Мария Селькова
Собирая осколки
Глава 4. Игрушка в подарок
Пока в Тихих Садах обсуждали появление нового домочадца, перед развлекательным клубом, расположенном в популярном у молодежи районе, притормозили два темных автомобиля. Первыми из внедорожника вышли охранники, четверо крепких парней. Затем телохранитель открыл заднюю дверь седана, откуда появился пассажир – высокий подтянутый мужчина, одетый в черный классический костюм-двойку, рубашку цвета графита и черный с красной полосой галстук; в манжетах блестели бриллиантовые запонки, а на мизинце правой руки – небольшой перстень. Дождь постепенно усиливался, и, хотя охранник держал зонтик над его головой, навстречу гостю поспешил метрдотель.
Клуб являлся излюбленным местом отдыха многих весьма состоятельных жителей столицы. И вполне заслуженно. Мужчину в черном проводили мимо шумного бара в приват-комнату. Уединенное помещение, декорированное в багровых тонах, идеально подходило для проведения приятного досуга. Приглушенный свет будоражил воображение и не позволял входившей в комнату красавице разглядеть клиента, расположившегося на широком диване.
В полумраке мелькнул огонек зажигалки. Комната наполнилась ароматом сигары. Платиновые часы на левой руке посетителя показывали без трех минут девять. Однако, мужчина в черном ждал вовсе не спутницу на приятный вечер. Причиной его визита стала встреча с местным заправилой Ёсида Ючи по прозвищу Красавчик.
По узкому коридору спешил среднего роста худощавый человек. Светлый пиджак был расстегнут, как и воротник пепельно-розовой рубашки. Обесцвеченные пряди отросших волос Красавчик аккуратно зачесывал назад. Карие глаза смотрели с испугом. И повод для волнения был весомый: вчера его бойцы допустили большую оплошность, и теперь босс, ожидавший его в приват-комнате, наверняка устроит Красавчику неслабую трепку.
– Говори. – От низкого голоса мужчины в черном лоб Ючи покрылся испариной.
– Он в больнице, – затараторил Красавчик, стоя у входа, – там полиция шныряет. Мои парни…
– Потеряли ценный товар, – босс прервал невнятное бормотание. – Ценный лично для меня.
Мужчина в черном втянул дым и продолжил:
– Ты два года держал пацана. Почему он вдруг сбежал?
– Да все из-за его мамаши. Она преставилась пару месяцев назад. Вот сопляк и заподозрил неладное. А куда бы я его отвез?! На могилу посмотреть? – Ючи старался обелить себя в глазах босса. – Да и сказать ему, что мамочка того… Он же опять себе вены резать начнет.
В комнате повисла пауза. Лицо мужчины в черном надежно скрывали полумрак и дым от сигары. Красавчик лишь чувствовал, как взгляд босса полыхает от ярости. Для Ючи настал момент спасать ситуацию:
– Мальчишка сам вернется. Ему больше некуда деваться. Из больницы – в приют, а там – та еще жизнь. Он сам прибежит обратно. Ему последнее время нравилось…
– Нравилось? – с усмешкой повторил мужчина в черном. Недалекий ум Красавчика порой сильно его раздражал. – Матери нет, и пацан заговорит. Ему терять нечего.
– Убрать его, босс?
– Нет, не дергайся. Не твоя забота. – Позволить ротозеям Красавчика еще раз ошибиться он не мог. – Уладь все с постоянными клиентами, предложи им достойную замену. Бизнес не должен пострадать. Ты же не хочешь сам отрабатывать за пацана, Ёсида?
– Нет, босс… – с ужасом в голосе ответил Ючи и в панике воскликнул: – Да и кто меня такого купит?!
Мужчина в черном еще раз усмехнулся, потушил сигару и направился к выходу. Красавчик покинул приват-комнату, по пути бормоча себе под нос:
– Достойную замену?! Да пацан был единственным в своем роде! Где я найду ему замену сейчас? Чертова белобрысая шлюха!
Радовало Ючи лишь то, что босс, похоже, особо не гневался за инцидент. Красавчик не знал, что к концу их разговора у черного входа в клуб парни Ючи, упустившие накануне Хидео, лежали в лужах дождевой воды, смешанной с их собственной кровью. Личная охрана босса хорошенько размялась, использовав бойцов Красавчика, как груши для битья.
