – на лице девушки появилась еле заметная улыбка, – а ты Вита. Можешь не представляться, все и так знают твое имя.
– Это очень странно. Обычно все было наоборот, – призналась я. Аврора вызывала доверие, хоть и слишком много говорила. В класс зашел Арий, моя защитница махнула ему рукой, и он сразу же подошел к нам.
– Смотрю, вы уже познакомились, – сказал молодой человек.
– Да, у тебя не получилось прятать ее долго, – сказала Аврора и повернулась ко мне. В ее серых глазах отражалось утреннее солнце, – в день твоего приезда я тоже хотела показать тебе город, но Арий мне запретил. Сказал, что моя болтовня заберет у тебя все силы. Он такой жадина, никогда не хочет делиться чем-нибудь интересным.
– Я видела тебя на площади в тот день. Мне запомнилась твоя прическа, очень крутая, – улыбнулась я. Мне хотелось, чтобы Аврора стала моей подругой. А как быстрее всего расположить к себе девушку? Правильно, сделать комплимент ее внешности.
– Тебе, правда, понравилось? Спасибо большое. Видишь, Арий, люди с хорошим вкусом оценивают мои дреды и не говорят, что они похожи на червяков.
Арий закатил глаза, а Аврора продолжила что-то рассказывать своим звонким голосом. Я смотрела на нее с улыбкой, представляя, как, с ней, наверное, весело проводить время. Она напомнила мне Адриану. Думаю, они бы поладили. Вместе ходили бы по магазинам, кокетничали с продавцом мороженого и громко комментировали фильмы в зале кинотеатра, раздражая других зрителей. Мне очень хотелось подружиться с Авророй. Оторвавшись от своих мыслей, я поймала взгляд Ария. Он помотал головой, будто слышал, о чем я думала, и не одобрил этого.
– Расскажи о себе, – попросила девушка, – от Ария я добилась немногого. Он только сказал, что ты любишь совать нос в чужие дела.
– Ты так сказал? – я нахмурила брови, посмотрев на парня.
– Ой, – Аврора скривила рот, осознав, что сболтнула лишнее, – это лучше было не говорить?
– Да, Рори, иногда тебе вообще лучше помолчать, – ответил Арий.
– А что тут такого? Любопытство – это не порок. Зато теперь стало понятно, что мы с Витой похожи. У нас обеих есть длинные части тела: у нее длинный нос, а у меня длинный язык.
Какое право имел Арий так обо мне отзываться? Он меня совсем не знает. Кому еще он успел наговорить обо мне всякой ерунды? Может, из-за этого Феликс и его компания так негативно настроены? Я рада, что Аврора не приняла его слова всерьез, но все могло обернуться иначе. Арий поступил гадко. Он хотел заранее лишить меня друзей.
– Руми хоть куда-нибудь ходит без своего пса? – спросила Аврора, наблюдая за сценой на улице.
Я тоже выглянула в окно и увидела парня в серых джинсах и черной толстовке, а рядом с ним огромного лохматого пса. Юноша выставил руку перед собой, скорее всего, отдавая собаке команду. Мохнатый зверь послушался хозяина и улегся на землю.
– Абай очень умный пес, – сообщил Арий, – почему ты его так не любишь?
– Потому что это огромное чудище весом в семьдесят килограммов и острыми, как нож, зубами, – воскликнула Аврора. В ее глазах читался ужас, – это смертельное оружие, а Руми его везде таскает за собой даже без поводка.
– Что это за порода? – спросила я. С высоты собака казалась маленькой, но ранее я видела, что она доходила хозяину до груди.
– Кавказская овчарка, – сообщил Арий.
Я знала, что данная порода собак считается одной из самых опасных. Раньше эти гиганты защищали людей от волков, да и сейчас использовались в качестве образцовых охранников. Почему школьнику разрешили держать такого страшного зверя? У меня появилась возможность задать этот вопрос лично: в класс вошел Руми. Это был среднего роста молодой человек с лохматыми каштановыми волосами. Он напоминал своего питомца. Не зря говорят, собаки похожи на хозяев.
