Мария Николаевна Сакрытина
Исповедь демонолога
Я попытался вспомнить цвет жидкости «образца», но не смог. Все мысли были о подвеске, оставшейся в кармане сюртука, который Рай уже повесил в шкаф.
– Ясно все с тобой. Ложись.
Рай отправился за аптечкой. Посылать за семейным врачом ради спутника никто бы не стал, поэтому, если кому-то из нас случалось болеть, лечились мы сами. Основами первой помощи каждый из нас владел отлично. А Рай к тому же, как я и говорил, немного разбирался в наркотиках.
Стоило ему уйти, я бросился к сюртуку. Как только подвеска оказалась в руке, мне тут же стало легче. Впрочем, не настолько, чтобы можно было сказать, что я здоров. Но осталась лишь слабость.
Когда Рай вернулся, я уже спал, и он не стал меня будить.
И забылось бы все, потому что это мелочь; если честно, на балах и не такое случается. Как я говорил, иногда люди на них умирают.
На этом, однако, все не кончилось.
На часах было пять утра, когда в резиденцию Эштон ворвались королевские гвардейцы.
Перепугали всех: и хозяев, и домашних слуг. Нас подняли и в одних ночных сорочках выставили во двор. Объяснение, конечно, было короткое: «Приказ Его Величества».
Я не успел толком проснуться, и Рай поддерживал меня за плечо, а капитан гвардейцев прохаживался мимо шеренги слуг и всматривался в наши заспанные лица.
Я даже не слишком удивился, когда он остановился напротив нас, нахмурился, словно размышляя… И указал на меня:
– Взять его.
Гвардейцы тут же оттеснили Рая, а выкатившаяся на крыльцо сонная графиня ахнула:
– Куда? Как вы смеете! Он мой спутник!
– Приказ Его Величества, – отозвался капитан.
Уже в карете с забранными решеткой окнами я понял, что подвеска все еще у меня в руке и она снова нагрелась.
Мне очень хотелось спать, и я плохо соображал, что происходит. А происходило следующее: меня доставили прямиком в королевский дворец – не в главное здание, а в один из гостевых особняков. Кажется, раньше он принадлежал какой-то фаворитке, имя которой я уже не помню.
Меня привезли в одной сорочке, босиком протащили сначала по двору, потом – через вычурный пустой холл, далее по парадной лестнице на третий этаж, пока не втолкнули в небольшую комнату с плотно зашторенными окнами, освещенную единственной свечой. Тени плясали по стенам и потолку, пахло деревом и благовониями. Я лежал на мягком ковре и думал, что надо бы встать. Подвеска в моей руке стала быстро остывать.
Скрипело перо, и шелестела бумага: кто-то писал что-то и перелистывал страницы.
С трудом, но я поднялся. Встать бы не вышло – голова кружилась, комната плыла перед глазами. Но я смог хотя бы сесть.
За массивным дубовым столом сидела принцесса Шериада и, закусив губу, что-то сосредоточенно писала. На меня она не обращала ни малейшего внимания.
Я попытался вспомнить, как себя вести. Королевский протокол не указывал, что делать, если тебя по приказу подняли посреди ночи и притащили в комнату племянницы короля.
Конечно, это незаконно… Наверное. Лавиния могла бы подать жалобу в королевский суд, ее бы удовлетворили… Недели через две. У меня же прав не было никаких. Спутник – фактически чужая собственность. А слово принцессы, конечно, весомее слова графини.
– У тебя. Моя. Вещь, – не поднимая взгляда, раздельно произнесла Шериада, и меня снова пробрала дрожь от ее голоса. – Отдай.
Я попытался поклониться:
– Ваше Высочество…
Пламя свечи задрожало. Уверен, принцесса продолжала писать, а какая-то невидимая сила вдруг сдавила мне горло и подняла меня над полом. Я висел в воздухе, не в силах пошевелиться, и думал: ну, это точно сон. Этого не может быть.
Но следом пришла боль – такая, словно все мои внутренности разом скрутили, как прачка, отжимающая белье. Я слышал собственный хрип – сил не было даже кричать. Я задыхался.
Потом меня с размаху бросили обратно на пол.
Кое-как протолкнув в легкие воздух, я поднял голову. Принцесса скучающе смотрела на меня:
– Что, у магов здесь в порядке вещей пользоваться чужими артефактами?
