Мария Лунёва
Ритуал для призыва профессора
Пролог
– Десять лет! – в моей голове одновременно звенели гнев и обида. – Мы встречались десять лет, с первого курса сидели вместе на лекциях. Вместе получили дипломы, поступили в аспирантуру. Я за тебя ночами кандидатскую писала, пока ты неизвестно где болтался. А теперь ты заявляешь мне, что нам нужно расстаться!
Сидящий напротив меня Леша даже не поморщился, на его лице крупными буквами была прописана вселенская скука.
– Я не виноват, что ты оказалась такой непроходимой дурочкой. Смотреть хорошенько надо было, с кем встречаешься! – издевательски ухмыльнувшись, он подался чуть вперед. – Я разве обещал на тебе жениться или еще какие планы нашего будущего строил?
Ярость окончательно затопила мою душу. Если бы мы не сидели в людном кафе… Если бы не посторонние зрители наших разборок, я бы уже расцарапала ему лицо.
– Десять лет, Леша! – шипела я змеей, глотая комок в горле. – Десять лет вместе. Я тебе нужна была только для получения степени? Как рабсилу меня держал? А теперь не нужна стала? Может… У тебя все это время еще кто-то был?
Мой бывший жених картинно приподнял брови. Его красивые карие глаза блеснули озорством, таким неуместным в данной ситуации.
– А ты что, верила в мою верность? – мужчина сокрушенно покачал головой. – Холодова, ты с мозгами дружишь? Да с тобой, синим чулком, импотентом стать можно! У тебя же одна наука на уме. Ты же спишь с учебниками по анатомии. И ничто тебя так не заводит как продольный разрез печени на макете. Очнись уже, Холодова, ты не женщина, а ученый. На таких, как ты, не женятся, их используют для карьерного роста. Плечи у тебя крепкие, шея тоже. Вот меня же десять лет на себе тащила.
Алексей издевательски засмеялся. А я вдруг четко осознала свою никчемность.
Неужели я кажусь такой со стороны?
Бред, ну бред же.
Как и всем молодым женщинам, мне хочется и любви, и тепла. Я не только о карьере, но и о семье мечтала. В этого мерзавца с первого курса влюблена. А получается, что вся моя сознательная взрослая жизнь оказалась обманом.
Мой привычный мир дал трещину, которая, разрастаясь, грозила разрушить все вокруг.
– Леша, что ты говоришь?! Я же люблю тебя, как ты можешь так спокойно кидать мне в лицо такие слова! – слезы подступили к моим глазам. – Неужели я для тебя никогда ничего не значила? Ты же клялся, что любишь. Ты мой первый и единственный мужчина. Леша, за что ты так со мной? За что?
Он отпрянул и поморщился. Может что-то и шевельнулось в его душе, но виду он не подал. Так и смотрел на меня, как на дурочку простодушную. И это не шутка, и не розыгрыш. Меня действительно подло использовали. Много лет морочили мне голову и глумились над моими чувствами.
– Неужели не любил? – шепотом потерянно пробормотала я, хотя и так знала ответ. – Все ради кандидатской степени? Ты ведь о ней с первого курса мечтал. Она так была важна для тебя, что ты пошел на такую подлость? Леша, ты как живешь с такой гнилой душой? Ты сам себе не противен?
Подняв чашечку, он сделал небольшой глоток уже остывшего чая. Ничего в нем не указывало на покаянность. Как я вообще могла любить такого! Я же на все ради него была готова. А он таким подонком оказался.
Куда же мои глаза смотрели?
Сама виновата, так легко дала себя обмануть. А ведь он, и правда, никогда не говорил ни о браке, ни о семье. В душе все остыло и онемело. Я сама во всем виновата.
– Ладно, Холодова, если ты уже сама все поняла, то я тебя оставляю. Спасибо за все! Ты полностью оправдала все мои надежды. Но впредь постарайся не быть столь наивной. Накапливай опыт, так сказать! – посмеявшись, он поднялся и двинулся на выход.
– Подонок! – шепнула я ему вслед, но Леша уже меня не слышал.
Высокий статный молодой человек приковывал взгляды девушек. Как же я раньше не поняла, что он из себя представляет. Ведь получается, он десять лет водил меня за нос. Играл на чувствах, использовал в своих целях.
А я…
– А я дура! – ругнулась я тихо.
