Мария Семёнова
Полуночный охотник
И Бранд принялся рассказывать о том, куда забрасывала его судьба и как воля богов носила его по всему свету. Арнгрим и Хальфинны слушали его, и брови у них лезли на лоб от изумления. Воевал Бранд с малых лет – и чего только не повидал, кому только не служил! Был даже в охране самого ромейского василевса.
– На этот раз повезло нам, – толкнул Арнгрима в бок Дарри. – Такой воин один стоит целого хирда!
– Видно, опытный наемник… если не врет, – задумчиво заметил Крум.
– А почему ушел от василевса? – спросил Арнгрим.
– Поссорился с хевдингом. – Мороз небрежно махнул рукой, – пустяки, женщину не поделили. Она предпочла меня, хевдинг почему-то обиделся…
– Почему же ты не ушел с оставшимися йомсами? – спросил вдруг Крум. – Вспомнил: я видел тебя с ними давеча в кормильне Рольфа. Вы там вроде уже по рукам ударили…
Мороз лучезарно улыбнулся.
– Да я там одному глаз выткнул. Так уж получилось…
– Брат, гони его, – прошептал Крум. – Он устроит нам этакое на корабле, как только отойдем от берега, и ты даже сделать с ним ничего не сможешь…
– Почему это не смогу? – спросил Арнгрим, с любопытством изучая черноглазого наемника. – Мы его в деле еще не видели.
– Да и так уже все видно.
– Нет, я хочу поглядеть!
Пока они спорили, Бранд Мороз поглядывал на Славушу. Причем совсем не так, как следовало смотреть на супругу своего будущего вождя.
– Грозному ярлу жена помогает набирать войско? – протянул он, сладко жмурясь.
Славуша ничего не ответила и не взглянула в его сторону.
– Довольно пустых разговоров, – произнес Арнгрим. – Бранд, готов ли ты показать свое искусство?
– Почему бы и нет, когда есть что показывать? – улыбнулся тот.
– Дарри, испытаешь его?
Младший Хальфинн вскочил.
– Конечно!
– А если я его убью? – весело спросил наемник.
– Убивать никого не надо. Достаточно выбить меч из руки, – произнес Арнгрим. – Если ты такой опытный воин, как хвалишься, сделать это, не покалечив моего брата, тебе труда не составит. Принесите оружие!
Вскоре воины вернулись с мечами и круглыми щитами и встали друг против друга.
– Брат, ты посмотри, как он держит меч! – пробормотал обеспокоенный Крум. – Я такой хватки прежде не видал. Он полностью прячет его за щитом…
– Начинайте! – приказал ярл.
Еще не успело отзвучать эхо его слов под темным сводом, как Дарри кинулся вперед, нанося могучий удар сверху.
Но быстрее молнии что-то вспыхнуло над кромкой щита Мороза. Раздался звонкий удар железом о железо – и Дарри отскочил, ошеломленный, тряся рукой. А меч его со звоном отлетел под скамью.
Мороз стоял, скаля зубы, держа перед собой круглый щит. Меча его по-прежнему никто так и не увидел, и как именно был нанесен удар, выбивший меч Дарри, никто заметить не успел.
– Еще давайте! – воскликнул Арнгрим, подаваясь вперед.
Дарри подобрал из-под лавки меч и снова встал напротив наемника. На этот раз он вел себя куда осторожнее. Некоторое время младший Хальфинн покачивался, лишь намечая обманные направления удара. Потом пригнулся и быстро ударил противника под щит.
И снова – вспышка, лязг железа и крик боли. Меч Дарри, сверкнув, улетел в сторону. Обезоруженный младший Хальфинн со стоном рухнул в устилавшую пол солому.
– Брат! – Крум подскочил. – Наемник ударил его в лицо кромкой щита!
– В лицо? – нахмурился Арнгрим.
– В бою я ударил бы в горло, – раздался насмешливый голос Бранда. – И парень умирал бы сейчас, захлебываясь кровью. Поскольку ярл не велел убивать, он всего лишь получил по зубам. Будет щербатый, ничего страшного…
Дарри уже вставал, злобно глядя на Мороза. Поднялся, покачнулся, сплюнул кровью. Глаза у него плавали – видно, удар снизу в челюсть не прошел даром.
– Он не может больше сражаться, – сказал Крум, снова порываясь встать.
– Может, – прохрипел Дарри.
