Мария Николаевна Попова
Маленький мир
…Диана…»
Волшебник шагнул в поток света. Уже внутри он услышал негромкий стук. Его конечности будто онемели. Он глотал бескровными устами влажный, пропитанный ароматом трав воздух. Его сердце хранилось в хрустальной шкатулке, испещренной рунами. Юноша открыл шкатулку, и она, будто вырвавшись у него из рук, упала на пол. Прямо перед ним скатилось на пол его сердце. Такое же доброе и невинное, как много лет назад. Юное сердце слабо мерцало. Но, что важнее, оно билось. Да, мышцы сокращались, в такт беспорядочным мыслям волшебника.
Он взял в руки светящийся комок. Он ощутил трепет собственного сердца в своих же ладонях. Оно мучало его, сгорая от ненависти к чистому светлому и хладнокровному разуму волшебника. Но его рассудок помутился. И оно одержало над ним верх. Он сидел на коленях и держал его в руках. Он был растерян и подавлен. Он не мог договорится с собственным внутренним органом.
– Зачем? Зачем ты меня мучаешь? Что тебе от меня надо? Зачем? Я не понимаю! – прошептал он, давясь слезами.
Он сделал тяжелый глоток воздуха, и его дыхание перехватило. Он упал, скорчившись от боли. Сердце покатилось по голубоватой от магии траве, поднимая в воздух клубы мистического дыма. Маг следил его путь не моргающим, измученным взглядом. Ему было больно. Но он ничего не мог с этим поделать. Он лежал на полу, не в силах подняться и положить непослушный орган на место. В нежно-голубых глазах отразилось бледно-бирюзовое сияние потерянного сердца.
– Хочу ее! Отдай!
Прокричала Ось. Волшебник не сразу понял. Но непослушное сердце передало ему образ Дианы, бесплотные фантазии и мечты о ней.
Маг выдохнул. В конце концов, он уж не тот мальчишка, что запер здесь это доброе и ранимое сердце. Он медленно поднялся на ноги. Лицо его стало холодным и непроницаемым. Будто каменным. Он поднял правую руку. Коробочка и сердце поднялись вслед за ней в воздух. Он сделал несколько мягких, плавных движений кистью. И сердце снова оказалось запертым внутри своего хрустального саркофага.
Несколько изящных взмахов рук, несколько древних слов магического заклинания, и его сердце успокоилось. Ось перестала дышать ядом…
…Но надолго ли?..
Маг задумался и прогрузился в воспоминания. Смешные, глупые, порой невыносимые. Он не имел права отказаться от своего прошлого. Оно такое, какое есть. Мысли заводили его дальше и дальше в рассказы и картинки потерянного детства. В них не было боли. Только холод.
Если хорошо подумать, он никогда не давал своей ненормальной семейке жить спокойно. С ним или из-за него вечно что-то происходило. Всему виной огромная сила. Всю его жизнь взрослые маги ломали голову, откуда взялась такая мощь. Но относились к ней по-разному. Отец, как ни странно, прежде всего, заботился о счастье единственного сына. Тетя-ведьма восприняла рождение гения как шанс восстановить семью и продолжить династию. Матери-кукушке было все равно. Это послужило причиной развода его родителей. Вскоре после развода он женился второй раз на прехорошенькой дочери богатого купца, на которой, однако, никто до ее двадцатипятилетия не женился. Волшебник полагал, что в позднем замужестве мамы отец тоже поучаствовал. Он никогда не любил Клариссу и женился на ней из-за благородности их происхождения. Из-за долга перед династией. Но ни что не мешало ему после рождения наследника развестись.
Его отец был фиолетовым магом, но до того, как судьбой мальчика не занялась тетя сила ребенка оставалась запечатанной на дне молодой души. Собственно, именно эта печать стала причиной ссоры и последующего сражения. После того как отец мальчика погиб в битве с ведьмой, его мама спрятала ребенка, но обычная женщина ничего может сделать против ведьмы. После поражения отца защитить мальчика было фактически некому. Мама его отчаянно сопротивлялась, но в итоге была убита на глазах у мальчика. Ведьма тоже легко не отделалась. Тем более что после гибели матери печать самопроизвольно нарушилась, и неуправляемая сила вырвалась наружу, чуть не разорвав тела мальчика. Насколько мог помнить маг, правую руку Ведьма потеряла еще в сражении с отцом, а с левой руки содрало кожу и мясо вырвавшейся магией.
Она, конечно, сделала некоторые выводы и частично запечатала пробудившуюся силу. Однако было уже поздно, и примерно через полгода печать была сломана еще более возросшей силой. Тогда волшебник сломал протезы ведьмы. Следующей печати не хватило на и месяц. Но в этот раз под удар чуть не попал Дилл. Тогда юному магу впервые удалось подавить собственную силу. Тогда, когда он действительно этого хотел. Это произошло примерно через две недели после избавления от сердца, может дело в этом, но после маг уже не нуждался в печати. Тогда же он в первый раз встретился с Кукушкой. Она заглянула к ведьме на минутку, так же передать заказ, презрительно взглянула на мальчика и исчезла. Единственная фраза, которую она тогда сказала: «маленькое чудовище». Так он ее и запомнил. После она часто передавала им задания, но этот был первый. И единственный, который ей не досталось от юного волшебника. Уже следующий ее визит она попыталась заткнуть рот волшебнику и ударила его по лицу так, что мальчик отлетел об стенку, недолго думая он спалил полдома. Ведьма и ребенок почти не пострадали, а Кларисса опалила мантию и волосы, а еще говорили, что ей пришлось носить более закрытые платья из-за ожогов. Проблемному ребенку тоже досталось, но это было уже не важно.