Так мерзко стало. Все слова, что он сказал мне, сейчас казались правдой.
Я тряпка, заучка, синий чулок.
Ругая себя мысленно, боялась только одного: что сейчас расплачусь в общественном месте и совсем потеряю всякое к себе уважение. Официантка и так подозрительно на меня поглядывала. Тяжело вздохнув, я жестом призвала ее.
– Хотите расчет? – уточнила она, глупо хлопая наращёнными ресничками.
– Пирожное с вишней и принесите счет, пожалуйста, – буркнула я, не поднимая глаз.
Официантка скрылась, а я бестолково принялась рассматривать людей вокруг. Рядом со мной за столиком сидело несколько молоденьких девушек-хохотушек. Они бурно что-то обсуждали, давясь смехом. Чуть дальше – мило держалась за руки явно влюбленная парочка. А у самого окна пила сок пожилая дама странного вида. Вот вроде обычная цыганка, но что-то в ней казалось неправильным. То ли манера держать стакан с оттопыренным мизинцем, то ли слишком цепкий умный взгляд, которым она окинула меня с ног до головы. Заметив внимание к своей персоне, женщина встала и направилась в мою сторону.
Вот только этого и не хватало.
На душе и так выжженная дыра. Мысленно подобравшись, приготовилась вежливо выпроводить дамочку обратно за ее столик.
– Добрый вечер, – поприветствовала она меня чуть скрипучим неожиданно старческим голосом, – хотя вижу, что вечер и не особо добрый.
Вздохнув, максимально вопрошающе глянула на незваную собеседницу. Не проняло. Женщина удобно устроилась на стул, на котором еще несколько минут назад сидел Леша.
Незаметно подошедшая со спины официантка поставила передо мною голубенькую тарелочку с пирожным и положила сбоку небольшую кожаную папку, в которую вложила счет.
– Вы что-то хотели? – прямо спросила я у старушки-цыганки, как только официантка отошла от стола.
– Хотела, – по-доброму улыбнувшись, ответила она, – поговорить, нам, старикам, в нашем возрасте только и остается, что беседы вести.
– О чем беседовать? – накопленное раздражение грозило выплеснуться, – мы даже незнакомы.
– А разве для того, чтобы просто поговорить, нужно быть знакомыми? – искренне удивилась она, – напротив, милая девочка, для того чтобы душу вывернуть наизнанку годится только незнакомец. Вот ты поделишься со мной бедой своей, я выслушаю тебя, а потом разойдемся в разные стороны. Ты – направо, я – налево, и каждый останется при своих мыслях. Тебе легче станет, а я почувствую себя все еще кому-то нужной.
Услышав такие рассуждения, я неожиданно даже для себя не удержала слезы. Мелкими капельками они скатились по щекам и упали на пирожное.
– Мы с Алексеем познакомились еще во время поступления в ВУЗ. Попали в одну группу и сразу же стали встречаться. Я влюбилась в него без оглядки. На остальных и не смотрела. Красивый, внимательный, мечта любой девчонки. Училась за нас обоих. Писала ему контрольные и рефераты. Для себя так не старалась. Бегала на свидания. На втором курсе наши отношения перешли на новый уровень. – Шмыгнув неприлично носом, я посмотрела на собеседницу, она внимательно меня слушала. – Вы ведь понимаете меня?
Женщина кивнула и чуть сжала мою ладонь.
– Понимаю, милая. Ой как понимаю, – запричитала она. – Вот такие мы, женщины, сердце раскрываем без оглядки и зла не видим.
– Не видим, – согласилась я с ней. – Неделю назад мы защитились и получили степени кандидатов биологических наук. И я стала ему не нужна. Представляете, он так мне и сказал. Мол, я свое дело сделала и могу быть свободна. Как можно быть таким черствым? А я не лучше, – голос предательски дрожал. – Платье свадебное присмотрела, об ипотеке разузнала. Думала, поженимся, купим квартиру, родим ребеночка и заживем. Да не нужна была мне эта степень! – в сердцах призналась я. – Просто не хотела от него отставать, жила его мечтами. Даже физиологию выбрала, потому что он захотел по этому направлению исследования вести. А я всегда ботанику больше любила. И что теперь делать? Что? Как жить? Как теперь работать и каждый день встречаться с ним в коридорах, сидеть в одном кабинете? Как?
