Мария Меркер
В логове монстра
Глава 4
Ошарашенно смотрю на подругу и не могу подобрать слова. Какие еще чудовища? Какие глаза в темноте? Какие зубы?
– Лик, ты чего?
– Чего-чего, мне не показалось, правда, – обиженно отвечает Лика. Привстаёт на колени и задирает платье. На животе еще два свежих укуса. Но следы от зубов человеческие, а не те, что обычно показывают в фильмах про вампиров.
Решаю вести себя осторожно с подругой, ибо мне начинает казаться, что после этой ночи она тронулась умом. Буду все отрицать – потеряю ее доверие. А доверять в этом доме мне больше некому.
– Нужно что-то придумать, – говорю я. – Тебе нельзя идти к нему сегодня.
– А что я могу сделать? – огорчённо вздыхает Лика. – Убить он меня не убьёт.
– Откуда тебе знать?
– Так ведь три недели еще.
– Три недели. Через три недели им будет нужна только одна, а еще через три месяца они могут себе другую найти, – говорю я. Лика снова бледнеет.
– Что тогда нам делать?
– Могу ночью украсть ключи из кармана Влада, сбежать и позвать на помощь, – первое, что пришло мне в голову. – По-другому никак. Я примерно запомнила, как мы шли сюда, но они могли переставить капканы. Еще могу позвонить с его телефона в службу спасения. Это можно сделать с заблокированным экраном. Может, у них есть оборудование, отслеживающее место, откуда был сигнал.
– Все это очень рискованно, – говорит Лика.
– У тебя есть другие варианты?
Подруга отрицательно качает головой. Я не узнаю её. Лика всегда была жизнерадостной, инициативной, могла найти выход из практически любой непростой ситуации, а теперь ее словно подменили. Я же наоборот всегда предпочитала оставаться в стороне. Мы только поступили в университет, и учимся в одной группе, где Лика – староста, а я просто обычный студент, которого не волнуют дела группы. Но это место не универ, мы с Ликой не группа, а наши проблемы – далеко не стипендия и учебные материалы, а выживание.
Просыпаюсь от звука хлопающей входной двери. Вернулись. В комнате сумрачно, за окном – уже почти стемнело. Выходит, мы, особенно Лика, вымотанные событиями прошлой ночи, проспали до самого вечера. Лелею надежду на то, что нам разрешат остаться в этой комнате, но предполагаю, что Герман снова заберёт подругу. Сердце снова будет сжиматься каждый раз, как она кричит или жалобно стонет. Может, сегодня он не будет так груб, учитывая, что повреждения на ее теле не заживают за одно мгновение.
Услышав звук поворота ключа в замке комнаты, делаю вид, что сплю. Желудок урчит от голода, но я лучше не буду есть, только бы остаться еще немного в тишине и покое. Подумать, как выбраться из этой ситуации.
– Просыпаемся! – Это Влад. Вламывается в комнату как дежурный по роте в казарму, включает верхний свет.
Лика вздрагивает и приподнимается, я нехотя встаю следом.
– Ну все, дело сделано. Ваши телефоны лежат с вашими вещами недалеко от того озера, так что, можете их не искать. Мы заказали еду в ресторане, купили вам все, что нужно, одежду, побрякушки всякие.
– И зачем это все… – размышляю вслух. – Все равно умирать.
– Да, но не сейчас. Сейчас веселимся. Давайте. Ты, – показывает на меня, – идешь со мной…
– Можно мы сегодня останемся здесь? – спрашиваю я, на что получаю вполне предсказуемый ответ:
– Нет, не можно. Ты, – обращается к Лике, – жди, он сейчас придет за тобой.
Оставив Лику одну в комнате, идем наверх. Они и правда подготовились – купили одежду, косметику и даже фен. И откуда у них деньги? Чем они занимаются в свободное от издевательств над девушками время? Может, работают удаленно… Впрочем, мне всё равно.