Я вдруг почувствовал, что подвеска все еще у меня в руке. Она была совершенно холодной.
– Отдай, – повторила принцесса.
Я смотрел на нее, не в силах ответить и пошевелиться.
И все повторилось. Только на этот раз дольше – по крайней мере, так мне казалось.
Когда я вновь рухнул на пол, то не мог шевелиться от усталости.
Подвеска словно приклеилась к руке. Я в ужасе смотрел на нее сквозь слезы.
– Да отдай же ты ее, мальчишка! – Принцесса склонилась надо мной: – У меня нет сейчас настроения убивать. Ну же.
Я увидел, как она протянула руку, и прохрипел:
– Не… могу.
Ее глаза сверкнули золотом, а я испугался, что сейчас все повторится, и, собрав последние силы, сумел прошептать:
– Не надо.
Она услышала и нахмурилась:
– Так отдай, и я тебя отпущу.
Я попытался сбросить с руки подвеску – с каждой секундой силы ко мне возвращались, и это было странно.
Подвеска никак не отставала от моей ладони.
Помню, как сидел на ковре, тряс рукой, а Шериада склонилась надо мной в голубом шелковом халате, очень похожая на фарфоровую куклу. И смотрела на мою руку почти с ужасом.
– Но… ты же… Да нет, ты ею пользовался! – выдохнула она, садясь рядом. – Ты колдовал сегодня, я же чувствую!
Забыв про протокол, я уставился на нее, по-прежнему пытаясь избавиться от подвески.
– Да ладно! – наконец произнесла Шериада, вдоволь на меня насмотревшись. – Ты же… ты же не хочешь сказать, что у тебя это впервые?
К тому моменту мне настолько полегчало, что я вспомнил про манеры.
– Что, Ваше Высочество?
– Колдовство, конечно!
Я подумал, она шутит. Хотя после того, что произошло, какие шутки!
– Колдо… Ваше Высочество, я не понимаю.
«Я тоже», – было написано у нее на лице.
– Да нет. Не может быть! – пробормотала она. И потянулась ко мне.
Огромным усилием воли я заставил себя не отпрянуть. И невольно заметил: на ее руках были перчатки. Странно для домашнего костюма.
Тем временем она коснулась моего лба – легко, почти невесомо. И тут же отпрянула.
– Я не… – Ее голос снова изменился. Он больше не пугал, но и не очаровывал. Он звенел от вины, и мне даже стало ее на мгновение жаль. – Я… – снова выдохнула она. И покраснела. Я испугался, что ей станет плохо.
Но она уже отвернулась, а потом встала. Прошла к столу, зачем-то постучала по нему. Потом взяла пустой бокал, налила воды и, наклонившись, достала из ящика прозрачный флакон. Помню, как подумал: принцесса, наверное, тоже уважает— как говорил принц? – веселящие средства.
Она вылила пару капель из флакона в воду. Комната наполнилась свежим запахом мяты.
Подумав, принцесса добавила еще две капли. Потом, подойдя, наклонилась надо мной и протянула бокал:
– Пей.
– Ваше Высочество, мне нельзя, – выдавил я.
– Можно. И нужно. Это лекарство. Пей, – терпеливо повторила она. – Ну же, не бойся.
Ее голос в который раз поменялся: теперь он согревал и успокаивал, словно теплое одеяло. Я невольно расслабился и чуть не выронил бокал. Принцесса его придержала. И внимательно следила, как я пью – до дна.
Потом она выпрямилась, забрала бокал и подала мне руку. Просто, как будто между нами не было никакой разницы.
– Вставай.
Я поднялся, и она отвела меня к креслу для посетителей.
– Садись. Немного будет кружиться голова, но это скоро пройдет.
Кресло было таким удобным, что я, забывшись, закрыл глаза.
– Погоди спать. – В голосе принцессы мне послышалась улыбка. Я открыл глаза. Шериада действительно улыбалась. – Ты еще не выслушал мои извинения.
Она отошла к стене, остановилась перед таким же креслом и серьезно заговорила:
– Прости меня, пожалуйста. Мне в голову не могло прийти, что маг с такой мощной силой понятия не имеет… – Она поймала мой растерянный взгляд, коротко улыбнувшись. И вдруг поклонилась. Низко, как спутники кланяются королю.
