Мария Печурина
Сюрприз для Наф-Наф
– Снеж, успокойся, – появляясь из спальни в чем мать родила, говорит Сеня. – Как будто все не знают, чем мы тут занимались, – он прикусывает мне мочку ушка. – Ты так сладко и громко стонала…
– Се-е-еня-я-я! – вздыхаю я, начиная заново плавиться в его объятьях. – Не надо.
– Почему это?
– Потому!
Я обхожу парня и возвращаюсь в спальню. Успеваю вовремя прошмыгнуть в ванную и запереться на замок, прежде чем Арсений решит составить мне компанию.
– Сне-е-еж, – скребется он в дверь спустя пару минут. – Откро-о-ой! А я тебе спинку потру.
Улыбаюсь на это его заявление и ловлю свое отражение в зеркале. Ох ты ж блин!
– АРСЕНИЙ!
– Ой, ну ладно, можешь не открывать!
Я распахиваю дверь и указываю себе на шею.
– Что это?!
– М-м-м, метка? – с наглой улыбкой просвещает меня волк.
– О-о-о не-е-ет! – замечая метку на его шее, закрываю ладонями лицо. – Что мы наделали!
– Все в порядке, вкусняшечка, – обнимая меня, шепчет Сеня.
– Это метки, Сень! Метки, понимаешь? Твои родители меня не примут. Я будто не знаю, почему тебя отправили за границу.... А еще мы… мы не предохранялись ночью!
Прячу лицо на груди волка, а тот уже откровенно смеется, удерживая меня в своих объятьях.
– Ты такая наивненькая, Наф-Наф. Слов нет! Но теперь точно моя. И никому я тебя не отдам! Моя-моя-моя, – начинает целовать меня везде, где дотянется.
– Мама? Папа? – округляю глаза, когда мои родители выходят из машины. – А что… что вы здесь делаете?
– Нас пригласил Арсений. Ты не знала? – целуя меня в щеку, спрашивает родительница. – Отлично выглядишь!
– Э-э-э, спасибо, – заливаюсь краской. Хоть я и одела свитер до самого подбородка, но метка будто жжет кожу, и мне все кажется, что ее видят все.
– О, Сенечка! – обнимает мама волка, который присоединяется к нам.
– Как дела, дочь? – спрашивает подошедший отец.
– Хорошо, пап, только я не понимаю…
– О! А вот и они!
На полянку перед домиками въезжает авто родителей Сени. Волк обнимает меня за талию, выказывая поддержку.
– Как вы прекрасно смотритесь! – первое, что я слышу от мамы Арсения. – А давайте я вас сфотографирую!
И понеслась! Я ждала чего угодно, но только не такой радостной встречи с обнимашками и мимишностями.
– Прошу минутку внимания! – поднимаясь из-за стола, произносит Арсений. Вся наша большая и дружная компания затихает и готова внимать волку. – Я хотел бы поздравить всех вас с Новым годом! И хочу пожелать вам быть такими же счастливыми, как я сейчас!
– Ура! Спасибо! – раздается со всех сторон.
– Но это не все! – я замираю, надеясь, что этот балбес не выкинет что-нибудь эдакое. – Я хочу сделать одну очень важную вещь… Наф-Наф, – направляется он ко мне. Так уж вышло, что меня посадили во главе стола, и теперь я перед всеми как на ладони. – Мне так жаль, моя сладкая, что мы потеряли столько времени, – замираю, не понимая, что творит Арсений. – Но я благодарен судьбе, что это время так же показало нам, как сильны наши чувства. – Он останавливается напротив меня. – Я люблю тебя, Снежик.
Сеня целует меня под десятками глаз присутствующих. Со всех сторон доносится улюлюканье и смех.
– Спасибо-спасибо! Снежик, дыши, – веселит он присутствующих, но в следующий миг становится серьезным. – Рядом с тобой всегда были не только мои глаза и уши, – бросает взгляд на Ингу, – но и мое сердце.
Я. Упаду. В обморок!
Арсений опускается на одно колено.
– Снежана, ты выйдешь за меня замуж?
Я окидываю затравленным взглядом присутствующих. Чего я не ожидала, так это вот этого!
– Это…это шутка такая? – выдавливаю я из себя.
– Ты же хотела замуж, – приподнимает бровь Арсений. Я все жду, что он скажет: "Видела бы ты сейчас свое лицо ", но… – И я как порядочный человек, просто обязан на тебе жениться, после того, что было в машине…
– Не было ничего в машине! – возмущаюсь.
– Ну помечтать-то я могу, – расплывается в довольной улыбке волк. – Так да или нет, Снеж?
– Да, – шепотом подсказывает мне Инга.
– Д-д-да…
Шум стоит такой, что закладывает уши. Правда мне сейчас совершенно нет дела ни до кого вокруг.
Ведь только Арсений может так играючи обставить серьезное дело. Только Арсений может вскружить голову поцелуями. Арсений может три недели спустя, после обряда, на мое:
– Я беременна, дурень!
Заявить:
– Была просто пирожочком, а стала пирожочком с начинкой. Ай, да я! И вообще, я уже как неделю это знаю. Ай! Руки-руки! Цыц! Я же отец ребенка! Убива-а-аю-ю-ють!!!
Любите друг друга и будьте счастливы!
