Мария Меркер
В логове монстра
Глава 7
Первые несколько секунд после того, как Лика рухнула на пол, я всерьёз думаю, что она не просто потеряла сознание, а умерла. Такой удар способен лишить жизни человека, если знать, куда бить, а Лика, к тому же, худенькая и слабая, ей много не нужно.
Хуже всего то, что виновата во всем я, потому что вмешалась. Сделала хуже не только себе, но и ей, не подумав, на что ещё способны эти двое братьев. Для меня это нечеловеческая жестокость, вместе с неведомой силой образующая хаос, которого нужно не просто бояться, лучше умереть, чем существовать рядом с ним. Как он смог так далеко отшвырнуть меня? Какой мощью нужно обладать? А если удар, который он нанёс подруге был такой же силы, то у бедной Лики точно нет никаких шансов выжить.
Боль постепенно уходит, и я чувствую, что могу встать, но остаюсь лежать на полу, в полном смятении, не сводя глаз с подруги.
– Тебе не кажется, что ты перестарался? – спрашивает Влад. Похоже, Герман выплеснул свой гнев полностью, и теперь он невозмутимо смотрит на Лику сверху вниз, задумчиво потирая подбородок.
– Да не кажется, а так оно и есть, – отвечает он. – Что ж. Если умрёт, у нас есть еще одна. – Кивнув в мою сторону, он присаживается на одно колено и двумя пальцами прощупывает пульс на Ликиной шее. – Вроде жива. Ладно, попробую с этим что-нибудь сделать.
Взяв обмякшее тело на руки, он уходит, а Влад медленным шагом направляется ко мне.
– Дура.
Здесь он совершенно прав, и я
бы обязательно согласилась с ним, но не могу вымолвить и слова. Напрасно я думала, что боль ушла, стоит мне даже вдохнуть поглубже, как она возвращается.
– Вставай, – пытается поднять меня, потянув за руку.
Вскрикиваю от резкой боли в плече и прижимаю руку к телу. Только бы не перелом, здесь же некому накладывать мне гипс…
– Да что ж такое, твою мать.
Выругавшись, он поднимает меня на руки и уносит из гостиной. Уже в комнате ставит на ноги и осматривает плечо и руку.
– Похоже на вывих. Придётся вправлять, – говорит так, словно проделывает такое каждый день. – Так, отцепись от своей руки и давай сюда.
– Ты что, врач? Нет!
Меня бьёт легкая дрожь. Я видела, как проделывают подобное в фильмах, и человек при этом испытывает жуткую боль. Потом всё проходит, но чтобы такое провернуть нужно, как минимум, иметь опыт, а лучше – медицинское образование и практику.
– Не врач, но я сделаю, давай, кому сказал. В травму я тебя точно не повезу, так и будешь ходить?
– А если это перелом?
– Нет, это не перелом, – так уверенно сообщает об этом, будто у него есть рентгеновское зрение. – В последний раз тебе говорю, давай.
Делать нечего, я плотно закрываю глаза и отпускаю руку. Пара лёгких, плавных движений, одно резкое, и мое плечо и руку охватывает жгучая боль. Сразу после этого и вправду становится легче, но боль не уходит полностью.
– Вроде всё нормально, двигаться можешь?
– Могу, – слегка пошевелив плечом, отвечаю я.
– Отлично.
Слегка опустив веки, Влад берёт меня за талию обеими руками и делает два шага вперед, я же под его напором двигаюсь назад, пока не упираюсь спиной в стену. Отвлекается, чтобы закрыть дверь и снова возвращается ко мне. Меня пугает этот жест. Если он после всего, что случилось, не оставит попытки заняться со мной сексом, это будет настоящим испытанием. Единственное, что я смогу – лежать неподвижно и терпеть всё, что он делает со мной.