«Что она от меня хочет?» – билось в голове.
Я протянул ей руку с подвеской. Украшение (или, как она сказала, артефакт) на этот раз скользнуло на пол совершенно легко. Мы оба проследили за тем, как оно катится по ковру.
Потом Шериада выпрямилась. Протянула руку – и подвеска взлетела к ней.
– Эта тебе не подойдет, – пробормотала принцесса. – Я вижу, ты к ней уже привязался. – Она посмотрела на меня и снова закусила губу. – Но нет, тебе нужна другая.
Вдруг она щелкнула пальцами, и на столе появилась (из воздуха, честное слово!) резная деревянная шкатулка. Открыв крышку, принцесса стала изучать содержимое. Золотая подвеска с опалом тем временем мигнула и… пропала.
– Я сплю? – выдохнул я, оглядываясь.
– Ты знаешь, ровно то же самое, слово в слово, сказал мой дядя, когда я… – Принцесса вытащила из шкатулки черный шнурок и маленький футляр. В футляре оказалась другая подвеска – серебряная с ониксом. Принцесса стала закреплять ее на шнурке. – Сказал дядя, когда я появилась в его спальне. Так что, возможно, это ваша естественная реакция на магию. Хотя… Дамир, когда меня впервые увидел, просто послал.
– Куда? – вырвалось у меня. От усталости я плохо соображал, а то бы рассмеялся. Магия! Она что, шутит? На Большой Земле были шаманы, но у нас, на Острове, в магию верят только глупцы и дети. Это же просто смешно!
Принцесса усмехнулась:
– Далеко. Очень. Наверное, не стоило его холодной водой из ведра обливать. А может, и стоило – холодная ванна утром прекрасно закаляет и тело, и волю… Готово.
Она подала мне подвеску. Я молчал и продолжал непонимающе смотреть на нее.
– Бери же.
Если золотая подвеска шептала, то эта как будто пела. От нее… Как бы сказать?.. Исходила энергия Шериады.
– Бери, – повторила принцесса. – Ты сейчас будешь притягивать нежить, как магнит. А может, и еще кого похуже. От нежити это отличная защита, а кто похуже почувствует мой отпечаток и не рискнет связываться. Бери! – прикрикнула она в нетерпении.
Я вздрогнул от неожиданности. Подвеска упала мне в руки, и под пристальным взглядом принцессы я надел ее на шею.
– Замечательно, – улыбнулась Шериада. – Не снимай никогда. Она станет невидимой, если будет мешать… Тебе лучше?
– Да, Ваше Высочество. – Я еще чувствовал слабость, но не более того.
– Я подняла тебя с постели. – Принцесса вздохнула: – Конечно. Тебе надо выспаться. – Она потянулась за колокольчиком для слуг, но вдруг замерла. Она обернулась и снова осмотрела меня с ног до головы. Я почему-то подумал, что моей красотой она сейчас вряд ли восхищается. Сомневаюсь, что я был красив в пять утра, после того… Чем бы это ни было.
– Как тебя зовут?
Я поднял взгляд:
– Элвин, Ваше Высочество.
Она кивнула. И зачем-то сказала:
– Шериада. Думаю, вреда не будет, если ты будешь звать меня так. Отдохни сейчас у меня, а днем тебя отвезут обратно к графине. Потом я сама тебя найду. – Она слабо улыбнулась: – Еще раз прости. Если бы я знала, я бы никогда… И не колдуй больше.
– Да, Ваше Высочество, – на всякий случай отозвался я.
Она усмехнулась и позвонила в колокольчик.
Я ожидал, что снова явятся гвардейцы и отведут меня в тюрьму. Я действительно забрал – по чести говоря, украл – вещь, принадлежавшую принцессе. Об этом стало известно, и это нельзя было оставить просто так.
Но в дверях появился не капитан, а, судя по ливрее, дворецкий.
Принцесса кивнула на меня:
– Итан, проводи, пожалуйста, господина Элвина в гостевую комнату и проследи, чтобы ему было удобно.
Дворецкий удивленно смотрел на меня. Уверен, он понял, кто я. Я и сам не мог прийти в себя от изумления. Таких, как я, не называют господами. Это, наверное, шутка?