И как мы только умудрились попасть на такое умопомрачительное комбо? Братья живут одни в лесу, вдали ото всех, и у обоих не все дома. Чудовища с зубами? Обычные маньяки. Такие либо убивают сразу, либо держат какое-то время, взращивая в своих жертвах стокгольмский синдром. Если с Ликой это сработает, то со мной точно нет.
* * *
После ужина Герман забирает испуганную Лику к себе. Она бросает на меня последний взгляд, ища помощи, а я в это время чувствую себя предателем. Но что я могла предпринять? Отдать Герману себя вместо неё? Вполне возможно, только он ведь может и не взять. Может, у него фетиш на хрупких блондинок с бледной кожей…
Влад велит мне помочь ему с уборкой. Немного жаль это шифоновое платье нежно-голубого цвета, что надето на мне, однако совсем не хочется спорить из-за такой мелочи. Встаю у раковины и тщательно мою посуду. Время от времени поглядываю на стойку с ножами, и парень это замечает.
– Даже не пытайся, если не хочешь, чтобы он торчал у тебя в груди, – говорит он. – С нами обоими вам, девочки, не справиться.
Он прав. Даже если я нападу на него, и у меня получится его убить, на крик прибежит Герман, и я, не успев пикнуть, лягу рядом с Владом. Лике это никак не поможет. Вспоминаю, как была рада тому, что он здесь не один. Это было только вчера, но кажется, что прошла как минимум неделя. Как же я тогда ошибалась. От одного проще убежать, чем от двоих. Хотя, были случаи, когда маньяк держал взаперти двух, а то и трёх жертв годами. И почему они не попытались выбраться?
– Все думаешь, как сбежать отсюда?
Чувствую его тёплое дыхание на своей шее. Отодвинув волосы, он проводит пальцами вдоль шеи и, приспустив лямку платья, внезапно кусает меня за плечо. Это больно, но не так, чтобы кричать. Я вздрагиваю, но молчу.
В голову приходит безумный план – вести себя не как испуганная жертва, а совсем иначе. Грубить и дерзить, драться. Тут же отказываюсь от него, ибо тогда от меня избавятся раньше, чем через три недели. А бедная Лика останется одна, без поддержки. Это в лучшем случае, в худшем – парни будут делить ее и пользоваться как вещью вдвоём.
– Послушная? – Влад начинает медленно расстёгивать замок на платье, и я непроизвольно дергаюсь.
– Не трогай меня.
Резко разворачивает к себе, в янтарных глазах сверкают гневные искры.
– Буду трогать где захочу и как захочу, сколько ни брыкайся. Что ты можешь сделать против меня? – уже улыбается. Теперь ему весело. Видимо, это особый вид развлечения – каменной глыбой нависать над дрожащей от страха девушкой с расстегнутым сзади платьем. – Слушай, бери пример со своей подруги. Спокойно ушла с ним, раздвинула ноги и лежит себе, стонет.
– На ней живого места нет.
– Завидуешь? – спрашивает он, приподняв одну бровь.
– Ты больной, – вырывается у меня, и он мгновенно заставляет меня пожалеть об этих словах.
Когда его тяжёлая ладонь хлестко соприкасается с моей щекой, я хватаюсь за края раковины, чтобы не упасть. В ушах звенит, правая щека горит огнём. Хватаюсь за нее и стою, пытаясь прийти в себя. Это был достаточно весомый аргумент, чтобы заставить меня держать язык за зубами, и теперь мне страшно даже посмотреть ему в глаза. Изо всех сил держусь, чтобы не расплакаться, ещё не хватало, чтобы он смеялся надо мной.
Влад резко убирает мою руку от щеки и поднимает подбородок.
– Надеюсь, я понятно объяснил?
Молча киваю.
– Будешь оскорблять меня или моего брата – не доживёшь и до конца октября, – низким и жёстким голосом произносит он. Этого достаточно, чтобы все понять, впрочем, пощечина была более красноречивой.