– Ты безбашенная, – говорит он, максимально приблизив лицо к моему. Левой рукой забирается под футболку и трогает грудь, сжимает своей крупной шероховатой ладонью. Наклоняется и целует меня в губы. Мне больше не хочется сегодня никого злить, поэтому я сразу же отвечаю на грубый и требовательный поцелуй. Целует страстно, кусая и оттягивая губы, даёт секундную передышку, и его язык снова врывается ко мне в рот, так глубоко, что перехватывает дыхание. Продолжает терзать мою грудь, то ласково массируя, то грубо сминая, пальцы больно сдавливают сосок. Оторвавшись от губ, резко сдергивает с меня брюки вместе с трусиками и проникает пальцами между половых губ, крепко прижимаясь ко мне всем телом, а другой рукой расстёгивая свои брюки.
Я знаю, что сейчас будет, и отчаянно молю, чтобы все тут же прекратилось или хотя бы закончилось побыстрее. Справившись с брюками, он приспускает с себя боксеры, обнажая уже набухший член. Я не смотрю, но чувствую, как он буквально упирается мне в живот.
– Как же я хочу тебя трахнуть, – шепчет мне на ухо, и, взяв мою руку, заставляет меня прикоснуться к нему. Он очень горячий и твёрдый. Я не знаю, как вести себя и делаю то, что однажды видела в одном фильме – чуть-чуть сжав его, двигаю рукой вверх-вниз, медленно и плавно, боясь сделать ему больно.
– Сожми сильнее и давай быстрее, – говорит он. Я делаю то, что он просит, а он в ответ активно работает пальцами между моих ног.
Влад снова целует меня, прерывисто дыша, кусая и посасывая губы, из моего рта вырывается тихий стон, а сердце замирает в испуге. Похоже, он этого не заметил, но в какой-то момент его рот растягивается в улыбке, а я пытаюсь понять, почему, покак не ощущаю, что его пальцы уже гораздо легче скользят по моему клитору. Внизу стало влажно. Хоть бы он не воспринял это как повод войти в меня прямо сейчас. Плечо еще болит, и с каждым движением даже здоровой руки я испытываю боль.
Я даже не заметила, как внизу живота начало нарастать странное чувство, напоминающее возбуждение, но будто совсем другое. И если раньше от его прикосновений я испытывала лишь отвращение, то сейчас мне даже слегка приятно то, что он делает своими пальцами.
Нет, этому не бывать. Я не хочу и никогда не буду испытывать удовольствие наедине с моим будущим убийцей.
Это нужно заканчивать. Начинаю еще быстрее двигать рукой, сильнее сжав его член и вскоре это срабатывает – он втягивает воздух сквозь сжатые зубы, закатывает глаза, а в эту же секунду вся моя рука оказывается облитой тёплой и вязкой жидкостью.
Небрежно подтянув мои брюки вверх, ведет меня в санузел. Стараюсь не смотреть на руку, и, так же, не глядя, тщательно мою ее с мылом, поправляю одежду и быстро выхожу, пока чего доброго не затащил меня в душ.
– Ты захотела, – говорит Влад, проследовав за мной. – Намокла вся. Надо было развернуть и трахнуть тебя как следует.
Я молчу, осторожно устраиваясь на кровати и поворачиваясь к нему спиной. Садится рядом и кладет тяжёлую руку мне на бок.
– Молчишь. Ты же хочешь, чтобы мой член оказался в тебе? Хочешь, я видел это в твоих глазах. Влажная, аж глаза заблестели.
– А тебе ли не всё равно? – спрашиваю я. – Ты и так сделаешь это, хочу я или нет.
– Сделаю, конечно, – ухмыляется он в ответ. – Даже не сомневайся. И ты будешь кричать каждую ночь, стонать, громче, чем твоя подружка, и извиваться подо мной. Недолго, наверное, но оно того стоит, уж поверь. Захочешь остаться здесь подольше, и получишь больше, чем любая другая рядом со мной.
– И что же я получу? – мне трудно сдержать слёзы. Он же буквально твердит о том, что если у меня получится продержаться здесь дольше, чем три недели, то мне достанется честь быть использованной каждую ночь. Эта мысль приводит только к одному. Лика должна пережить эту ночь, и тогда я дам ей возможность пожить еще немного. Пусть они выберут меня в качестве первой жертвы.