Все так же аккуратно держа зонтик, телохранитель проводил мужчину в черном до седана. Кортеж растворился в потоке машин под шум ливня и громовые раскаты.
* * *
Гроза прекратилась часам к трем ночи, а утро снова выдалось солнечным. Медсестра, напевая популярную мелодию, шла по коридору с подносом в руках. Она открыла дверь в палату и обнаружила, что больной уже бодрствует.
– Доброе утро! Как спалось? – Девушка любила детей. Маленькие пациенты в слабом и больном состоянии вгоняли ее в тоску. Но сегодня парнишка выглядел намного здоровее.
– Доброе утро! – Хидео смущенно улыбнулся в ответ. – Спал хорошо.
– Как себя чувствуешь? Голова не кружится?
– Нет, все в порядке.
– Вот и замечательно. – Медсестра расплылась широкой улыбкой. – Доктор зайдет к тебе через час. А пока время завтрака. Ты совсем ничего не ел вчера, все мои коллеги за тебя очень переживали.
Девушка поправила подушку, помогла Хидео сесть поудобнее и поставила перед ним переносной столик. Кроме омлета и стакана с молоком, парнишка обнаружил там небольшую игрушку – белого плюшевого кролика, который держал в лапках красное бархатное сердечко.
– Сегодня курьер из магазина доставил. Наверное, от той красавицы, что навещала тебя вчера. Я загляну снова через полчаса. Чтобы все съел! – Кокетливо подмигнув, медсестра скрылась за дверью.
Этим утром Хидео осилил завтрак. Он покрутил в руках странный подарок и поставил игрушку на тумбочку рядом с койкой.
Осмотрев подростка, доктор Вада с удовлетворением отметил улучшение в состоянии пациента. Вскоре Хидео вновь оказался один и, стоя у окна, стал любоваться городским пейзажем. Открывшийся перед парнишкой вид будил в его душе странную смесь восторга и страха. Блестящие на солнце окна высотных зданий, плотный поток машин и спешащие по своим делам люди – от всего этого Хидео отвык, находясь взаперти.
Он сел на край койки и взял в руки нежданный подарок. Что-то в мягкой игрушке настораживало Хидео. И уж точно она не вызывала приятных ассоциаций со вчерашней гостьей.
– Мицуко-сан… Мицуко… – подросток не знал, зачем повторял имя девушки вслух.
Вдруг Хидео заметил, что за бархатным сердечком спрятана карточка от производителя. На таких обычно пишут имя получателя подарка. Потянув за чуть видный уголок, парнишка перевернул карточку и прочитал: «Маленькому братику. Молчи!»
Хидео почувствовал себя связанным по рукам и ногам. Слова ожили и превратились в шепот: «Начнем, маленький братик…» Подросток почувствовал присутствие своего мучителя прямо у себя за спиной, словно тот материализовался из пустоты. Воспоминание, больше похожее на видение, прервалось шагами за дверью. Быстро спрятав игрушку и послание в тумбочку, Хидео с головой закутался в одеяло. Его пульс участился, и дышать стало труднее.
* * *
После осмотра пациентов доктор Вада запланировал встречу. Посетители, только что приехавшие в городскую больницу, ожидали в приемной. Миловидную рыжеволосую женщину средних лет, одетую в бежевый костюм с юбкой чуть ниже колен, звали Окада Хина. Ее спутником был лейтенант Накагами.
Медсестра пригласила гостей в кабинет врача. Вада встретил их вежливым поклоном. С полицейским доктор уже виделся.
– Госпожа Окада, психолог реабилитационного центра для подростков.
– Рад познакомиться.
– Взаимно, доктор Вада. – Мило улыбнулась в ответ женщина.
Закончив формальное представление, трое перешли к делу. Вада протянул лист с заключением о состоянии здоровья Хидео, попутно комментируя написанное:
– Результаты всех экспресс-анализов удовлетворительные. Сотрясения и переломов нет. Через два дня мы готовы выписать мальчика.