– Привет, – Руми подошел к нам.
– Рори опять ругала твоего Абая, – с ходу сообщил Арий.
Видимо, у них было заведено ябедничать друг на друга. Аврора скрестила руки на груди. При резком движении многочисленные браслеты на ее запястье брякнули своими разноцветными подвесками.
– Рори – огромная трусишка, – подразнил девушку Руми и резко повернулся ко мне, – ты, видимо, Вита. Приятно познакомиться. Я Тай Руми, но все зовут меня просто Руми.
– Рада знакомству, Руми, – улыбнулась я юноше.
Его мальчишескому лицу придавал мужественности шрам под левым глазом. Четкой отметиной он лежал на щеке и, скорее всего, нес за собой увлекательную историю. Кожа Руми была смуглой. Он выглядел так, будто только что вернулся с жарких островов, где его страстно целовало палящее солнце. На фоне этого врожденного загара зеленые глаза особенно выделялись и были похожи на огни светофора, если бы там горел один цвет.
– Отряхнись, а то грязный, как и твой пес, – приказала Аврора приятелю, – странно, что от тебя еще не воняет, как от него. Вы, наверное, и спите вместе.
Руми послушно убрал грязь со своей толстовки. Слова Авроры его ни капельки не обидели. Судя по всему, он привык к нападкам девушки.
– Рори завидует, потому что у нее отобрали плюшевую жабу, с которой она спала. И теперь ей одиноко холодными ночами, – раздался голос Феликса. Оказывается, он подслушивал наш разговор.
– Тебе что-то непонятно, Феля-беля? – Аврора вскинула вверх черные брови.
– Как по-взрослому, сестричка, – усмехнулся юноша и отвернулся.
– А я помню эту плюшевую жабу, – задумался Арий.
– Заткнись, – Аврора легонько толкнула парня, и браслеты снова пропели свою песенку.
За разговором я и не заметила, что в классе нет человека, о приходе которого я молила еще вчера. Вспомнила об этом только, когда Клим уже появился на пороге кабинета. На него так же, как на меня, уставились, но характер взгляда был другим. Что в нем читалось? Неужели страх? Юноша неторопливо прошел к свободной парте на третьем ряду, ни разу не подняв глаз. Прозвенел звонок, похожий на звук церковных колоколов.
– Садись со мной, – предложила Аврора, – моя соседка по парте сегодня не придет.
– Спасибо, но мы с Климом договорились сидеть вместе, – сообщила я с виноватой улыбкой.
– С новеньким? – глаза Авроры стали круглыми как два мячика, – Но он же больной.
– Он уже не больной, раз ему разрешили посещать школу, – сказал Арий, украдкой поглядывая на Клима.
– Все равно это не самый удачный выбор, Вита, – Аврора говорила серьезно.
– Спасибо за предостережение, но, думаю, все будет в порядке.
Направляясь к Климу, я снова почувствовала себя мишенью: все открыто следили за мной, даже не стараясь делать это незаметно. Два новеньких объединяются вместе, теперь мы сила, и нас будет не так-то легко сломить. Я поприветствовала молодого человека и села рядом, выкладывая на парту письменные принадлежности.
– Зачем ты это сделала? – шепотом спросил Клим.
– Что?
– Села со мной. Я видел, как хорошо ты общалась с другими ребятами. Они могли стать твоими друзьями.
– Я хочу, чтобы ты тоже стал моим другом.
– Я буду, а вот они теперь нет, – слова Клима прозвучали как приговор.
– Почему ты так решил?
– Потому что ты подошла ко мне. Теперь тебя тоже будут считать прокаженной.