– Поговорим об этом позже, – отвечает Влад и встает с кровати. – Меня не будет до утра. Не делай глупостей. С тебя на сегодня хватит.
Он уходит, заперев дверь, а мне остается только выдохнуть с облегчением. Это лучшее, что он мог сделать для меня – просто уйти на всю ночь, позволив мне спокойно выспаться. И что его вынудило уйти посреди ночи? Захотелось выпить и подцепить кого-нибудь, пока бегал по лесу? Что-что, а снять красотку в ночном клубе для него не составит труда. С его-то внешностью стоит только посмотреть на девушку, особенно если она будет не совсем трезва, и всё, её тело будет принадлежать ему, пока он не захочет это прекратить. Даже я на долю секунды поймала себя на мысли, что хочу оказаться в его власти. Я быстро прогнала эту мысль, и больше она ко мне не возвращалась, но уже то, что такое могло прийти мне в голову, приводит в ужас.
Так и засыпаю с мыслями об этой странной близости, о бедной искалеченной Лике и своей маме, которая наверняка сейчас не находит себе места, пока нас ищут.
Из сна меня выдергивает поворот ключа в замке и ввалившийся в комнату Влад. Уже светло, но комната в полумраке из-за пасмурной погоды за окном, и я хорошо вижу его. Он не пьян, но судя по резким движениям, чем-то раздражён.
– Уже не спишь? Хорошо. – Начинает раздеваться. Снимает рубашку и стягивает брюки. – Ночью я пожалел тебя, не стал делать больно. Но, знаешь, я тут немного подумал. И передумал.
Это самое худшее из пробуждений за всю мою жизнь. Еще не успеваю прийти в себя, но уже понимаю, с чего начнется это утро.
– Мне ещё больно, – пытаюсь хоть как-то избежать этого. – Пожалуйста, не трогай меня сегодня, попробуем завтра или через пару дней.
– Попробуем? – кажется, его это рассмешило. Мне же совсем не весело. – А тут ничего пробовать не надо. Я просто трахну тебя и всё. Может, пару раз, а может, больше. Если всё болит, то лучше тебе не сопротивляться.
Стянув с себя белье и оставшись полностью голым, он предусмотрительно достает флакон с лубрикантом из шкафа, забирается на кровать и уже без лишних слов снимает с меня штаны прямо вместе с трусиками.
– Сними футболку, хочу видеть тебя, – говорит он, повторяя то, что делал в начале прошедшей ночи. Он даже не пытается снова возбудить меня, настолько торопится или так он сильнее ощущает власть надо мной?
Аккуратно, чтобы не причинить самой себе боль, стягиваю футболку и кладу рядом на кровать. Пока он щедро смазывает меня снаружи и немного изнутри, поглаживая свой медленно увеличивающийся в размерах член, я лежу, отвернувшись. Нет никакой надежды, что кто-нибудь помешает нам снова. В конце концов, рано или поздно это случилось бы. Зажмуриваюсь, стискиваю зубы в предвкушении сильной боли и, уткнувшись лицом в подушку, слышу низкий и удовлетворённый голос.
– Тебе это не поможет.
Глава 8
Лежу, свернувшись клубком, и отчаянно пытаюсь не расплакаться. Тело еще дрожит, и я не чувствую ничего, кроме боли. Между ног, внизу живота, рёбра, плечо – я словно побывала чьей-то грушей для битья. Добивает осознание, что я потеряла невинность не с любимым человеком, а с чудовищем, которое держит меня взаперти, и в скором времени, вероятно, убьёт.
– А я уже успел подумать, что твоя подруга соврала, – слышу из-за спины голос Влада. – Но нет. Так здорово быть первым, ты себе даже не представляешь. Я, – усмехается, – если честно, думал, Герман захочет взять на себя эту роль. Но ему больше блондиночка приглянулась. Что ж, мне только на руку, еще бы я с собственным братом не дрался из-за девки. Пусть даже такой, как ты.