В следующий раз этим я не отделаюсь. Герман, несмотря на кучу синяков на Ликином теле, не бил ее по понятной причине – она слишком напугана, чтобы дерзить. А я получила практически в первый же день, и это сразу после того, как приняла решение не вести себя слишком вызывающе. И чем я только думаю?
– Зачем вы рассказали нам, что убьёте? – вдруг спрашиваю я, хотя на языке вертелось совсем другое.
– Тут все просто. – быстро находит ответ Влад. Будто он ждал, что я спрошу об этом. – Чтобы вы не пытались пудрить нам мозги. Вы знаете, что скоро умрёте, и что любая доброта с вашей стороны будет выглядеть фальшиво. И мы это знаем. Хотя, я уже вижу, что вам далеко до этого. Лика слишком послушная, а ты глупая, раз посмела так высказаться обо мне. В вас обеих нет ни капли хитрости. Во всяком случае, в тебе. Подруга то может только изображать из себя тихоню с глазами на мокром месте.
– Нет, она просто боится, – говорю я так, словно меня вынудили говорить только правду и ничего кроме правды.
– А ты?
Ничего не отвечаю, снова схватившись за щеку. Уже не так пылает, как в первые секунды после удара, но все еще болит. Боюсь ли я? Нет никаких сомнений, что да. Смертельно боюсь. До дрожи.
– Ладно, можешь не отвечать, я и так вижу, что боишься. А еще я вижу тебя насквозь. – Он сокращает расстояние между нами до минимума. Слоняется надо мной и шепчет на ухо. – Ты боишься не только быть убитой. И пощёчины тебя не не пугают так сильно. Да? Тебе страшно впустить кого-то в своё тело.
Задрав платье, он резко запускае руку мне в трусики. Напрягаюсь всем телом, моля только о том, чтобы он прекратил.
– Пожалуйста…
– А особенно кого-то вроде меня, – заканчивает фразу.
Конечно, он не остановится. Он не из тех, кто бросает начатое, даже если хорошо попросишь. Я слишком зажата, но он быстро это исправляет, разведя мои ноги коленом. Прикоснувшись пальцем к клитору, слегка массирует его. Пытаясь унять дрожь в теле, закусываю губу.
– У тебя никогда не было мужчины. Ты боишься узнать, каково это, ощутить член внутри себя, – продолжает говорить Влад, запуская пальцы все глубже.
И как он мог узнать об этом? Я делилась с этим только с Ликой, но вряд ли она бы успела рассказать ему. Может, подруга была права насчёт них, и они действительно не совсем люди?
Мои мучения продолжаются недолго. Совсем скоро он отпускает меня, и на его лице я вижу некое разочарование.
– Видимо, придется постараться, чтобы возбудить тебя. – Сделав паузу, пожимает плечами. – Или возьмем смазку. Не спросишь, откуда я все это про тебя знаю?
– И откуда же? – перестав дрожать всем телом, спрашиваю я.
– Твоя подруга проболталась Герману, что ты девственница. Ты красивая, тебе восемнадцать лет, и у тебя никогда не было парня. Очень сомневаюсь, что никто не пытался залезть к тебе в трусы. Вывод – тебе просто не хочется. Религия или принципы, мне, по большому счёту, неважно. Ты все равно моя и будешь делать все, что я тебе скажу. Выбора у тебя нет.
Глава 5
"Ты моя, и ты будешь делать то, что я тебе скажу", – эти слова отпечатались у меня в памяти, как истина, которую я должна повторять сама себе, чтобы не забывать, кто я, и где нахожусь. Это их дом, здесь действуют их правила, а я никто. Вещь, которую можно трогать в любых местах, которой можно пользоваться, как захочется. Осталось только задать настройки, прогнуть под себя. Внутри холодеет.