– Господин Элвин – мой дорогой гость, – добавила принцесса, и в ее голосе послышалась твердость. – Я буду очень разочарована, если узнаю, что ему здесь было плохо.
Взгляд дворецкого тут же изменился.
– Конечно, мадам. Все будет исполнено.
И он поклонился мне, будто я равен ей.
Сил удивляться не осталось.
Никакой тюрьмы в самом деле не оказалось: меня отвели в роскошную спальню. Я решил было, что она принадлежит самой принцессе, но ничего женского в ней не было. Даже туалетный столик отсутствовал. Зато была прекрасная ванная, а на кровати меня дожидалась новая ночная сорочка.
Я очень устал и боялся, что будет нехорошо, если принцесса захочет прийти, а я буду спать. Но стоило мне лечь и прикрыть глаза, как меня объял такой крепкий сон, что до полудня я проспал как убитый.
Если принцесса и приходила, то ничем свое недовольство не выказала.
Проснулся я к полудню совершенно здоровым. Пожалуй, никогда не чувствовал себя лучше. После завтрака мне принесли новую одежду – еще лучше той, что я носил у графини, и сказали, что карета уже готова. Не та, с решетками на окнах, на которой меня привезли сюда, а парадная, королевская. Принцесса, очевидно, любила причуды.
Я ехал в поместье Эштон и думал, что же рассказать госпоже. Добром это не кончится – ясно и так. Принцесса мной заинтересовалась, и визитами, как Элизабет, она не ограничится: не того поля ягода. С графиней у меня был шанс дожить до двадцати пяти. А во дворце, под боком у помешанного на алхимии принца, – вряд ли. К тому же и Шериада меня пугала. Я не мог понять, что из ночного «приключения» было сном, а что – реальностью. Но точно знал: оно еще не закончилось.
Глава 2
Выходных у спутника не бывает: мы трудимся не покладая рук, рабочий график у нас ненормированный. Проще говоря, как повезет: может и весь день выдаться свободным – особенно если таких, как ты, у госпожи много. Лавиния была капризна и требовательна, поэтому везло редко.
Но когда я прибыл в поместье, графиня уже успела отправиться к герцогине Алден – естественно, обсудить последние сплетни о принцессе Шериаде. Можно было отдохнуть. Я ожидал, что по возвращении Лавиния устроит мне допрос с пристрастием, и как следует приготовился. Еще я был уверен, что в отличие от дня ночь выдастся трудной: делиться Лавиния ненавидела, а в этот раз ей пришлось отдать меня сначала одной принцессе, а почти сразу после – другой. Графиня захочет напомнить, кто тут госпожа, – она это делала после каждого визита к Элизабет.
Но я снова ошибся. Лавиния явилась домой рано, еще до заката, – и совсем пьяная. Рай самоотверженно тащил ее на себе от кареты до спальни, а потом жаловался:
– У этой фифы, – так он называл герцогиню, – подавали пирожные с ликером. Так наша свинья нажралась до поросячьего визга, а потом еще абсента себе плеснула. Герцогиня же пьет, а чем мы хуже? Затем начались танцы, и эта идиотка полезла на стол. Шест, говорит, мне давайте, я покажу вам, как нужно развлекаться. Ты бы видел, это было ужасно! Я ее со стола насилу стащил. – Рай фыркнул, и я рассмеялся.
Здоровое тело у аристократок вошло в моду год назад (вместе с турнюром – уж не знаю, как одно связано с другим). И дамы дружно потянулись заниматься спортом, причем особенной популярностью пользовались танцы. Кто-то вспомнил про древние, еще до Потопа, народные пляски, в том числе про танец живота. А позже стал популярным шест. Столичные танцовщицы, которых раньше приглашали разве что в кабаре, внезапно сделались безумно популярными. Одна такая давала Лавинии уроки, а нас с Раем использовала в качестве благодарных зрителей. Самым трудным было сдержать смех во время этих уроков. Нам удавалось, и Лавиния искренне считала, что у нее отлично получается.
– Я думал, этот несчастный стол вот-вот треснет, – продолжал Рай. – Уверен, к герцогине мы в ближайшее время точно не поедем.
– И слава богу.
Да уж, леди Алден любила вечеринки «погорячее». Проще говоря, оргии. Возвращаешься выжатый как лимон, так еще и за пьяной госпожой приходится ухаживать. Удовольствие то еще.