Я почти не слушаю, что он говорит, перекручивая в голове все моменты этого самого первого раза.
После того, как я вцепилась в подушку, он ещё сильнее раздвинул мои ноги, и я почувствовала, как что-то большое и твёрдое упирается в меня. Это было мгновение непонимания, конечно же, до меня быстро дошло, что он приступил к делу, и что-то большое и твёрдое – это головка его члена. Ощущения были не из приятных, почти такие же, как проникновение внутрь его пальцев, но гораздо больнее.
– Мммм, – сжав губы, я простонала, но это было только самое начало, о чем я, конечно, не подозревала, думала, что уже всё, а потом с приливом боли ощутила, как он медленно заполняет меня. Ощущения были непередаваемые, будто внутри растягивается и рвётся, то, что должно оставаться нетронутым.
Я рефлекторно уперлась ладонью в его грудь, чтобы он остановился, перестал проникать внутрь, а лучше вытащил его из меня, но его это только подстегнуло. Влад, довольно улыбнувшись, убрал мою руку от себя, и, не до конца выйдя из меня, резко вошел снова. Я, крепко стиснув зубы, простонала от боли и выгнула спину, всей душой желая скинуть его с себя, чтобы он прекратил эти издевательства.
– Не могу, не могу, пожалуйста, перестань, вытащи его! – не знаю, зачем я это говорила, знала, что он не прекратит, пока не достигнет желаемого.
Он наклонился ко мне и, начиная медленно двигаться, заглянул в глаза.
– Я же сказал тебе. Если будешь сопротивляться, я буду делать больно.
От его взгляда веяло холодом. Мне следовало бы послушать его и хотя бы попробовать расслабиться, поддаться ему, почувствовать хоть что-нибудь помимо боли, но всё мое нутро противилось этому. В ответ я промолчала, а он, поцеловав меня в губы, продолжил.
Влад постепенно наращивал темп, вводил его в меня всё глубже, и было всё больнее, особенно, когда он положил мои ноги себе на плечи и буквально насаживал меня на свой член, впиваясь пальцами в талию. Комнату заполнили звуки скрипящей кровати, звонких шлепков, нашего прерывистого дыхания, и мне хотелось только одного – чтобы всё это закончилось как можно скорее.
Ему нравилось то, как я вздыхаю и постанываю, как напрягается моё тело с каждым его движением. Нравилось смотреть, как он заполняет меня, входит до упора и, конечно, же каждый раз это вызывало новый прилив боли.
В какой-то момент он лёг на меня всем телом, начал трахать очень быстро, пытаясь смотреть в глаза. Я отворачивалась. Мне показалось, что он вот-вот кончит, а он, похоже, поймал мой полный надежды взгляд и, улыбнувшись одним уголком губ, прошептал.
– Ну уж нет, я люблю растягивать удовольствие.
Он замедлился, отвлёкся на ненужные мне ласки, целовал губы, играя с моим языком, грубо сжимал грудь, облизывал и кусал соски, и, казалось, этому нет конца, как внезапно его тело напряглось и, наконец, вытащив член, он излился мне на живот. Я решила взглянуть на это одним глазом, с отвращением подумав, что, наверное, он весь в моей крови, но нет, её было совсем немного. Но достаточно, для того, чтобы он убедился в том, что до этого самого момента я была девственницей.
С одной стороны, мне повезло чуть больше, чем Лике – Влад не прокусывал мою кожу и не оставлял синяков. С другой – всё это может быть ещё впереди. Поймав себя на этой мысли, я гоню её прочь, ещё не хватало завидовать практически до смерти избитой подруге. Как ни крути, мне повезло не чуть, а гораздо больше, чем ей.
"Драться из-за девки".