Мороз пожал плечами.
– Пусть сойдутся еще раз, – согласился Арнгрим.
В третий раз Дарри попытался ударить слева – в руку, держащую меч. Но он мог бы пытаться сколько угодно и с любых сторон. И в третий раз его меч был отбит с поистине нечеловеческой легкостью и скоростью. А через миг Мороз сбил обезоруженного противника с ног и прижал клинок к его горлу.
– Достаточно? – спросил он. – Второй брат не хочет себя испытать?
– Достаточно! – воскликнул Арнгрим, хлопнув в ладоши. – Ты показал свое великое умение, Бранд по прозвищу Мороз! Я доволен и охотно беру тебя на свой корабль! Иди сюда, садись рядом со мной. Славейн, распорядись, пусть несут еще яства, наш гость голоден!
На том испытания закончились, и пошла застольная беседа. Мороз рассказывал, где бывал, с кем воевал – неизменно обретая славу и богатую добычу, да только нигде надолго не задерживаясь. Дарри сидел в стороне, не ел, не пил – хмурый, трогая место, где недавно были зубы. Он очень обозлился на Мороза – не за победу, а за унижение.
Крум же, напротив, оживился. Подсел к наемнику поближе и начал подливать ему пива.
Мороз захмелел быстро, с одной кружки. После второй уже обнимался с Крумом, пытался мириться с Дарри и как-то незаметно оказался рядом со Славушей.
Его текучих движений, возможно, никто бы и не заметил, если бы не голос Славуши, негромкий, но твердый:
– Прошу, отодвинься от меня, достойный воин.
Лицо Мороза вдруг переменилось так, что оба Хальфинна вздрогнули.
– Ты смелая женщина, Славейн, – протянул наемник, глядя на нее в упор. – Знаешь ли, кто перед тобой? Я видел в облаках чертог Всеотца, стоя среди убитых врагов, по колено в крови! А она мне, видите ли: «Отодвинься, пьяная скотина!»
Арнгрим и братья Хальфинны разом приподнялись, но Славуша опередила их:
– Не пьяная скотина, а доблестный Бранд, сын Ротгейра. И все же отодвинься. Ибо я замужняя женщина, и так близко мне надлежит сидеть только рядом с супругом.
Мороз отодвинулся – больше от удивления, – но тут же снова взревел:
– Хевдинг, тебе повезло с женой! Уж она наберет тебе достойное войско! Дозволь по-братски поцеловать ее!
– Схожу-ка распоряжусь о новом кувшине для дорогого гостя, – вскочила Славуша.
И легким шагом выскользнула из зала. Крум незаметно перевел дух и бросил взгляд на Арнгрима. Но тот лишь холодно усмехнулся, глядя на наемника.
Бранд проводил жену ярла восхищенным взглядом. Впрочем, он быстро забыл о ней. После третьей кружки у него начали заплетаться не только слова, но и мысли.
– Да я гляжу, ты любишь это дело, – несколько разочарованно проговорил Арнгрим.
– Еще как! Либо пью, либо дерусь… либо… – Мороз повернулся всем телом в ту сторону, куда ушла Славуша, и едва не упал с лавки.
– А пьяным дерешься? – вкрадчиво спросил Крум.
– Нет. – Мороз тряхнул головой и будто даже на миг протрезвел. – Никогда!
– А почему?
– Тут ведь как… – Наемник тяжело облокотился на столешницу и пустился в обстоятельные объяснения. – Хмельное – оно боль притупляет? Притупляет. Храбрость усиливает? Еще как! Сил придает?
– Нет, – усмехнулся Арнгрим.
– А кажется, что придает! – Мороз уцепился за стол, чтобы не упасть. – И самое скверное – ты становишься медленным. Лезешь вперед, ничего не чувствуешь, удары пропускаешь, и что в итоге? Раны! А зачем мне раны? Это я их наношу! Мне – никогда!
– Ты ни разу не был ранен? – недоверчиво спросил ярл.
– Ни разу! – гордо заявил Мороз.
Арнгрим и Крум переглянулись.
– Заговоренный, – прошептал ярл.
– Врет, – убежденно отозвался Крум. – Гони его…
– Нет. Хальфинны! Проводите-ка славного воина за ворота. Пусть покуда идет к себе домой.
– Мне некуда… нет у меня дома! – с трудом выговорил Мороз. – А Рольф меня к себе больше не пускает…
– Ладно, унесите его в козий хлев и положите там.