Однако на этот раз обошлось: еще был вечер, а Лавиния уже спала в своей спальне, и до утра мы с Раем ей вряд ли понадобимся, а если повезет, то и до следующего вечера. Ликер с абсентом… Похмелье будет мучительным.
Поэтому с расспросами о принцессе ко мне пристал Рай.
– Колись, – начал он за ужином. – Какая она? Ха, ты бы слышал, как ей сегодня косточки перемывали. Наши дамы поголовно уверены, что она ведьма. Потому что только ведьма может так выглядеть. Ну, или реакционерка.
Я удивился. Реакционерами называли противников монархии, время от времени они учиняли в столице и провинции беспорядки. Их ловили, пойманных показательно вешали, но реакционеры не сдавались.
– Почему? Она же из королевской семьи.
Рай хохотнул:
– Ты что! Она же надела цветное платье. Ну точно реакционерка. А то и кто похуже. Преступление страшнее для наших красавиц и придумать сложно. Но рассказывай давай, какая она? Если серьезно, зачем она тебя вызывала? Да еще и со стражей? Любит пафос?
Я рассказал, как нашел подвеску, не успел отдать на балу, а принцесса горела желанием ее вернуть. Все странные моменты, казавшиеся мне теперь сном – вроде появившейся из воздуха шкатулки, – я опустил.
– Слушай, за такое и казнить могут, – помрачнел Рай. – Ты с ума сошел? Зачем вообще взял? Ты же знаешь правила…
Я вздохнул, не зная, что ответить.
– Так вышло.
Рай покачал головой:
– Эл, друг мой… Учти, я без тебя тут свихнусь. Поаккуратнее, ладно?
Я промолчал. То же самое я мог сказать и про него. У всех нас свои слабости. Правда, раньше чужие украшения меня не привлекали. Я до сих пор не мог ответить, что на меня тогда нашло.
– Ну хорошо, – продолжал Рай. – И? Тебя отправили в темницу? Давай предположу: она сама явилась на допрос и справедливо решила, что такой красоте нельзя пропадать зря? А потом ты оказался настолько хорош, что она тебя в королевской карете домой вернула? Королевской, Эл! Лавиния съест все свои перстни за возможность на ней прокатиться!
Я представил и рассмеялся. А ведь и правда съест.
– Ну? – поторопил Рай. – Давай, с подробностями.
– Если честно, я мало что помню. – Я уже и сам сомневался, что прошлой ночью ничего не было. Воображение услужливо подсовывало мне картинки одна другой интереснее. Чем-то ведь Шериада меня опоила. Что, если потом… Я просто не запомнил? Это было бы правдивее гостевой спальни. И «дорогого гостя».
– А-а-а… – протянул Рай, изучив мое лицо. – Что, она как принц? Увлекается алхимией?
Я пожал плечами:
– Не знаю, Рай. Что-то она мне и правда дала. Я… действительно ничего не помню. Но… Оно пахло мятой.
– Мятой? – Рай задумался. – Да так, что ты потом как огурчик? Хм…
Мы замолчали. Я налил себе еще кофе и с сожалением отказался от добавки утиной грудки. Толстеть мне нельзя… Мы прикатили из полупустой кухни (главное, знать, когда повар отпускает кухарок и сам отправляется отдыхать) сервировочный стол с остатками господской еды. Это было, наверное, против правил, но покормить нас господа вечно забывали. В этот раз нам повезло: нашелся даже десерт – ягодное желе, огромная редкость посреди зимы. Правда, мало, и я чувствовал, что за него мы с Раем еще сцепимся.
– Ладно, – Рай тоже потянулся за кофейником. – А спутники у нее уже есть? Не видел?
Я покачал головой.
– Тебя только на разведку посылать, – вздохнул Рай. – Скажи, как это у тебя получается? Что ты с этими принцессами делаешь? Сначала одна, теперь вторая. Нет, серьезно, что ты делаешь?
– Если бы я знал! – воскликнул я и мысленно продолжил: «Не делал бы…» Было бы легче служить одной только Лавинии.
– Ты бы мне сказал, – с улыбкой закончил Рай. – Потому что я тоже не против оказаться во дворце и…
Его перебил стук. Во входную дверь, ведущую во двор для прислуги, кто-то настойчиво колотил.
Мы замерли.