Странно, но меня не задевают эти слова. Может, я и вправду, девка? Другая бы, более сильная, на моём месте не раздвинула бы ноги просто так. Она боролась бы до конца, и позволила трахнуть себя только под дулом пистолета. А я разлеглась, тупо плача от боли. Кто я после этого? Впрочем, неважно. Всё уже сделано, и назад не вернёшь.
– Повторим? – Влад пододвигается ближе, и, обняв меня сзади, находит ладонью все ещё обнажённую грудь.
Не зная, что ответить на это, я поворачиваюсь к нему лицом и встречаюсь с искрящими от желания глазами. Прошло не больше десяти минут с того момента, как он кончил, неужели это повторится снова и прямо сейчас? Мне страшно, что он может захотеть чего-то большего, например, например заставит делать глубокий минет. Впрочем, это не так страшно, как тот же анальный секс, вот его я боюсь до одури. Что ему помешает сделать со мной всё, что он захочет? Абсолютно ничего.
Бывает и кое-что похуже. Иногда мужчины буквально издеваются над партнёршами, используя посторонние предметы, если Влад из числа этих самых мужчин? Тогда сегодняшний секс покажется мне раем. Нет, лучше я умру, чем буду терпеть такое.
– И чего ты ноешь? – спрашивает, большим пальцем вытирая слёзы с моего лица. Испугавшись, я и забыла, что плакала. А потом он произносит то, о чём я только что размышляла. – Поверь, это не самое плохое, что могло с тобой случиться.
– Самое плохое только впереди? – задаю вопрос, скрепя сердце.
– Хорошим человеком меня назвать трудно, но я не садист, – отвечает он. – Мне понравилось трахать тебя, но я не буду тебя бить или резать тебя ножом, что обычно делают извращенцы, это не доставляет мне удовольствие.
– А кусать?
– Кусать?
– Да, как твой брат. Он кусал её. Оставил следы на всём теле. Я видела.
Я хожу по тонкому льду. Но мне нужно узнать, что заставляло Германа делать это. И с какой силой нужно было сжимать челюсти, чтобы остались такие следы?
– Ты об этом ещё узнаешь, – говорит Влад, странно улыбнувшись.
– Отдашь меня ему? – осторожно спрашиваю я.
– Нет. Просто я предпочитаю постепенно раскрывать свои секреты, – тихо произносит он, прикоснувшись губами к моим. – Ну вот, ты мне весь настрой сбила, теперь есть хочу.
Пока идем до кухни, всё думаю, о каких секретах он говорит. Любовь кусать девушек во время секса – это особый секрет? Или что-то побуждает их делать это. Горящие глаза, сильный и быстрый… Теперь я сомневаюсь, что Лике всё это привиделось, тем более, после того, как Герман швырнул меня в стену. Иногда я замечаю неестественный отблеск в глазах Влада. Всё это напрягает и пугает меня, и я боюсь спросить напрямую, что с ними обоими не так. Тем более, что скоро я узнаю об этом. Возможно, раньше, чем наступит время умирать для одной из нас.
– Я уже думал, не дождусь вас, – говорит Герман, когда мы входим на кухню. С разочарованием обнаруживаю, что он за столом один. И он не в настроении. Сердце трепыхается в груди, пока я сажусь за стол, не сводя с него взгляда. Если Лика не выжила – это будет для меня ударом. Что, если он уже с утра ушёл с её телом в лес и закопал где-нибудь подальше? Герман замечает, что я смотрю на него и поднимает глаза.
– Что?
– Лика… – срывается с моих губ.
– Переживаешь за подругу? – ухмыляется он.
Несмотря на то, что Влад и забота – вещи абсолютно противоположные, он заботливо наливает мне кофе, ставит передо мной тарелку с яичницей и парой маленьких бутербродов с сыром. Я решаю не притрагиваться к завтраку, пока не узнаю, что с Ликой.
– Да, переживаю, – твёрдой отвечаю я. Не знаю, почему, но перед ним моя робость часто куда-то пропадает. Может быть, она возникает только тогда, когда на меня смотрят похотливым взглядом? А взгляд Германа более строгий и совершенно равнодушный ко мне, хотя в первый день он был полон интереса. Что-то изменилось, но я не могу понять, что именно.