– А что по старым травмам? – Эта информация была важна для расследования Накагами.
Врач слегка нахмурился.
– Следы насилия в виде шрамов от рассечения кожных покровов на спине, шрамы от ожогов на груди и… Предпоследний абзац… – Он указал на заключение.
– Ясно. – Накагами ожидал чего-то подобного. – С такой внешностью это закономерно.
– Наркотики? – поинтересовалась Окада.
– Нет. Никаких признаков приема наркотических веществ ни на теле, ни в крови. Да и общее состояние указывает только на легкую степень истощения.
– Вы сегодня осматривали мальчика. Как он себя вел? – продолжила психолог.
– Спокойно. Он не боится прикосновений, если вы об этом. Но не могу ручаться, что мальчик не испытывает дискомфорта при телесном контакте. Сегодня у него появился аппетит. Хороший знак.
– Что ж?! Тогда мы побеседуем с ним. Это недолго. – Накагами сегодня получил разрешение допросить Хидео в присутствии психолога.
– Мы будем максимально деликатны, – заверила Окада, видя растущее опасение врача.
Гости покинули кабинет доктора и направились в сторону палаты, где находился Хидео. По пути психолог задала вопрос:
– Мальчик проявлял какие-либо эмоции накануне? Кроме опасений по поводу матери.
– Когда я уходил, он немного успокоился и выражал готовность к разговору.
Пропустив Окаду вперед, полицейский закрыл за собой дверь в палату.
– Здравствуй, Хидео. Это я, лейтенант Накагами.
Он удивился поведению парнишки, который спрятался под одеялом при появлении посетителей. Но вскоре Хидео уже сидел на койке.
– Здравствуйте. – Подросток перевел взгляд на женщину.
– Здравствуй, Хидео. Меня зовут Окада Хина. Я психолог. Лейтенант Накагами и я зададим тебе несколько вопросов.
Парнишка отрицательно покачал головой, нахмурил брови и вцепился ладонями в край койки.
– Нет. Я хочу увидеть маму. Почему она не приходит?
– Что-то произошло, Хидео? – Полицейский немного растерялся от такого внезапного упрямства. – Мы же говорили вчера об этом. Что-то случилось сегодня утром?
– Я должен знать, что она в безопасности.
– В одиночку тебе будет трудно ее защитить. – Окада пыталась его успокоить. – Позволь нам помочь. Расскажи, что тебе известно.
– Я хочу увидеть маму, – совсем тихо произнес Хидео. Он низко опустил голову, пряди волос закрыли лицо.
О чем бы ни спрашивал его в течение десяти минут Накагами, ответа он не получил – парнишка не издал ни звука. После бесплодных попыток разговорить подростка, Окада незаметно для Хидео протянула свой блокнот лейтенанту. На чистой странице была одна запись: «Не сегодня». Накагами вздохнул и завершил визит.
В коридоре дежурящий полицейский заверил лейтенанта, что никто, кроме персонала больницы, в палату не заходил.
Накагами и психолог направились к машине.
– Если вчера мальчик был готов говорить, то почему сегодня вдруг закрылся? – Окада смахнула с лица прядь рыжих волос.
– Ваша версия? – парировал Накагами.
– Неведение усугубляет тревожность. И хотя новость о смерти матери станет очередным потрясением, это избавит от развития ненужных фантазий.
– Считаете, что пора все рассказать?
– Я бы подождала полной стабилизации физического состояния. А пока, мой совет, отложите беседу о похищении.
Полицейский подвез женщину до ближайшего метро. Распрощавшись с ней, Накагами некоторое время сидел в машине.
– Они до тебя добрались, да, Хидео? – рассуждал он вслух. – Меньше чем за двое суток… Зачем такие сложности?! Ты же просто ребенок.
Глава 5. Плохие новости
Компания «Симидзу», преуспевающее рекламное агентство, занимало восемнадцать этажей высотного здания в центре делового района столицы. На этих площадях трудились менеджеры по продажам и маркетологи, специалисты по финансам и учету, дизайнеры и художники, фотографы и звукорежиссеры, и даже отдельный штат секретарей, что в общей сложности составляло около тысячи человек.