Когда братья вернулись, Арнгрим сидел один за столом, задумчиво глядя куда-то вдаль. Почти все свечи уже погасли, и ярл казался тенью среди теней – только светлые неподвижные глаза блестели во тьме.
– Ну, что скажете? – возвращаясь мыслями в зал, спросил он.
– Славный боец, – буркнул Дарри.
– Пьяница, гуляка, задира, – добавил Крум. – Сейчас развелось много тех, кто изображает из себя берсерков, красуясь и запугивая людей, – не один ли он из них? Слушать твоих приказов он не станет. Вон ему сам ромейский базилевс не указ… А еще тот Мороз положил глаз на твою Славейн… Я бы сказал – ни за что не бери такого человека с собой в поход… Но ты ведь уже решил его взять?
Арнгрим кивнул.
– Он запал тебе в душу, верно? Но чем?
– Чем-чем, – вмешался Дарри. – Я скажу чем! Ты, Арнгрим, видишь в нем себя! Такого, каким ты был раньше, пока первый раз не утонул…
– Нет, – помотал головой Крум. – Арнгрим Везунчик был славным воином и веселым товарищем. А у этого Мороза что-то темное, ядовитое внутри. Но что и откуда – он ведь не скажет…
Угли уже почти не рдели в очаге, и свечи на столе совсем не разгоняли темноту. Дарри зевнул и скривился от боли в разбитой челюсти.
– Что ж, троих нашли, – заметил Арнгрим.
– Найдем и остальных, – сказал Крум. – Я недавно видел на торгу старого знакомца, Одда Сушеную Треску. Выглядел он так, будто недавно проспался и обнаружил, что все ушли в море без него…
– Клянусь Небесным Воином, так оно и было! – хмыкнул ярл. – Наверняка как начал пить в дни Йоля, так и не просыхал, пока не кончились все его запасы. Кроме того, он тощий – ветер налетит, его и сдует за борт…
– Ну, не скажи, – вступился Дарри, – я помню Треску по одному давнему походу: когда не пьет, вполне приличный гребец. А на море пить будет нечего…
– Он найдет, не знаете вы его, что ли? – усмехнулся Крум. – Будет гнать брагу из всего, что подвернется…
– …и спаивать Мороза, – подхватил его брат, – и вот тут мы и узнаем, берсерк он или нет!
Арнгрим захохотал.
– Братья, с таким войском мы не дойдем и до Ньярги… Да что там, мы с ним и из фьорда не выйдем!
– Чепуха, – возразил Дарри. – С нами же Арнгрим Везунчик, любимец Ньорда!
– Если бы Ньорда, – буркнул Крум.
– А я тут кое-что придумал, – заявил Дарри. – Пока слушал того дровосека. Все отлично знают, что на Змеевом море с жителей брать нечего. А все эти легенды о подводных городах, полных драгоценных камней… Прости, брат, но ты уже один раз набирал людей за сокровищами дракона. Помнишь, чем кончилось?
Арнгрим устало посмотрел на друга:
– Так что придумал-то?
– Скажем, что идем добывать нарвалов! Все уверены, что Арнгрим может приказывать морским духам, зверям и рыбам. О том, как нарвалы убили Красного Волка, уже песня сложена…
– Если что, я их не призывал, – заметил Арнгрим.
– Ну, этого-то никто не знает! Вон, даже жена дровосека слышала сплетни… Объявим так: «Сам Ньорд пошлет единорогов в дар Арнгриму! Мы разбогатеем! В южных странах платят серебром и золотом за каждый такой рог, считая его волшебным. А в Змеевом море нарвалов видимо-невидимо!»
– Правда? – Арнгрим повернулся к Круму.
– Ну-у, как сказать… Я их там не видел. Но в крайнем случае ты их призовешь.
Арнгрим отмахнулся и промолчал.
Крум выждал, пока Дарри, отчаянно зевая и морщась, ушел спать, а затем подсел к побратиму и сказал:
– Чудно мне, брат… Почему ты не заступился за Славейн? Разве Мороз не вел себя вызывающе?
– Ему, видно, нравится дразнить людей, – ответил ярл. – Так-то он не сделал ничего непристойного, ни разу не зашел за грань. Но, похоже, хотел, чтобы за нее вышел я… Впрочем, ты видел – моя Славейн вполне способна за себя постоять.