– А что, новая экономка еще не спит? – недовольно поинтересовался Рай.
Я попытался встать, но мне мешал стоящий в проходе между нашими кроватями столик – его пришлось бы выкатывать к двери, чтобы мне было куда поставить ноги.
Рай вздохнул:
– Сиди, я открою.
Экономка у нас сменилась недавно. Уж не знаю, за что Лавиния разжаловала предыдущую, но та хотя бы закрывала глаза на наши вечерние походы на кухню. Новая была моложе и то ли слишком ревностно относилась к своей работе, то ли таким образом хотела получить от нас с Раем бесплатное внимание. Раза два она нас уже отчитала и пообещала пожаловаться госпоже. Если она решила, что мы испугаемся и теперь будем покорно ложиться спать голодными, то она очень, очень ошиблась.
– Да пожалуйста, – фыркнул в тот раз Рай. А потом добавил, когда она ушла: – Будут еще всякие подхалимы указывать, что мне делать.
Как по мне, надо было с ней помягче. Но Рай не привык сдерживаться.
– Ага, а потом станешь ее подстилкой. Я знаю таких – на шею сядут и ноги свесят. Даже не думай!
Сейчас он шел открывать, и было ясно: вот-вот разгорится новый скандал. Я приготовился их успокаивать. Такие уж мы с Раем: он порывист, а я сдержан. По крайней мере, так говорит Лавиния, рассказывая, за что она нас любит. За это – и за все остальное, естественно.
В дверь постучали громче.
– Уже бегу, – проворчал Рай, пробираясь между своей кроватью и столиком. – Что, неймется? Да?
Он повозился с защелкой и приоткрыл дверь. В комнату тут же ворвался ветер и бросил мне в лицо крупные снежинки: снаружи вовсю завывала метель. Я думал, хотя бы из-за нее Рай все-таки пригласит экономку в комнату, но он почему-то медлил. И смотрел так, словно за дверью стоял по меньшей мере демон из сказок – тот самый, который приходит к непослушным детям в канун Нового года.
Я привычно пригладил одежду. Неужели экономка привела с собой дворецкого для вящего устрашения?
Но тут из-за двери раздался знакомый чарующий голос:
– Милый юноша, впусти бедную замерзшую девушку в дом. Здесь очень холодно.
Я замер на месте. А Рай наконец с поклоном отошел – и принцесса перешагнула порог. Она деловито стряхнула снег, не дожидаясь помощи, сняла теплый плащ, под которым на ней оказался мужской костюм.
Помню, как подумал тогда: у нее есть хоть какое-то понимание о приличиях? Мужская одежда на женщине? Помилуйте!
Словно не замечая нашего изумления, принцесса протянула Раю здоровенную коробку. И широко улыбнулась. Так, наверное, кошка мышам улыбается, прежде чем их съесть.
– Я прошу прощения, что явилась без приглашения. – Принцесса, как фокусник, подняла крышку коробки. – Но! Я с гостинцем. Вот.
В коробке оказался торт. Он дивно напоминал Лавинию в ее лучших платьях.
– Э-э-э… Спасибо, – очнувшись, пробормотал Рай.
Принцесса одарила его лучистой улыбкой и добила:
– Я сама пекла.
У Рая дернулся глаз.
– Прелестно, – выдохнул он, озираясь. Такую огромную коробку можно было поставить разве что на пол: на столике для нее места не было.
Принцесса тоже огляделась. И просияла:
– О! Так я к ужину. Можно?
Не дожидаясь приглашения, она схватила желе. Мы смотрели, как она его жует – с таким невинным видом, словно ничего странного не происходит. Потом Рай, не выдержав, расхохотался. Принцесса вытерла губы и снова улыбнулась:
– А что, брюки у вас женщины не носят? Вы так на меня посмотрели, когда я вошла, как будто я в неглиже явилась.
«В неглиже было бы пристойней», – чуть не ляпнул я.
Рай тоже сумел сдержаться.
– Нет, Ваше Высочество, – ответил он. – Не носят.
Шериада вздохнула. Оглядела себя – от синей сорочки до вышитых алой нитью брюк, под которыми начинались кожаные сапоги с острым носом и серебряными каблуками. Перевела взгляд на наши с Раем босые ноги.
– Бездна, где мои манеры…
Вернулась к порогу и стала разуваться.