Только сейчас я понимаю, что Лика, вероятно, уже осознала это, почувствовав на себе, каково быть этой вещью. Я пока что нет. Почему-то мне казалось, что Влад меня не тронет. Изначально я не видела интереса ко мне в его глазах. Думала, он будет где-то рядом, но не вторгнется в моё тело, но я снова ошиблась. Может, всё из-за того, что он узнал о моей невинности? Возможно, пока они с братом перевозили наши вещи, между ними состоялся разговор, и парень изменил своё мнение. А может, я это просто выдумываю. Так или иначе, мой кошмар только впереди.
Закончив с уборкой, он ведёт меня наверх, в свою комнату. Дрожу как осиновый лист, с ужасом представляя, что он может сделать со мной. Все мои знания о сексе ограничиваются фильмами для взрослых, где девушки блаженно стонут от любого прикосновения и проникновения. Конечно, всё это постановка ради удовлетворения зрителя, но, может, всё на самом деле не так уж плохо. Люди, как мужчины, так и женщины, любят секс и охотно занимаются им, если бы это было слишком больно или неприятно, девушки бы не подпускали парней к себе.
С другой стороны, изнасилование уголовно наказуемо в большинстве стран, это травмирует женщин как физически, так и психологически. Выходит, есть какая-то грань, преступив которую, мужчина приносит не удовольствие, а боль.
Закрыв за собой дверь, Влад останавливается возле выхода и осматривает меня с головы до ног, растянув губы в кривой ухмылке. И всё-таки, несмотря на то, что он делает не очень правильные с точки зрения морали вещи, внешне он привлекает меня. Высокий, крепкий, ещё и одет в футболку на два размера меньше, чем нужно, обтягивающую его подтянутый торс. Возможно, встреться мы при других обстоятельствах, я бы дала ему свой номер. Но сейчас не хочется об этом думать. Всё равно, ничем хорошим это не кончится.
Он приближается ко мне. Поднимает руку, а я инстинктивно дёргаюсь. Это вызывает у него улыбку.
– Не бойся. Не будешь грубить и дерзить мне, я тебя больше не трону.
Прикасается тыльной стороной ладони к моей щеке. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю весь воздух из лёгких. Осмеливаюсь посмотреть ему в глаза и вижу, что они снова стали шоколадными. Какое-то безумие. Словно цвет его глаз зависит от эмоций. А может, я снова выдумываю, и всему виной освещение. Снова вспоминаю о том, что говорила Лика про Германа. Чудовище с горящими глазами. Вероятнее всего, перед тем как использовать подругу, он накачал ее какими-то веществами, и ей все причудилось. В это я охотнее поверю, чем в каких-то там чудовищ, вампиров и прочую нечисть.
Влад расстёгивает платье до конца, и оно падает на пол. Остаюсь перед ним в одном нижнем белье.
Что дальше? Могу ли я рассчитывать хоть на какую-то нежность…
Снова откуда-то доносятся стоны.
– О, твоя подруга уже занята делом, – говорит парень, притягивая меня к себе. Отодвигает волосы и наклоняется. Напрягаюсь в ожидании еще одного укуса, но вместо этого он прикасается губами к моей коже. Водит языком по шее, оставляет легкие засосы, не причиняя боли.
Расстёгивает и снимает лифчик, бросает его на кровать. Все делает молча, его дыхание учащается, особенно когда он снимает оставшееся бельё и запускает в меня пальцы. Неглубоко, но достаточно, чтобы я ощутила легкую боль. Кусаю губы и вцепляюсь в его твёрдые мышцы. Кажется, ему это нравится, и он начинает активнее работать пальцами. Это не очень приятно, но я терплю. Обещаю себе терпеть.
– Если расслабишься, тебе не будет так больно, – говорит он.
– Я не могу, – отвечаю я.
– Боишься?
Чем дальше, тем сильнее блестят его глаза. Он будто ловит кайф только от того, что видит перед собой.
– Знаешь, мне не особо нравятся недотроги. Но твоя реакция – это нечто. Ты как будто принимаешь это как должное.