Крум с сомнением покачал головой и задумался, искоса глядя на побратима.
– Что с тобой творится в последнее время? – спросил он наконец. – Ты будто грезишь наяву. Набираешь войско, шутишь, ешь и пьешь, обсуждаешь охоту… И все это время у тебя такой вид, словно все, что происходит сейчас, не имеет никакого значения.
Арнгрим посмотрел на Крума долгим, немигающим взглядом. Крум был не из пугливых, но от этого взгляда ему стало не по себе. Прежде – в те времена, когда Арнгрим еще был Везунчиком, – он никогда так не смотрел…
– Может, так оно и есть, братец, – медленно проговорил ярл. – Верно, так и есть…
Глава 3. Проклятое племя
Кайя открыла глаза и увидела, что лежит на песке на незнакомом берегу.
«Где я? – подумала она, моргая. – Что со мной? Я жива… или это уже берег Нижнего моря?»
Мягкий свет солнца разливался по небу, матово просвечивая сквозь рябь облаков. Ночь или день – поди пойми.
– Оляпка, – прошептала Кайя, – приди, мой сайво…
Маленький сайво тут же дуновением тепла шевельнулся за пазухой.
«Я жива!» – выдохнула девушка.
С моря доносился тихий мерный плеск набегающих волн.
«Вода далеко… Уже отлив…»
Кайя шевельнулась и тут же застонала от резкой боли во всем теле. Особенно мучительно ныли плечи и руки. «О мать-чайка, кажется, я больше никогда не подниму их!»
Вокруг все казалось одновременно и знакомым, и чуждым. Кайя вновь усомнилась, уж не на берег ли Нижнего моря вынесли ее волны. Там же весь мир навыворот – и море не с той стороны, и солнце светит не там, где ему положено…
«И я увижу родителей!»
Кайя заставила себя успокоиться. Сайво все еще с ней – значит, она не утонула.
Чуть повернув голову, Кайя покосилась в сторону. Песчаный берег, поросшие травой дюны… Берег убегал вдаль, туда, где гладь моря сходилась у окоема с синеватой полосой леса.
«Северный берег! – сообразила Кайя. – Вот почему здесь все наоборот! Я пересекла Змеево море!»
Тут ей разом вспомнилось ее плавание. Бешеная пляска волн, свист ветра, споры с короной, сияние из-под воды, борьба со сном, бесконечная усталость… Грохот прибоя, первые лучи рассвета и молитва Кавраю.
– Спасибо тебе, Отец чар! – с глубоким благоговением прошептала Кайя.
Она даже не сомневалась, что именно заступничество бога шаманов помогло ей пристать и выбраться на берег. Кто бы еще ей помог? Не корона же?
«Пристать… Где моя лодка?!»
Кайя подскочила, забыв про сон и боль в теле. Однако сразу же перевела дух, увидев кережу совсем рядом. С виду лодка совершенно не пострадала. Вон вся поклажа на месте, в крепко привязанных мешках из тюленьей кожи. Только мешки, кажется, открыты…
Кайя недоверчиво прищурилась.
«Кто открыл мешки? Как я выбралась из лодки?»
Девушка оперлась на руку, собираясь встать… И тут рядом, будто в ответ на ее движение, раздался прерывистый вздох. Кайя резко обернулась – и увидела незнакомцев.
Неподалеку от нее кружком расположились несколько человек. Они сидели на корточках и молча глядели на девушку, положив на колени короткие копья. Судя по их виду, ждали они так уже давно.
– Кто вы? – спросила Кайя, растерянным взглядом скользя по чужакам.
Впереди, ближе к ней – две женщины и старик, позади – толпа подростков. По лицам – вроде люди, по одежде – и не скажешь. Впервые Кайя видела такое – одежда безо всяких обережных узоров на живом человеке.
По спине снова забегали мурашки. Кому больше не нужны обереги от вредных духов? То-то же…
Кайя со вздохом села на колени и приветствовала чужаков низким поклоном.
– Здравствуйте, предки! – торжественно произнесла она. – Правда, не знаю, следует ли желать здравия там, где больше нет смертных тел… Где же мои отец и мать? Почему не вышли обнять свою дочь? Разве они…
Голос Кайи дрогнул. О чем она? Ишь, размечталась! Конечно, родителей здесь нет. Их жизни забрало чудище из моря. Их души, наверно, у него в плену…
«А бабушка Морошка?»