В кабинет вошел учитель, и Клим уставился в свою тетрадь. Я внимательно на него смотрела, стараясь заметить на коже язвы или что-то подобное, что бы могло рассказать о его болезни. Ничего не было. От белоснежной кожи, казалось, исходило мерцание. Она была похожа на чистый лист бумаги. Если бы я имела талант, как у Ария, нарисовала бы на ней что-нибудь.
Я окинула взглядом одноклассников. Большинство из них внимательно слушали преподавателя, бородатого мужчину в черной фетровой шляпе с большими полями. Он с воодушевлением рассказывал о числах, время от времени поворачиваясь к доске, чтобы написать на ней цифры. Некоторые ученики ответили на мой взгляд, но теперь они смотрели на меня не с усмешкой, а боязливо. Правда, ли Клим был болен? Или по какой причине он находился на домашнем обучении?
Я взглянула на Аврору. Она смотрела в окно, поэтому я могла видеть только ее дреды. Мне захотелось пересчитать все бусинки в ее волосах. Девушка, словно почувствовав взгляд, повернулась в мою сторону. Я улыбнулась новой знакомой, но она не ответила взаимностью, а поспешила отвернуться.
ГЛАВА 4. ПРЕДСКАЗАНИЕ
Первый урок прошел без происшествий. Преподавателя звали Вермандо, и он искренне верил в магию чисел. Как только прозвенел звонок, Аврора заторопилась выйти из класса и потащила за собой Ария, схватив за рукав. Руми еле за ними успел. Мы же с Климом спокойно перешли в другой кабинет. Около нас будто витало невидимое поле, за границы которого не могли зайти другие люди. Все обходили нас стороной, Климу это нравилось. Он признался, что мало общается со сверстниками, меня же это напрягало. Я не любила быть в центре внимания, но слыть прокаженной мне тоже не хотелось. Но, конечно же, я не собиралась бросать приятеля. Мне хотелось доказать остальным, что с ним все в порядке. Он же дружит с белочкой, разве животное подошло бы к опасному человеку?
Следующим уроком по расписанию шла каллиграфия. На партах в кабинете стояли чернильцы и стаканчики с водой. Я заглянула в ящик под партой в поисках пера. Его там не было. Фантазия разыгралась, и я стала придумывать, каким способом здесь добывалось орудие письма.
– Ты не знаешь, где можно взять перья? – спросила я у Клима.
– Каждый должен иметь свое.
– Выдрать из оперения какого-то животного?
– Зачем такие сложности, – удивился парень, – их можно взять в канцелярском отделе. Ты там разве не нашла?
– Я туда не ходила. Мартин достал для меня школьные принадлежности, но перьев там не было.
– Странно, он же знал, что у нас будет каллиграфия, – задумался Клим и взглянул на мой открытый пенал, – вот же перо!
Одноклассник высыпал содержимое пенала на стол. Затем взял из образовавшейся кучки глянцевую деревянную палочку и маленькую острую штуковину. Я рассматривала эти вещицы накануне, но не поняла их предназначение.
– Это перо и держатель для него, – объяснил Клим, и спустя несколько секунд две непонятные штуки превратились в одну, похожую на ручку.
– Я думала, мы будем писать настоящими перьями, как у птиц.
– Что ты! Мы же не в прошлом веке живем.
Отсутствие интернета на острове говорило об обратном. Также здесь не было телевидения, но жители могли смотреть записанные фильмы. Однако ассортимент не отличался особым разнообразием: все в духе «Дракулы» и «Всадника без головы».
– Доброе утро, воронята, – послышался ласковый женский голос.
Подняв голову, я увидела стройную красавицу в шифоновом черном платье с рисунком из красных цветов. Карамельного цвета волосы были украшены длинной темной лентой. В руках девушка держала букет черных тюльпанов. Она подошла к книжной полке и сняла с нее стеклянную вазу в форме черепа.
– У меня сегодня такое романтичное настроение, – пропела девушка и поставила вазу с тюльпанами на учительский стол. Букет выглядел мрачно и совсем не создавал романтичной атмосферы.