Я с такой мольбой посмотрела на женщину! Словно она знала все ответы на мои вопросы. Глупо, но я ожидала от нее помощи. Совета. Мудрой подсказки.
– Никак, – горестно вздохнула она. – Никак, девочка. Увольняйся. Уходи с работы и беги подальше. Что тебя держит здесь? Родители или друзья?
– Ничего! – встрепенулась я. – Меня бабушка растила, но ее не стало год назад. Подруг близких нет. Да и собственности никакой, машина только. Купила ее, чтобы бабушку по больницам возить. Она болела долго, а последние два года жизни передвигалась с трудом.
– Тяжелая у тебя судьба, – пожалела меня новая знакомая. – Уезжай от него подальше. Не даст он тебе жизни. Погоди, месяцок пройдет, появится работа, так и повесит ее на тебя по старой памяти. И счастье построить не даст. Побоится, что уведут тебя и станешь для него недосягаемой. Уезжай!
– А куда? – растерянно уточнила я, понимая, что ее слова близки к истине.
Алексей не даст мне жизни. Так и будет вешать на меня всю бумажную работу, ведь даже лекции и поурочные планы я для него писала. Он же и не знает, как это делается. А если откажусь, так завкафедрой на меня примется наседать и заставит составлять УМК для Алешеньки.
Бежать надо с работы, менять ВУЗ, а еще лучше – город.
Начинать жизнь заново и даже не вспоминать о последних десяти годах.
– Куда же мне ехать? – снова спросила я, но уже куда более уверенно.
– Так городов много, милая, – легко отозвалась женщина и пригубила стакан с соком. – Да хоть куда.
Кивнув, почувствовала хоть какое-то облегчение. Приведу свои дела в порядок, уволюсь и уеду. В каждом крупном городе есть ВУЗы, в которых, как всегда, не хватает преподавателей. А я к тому же еще и кандидат биологических наук. Это чего-то да стоит. Начну все сначала. Встречу мужчину, достойного и преданного. И все у меня будет: и любовь настоящая, и семья, и дети.
Все у меня будет хорошо!
– Правильно, милая, так и надо. Как решила, так и делай, – словно моим мыслям вторила собеседница. – Ну что, давай прощаться?
Опустив глаза, я обнаружила, что уже съела пирожное и даже не заметила этого. Пожав плечами, вложила деньги в папочку, оставив немного чаевых, и поднялась.
– Спасибо вам за поддержку! – искренне поблагодарила я, – Вы даже не сомневайтесь, что кому-то нужны. Вы мне сейчас так помогли. Если бы не вы, мысль о переезде и не пришла бы мне в голову. Так бы и мучилась. Спасибо вам за доброту!
– О, милая, – пожилая женщина странно, как-то по-девичьи, похлопала ресничками, – ты еще поблагодаришь меня позже. Вот как приедешь на новое место, устроишься и вспомнишь старушку добрым словом. Главное, не пасуй и знай себе цену. Ты молодая, красивая, умная и достойная.
Подхватив свою куртку со спинки стула, я вышла из кафе. Обернувшись, помахала на прощание в окно женщине, которая все еще сидела за столиком и попивала сок, забавно оттопыривая мизинец. Склонив голову набок, она послала мне прощальный воздушный поцелуйчик.
Хорошая женщина, жаль, имя не спросила. Хотя в том и вся прелесть нашего знакомства, что, подлечив мою душу, она так и осталась неизвестной доброй милой дамой.
Глава 1
– Холодова, значит, сплетники не врут, все-таки увольняешься?
Коллега с кафедры общей химии, ухватив меня за рукав блузки, пытливо всматривалась в лицо, боясь упустить хоть слово из моих уст. По правде говоря, она и есть первый разносчик правдивых и вымышленных слухов нашего института, но не признаваться же сейчас ей в лицо о моей осведомленности на ее счет.
Оптимистично улыбнувшись, я нацепила маску вселенского счастья и закивала головой так усердно, что пара прядок выбилась из строгой прически и опустилась на глаза.
– Да, я, собственно, уже и все подписи собрала, вот сейчас УМК из кабинета заберу и все.
– Конечно, обязательно возьми себе копии всех лекций, практик, тестов. На новом месте они очень пригодятся. Чего заново создавать то, что есть.
– Я тоже так подумала, Антонина Федосеевна, поэтому, прежде чем сдать все методисту, с каждой бумаги копию сняла. У меня же тесты на каждую тему, вопросы для устных опросов, контрольные разработаны. Лекции расписаны для каждой специальности. Оставлять жалко. Я, признаться, и рефераты студентов забрала.