Кроме удобных приемных зон и кабинетов, здесь организовали несколько фотостудий и студию звукозаписи. Девятнадцатый этаж глава агентства предоставил своей младшей сестре. Ее любимое детище, «Монарх Шайн», представляло собой весьма скромный коллектив: три исполнительных продюсера, два стилиста и шестеро подопечных, начинающих актерскую и эстрадную карьеру. Так как продюсерская студия была дочерней от компании «Симидзу», все остальные, необходимые с юридической и финансовой точки зрения, функции выполнял головной офис. Так Хироши избавил сестру от неизбежной рутины. А Мицуко, в свою очередь, активно участвовала в управлении основным семейным бизнесом.
Этим утром вице-президент компании «Симидзу» прибыл в офис на десять минут раньше обычного и сразу приступил к работе. До полудня ему предстояло подробно изучить окончательный вариант договора, для заключения которого его отец улетел два дня назад. В просторном светлом кабинете, за большим столом из стекла и металла, Акихиро всегда производил на подчиненных и посетителей впечатление холодного и дисциплинированного человека. Сегодня на нем прекрасно сидел серо-голубой костюм с рубашкой кремового цвета и сатиновым галстуком в тон.
Сотрудники агентства никогда не видели улыбки на лице вице-президента, что сильно отличало его от главы компании «Симидзу» и давало повод для сплетен. Но всех, а особенно сотрудниц, волновало вовсе не различия в темпераменте или характере отца и сына. Акихиро все еще не женился, и никто и никогда не видел его в компании хоть какой-нибудь девушки. Даже на мероприятиях, требующих по протоколу присутствия в паре с дамой, мужчина появлялся под руку со своей тетушкой. Самые рьяные сплетники приписывали Акихиро увлечение молодыми людьми одного с ним пола. Но доказательств этому так никто и не нашел.
Проверка деталей нового проекта с юристами заняла больше часа. И только в половину второго вице-президент вышел на связь с главой компании. Придя к единому мнению по финансовым и временным затратам, а также обсудив требуемый кадровый ресурс и возможные риски, Акихиро перешел к проблеме, которая могла угрожать срыву не менее важного проекта – спокойствия в семье:
– Тетушка вчера поведала нам интересную историю…
– Она порой словно маленький ребенок, цепляющийся за новую игрушку. – Акихиро почувствовал, что отец улыбается. – Но, признаться, эта ее настойчивость весьма трогательна. Ты уже поручил собрать всю необходимую информацию?
– Да. Завтра будут первые результаты. И все же…
– Сомневаешься? – Хироши отлично знал сына, чтобы не понять, что тот не в восторге от подобной затеи.
– Трудный подросток с неизвестным прошлым… В нашей семье уже есть двое подростков.
– Боишься за Юки и Эйджи?
– Не хочу дурного влияния на них.
– Дурного… – в голосе Хироши послышались нотки разочарования. – Дурного влияния у них и так в достатке. Юки, благодаря матери, ни о чем, кроме дорогой одежды и украшений, знать не хочет. Эйджи с каждым днем все больше вовлекается в социальные сети и интриги. Не говоря уже об истории с шантажом одноклассников.
– Тебе с детьми не повезло. – Со стороны Акихиро подобное звучало укоризненно, но он знал, что Хироши не обидится.
– Это им не повезло с отцом. Я очень мало уделял вам внимания… В общем, если парнишка не будет представлять явной угрозы, я не против, чтобы он жил с нами. В конце концов, Мицуко за четыре года научилась очень хорошо разбираться в людях.
– Горький опыт, – согласился Акихиро.
– Да. А твоим сестре и брату не помешает увидеть жизнь не из золотого гнезда, а глазами тех, кто барахтается в грязи.
– Не уверен, что такие знания необходимы. Но тебе, как отцу, виднее. А как же тетушка? Ей пора бы замуж и обзавестись своим ребенком. Если с парнишкой что-то пойдет не так, не обернется ли все очередной трагедией?
– Ты же знаешь, после того случая она к себе мужчину еще нескоро подпустит. К тому же… У Юки есть мать, у Эйджи есть мать. У меня есть вы. Даже ты найдешь, о ком позаботиться. А Мицуко одна. Присутствие мальчика должно окончательно привести ее в чувство.