– Жива твоя Лика, – говорит он, и я выдыхаю с облегчением. Как оказалось, преждевременно, потому как, выдержав небольшую паузу, он добавляет. – Пока что.
Влад садится рядом и интересуется, что это значит.
– А это значит то, что она жива, пока никто из вас, – показывает на меня ладонью, – не совершил очередную глупость.
Бросив вилку и допив кофе, Герман заканчивает свою речь.
– Ей я это уже сообщил, теперь уведомляю тебя, Дана.
От его холодного тона мне становится не по себе. После такого обычно следуют угрозы как минимум применения насилия, максимум – убийства. Оказываюсь права.
– Если кто-то из вас ещё раз попытается сбежать. Или же, к примеру, связаться с полицией, украв у кого-нибудь из нас телефон, то другая немедленно будет убита. То есть, если ты попробуешь сделать что-то подобное, я найду тебя, а потом убью Лику. И поверь, это будет не мгновенная смерть.
– Мы всё равно умрем, – говорю я. – В чём смысл?
Герман улыбается и, постучав пальцами по столу, отвечает:
– А это как посмотреть. Кто знает, может, мы передумаем и решим оставить вас в живых?
Влад, сдвинув брови к переносице, бросает на брата недоуменный взгляд. Герман же не собирается отказываться от своих слов.
У меня нет ни одной причины верить ему, тем более, что Влад уже говорил, почему они рассказали нам о своем плане, и это никак не вяжется с тем, что сейчас говорит мне Герман. Очередная манипуляция – дать ложную надежду тому, кто находится в ожидании мучительной смерти. Чёрта с два они оставят нас в живых. И если Лика клюнет на это, то я нет.
– Я поняла, – отвечаю я, мысленно пообещав себе, что обязательно постараюсь выбраться вместе с подругой и никак иначе.
Глава 9
Влад ничего не говорит брату, и я предполагаю, что если между ними и состоится серьёзный разговор о намерениях Германа, то явно не в моём присутствии. Я тоже молчу, пока мужчина не собирается уходить.
– Можно мне хотя бы увидеть Лику?
– Нет, – безапелляционным тоном отвечает он. Однако я не могу ничего не предпринять. Хочется сказать ему что похуже, но осторожность никогда не повредит, и я просто спрашиваю:
– Почему нет?
Герман удивлённо поднимает брови и смотрит на меня так, словно я – муравей, решившийся на дерзость перед господом богом.
– Сколько тебе лет? – интересуется он.
– Восемнадцать.
– Ладно, – кивает, – спишем твою глупость на это. Хотя, я знавал более сообразительных девушек в твоём возрасте. Например, взять Лику. Всего-то на два года старше, а в сотню раз умнее. Если бы не попыталась сбежать, цены бы ей не было.
– Согласен, – кивает Влад. – Кому-то следует научиться держать язык за зубами.
Бросив на него короткий взгляд, чувствую странные спазмы внизу живота, и сердце подскакивает в груди. Как он только может так говорить после того, как полчаса назад буквально насиловал меня на своей кровати? Впрочем, несмотря на то, что сейчас он больше похож на обычного парня, чем жестокого насильника, он не перестает им быть. Герман, обычно одетый с иголочки, выглядит точно так же, в простой серой футболке и темно-синих джинсах.
– Я ничего такого не спросила, – тихо говорю я, опустив взгляд в полупустую чашку кофе. – Просто хочу увидеть подругу.
Герман разочарованно качает головой, сдержанно смеётся и встает из-за стола.
Даже если они будут выглядеть и вести себя как-то иначе, я всё равно среди них как олень, попавший в волчью стаю, у которого нет никаких шансов, потому что волки будут голодными всегда, и им не нужен никакой другой олень, когда добыча уже в их лапах.