Кайя нахмурилась. Бабушка должна быть здесь! А ее встречают какие-то чужие мертвецы…
– Почему вы пришли? – строго спросила она. – Вы не моего рода!
Жилистая крепкая женщина средних лет, что находилась к ней ближе всех, усмехнулась.
– Это верно. Ты и одета, и говоришь не как мы, хотя твоя речь нам понятна. Ты приняла нас за мертвецов?
– Вы разве не…
– А мы приняли за мертвую тебя. Ты лежала в погребальной лодке со всем добром, с пищей в дорогу, как положено. Утренний прилив выбросил твою лодку на отмель, чудом пронеся между острыми скалами. Мы заметили, что ты дышишь, и вытащили тебя на берег. И ждали…
– Пока я не замерзну насмерть? – не удержалась Кайя.
– Ждали, что ты сделаешь и скажешь, когда проснешься, – спокойно продолжала женщина. – Если ты думаешь, девушка, что нам не приходилось возвращать в исподний мир ходячих мертвецов, то сильно ошибаешься…
Кайя покосилась на копье в руках женщины и подумала, что та, похоже, отлично умеет с ним обращаться.
– Чтобы выжить на этом берегу, дитя, надо уметь быстро понять, кто перед тобой, – произнес сидевший рядом с женщиной худой старик. – Проснувшись, ты первым делом вознесла хвалу Отцу шаманов. Мы тоже чтим Каврая… Но ты слишком молода для гейды.
– Я была ученицей гейды, – ответила Кайя на невысказанный вопрос. – И да… я теперь тоже говорю с духами. Но это на самом деле случилось совсем недавно.
Старик и женщины переглянулись. «Небось залезли в короб с короной!» – с тревогой подумала Кайя и добавила:
– Моя наставница умерла, и я унаследовала ее силу. Меня охраняют могучие сайво моря и сам Каврай!
– Несомненно, так оно и есть, иначе ты не добралась бы сюда живой, – кивнула первая женщина, поднимаясь с корточек. – Как тебя звать, юная гейда?
– Люди зовут меня Чайкой.
– А меня – Сельга. Я – глава рода, та, что ведет наше племя. Вернее, все, что от него осталось. Как видишь, нас не слишком много…
– Ваших мужей убили враги? – спросила Кайя с сочувствием.
Она давно уже заметила, что среди тех, кто вышел на берег против «ходячего мертвеца», не было ни одного взрослого мужчины.
– Когда от племени отворачиваются его собственные боги, – вздохнула женщина, – врагами становится все: море, земля, духи, звери…
Кайя в замешательстве скользила взглядом по изможденным лицам живых людей в погребальных одеждах. Да они и были мертвы при жизни. Но как такое могло случиться? Что натворили эти люди, если даже родной зверь-предок от них отказался?
Сельга встала, подошла к ней и протянула руку:
– Мы поможем тебе, юная гейда. Пойдем с нами, если не боишься.
* * *
Огонь ярко горел, согревая и разгоняя кровь, возвращая жизнь в тело и веселя душу. Жар пламени обволакивал ноги и живот, грудь и плечи. Как тепло! Что может быть лучше тепла! Оленьи шкуры, опущенные с наветренной стороны, защищали большой шатер от сквозняка. Этот шатер, как сказала Сельга, служил племени местом общинных сборищ. Летние вежи длинными холмиками поднимались в стороне, на их крышах зеленел мох. Эти жилища ласкали Кайе взгляд – они были так похожи на тайные землянки сихиртя…
Но туда ее не пригласили. И еду для нее приготовили прямо здесь, на берегу.
– Это произошло много лет назад, – рассказывала Сельга, сидя ближе всех к очагу. – Наше племя счастливо и безбедно жило на берегу залива Лахтака. Мы – приморские саами, не оленные. У нас нет стад – нас всегда кормило и одевало море. Мужчины ловили рыбу и добывали всякого морского зверя, кроме морских зайцев-лахтаков, потомков нашего прародителя. И вот однажды старшему сынишке вождя стали сниться страшные сны. «Ему суждено стать шаманом», – поняли люди. Позвали старичка Кумжу – нойду, что жил по соседству. Тот забрал мальчишку с собой и увел его в тундру. Лучше бы они оба никогда не возвращались!