– Ты ей потакаешь, отец.
– Потому что виноват. Это я четыре года назад подпустил к Мицуко того мерзавца. Вместо того чтобы поддержать вас двоих в трудный момент, я улаживал свои личные проблемы.
Акихиро всегда с болью вспоминал об умершей четыре года назад бабушке, которая заменила ему родную мать. Еще меньше он хотел говорить о драме, разыгравшейся после похорон, поэтому постарался быстрее подвести итог.
– Значит, решение принято. Юристы займутся бумагами по опеке. Я сообщу всю информацию, что узнаю.
На этом телефонный разговор завершился. Акихиро отправился на деловой обед, а на другом конце страны Хироши выехал на место встречи со своими новыми партнерами.
* * *
Вечером, после визита полицейского и психолога, у Хидео повысилась температура. Ужин остался нетронутым, что весьма расстроило сердобольную медсестру.
– Неужели совсем не вкусно?
– Я просто не хочу. – Помолчав, парнишка добавил: – Спасибо, что так заботитесь обо мне.
– Пустяки, это же моя работа! – Девушка широко улыбнулась. – Но у меня ее так много, так что помоги мне: съешь хоть что-нибудь.
Хидео стало стыдно, что его уговаривают, словно маленького. Он съел рисовый пудинг в присутствии медсестры, и та с довольным видом продолжила вечерний обход.
Один на один с собой, парнишка попытался разобраться в сложившейся ситуации: «Он хочет, чтобы я молчал, значит, с мамой должно быть все в порядке… Иначе, чем еще мне угрожать?! С другой стороны… Если мама…»
Произнести вслух, что мама мертва, Хидео не смог. Сделав пару глубоких вдохов, он достал из тумбочки карточку и снова вгляделся в нее. «Здесь нет ничего о маме. Она не приходит. Что-то определенно случилось…»
Подросток подошел к окну и полюбовался видом ночной столицы. Затем разорвал карточку на мельчайшие кусочки, выбросил в мусорную корзину и лег в постель.
Наступил новый день. Доктор Вада перенес выписку парнишки на двое суток, потому что температура так и не нормализовалась, хотя все остальные показатели были в порядке.
У Хидео взяли кровь для анализа, довольно много, как ему показалось. Подросток старался съедать все, что приносили заботливые медсестры. Но делал это через силу.
Миновало три дня. За это время никто Хидео не навестил. Парнишка решил, что проще думать, будто мама просто обиделась из-за долгой разлуки и не хочет его видеть.
Утром четвертого дня, после завтрака, в палату зашли двое: психолог Окада и куратор дома-приюта для подростков. Невысокий мужчина чуть за тридцать носил очки в обычной оправе и мешковатый свитер. В руках он держал большой бумажный пакет.
– Здравствуй, Хидео. – Психолог выглядела точно так же, как и во время их знакомства. – Ты не забыл меня?
– Нет, Окада-сан.
– Хорошо. – Ласково улыбаясь, она продолжила: – Это куратор Саито. Он из службы социальной опеки. Мы заберем тебя в реабилитационный центр для подростков.
– Здесь все, что необходимо. – Куратор передал пакет парнишке. – Мы подождем за дверью.
Гости вышли, а Хидео, рассеянно глядя перед собой, подумал: «Центр для подростков?! Значит, мама точно не хочет меня видеть». Он заглянул внутрь пакета. Там лежали футболка, брюки, куртка, обувь и белье – все самое дешевое.
В коридоре для Окады и Саито время шло медленно.
– Похоже, не хочет ехать, – заключил куратор.
– Немудрено. Проверите?
Только Саито протянул руку, чтобы открыть дверь в палату, как она распахнулась сама. На пороге стоял, переодетый в новые вещи, Хидео. Хотя одежда и была ему немного велика, он все равно выглядел хорошо.
Дорога до реабилитационного центра заняла минут сорок. Хидео смотрел в окно, но мелькавших зданий, достопримечательностей и людей не замечал. В его голове крутилась одна-единственная мысль: жива ли мама?