– Нужно, чтобы я сопротивлялась? – спрашиваю я, пытаясь понять, что он имеет в виду. – Чего ты хочешь от меня?
– А ты точно девственница? Может, твоя подруга что-то напутала?
– Может, да, а может, нет, – не ведая, что творю, отвечаю я. Вдруг это заставит его бросить свою затею, и он меня отпустит?
– Хочешь поиграть? – спрашивает, приподняв одну бровь и резко толкает меня на кровать. – Не волнуйся, сейчас мы это проверим.
Он не успевает подойти к кровати, как я резко поднимаюсь, прикрывая грудь рукой. Сердце колотится в груди, и ясно мыслить не получается. Влад ещё ничего не сделал, но мне нужна передышка. Не нахожу ничего лучше, как спросить, можно ли мне в туалет.
Просьба немного смущает парня, но он, пожав плечами, дает добро.
– Только недолго, – бросает мне вдогонку.
Умывшись прохладной водой, сажусь на унитаз и начинаю усиленно думать. Есть ли хоть один шанс избежать секса? Возможно, один из сотни. Сбежать отсюда – один из тысячи. Стоны больше не слышно. Сегодня Лика не не кричала, а я так и не смогла понять характер этих стонов, неужели ей может нравиться то, что делает с ней Герман? Я плохая подруга, даже не спросила, что она чувствует… Если я сейчас выйду и добровольно отдамся Владу, будет ли это моим искуплением?
Он уже стучится.
– Я же сказал, недолго!
Молчу. Благо, дверь закрыта на шпингалет. Перспектива провести ночь в туалете абсолютно голой меня не привлекает, но, может, он плюнет на всё и ляжет спать? Маловероятно. Но я продолжаю сидеть.
– Хотя бы ответь мне. Что ты там делаешь?
Не отвечаю. Он разозлится, возможно, снова ударит меня…
– Дана?
Здесь нет часов, но кажется, прошло уже больше пяти минут. Влад не оставляет попыток достучаться до меня.
– Если ты прямо сейчас не откроешь мне дверь, я выломаю ее к херам! – рычит он.
Кажется, мне удалось вывести его из себя. Знаю, что сделаю только хуже самой себе, но меня словно заставляют это делать. Всё внутри меня сопротивляется, я не хочу поддаваться ему просто так.
– Как думаешь, сколько девушек было до вас? Мы брали по одной. Одна на двоих. Иногда трахали их вдвоём, иногда по очереди. Как считаешь, твоя подруга будет рада тому, что я войду к ним в комнату и присоединюсь? Зато ты останешься здесь, выспишься как следует.
Я почти уверена, что он блефует. Но, что, если это не так?
Молча открываю дверь, и он резко хватает меня за руку. Со всей силы швыряет на кровать так, что я едва не впечатываюсь головой в деревянную спинку. Так и остаюсь лежать, с закрытым волосами лицом. В комнате чуть теплее, чем в санузле, но простыни холодные, и всё моё тело покрывается мурашками.
– Знаешь, что, обойдешься без прелюдий, – говорит он, раздеваясь. Я отворачиваюсь.
Краем глаза вижу, как он подходит к шкафу и что-то достаёт оттуда. Забирается на кровать, и я слышу щелчок, будто открыли флакон с шампунем. Ну, конечно, он решил воспользоваться лубрикантом.
Внизу живота всё сжимается в тугой узел, когда он, раздвинув мои ноги, проникает в меня пальцами, обильно политыми смазкой. Холодно, мокро, неприятно.
– Вот так… – удовлетворённо произносит он, и, вытащив пальцы, вводит их снова.
Мои щёки пылают от стыда, ещё никто и никогда не делал со мной ничего подобного. А особенно неловко становится, когда мне на глаза попадается его эрегированный член. Он не слишком большой, но явно больше среднего. И всё это скоро окажется во мне? Какой ужас…
Заметив, что я смотрю на него, Влад ухмыляется. Бросив пузырёк с лубрикантом, склоняется надо мной. Шею обдает горячим дыханием. Опускается ниже и проводит языком по соску на правой груди, втягивает его ртом и с причмокиванием отпускает. Целует вторую грудь.