– Господин Волшебник, с тобой все в порядке?
Тут маг понял, что выпал из реальности. Он удивленно посмотрел на Диану.
Силы, украденные ею из Артерии, помогли ей быстро восстановиться.
Он сделал шаг и протянул к ней руки. Он сжал ее в холодных своих объятьях так крепко, что ей стало тяжело дышать. Диана попыталась отстраниться от него. Он улыбнулся и прижал ее ладонь своим губам. Его поведение ее удивило, но она ничего не сказала. Ей стало так его жалко. Ведь этот красивый голубоглазый юноша, всего лишь на всего, маленький мальчик, сердце которого сокрыто от него самого. Бедный маленький мальчик.
– Диана, я обещаю, я клянусь, я сделаю все, но ведьма тебя пальцем не тронет, я обещаю…
Неужели он был готов этим пожертвовать? Не своим, ее счастьем?
Да. Она сможет быть счастливой без него. Она сильная, но она смертная. А мертвой она никогда не сможет быть счастливой. И счастья никому не подарит. «Диана должна жить. Должна любой ценой. Любой для меня ценой» – думал он, глядя в ее прекрасные глаза.
– Ты как одержимый, господин Волшебник. Может, все на много лучше, чем ты думаешь?
Он посмотрел на Диану. Такая хрупкая и нежная, и с тем, такая сильная. Неужели она и правда, верит, что они способны противостоять ведьме? Неужели это милейшее существо способно побеждать страх? Так многое хотелось ему у нее спросить…
Он смотрел не нее сверху вниз, но она, юная, прекрасная сейчас была сильней и выше. Ее теплые руки скользнули по его лицу. Так спокойно…
Диана чувствовала свою силу, свое превосходство. Если этот наивный юноша поможет, она больше никогда не уступит старой карге. Гнездо величайшее из чудес магии. И она сохранит его. Даже против воли Волшебника.
Силы Дианы сковывала мысли волшебника. А он не мог ей не верить, на сторону юной волшебницы встала магия куда более могущественная и древняя. Каждое ее слово казалось чистейшей правдой. И даже ущемленная гордость волшебника могла уже уступить ей право столь долгожданной мести. Наконец, до него дошло, что юная фейри пытается сделать. Волшебник попытался подавить действие магии Дианы. Его магия заклокотала, разрушив ее светлые чары.
– Настолько ты сильна? – спросил Волшебник, немея от неожиданности своего открытия.
Диана, это милое беззащитное существо, огромными глазами испуганной лани, могущественная волшебница.
– Не известно, кто из нас бы выиграл в дуэли – равнодушно пожав плечами ответила Диана – Она, или я.
Он смотрел на нее, сильную смелую и практически всемогущую. Смотрел и восхищался. Ему казалось, он рискует лишиться рассудка.
– Однако, ее нельзя недооценивать – Диана пыталась вернуть Волшебника на землю, но его сознание ускользало от нее – Грубой силы у нас с тобой в разы больше, но опыт на ее стороне. Она пережила ни одну и не сто страшнейших битв. Нельзя играть в пол силы…
Диана правильно оценивала ситуацию. И, в отличие от Волшебника, сохраняла трезвость рассудка, не спеша кидаться из крайности в крайность. Как ей это удавалось, волшебнику казалось непостижимым. Ее глаза были полны тревоги, а высокую грудь теснил страх, но она оставалась неумолимо расчётливой.
– Я понимаю – кивнул ей волшебник – Либо мы ее убьем, либо она нас… и всех их…
– Что за бред! – усмехнулась Диана – Она не тронет тебя, она твоя тетя! Сестра твоей…
– Матери? Кукушки Клариссы? Из всей нашей семейки только отец был вменяемым – рассмеялся Волшебник.
– В тебе говорит детская обида.
Юноша нахмурился и опустил голову. Он не мог забыть и простить им все, что пережил. Он не имел на это права.
– Я ее затыкать не буду. Такова правда – скупо ответил он.
Она вгляделась в его внезапно помрачневшее лицо. И вдруг сменила тему.
– Ты не представляешь, насколько силен может стать Дилл…
– Силен? – удивился маг.
– Да. Как и его отец. Мудрый Варгдрахар эр Граммердон, мой старый друг.
Он осознал, что смотрит не нее как на умалишенную, но ничего не смог с этим поделать. Предположим, отец Дилла могущественен. Но Дилл не смог бы даже противостоять остаточной магии, а о силе никогда даже речи не шло. Дилл обычно был просто жалок для дракона. Силен в нем был только его дух.
– В честь чего это?!
– С кем поведешься, от тех и наберешься, кучка детишек-вундеркиндов против старой ведьмы – Диана рассмеялась – какой красивый закат – мечтательно прошептала она, положив голову на плечо волшебника.