Я не могу ни о чем просить, а уж тем более, диктовать свои условия. Не могу убежать, не могу дышать, пока они не дадут добро. И снова по по телу проходит дрожь от осознания, что сейчас я нахожусь не просто где-то в домике на краю леса, а в настоящей тьме, не имеющей конца и края.
Мне и Владу снова достаётся почетная миссия уборки стола, однако на этот раз он просто стоит, наблюдая за тем, как я делаю за него всю работу.
– Ты умеешь готовить? – спрашивает меня. Я не знаю, что сказать. Ещё не хватало мне начать прислуживать им на кухне.
– Немного, – говорю я. – А что?
– Ничего, будешь помогать мне. Нож я тебе не доверю, а вот то, чем нельзя порезаться, можно.
– Хорошо, – отвечаю, продолжая намывать стеклянные чашки, проверяя на свет, чтобы не оставалось следов.
– Даже не поспоришь со мной? – Он уже за моей спиной, прикасается к бёдрам, ведет ладонями вверх, забирается под футболку.
– Держу язык за зубами, – стараюсь говорить спокойно и продолжаю заниматься делом, несмотря на его прикосновения к моему телу. Если принимать их как должное, возможно, он не будет трогать меня так часто.
– Значит, будешь молчать?
– Угу.
– Даже если я трахну тебя прямо сейчас возле этой раковины?
На это ничего не отвечаю, молча терплю, надеясь, что он не станет этого делать именно здесь, когда в любую секунду может зайти его брат и всё увидеть.
– Ладно, живи, – не дождавшись ответа, говорит он и звонко шлёпает меня по заднице. – Я устал. Домывай и идем спать. Вечером продолжим.
Я выдыхаю. Впереди несколько часов блаженного отдыха. Только этого мне вряд ли хватит, чтобы прийти в себя после первого в жизни и такого мучительного секса. Перед смертью не надышишься. А после пробуждения он явно не даст мне продыху.
Укладываясь рядом со мной на кровати, он, как обычно, подтверждает мои мысли. Обнимает своей тяжёлой рукой и шепчет на ухо.
– Выспись хорошенько. Ночью я покажу тебе абсолютно всё, на что способен.
* * *
Меня будит громкая мелодия. Быстро проснувшись, понимаю, что это мобильник, лежащий рядом с мирно спящим Владом. Не какая-нибудь музыкальная новинка, которую молодые люди вроде меня ставят на звонок, а обычный встроенный в систему мобильный рингтон. Вот уж не подумала бы.
Борюсь с любопытством посмотреть, кто звонит ему. Может, взять трубку и закричать "помогите"? Это соблазн, но я, все же, не такая дура, какой меня считает Герман. Стоит мне сделать это, и плохо будет не только Лике, но и мне. Тем более, что Влад, услышав звонок, начинает просыпаться. Быстро придя в себя ото сна, он берет трубку, в то время как я снова кладу голову на подушку и изображаю крепкий сон.
– Алло, – отвечает он. На том конце провода женщина в возрасте, судя по голосу. В комнате тихо, и её слышно почти так же хорошо, если бы Влад поставил на громкую связь.
– Привет, Владик.
Владик? Либо эта женщина – богатая дама, которой он оказывает услуги за деньги, либо его мать.
– Привет, что случилось? – тихо спрашивает он. Не зная, что я уже слушаю разговор, не хочет будить меня.
– Ты с Германом? Где вы сейчас?
– Я не могу сказать тебе, где. Но мы недалеко. Что-то случилось? – повторяет вопрос.
– Если ты занят, я не буду тебя беспокоить, – голос женщины звучит устало и разочарованно. Нет, это точно не богатая дама.
– Я не занят. Говори, что нужно, я приеду, – он начинает злиться. Женщина вздыхает.
– Ну, во-первых, я тебя уже полгода не видела. Во-вторых, у меня сейчас ремонт, и есть небольшие проблемы, они цену там задирают, надо посмотреть. Но если ты работаешь, то не нужно, Влад, справлюсь как-нибудь.