– Я не хочу, – не теряя надежды, говорю я. Его это только забавляет.
– Меня не интересует, чего ты хочешь, – отвечает он, снова разводя мои колени.
"Сейчас он сделает это, сейчас мне будет больно, пожалуйста, только не резко", – зажмурившись, в мучительном ожидании, тихо шепчу я, и в эту же секунду откуда-то из коридора доносится грохот. Мы оба напрягаемся.
– Что там такое? – спрашивает Влад, стиснув зубы.
Сразу после этого раздаётся громкий, настойчивый стук в дверь.
– Твою ж мать! Кому что надо?
– Открывай, быстро! – это Герман, и, судя по голосу, он очень зол.
Влад спрыгивает с кровати и натягивает свои узкие боксеры, а я быстро прикрываюсь простыней. Страх холодными щупальцами подбирается к моему сердцу. Герман явно пришел не для того, чтобы пожелать брату спокойной ночи. Что-то случилось, и, вероятнее всего, с Ликой. Поддавшись желанию стать невидимкой, я укрываюсь с головой и, затаив дыхание, слушаю. Влад открывает дверь и спрашивает брата, что случилось.
– Лика, – тяжело дыша, отвечает Герман, – эта сучка сбежала.
– Ты издеваешься? Как она могла сбежать?
– Да откуда я знаю, как? Сбежала и всё, ключи нашла, я не знаю, входная дверь открыта, её нигде нет! – рычит на Влада брат, почти срываясь на крик. – Так, быстро оделся и пойдём искать.
– Понял, – спокойно отвечает Влад. – Дай минуту.
Этого не может быть. Лика сбежала… И, конечно же, не посчитала нужным сообщить мне о своих планах. Пока Влад одевается, я всё ещё лежу под простыней, разрываемая смешанными чувствами. Мне страшно за подругу, что они сделают с ней, когда найдут. А я не сомневаюсь, что они найдут ее. И как ей удалось убежать, да еще и так быстро. Скорее всего, она видела, куда Герман положил ключи от комнаты и входной двери, и выкрала их, как только он уснул. Влад, занятый мной, ничего не услышал. Криков тоже не было, значит, она не попала в капкан. Теперь, наверное, бежит по холодному лесу босиком, сходя с ума от страха. Если братья всё же не догонят ее, вероятны два исхода событий: они соберутся и исчезнут вместе со мной, либо же оставят здесь. Не меня. Моё тело…
Глава 6
Влад быстро одевается и уходит молча, заперев дверь на замок. Всё, что мне остается – ждать. Ждать и тешить себя надеждами, что сегодня не прольётся чья-либо кровь.
Ох, Лика, что же ты натворила. И ведь как-то умудрилась сбежать, хотя нужно было всего-то достать ключи. Оставила меня… Но я не могу винить её в том, что она сделала, подруга спасала свою жизнь, а в этом деле обычно каждый сам за себя, если нет других вариантов. Если разобраться, у нас их действительно почти нет, а чтобы получилось, нужно не просто хорошенько подумать, но и так, чтобы сложились обстоятельства.
Как хорошо, что, помимо дурацких платьев, нам купили одежду, в которой удобно ходить дома. Надеваю футболку, лёгкие спортивные брюки и просто жду, периодически поглядывая в окно. Не знаю, зачем, ибо за ним ничего не видно, кроме темноты, сквозь которую проступают силуэты раскачивающихся от ветра деревьев, но меня это немного успокаивает. Однако этого мало, и вскоре я начинаю нарезать круги по комнате. Бесцельное хождение не избавляет от гнетущих мыслей, и я решаю изучить эту комнату, а точнее исследовать на предметы, которые в дальнейшем смогут мне пригодиться.