Да-да. Я все сгребла, что только можно было. И не потому, что у меня не было электронного варианта всего этого учебно-методического добра.
Нет! Причина была мелка и цинична. Я банально мстила.
Алексей никогда себя не утруждал написанием лекций. Он даже не ведал, как поурочный план составляется. Все за него делала влюбленная глупышка в моем лице. А вот теперь, увольняясь, я сгребла и свои, и его бумаги. Все, что сдаётся методисту, у него же и останется навечно. Эта бюрократическая скряга ни бумажки ему не выдаст. И останется он ни с чем. Придется ему садиться за компьютер, брать в руки методички по педагогике и учиться тому, что должен был еще со студенческой скамьи знать.
Вот и отольются ему хоть немножко мои бессонные ночи, когда я не только весь комплект УМК по «Анатомии человека» для себя создавала, но и по «Физиологии» для этой продуманной твари. А теперь он вспомнит о своей липовой невесте и еще долго не забудет. Лекции и практики не за один день пишутся, преподаватели годами их нарабатывают и переписывают. Теперь и он, наконец, погрузится в свою работу с головой.
И ничуть мне не совестно за свою подлость. Ни капельки не стыдно!
– Ну, ты главное, не переживай, Ирина, – решила подбодрить меня коллега. – Ты девушка молодая, и тридцати еще нет, а уже кандидатскую защитила. Голова у тебя светлая – нигде не пропадешь. Ты уже нашла новую работу?
– Еще нет. Решила в другой город перебраться, – призналась я. – Вещи уже в машине, ключи от квартиры тётушкиной подруге передала, она следить за ней будет. Сейчас сдам обходной лист и в дорогу.
– Это ты прямо смело все в жизни повернула, – поразилась Антонина Федосеевна. – А Алексей как же? Расстались?
– Расстались, – оглядевшись, я заприметила еще пару женщин, идущих в нашу сторону. Поболтать они тоже любили, так что самое время убегать, иначе застряну тут надолго. – Ну, пора мне. Давайте прощаться.
Пока уже бывшая коллега не опомнилась, горячо ее обняла и, подхватив удобнее гору папок, рванула в сторону методического кабинета.
* * *
Распахнув нужную дверь, я, прогибаясь под тяжестью документов, еле дошла до ближайшего стола и свалила на него папки.
Тут меня ожидал неприятный сюрприз. Возле методиста крутился Алексей и явно пытался чего-то от женщины добиться. Но грозная хозяйка кабинета сидела с каменным лицом и позиций не сдавала.
Никак понял уже, что папочки его я умыкнула и уже надежно припрятала в машине. Прибежал выпрашивать копии из методкабинета. Что ни говори, а скользкий тип. Как я могла не замечать столько лет его гнилое нутро. Это насколько нужно быть слепой, чтобы искренне любить вот это.
Даже жалко себя стало.
И поделом мне, умнее буду. Правильно он сказал, нужно опыт накапливать и смотреть, с кем отношения строю.
– Холодова! – методист, заприметив мой груз, легко для ее полной комплекции подскочила с места и прыткой походкой молодой девочки поплыла в мою сторону. – Я все думаю, когда же ты с обходным листом ко мне придешь.
– Ой, Клавдия Ивановна, я вас напоследок оставила, знаю же, что вы добросовестно все проверите и примите, – растеклась я в любезностях.
А что! Тут дерзить никак нельзя, а то с папками еще месяц бегать буду, поправляя цели и задачи в методичках к практическим занятиям.
– Ирина, может, все-таки передумаешь? Нам молодые специалисты нужны, – методист попыталась последний раз отговорить меня увольняться с работы.
– Нет, Клавдия Ивановна, я уже и вещи собрала, и подписи поставила. Не передумаю. И у вас еще остается уйма преподавателей. Вот, например, Алексей Николаевич! Молодой и перспективный.
Лицо методиста перекосило. Уж кто, а она точно знала, какой он «перспективный». Я же за него все три года аспирантуры документацию таскала. Даже практическое занятие, которое посещал наш методист, для него разработала. А потом ему все разжевывала. И все равно он провел его абы как, забыв даже тему занятия на доске обозначить.