Кайя, переодетая во все сухое, слушала хозяйку, изо всех сил борясь со сном. Живот изнутри приятно грела густая рыбная похлебка. «Ложись, отдыхай!» – так и уговаривали теплые шкуры, наваленные на помост слева от очага. Но Кайя не поддавалась дремоте. То, что рассказывала Сельга, было очень важно. Необходимо знать, с кем имеешь дело, и понимать, как поступить дальше.
– Прошло время, и нойда с учеником вернулись. Мы не узнали мальчишку. Ему было уже шестнадцать. Его глаза изменили цвет – они стали бледно-голубыми, как древний лед. И нрав у него совсем поменялся. Сколько в нем стало высокомерия, сколько гордости! Страх он, кажется, и вовсе утратил. «Вот что делает с людьми шаманское превращение», – думала я, глядя на него. И робела подойти… Я была его младшей сестрой, – пояснила Сельга в ответ на недоумевающий взгляд Кайи.
– Да, мы все помним его, – подтвердил худой старик. – Все, кроме наших детей. Много лет прошло с тех пор… Но те дни врезались в память, как писанки на прибрежных камнях. Помнишь, Сельга, какой праздник закатил твой отец, Шуур-Лахтак? Все мы простодушно радовались возвращению его сына. «Теперь у нас будет новый, сильный нойда!» – шептались старшие. А голубоглазый мальчишка сидел по правую руку вождя, надменно выпрямив спину, с таким видом, словно уже стал величайшим из шаманов. Вот поэтому-то боги и приметили его… И с самого Нижнего моря приплыла к нам в залив великая Бабушка-Рыба. Ее появление напугало племя Лахтака. И знаешь, что предложил этот нойда-недоучка? Поохотиться на нее! Какое помрачение нашло на нас, что мы согласились?
– Убийца Бабушки! – сорвалось вдруг с губ Кайи, прежде чем она успела осмыслить свои слова. – Неужели…
– Да, его так потом прозвали, – криво усмехнулась Сельга. – А имени у него и вовсе нет. Он не успел пройти обряд наречения взрослого имени и остался безымянным.
– Безымянный нойда, – прошептала Кайя прозвище знаменитого чародея. – Так это… твой брат?!
Лицо женщины стало строже.
– У меня нет брата, – отрезала она. – Племя изгнало его, надеясь отвести от себя проклятие. Но, увы, нам это не помогло. Преступление оказалось слишком ужасным…
За спиной Сельги послышался приглушенный шепот родичей:
– Гнев богов был велик!
– Убитая Бабушка-Рыба сама наверняка была богиней или ее родственницей…
– Все лахтаки разом покинули наш залив…
Сельга подняла руку, призывая своих людей к тишине.
– Все так и было. В тот день вершина Белой Вараки, нашей священной горы, навсегда окуталась облаками. Больше мы не видели ее сияющей белизны. И тогда мы поняли, что оскорбили богов. Злодеяние нашего сородича не прощено, отвечать придется всем. Даже духи-хранители отвернулись от нас. Мы остались одни в пустом мире…
– Сперва ушла вся рыба из залива, – мрачно заговорил старик. – А когда наши мужчины вышли на большой лов в дальнее море, появилась стая косаток. Обратно наши охотники не вернулись…
– Но ведь косатки не едят людей, – заметила Кайя.
– Да, они просто перевернули и потопили все лодки, – кивнул старик. – После этого удача отвернулась от племени. Земля перестала родить, улетели птицы, дикие олени ушли. Не стало ни дичи, ни ягод, ни даже грибов. Люди терялись в сопках, тонули в болотах, болели, слабели, умирали…
– Мы хотели уйти с опустевшего берега, – глухим голосом заговорила Сельга, – поискать удачи в чужих краях, но не могли. Зимой нас не пускали бури и снегопады, а летом встречали копьями и стрелами соседи. И духи голода начали подбираться к нам, похищая то одного, то другого… Сперва стариков, потом малых детей… И мы поняли, что боги оставили нам всего один путь – на север. Дождавшись, когда утихнет снежная буря, мы запрягли в сани собак и вышли на полночь. Мы шли день за днем; кто-то замерзал под пронизывающим ветром, кто-то терялся в пурге… Кто-то утрачивал последние силы и молча ложился в снег… Нас мало осталось, как видишь. Здоровые женщины, подростки, несколько стариков покрепче… Мы просто шли и шли, и лютый ветер хлестал нас в спины, будто подгоняя. И вот однажды пришли сюда, на этот берег. Здесь ветер наконец затих.