– Изабелла, вы сегодня прекрасно выглядите, – сказал один из учеников.
– Благодарю, Вили, – девушка улыбнулась глазами, – сегодня я не хочу загружать вас работой, поэтому вы просто попрактикуете итальянский курсив.
Я не могла поверить, что такое очаровательное создание может быть учительницей. Она выглядела совсем юной и слишком доброй для такой ответственной работы. Невозможно представить Изабеллу повышающей голос.
Учительница раздала каждому ученику по листу черной бумаги. Между рядами она двигалась так легко, словно умела летать. Объяснив задание, Изабелла села за стол и стала любоваться букетом. Она казалась такой доброй, что мне не хотелось ее расстраивать. Однако придется, потому что мой шрифт выглядел так, будто писали трясущейся рукой. Я снова окунула перо в сосуд и постаралась вывести серебряными чернилами на листе буквы так, как было показано в образце. Получилась очень неудачная копия. Мне бы точно не разрешили участвовать в махинации по подделке чужих подписей. Старания Клима тоже не были успешными. Черный лист с серебряными кляксами выглядел, как ночное звездное небо.
– А кто обучал тебя дома? – спросила я соседа по парте.
– Мой дедушка.
– Он учитель?
– Нет, но не было другого выхода. Никто из школы не хотел приходить к нам домой.
Мне безумно хотелось расспросить Клима о его болезни, но я решила соблюдать такт. Задам волнующие вопросы, когда мы станем настоящими друзьями.
Перед уроком литературы мы с Мартином успели немного поговорить. Он спросил, тепло ли меня приняли в классе, я ответила утвердительно. Мне не хотелось, чтобы дядя превратился в моего защитника. Это бы настроило против него учеников.
На прошлой неделе одноклассники проходили трагедию Гете «Фауст». Сегодня планировался контрольный урок. К счастью, я читала произведение два раза: первый – в школе год назад, второй – в прошлом месяце.
– Кто мне расскажет, в кого превратился Мефистофель, чтобы пробраться в дом Фауста? – Мартин обошел учительский стол и присел на его край.
Класс молчал. Видимо, никто не прочитал трагедию. Я же не хотела поднимать руку, чтобы не выглядеть выскочкой и не вызвать очередную волну неприязни. Тем более одноклассники могли решить, что Мартин заранее дал мне ответы на вопросы.
– Аврора, может, ты ответишь?
– Эм… – девушка поднялась из-за парты и повернулась к окну, делая вид, что задумалась, – в птицу?
– Ты уверена? Подумай получше. Или ты не прочитала трагедию?
– Прочитала, – Аврора опустила глаза и повернулась в мою сторону.
В этот момент я сообразила, как можно помочь новой знакомой. Я открыла тетрадь и написала на чистом черном листе ответ на вопрос Мартина. Паста у моей ручки была серебряного цвета, как и чернила на уроке каллиграфии.
– Вспомнила, он превратился в собаку! – воскликнула девушка.
– Хорошо, Аврора. Тогда, может, ты сообщишь нам, сколько лет было Гретхен? – Мартин поправил свои очки.
– Пятнадцать, – ответила Аврора также с моей письменной подсказкой.
– Правильно. Если ты ответишь на третий вопрос, я даже закрою твою последнюю двойку, – Мартин задумался, отвернувшись к доске, – скажи, пожалуйста, чьим сыном был Эвфорион?
– Фауста и Елены, – уверено заявила Аврора.
Мартин похвалил девушку и, как и обещал, закрыл ей одну двойку. Рори благодарно мне кивнула и села за парту. Довольная я закрыла свою тетрадь и ненароком взглянула на дядю. Он мне подмигнул. Значит, я зря восхищалась своими шпионскими способностями: Мартин все видел. Наверное, он решил, что таким образом я быстрее обрету друзей. Интересно, он будет прощать подобные маневры каждый раз или только единожды?