Первым делом проверяю, конечно же, шкаф. Внизу есть выдвижные ящики, и я открываю их по очереди, чтобы испытать одно лишь разочарование – здесь нет ничего, кроме носков и нижнего белья, в том числе и того, что приготовлено для меня. Нижний ящик абсолютно пуст. Открываю створки шкафа и проверяю все карманы на его висящей на плечиках одежде. В чёрном пальто ничего нет, кроме зажигалки. В темно-коричневой кожаной куртке лежит какая-то бумажка. Уже что-то. Но ничего полезного она в себе не несёт – это всего лишь чек из магазина одежды. Изучив его, узнаю, что они покупали вещи в торговом центре на окраине города, потратили немаленькую сумму и расплатились картой, оформленной на имя Шольц Германа. Свернув чек, как было, убираю его обратно в карман куртки и иду проверять письменный стол. В верхнем ящике нахожу папку с документами.
А вот это уже поинтереснее. Здесь лежит паспорт Влада, если быть точнее, Шольца Владислава Альбертовича, рождённого в мае девяносто девятого года, прописанного в городе Чита. Здесь так же лежит договор аренды, который они заключили ровно две недели назад. Прочитав его, узнаю, что это вовсе не жилой дом, а что-то вроде гостиницы, где каждые комнаты сдаются отдельно. Вот, почему здесь так много санузлов. Неизвестно, только зачем его построили здесь, в глуши. Возможно, надеялись, что люди, желающие побыть в тишине, клюнут на данное местечко, и провалились, поэтому сдали весь дом относительно недорого.
Может, кто-нибудь из хозяев дома захочет наведаться сюда с проверкой? Даже если так, надеяться на это нет никакого смысла.
Осмотр комнаты не дал никаких результатов, но я на это и не рассчитывала. Было бы странно, если бы где-нибудь на видном месте лежали дубликаты ключей. А если лежат спрятанные, и я их найду, сбежать всё равно не получится, и Влад обязательно их перепрячет.
Нужно признать, что после побега Лики у меня нет никаких шансов выбраться отсюда.
Где-то через полчаса они возвращаются. Слишком быстро, значит, Лику нашли. Я знаю, что не должна так думать, и мне очень стыдно за свои чувства, но где-то в глубине души я рада тому, что её вернули. Один бог знает, что эти двое сделали бы со мной, если бы им не удалось найти её. Услышав шаги, я прислоняю ухо к двери, с замиранием сердца слушая, что творится в доме. Однако какое-то время царит тишина, пока кто-то не подходит к двери этой комнаты. Быстро возвращаюсь к кровати и ложусь.
Влад один. Тяжело вздыхает, и я слышу приближающиеся к кровати шаги.
– Эй.
Поднимаю голову и вижу перед собой его искаженное гневом лицо. На улице идёт дождь, он весь вымок с головы до ног, особенно брюки в районе щиколоток. Одного я не могу взять в толк – он одет в тонкую футболку, неужели в таком виде бегал по лесу и совсем не замёрз? Спрашивать не решаюсь, он и без того очень зол.
– Вставай, – грубо говорит мне, и я подчиняюсь. Какое-то время парень молча смотрит на меня и не предпринимает никаких действий, но когда я замечаю его руки, крепко сжатые в кулаки, внутри поднимается волна страха. В доме тишина, но Герман явно в скором времени отыграется на Лике, а Владу ничего не останется, как выплеснуть свою злость на меня.
– Стоит тебе только открыть рот, знаешь, что будет? – спрашивает он сквозь зубы.
Это ничто иное, как провокация. Он ведь пообещал не трогать меня, если буду хорошо вести себя, а теперь у него чешутся руки. Что ж, я не доставлю ему такого удовольствия.
Быстро киваю головой, опустив взгляд.
– Ой, да пошла ты.