– Проклятие духов Белой Вараки нас тут уже не достанет. – Старик усмехнулся редкозубым ртом. – Здесь совсем другие духи! Они нам не друзья… но и Белая Варака им не указ.
– Что же это за место? – спросила Кайя, слушавшая горестный рассказ затаив дыхание.
– Хочешь знать, куда тебя занесла воля Каврая? – хмыкнул старик. – В наших краях эту землю зовут страной Тумана, где в каменистых горах прячется зимой солнце… Местные называют ее страной Летучего Камня. В землях карелов ее называют Похъёла…
– Похъела? – повторила Кайя. – Я слышала это слово! Но не помню где.
– В страшных сказках, не так ли? Это скверная земля, дитя. Людей здесь мало, разве только небольшие поселения на берегу и в сопках, к югу отсюда. А дальше, за лесами, начинаются снежные горы, где нет ничего, кроме камня и ледников. Там, где огромные утесы обрываются прямо в море, живут хищные крылатые твари… К счастью, это далеко, много дней к западу отсюда.
– Вот в такие земли загнали нас духи, – вздохнула Сельга. – И тебя, юная гейда. Впрочем, сейчас у нас на берегу почти спокойно. Мы живем тихо: ставим сети, вялим рыбу, ходим в лес по ягоды, но далеко не забираемся. Переходим с места на место, пока есть пища или пока не прогнали… И тогда, без защиты свыше, мы снова уходим, все дальше на север…
– Мое племя тоже так бродило, – дрогнувшим голосом сказала Кайя.
И замолчала, вспомнив Кэрр.
– И что с ним стало? – спросила старуха. – Оно нашло себе пристанище?
– Да, нашло… Но за это пришлось заплатить.
Все трое старейшин дружно закивали. Кайя поняла, что они уже думали об этом. И вполне готовы платить, лишь бы найти себе покровителя.
– Я была частью этой платы, – мрачно добавила девушка.
И снова – ответные кивки. А Сельга добавила, прищурившись:
– Меня не удивляют твои слова. Я вижу, что ты посвящена духам. Я хоть и не гейда, однако мой брат был шаманом, и я тоже кое-что способна увидеть и понять…
Она повернулась к старейшинам, пошепталась с ними и сказала:
– Мы дадим тебе приют, Кайя. Можешь жить рядом с нами сколько захочешь.
– Но покуда не пройдешь очищение, – буркнул старик, – в селение тебе нельзя. Наверняка за тобой притащилась уйма чужих духов!
– Еду готовь себе сама, – добавила Сельга, – утварь мы тебе дадим.
– Благодарю вас, добрые люди, – склонила голову Кайя.
Она была тронута. Хоть и понимала, чем обязана дружелюбию этих бедолаг – да и тому, что ее боятся пускать под кров.
«Не просто так они меня привечают. У них нет шамана, они уже несколько раз об этом сказали. Наверняка сперва будут присматриваться, а потом предложат стать их гейдой, – подумала девушка. – Все как и предсказывала Сила Моря…»
Кайя пока не решила, надо ей это или нет. Но она не знает, куда идти, а эти изгнанники добры к ней. Ведь не случайно Каврай привел ее именно сюда?
«И это то самое племя, в котором родился Безымянный нойда… Может, мне суждено исправить причиненное им зло?»
– Мы покажем тебе хорошее место, где можно поставить вежу, – сказала Сельга. – Тут неподалеку, за дюнами, есть березовая роща…
За спиной женщины беспокойно зашевелились сидящие подростки. Сельга обернулась, окинула их жестким взглядом.
– Мы покажем нашей гостье место и поможем устроить жилье, – твердо произнесла она. – А сейчас пришло время песен. Младшие, садитесь ближе к огню. Акка Куда!
Подростки расступились, пропуская вперед ветхую, беззубую старуху. И как только ей удалось перейти через море?
– Мы закончили говорить о делах. Прошу, спой нам о севере, который всегда ждет с распахнутой пастью… Да не иссякнет наша память! Да укрепятся наши сердца!
Остаток долгого вечера Кайя запомнила урывками. Ей страшно хотелось спать, но встать и уйти было невежливо. Сквозь дрему она слушала долгие песни старой Куды, и образы из этих песен приходили к ней в сновидениях. Явь сливалась с вымыслом; боги и духи из песен выглядывали из сумерек, всматриваясь в лица живых. Кайя вздрагивала, терла глаза и видела, что никаких духов нет. Только изгнанники рода Лахтака слушают старухины песни, и отблески пламени пляшут на их неподвижных лицах.