– Нет, мы с Германом сейчас дистанционно следим за всем, – отвечает Влад. – Я приеду, мам. Хочешь, сейчас приеду?
– Куда на ночь глядя?
– До ночи еще четыре часа, и тут ехать два всего. Всё, жди.
Он сказал "мам"… Всё-таки, это его мама. Интересно, знает ли она, чем на самом деле занимается её сын вместе со своим братом? А если знает, то как относится к этому?
И, судя по тому, что она сказала, либо Германа она видела не так давно, либо он не её сын, а они не родные, а единокровные братья. Почему-то я склоняюсь ко второму.
Включив свет, Влад начинает собираться. Наверное, мама слишком много значит для него, если он решил отправиться к ней по первому зову. А может, он чувствует свою вину за что-то. Но, как бы мне ни было интересно узнать об этом, я никогда не рискну лезть ему в душу. Если она у него вообще есть.
– Дана, – спустя пару минут он будит меня. Делаю вид, что только что проснулась.
– Что?
– Мне нужно уехать на пару дней. Слушайся Германа и не пытайся с ним спорить, ясно тебе? Если он разозлится, тебя будет некому защитить.
– А от тебя меня кто защитит, когда ты вернёшься? – спрашиваю я и тут же ругаю себя за это. Никак не получается держать язык за зубами.
– А от меня не нужно. Ты знаешь, что делать, когда ты со мной, – бросив мне эти слова, он уходит.
Уснуть больше не получается. Через пару часов Герман зовёт на ужин, но я отказываюсь, соврав, что мне нехорошо. Вряд ли Лика уже в том состоянии, чтобы спуститься к столу, а мне совсем не хочется оставаться с Германом наедине. Во всяком случае, не сегодня, и уж точно не тогда, когда за окном уже темно. Я боюсь, что в отсутствии брата и в связи с состоянием Лики, он решит воспользоваться мной, и выдыхаю с облегчением, когда он уходит и запирает дверь.
Но, уже ночью, потихоньку начиная проваливаться в сон, я вдруг слышу протяжный стон, за которым следует череда разнообразных звуков, означающих только одно – в одной из соседних комнат занимаются сексом.
Первая мысль – Герман вызвал себе девушку. Именно вызвал, потому что он не успел бы за такое короткое время куда-то съездить.
А потом среди прочих звуков я различаю голос Лики.
"Да, да, да, даа, дааааа!"
Это точно её голос, который я не спутаю ни с чем. И, судя по крикам, ей явно нравится то, что с ней делают. Сегодня Герман не дал мне с ней увидеться, а теперь вот это? Закрываю голову подушкой, на которой спал Влад, чтобы ничего не слышать. В голове не укладывается – он избил мою подругу, потом едва не убил одним достаточно мощным ударом, после которого она потеряла сознание, а теперь она издает звуки блаженства при сексе с ним же? Здесь что-то не так, и я обещаю самой себе узнать, что именно.
* * *
Утром я чувствую себя выспавшейся и отдохнувшей, только в желудке совсем пусто. На этот раз я не буду отказываться от еды. Пусть и придётся сидеть вдвоём с Германом за одним столом, а потом так же мыть посуду под его пристальным взглядом, я должна узнать, что происходит с Ликой. Расскажу ему о том, что слышала ночью, посмотрю, как он сможет уйти от разговора.
Однако все мои планы идут крахом, когда Герман приводит меня на кухню, и я вижу Лику. Не успеваю даже подумать о том, как он мог оставить её одну, тем более, на кухне, где есть куча приборов, которыми можно навредить себе, но это не самое главное.
Главное то, что на Лике нет ни единого следа ни от ремня, ни от удара. Вдобавок, она радуется, увидев меня, широко улыбается и выглядит счастливой и удовлетворённой.
В этот момент я окончательно убеждаюсь – то, что происходит в стенах этого дома, никак не назовёшь нормальным, и, как бы я этого ни отрицала, теперь, похоже, придётся поверить в сверхъестественное.