Махнув рукой, направляется к шкафу и нервно перебирает свои вещи. Переодевается в чистые брюки и чёрную рубашку, словно собрался на свидание. Если он сейчас уйдет, я буду только рада. Только бы узнать, что с Ликой. Однако спрашивать я не решаюсь, но в этом нет необходимости. Влад, ничего не говоря о своих намерениях, выводит меня из комнаты, мы спускаемся и попадаем в комнату, вход в которую находится прямо под лестницей. В этом месте я еще не была. Это большая гостиная, с диванами, обитыми кожей и большим телевизором. Герман уже здесь, стоит, засунув руки в карманы, а перед ним на диване сидит Лика. Я была права, она убежала босиком, и теперь её ноги все в грязи и мелком мусоре от деревьев, полупрозрачная сорочка вся промокла, выбившиеся из пучка волосы прилипли к лицу. Она обнимает себя обеими руками, дрожит всем телом и тихо всхлипывает, колени плотно сжаты, голова виновато опущена. Ещё бы, Лика не такая уж глупая, какой кажется, она явно понимает, что понесёт за собой её поступок.
Влад, грубо схватив меня за плечо, садит на один из диванов, сам подходит к Лике. Герман оборачивается и, бросив на меня взгляд, говорит:
– А теперь посмотри, что будет, если тоже задумаешь нечто подобное.
– Пожалуйста, – жалобно, сквозь слёзы, произносит она. – Это больше не повторится. Я обещаю, я буду делать все, что вы скажете.
– Конечно, не повторится, и вы обе будете делать всё, что мы скажем, – ухмыляется Герман. – Вообще, каюсь, это моя оплошность, моя вина, и перед вами девушки, и перед тобой, брат. Будь я немного осмотрительнее, этого бы не случилось. Но за любым проступком должно идти что? Правильно, наказание. Вы уж простите, но без этого никак. Что скажешь, Влад?
– Скажу, что ты полностью прав, – отвечает парень. Герман приближается к Лике и становится рядом с братом.
Буквально на секунду мне показалось, что в руке мужчины сверкнул нож, но этого достаточно, чтобы испугаться до смерти. Раздается громкий шлепок и сдавленный вскрик Лики, а я вжимаюсь в диван, вне себя от ужаса.
Вскоре до меня доходит, что сверкнул вовсе не нож, а бляшка от ремня. От ударил её ремнем, как разъярённый отец провинившегося ребенка. Неплохая альтернатива плётке, можно причинить неслабую боль, особенно если бить по лицу.
Снова удар. Подруга заливается слезами, громко рыдает от боли, а я ничего не могу сделать. За этим ударом следует ещё один. И ещё один.
Влад стоит рядом и спокойно наблюдает за происходящим. Очевидно, это приносит ему удовольствие, и необходимость почесать об кого-нибудь свои руки отпала.
"Какие же вы мрази", – так и хочется встать и выплюнуть им это в лицо. Обоим, несмотря на то, что бьёт только один.
– Хватит, пожалуйста! – кричит Лика, и с каждым криком, с каждым ударом моё сердце сжимается все сильнее. Я больше не могу смотреть на это, слышать это, сидеть, сложа руки, наблюдая за издевательствами. Зная, что после того, что я сделаю, получу свою порцию ударов, решаю вмешаться. Подбегаю к ним и встаю между Германом и Ликой, но не успеваю ничего сделать, потому что в тот же момент получаю удар в живот такой силы, что моё тело, словно я ничего не вешу, срывает с места, и я, ударившись о стену, приземляюсь на твердый пол. Боль пронзает все тело, особенно бок, ребра и живот. Трудно вдохнуть, кружится голова, и кажется, что я вот-вот потеряю сознание.
– Суки! – кричит Герман. – Чёртовы суки!
Ремень летит куда-то в сторону, а Герман размахивается и бьёт Лику уже кулаком в лицо с такой силой, что она падает с дивана на пол и больше не подаёт признаков жизни.
Что я наделала…