«Бездна» – тогда я решил, что это варварское слово. На Острове могли чертыхаться и по привычке взывать к богу – всегда одному. Шериада, конечно, привыкла к другому.
Рай выразительно посмотрел на меня, надеясь найти объяснение происходящему, но я только покачал головой.
– Госпожа, – сказал тогда Рай. – А может, вы заблудились?
Принцесса тем временем прыгала на одной ноге, пытаясь стащить второй сапог.
– Что, настолько? – фыркнула она. – То есть я, конечно, могу промахнуться и попасть не в тот мир. Это бывает, увы, часто. Но парадную дверь от черного входа отличить – на это… даже… уф!.. Я способна. Не-е-ет, я шла именно к вам. То есть к нему, – она указала на меня. – Добрый вечер, Элвин. Я обещала, что найду тебя. Ну и вот. Нашла.
Рай снова посмотрел на меня. Я, наверное, пялился на торт и не мог подобрать ответ, потому что Рай продолжил:
– Ваше Высочество, если вы хотите одолжить спутника, вам необходимо обратиться к его госпоже. Если пожелаете, я позову лакея, и он проводит вас к ее светлости…
– Не пожелаю. – Шериада подула на руки. – Как-то у вас тут холодно… Так вот, во-первых, Лавиния сейчас спит без задних ног. Во-вторых, я поняла: Элвин, я испугала тебя вчера утром. Я, конечно, извинилась, но это вряд ли тебя успокоило, да? Значит, надо беседовать на твоей территории. Что, зря я с тортом явилась, что ли? Он – этот… Как это по-вашему? Залог моих добрых намерений. Вот. А можно мне кофейку? Да ты садись, молодой человек. Как тебя зовут?
– Раймонд, госпожа.
– Очень приятно, я Шериада. Благодарю. – Она забрала чашку с кофе, огляделась и устроилась на краешке кровати Рая. – Раймонд, садись, пожалуйста. Я ваша гостья, и мы не во дворце. Не нужно церемоний.
Рай пожал плечами и принялся резать торт.
– Как скажете, Ваше Высочество.
Принцесса снова посмотрела на меня.
– Ты выглядишь лучше, чем вчера. Элвин, как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, госпожа, – выдавил я.
Она действительно меня пугала. Что ей нужно? Почему не приехала с визитом к госпоже, как Элизабет? Я бы понял даже королевских гвардейцев, но эта фамильярность, как будто мы равные, – она только напоминала о нашем различии и унижала.
Шериада склонила голову набок и прищурилась:
– Хорошо. Но магический фон у тебя штормит. Я настолько тебе противна?
Рай чуть не выронил нож, а я открыл рот, но не смог ответить: голос от удивления снова отнялся.
– Госпожа, мы просто изумлены, – попытался объяснить Рай. – У нас никогда не было таких… высоких гостей. Простите, Ваше Высочество, я не имел в виду, что…
– Я понимаю, – перебила принцесса. – Но, честно говоря, я и на такой визит еле время выкроила, да и в голову мне больше ничего не пришло. Я думала, как сказать, это же такое… событие. – Она покосилась на Рая и, помолчав, объявила: – Элвин, ты волшебник.
Повисла тишина.
Я почувствовал нарастающую злость. Да что такое! Сначала поднимает меня посреди ночи и волочет во дворец из-за какой-то подвески, потом заявляется в мою комнату, как к себе домой, – а здесь даже Лавиния не была! – и неизвестно что из себя строит. Какой еще волшебник? Она за ребенка меня принимает или за глупца? Или это какая-то игра? Допустим, верно последнее. Но тогда… «Не понимаю, – думал я. – Если так неймется, сделай все по правилам! Даже для принцесс они существуют. Попроси разрешение графини… Да купи меня наконец! Зачем этот фарс?! Принцессы не разговаривают так запросто со спутниками. Принцессы не делают вид, будто мы с ними на одной ноге. Принцессы, наконец, не несут всякий вздор! Я что, настолько для нее глуп, раз она может унижать меня подобным образом? Неужели она думает, я не понимаю, какая между нами пропасть?»
В глазах Рая было написано только: «Сумасшедшая!»
Шериада как ни в чем не бывало потянулась за куском принесенного торта. И сама же себя поправила:
– Надо больше ванили. И тмина. Хм, ваниль и тмин… Не перебьют ли они вкус друг друга?..