Да и было от чего им застыть!
«Право же, такое чувство, что я снова угодила к акке Кэрр», – думала Кайя, слушая пение старой саами…
Путь к северу тянется берегом моря,
Пока не укроется вечными льдами:
Им плыть сквозь туман до скончания мира,
Тепла не узнать, никогда не растаять.
Под ними, во тьме, есть еще одно море,
Покрытое льдом, а под ним еще третье.
Там, в Донной стране, в глубочайших глубинах,
Есть вежа владычицы Нижнего моря.
От смертных людей Ябме-Акка ей имя,
От взора ее все болеет и чахнет,
И алчет она, собирая добычу,
Охотиться шлет сыновей-людоедов.
Владыка Пурги насылает бураны,
Владыка Морской разверзает пучины,
И Черной Морскою Стеною владеет
Тот, что пробуждает великие волны.
Безглазы все трое, но чуют поживу,
И каждый два рта на нее разевает:
Уста на лице, и уста среди брюха,
И все острозубы, и все ненасытны.
Зломерзкого гнуса гудящие тучи,
Мошка́ и комар – вот их младшие сайво,
А стаи косаток, волков океана —
Послушные зову охотничьи своры.
Три брата на промысел ходят ночами
И гонят живых, словно диких оленей.
Погублены жизни, похищены души,
И полнится вежа несметной добычей…
– Наша гостья загрустила, – донеслось до Кайи сквозь дрему. – Уж не съели ли сыновья Алчущей ее радость?
– Меня заставили задуматься песни почтенной акки, – сказала Кайя. – Почему бы не спеть что-нибудь… повеселее? О щедрых духах леса и морского берега, о доброй охоте и вкусной рыбе?
– Наши песни – предостережение, – ответила Сельга. – Мы поем их, чтобы всегда помнить, что нас ждет. Для нас, проклятых, нет безопасного места на свете. Мы должны всегда помнить, – обернулась она к подросткам, – что за преступление бывшего родича боги осудили нас на погибель. Зло может прийти откуда угодно. Но даже рыба бьется в сетях, пытаясь отсрочить смерть. Мы должны уметь постоять за себя…
– Если бы я могла снять ваше проклятие! – воскликнула Кайя. – Но я совсем неумелая гейда. Правда, у меня есть…
Она прикусила язык. «Не успела отказаться от Силы Моря – и тут же бежать к ней за помощью? Пусть даже ради благой цели…»
– Оно и видно, что ты неумелая гейда, – проворчал старик. – Такая скорее навредит, чем поможет. Особенно если возьмется за что-то непосильное…
– Мы видим, ты добрая девушка, – поспешно добавила Сельга. – Просто не хотим, чтобы ты чем-то навредила себе… и нам. А проклятие… Боюсь, помочь нам по силам лишь богам… Ты устала, дитя. Ступай спать. Эй, парни, чего расселись? Идите в рощу, возведите для гостьи вежу!
* * *
Березовая роща росла неподалеку от берега, между лесом и морем. На пологом холме среди дюн вразнобой торчало несколько десятков потрескавшихся серых валунов. Одни были выше самой Кайи, другие ей по пояс, третьи по колено. Валуны образовывали неровный круг, в котором прямо из мелкого песка росли скрюченные тундровые березки.
«Березы точно не стали бы расти там, куда добегают волны», – подумала Кайя, глядя, как трепещут треугольные листья на соленом ветру.
Пока подростки под руководством Сельги споро строили летнюю вежу из коры и плавника, Кайя перенесла в рощу поклажу из лодки. А когда те закончили, достала из мешка с едой горсть дорожной пищи и с поклонами раскидала на все стороны света.
– Духи незнакомой земли, я приветствую вас! Примите мое угощение!
Подростки глядели на нее изумленно и испуганно.
– Не всяких духов следует кормить! – робко заметил один из них.
– Я предпочитаю дружить, а не враждовать, – ответила Кайя. – И с людьми, и с духами.
– Дружить можно только с равными, – заметила Сельга, уходя. – Впрочем, тебе виднее, ты – гейда…
Кайя была слишком сонной, чтобы распознать насмешку в ее голосе.