Комнаты временного пребывания в реабилитационном центре напоминали больничные палаты: достаточно просторные, светлые и оборудованные всем самым необходимым. Во внутреннем дворе гуляли несколько человек, а в коридорах стояла тишина.
– Здесь ты можешь отдохнуть. К тебе скоро придут. – Куратор оставил парнишку, а сам направился в кабинет психологической помощи. Окада, опередив вопрос коллеги, встретила Саито категоричным заявлением:
– Пора мальчику узнать правду. Неведение усиливает тревожность.
– А если он замкнется совсем?
– А вас не насторожило, что за всю дорогу до центра мальчик так и не спросил про свою мать? Он уже догадался, что случилось неладное.
– Вам виднее. Из полиции приедут через час, чтобы его допросить. Это их обязанность – сообщать о смерти.
Время тянулось для Хидео невыносимо медленно. Сидя на кровати и обняв колени, он пытался вспомнить, как выглядела его мама два года назад. Чем сильнее он старался, тем туманнее становился образ. Тогда Хидео сосредоточился на том, как встретит ее сейчас, что ей скажет, как крепко к ней прижмется.
Мечтания прервал стук в дверь: психолог Окада пришла за ним, чтобы проводить в свой кабинет. Там, расположившись в кресле, подростка ждал старый знакомый – лейтенант Накагами.
– Здравствуй, Хидео.
– Здравствуйте, Накагами-сан. – Парнишка опустился на серый диван. Рядом с ним села психолог. Хидео посмотрел сначала на Окаду, потом на полицейского:
– Мама не придет, да? – Вопрос прозвучал с осознанием неизбежного. До конца разговора парнишка больше не взглянул ни на кого из присутствующих.
– Хидео. – Лейтенант все утро эмоционально готовился к встрече. Обычно он сообщал родителям о смерти ребенка. Но сегодня впервые говорил с подростком о смерти его родителя. Слова давались с трудом. – Твоя мама не сможет прийти.
– Скажите мне, что случилось?
Со своего места Накагами наблюдал его взгляд в пустоту. Сейчас Хидео больше напоминал взрослого, чем подростка.
– Семь недель назад у твоей мамы случился сердечный приступ. Врачи не смогли спасти ей жизнь.
Подросток зажмурился и обхватил руками голову.
– Семь недель… Я должен был вернуться раньше. Я опоздал… на семь недель… – Он тяжело дышал. Провел руками по волосам, и в ладонях осталась золотая прядь. – Это все из-за меня… Мама.
Психолог поспешила успокоить Хидео, но он оттолкнул женщину.
– Вы не понимаете, это я виноват! Она ведь одна была, наверняка… Ей никто не помог. Я виноват! Все из-за меня! – последние слова парнишка почти прокричал.
Не дожидаясь обострения ситуации, Окада дала Хидео стакан воды с успокоительным и позвала кого-то из персонала.
– Это не нервный срыв и не стадия агрессии, – констатировала она, когда парнишку увели в комнату отдыха. – Мальчик контролировал себя.
– Но реакция была…
– Очень интересной. – Окада откинулась на спинку стула и сложила руки перед собой. – Мальчик говорил, словно отсутствовал по собственному желанию.
– А на самом деле?
– Его наверняка не только унижали физически, но и подавляли морально. В качестве защитной реакции мальчик убедил себя, что действует сам.
– Соучастник, значит… – Накагами нахмурился. – А соучастники молчат.
– Хидео вам расскажет правду, если поймет, что произошедшее – не его вина.
Плохие новости в этот день пришли не только к Хидео. В Тихих Садах были шокированы сообщением об автокатастрофе, в которую попал хозяин дома во время деловой поездки. Акихиро тут же собрался к отцу, а Мицуко осталась управлять семейным бизнесом. Младших детей Хироши взрослые оставили в неведении. Юки и Эйджи, таким образом, пребывали в обычном беззаботном расположении духа.
Для Хидео же последующие три дня превратились в череду однообразных действий. Он спал, ел, встречался с Окадой и больше никуда не выходил. Во время бесед вел себя отстраненно: либо молчал, либо отвечал односложно. Психолога торопили чиновники социальной службы, и та разрешила на четвертый день отправить парнишку в дом-приют для подростков.