– А-а-а, – первым пришел в себя Рай и улыбнулся откровенно фальшиво. – Ваше Высочество имели в виду, что Элвин так невероятен в постели…
– Мое высочество имело в виду, что он – волшебник. То есть способен колдовать. А конкретно – покорять демонов. – Сказав эту чушь, Шериада церемонно поставила чашку на столик. – А про постель я ничего не знаю. Но могу предположить: демонологи обычно о-о-очень горячие. Неудивительно: пообщаешься с лисами-оборотнями, а они те еще вертихвос…
– Прекратите, – выдохнул я.
Шериада тут же замолчала.
Снова повисла тишина.
Принцесса ела торт и смотрела на меня. Рай переводил взгляд с меня на нее и, похоже, впервые в жизни не знал, что сказать.
– Понимаю, – произнесла наконец Шериада. – Тебе нужно привыкнуть к этой мысли. Когда мне такое сказали, я в обморок упала. Правда, мне тогда было одиннадцать. Между прочим, сколько тебе лет?
– Двадцать, – не задумываясь ответил я.
Она удивилась. Все удивляются – потому я и думал, что доживу до двадцати пяти, а то и до тридцати. Я довольно молодо выгляжу.
– О! – выдохнула Шериада. – И что, у тебя… вчера… был… эм… первый раз? Колдовство, я имею в виду. Вещи рядом с тобой раньше никогда не взрывались? Или хотя бы не бились?
Я медленно покачал головой, пытаясь взять себя в руки. Мне надоела эта игра. И я все меньше считал нужным сдерживаться. Да, она принцесса. Да, я всего лишь спутник. Но не ручная собачка, перед которой можно забыть о приличиях. А она – не моя госпожа и не имеет права надо мной так издеваться! Ну какая еще магия! Мы же цивилизованные люди, а не варвары с Большой Земли с их кровавыми обрядами.
Рай наблюдал за мной и наверняка все понял. Он снова попытался вмешаться:
– Ваше Высочество, рядом со мной тоже тарелки иногда бьются…
Шериада покачала головой:
– Ты не маг. А он – да. Странно, право же. Ты наверняка очень хорош в щитах, Элвин, если до двадцати умудрился жить, словно…
Больше у меня не было сил. Я вскочил, оттолкнув столик, и он со скрипом отлетел к дверям.
– Ваше Высочество, что вам от меня нужно?
Она удивленно посмотрела в ответ:
– Учить тебя, разумеется. Что же еще?
– Учи… – Я сжал кулаки. Рай тоже вскочил, попытался усадить меня обратно, даже начал что-то говорить, но я отмахнулся и перебил: – Вы не можете, вы не смеете так делать! Даже для принцесс существуют правила, так играйте по ним! – Я почти кричал: – Вам нужно мое время – отлично, идите и договоритесь с госпожой! Не нужно приходить сюда, словно я ваш приятель! Я вам не ровня и хорошо это знаю, не нужно играть со мной и нести этот вздор! Вы не… – Тут Рай все-таки ухитрился зажать мне рот и буквально повалил на кровать.
– Простите, Ваше Высочество, – удерживая меня, попытался улыбнуться он. – Элвин просто…
Шериада подняла руки, словно показывая, что безоружна.
– Я понимаю. Элвин, обещаю, я сейчас же уйду и сделаю все, как ты говоришь, по правилам. Только ответь мне на пару вопросов. И все. Я уйду. Обещаю.
Рай отпустил меня, и я снова поднялся. Мне хватило ума поклониться:
– Да, Ваше Высочество. Простите. Раймонд прав: это лишь изумление и радость от ваше…
– Кто такие спутники? – перебила принцесса. Наверное, у нас обоих одинаково вытянулись лица, потому что она пустилась в объяснения: – Я здесь недавно, а там, откуда я пришла, спутник – это тот, кто идет с тобой одной дорогой. Здесь это, очевидно, что-то иное. Я действительно не понимаю. Объясните.
Объяснял, конечно же, Рай. Я в это время пытался прийти в себя. Она что, издевается? Вот так? Унизь меня, как все, прикажи встать на колени… Раздеться, наконец! Но не делай вид, что ничего не понимаешь.
Принцесса тем временем внимательно выслушала.