Не говоря больше ни слова, Клавдия Ивановна раскрыла некоторые папки, особо не вчитываясь в их содержание, полистала. А потом с довольной улыбкой, одним широким росчерком поставила свою подпись на обходной лист.
– Ну, удачи тебе, Ирина, на новом месте, – искренне пожелала она мне, – а если не сложится, так возвращайся. Думаю, примут тебя обратно с распростертыми объятиями.
– Спасибо, Клавдия Ивановна, за добрые слова!
Бросив последний взгляд в сторону Алексея, который, казалось, со стенкой слиться пытался, выскочила в коридор. Может, все-таки совесть проснулась в бывшем, мог ведь потребовать свои документы. Хотя вряд ли, понимал, что ничего я ему не отдам, а надавить на меня нечем. Видимо, знает, как все вернуть, или надеется разжалобить методиста.
Что-то больно кольнуло в груди, даже отомстить ему не могу. Обидно и горько. И стыдно за себя, за то, что позволила так с собою поступить.
Но все уже в прошлом. Нужно оставить весь этот груз здесь. Впереди новый город, новая работа и новая жизнь. Встречу еще достойного и полюблю. А сейчас осталось только сдать обходной лист в деканат.
И все, я свободна!
Только на душе остался гаденький осадок. Все, что я считала важным в жизни, оказалось пылью. Стер ее и ничего более нет. Ни семьи, ни любимого, ни друзей, ни дома, ни кота, ни собаки – ничего нет, даже кактуса в горшке.
* * *
Через два часа я уже катила по трассе в сторону соседней области.
Слушая музыку и бойкие разговоры ди-джеев радио, я неспешно ехала по правому ряду, не мешая остальным участникам дорожного движения.
Хорошее настроение, которое я так тщательно поддерживала в институте, растаяло без следа. Оставшись наедине с собой, вынуждена была снять маску уверенной женщины, у которой все схвачено, и признаться еще раз в том, что я самостоятельно загубила свою жизнь.
Винить еще кого-либо несправедливо и глупо.
Алексей никогда не обещал на мне жениться, не дарил подарков и цветов, не водил в ресторан. Да, я знала его родителей, но ко мне они относились просто, как к знакомой их сына. Я была представлена лишь тем друзьям, с которыми нас связывала работа.
Придумав себе отношения, я уверовала в их серьезность и разрешила использовать себя по полной.
Вот такая я глупая наивная женщина.
Отдала десять лет своей молодости мужчине и даже не поплакала по поводу разрыва с ним. Напротив, я словно крылья обрела. Свободной стала, почувствовала себя молоденькой девушкой. Хотя в двадцать восемь лет еще месяц назад казалась себе старухой. А теперь еду непонятно куда с двумя чемоданами. Как решилась на такую авантюру?!
Я сама себя не узнавала.
* * *
Ближе к вечеру накатила такая страшная сонливость, что стало понятно – не доеду я до нового места сегодня. Глаза слипались. Голова, как ватой набитая, гудение в ушах.
Не выдержав, притормозила на стоянке для грузовых автомобилей и заглушила свою металлическую лошадку. Моя девочка досталась мне за сущие копейки. Но машина оказалась крепкой: оцинкованный кузов не гнил, а своевременное обращение на СТО к мастерам сохраняли движок и прочие внутренности моей лошадки в норме в течение уже без малого пяти лет. Эту машину дедок-сосед еще до моего рождения пригнал из Европы. А как ездить совсем на ней перестал, так мне и продал. И стала она частью нашей семьи, а теперь и вовсе одна она у меня и осталась.
Родители погибли еще в моем глубоком детстве.
Я их и не помнила толком. Мне было пять, когда они пошли с друзьями в поход на два дня и не вернулись. Спустя неделю их нашли мертвыми в лесу у озера за сто километров от дома. Причина смерти – отравление ядовитыми грибами. Неопытные туристы перепутали опята с галериной окаймленной. И сварили из нее на костре ужин – грибной суп. Почувствовав сильное недомогание, горе-туристы решили лечиться марганцовкой. Устроившись на ночлег, больше никто из них не проснулся. Их так и нашли в спальниках в палатках. Эта ошибка стоила жизни шестерым молодым людям, среди которых оказались и мама с папой.
Нелепая глупая смерть.
Бабушка тяжело перенесла потерю младшей дочери. Тетя Алла, к тому времени уже с нами не жила, уехав далеко на юг. И лишь я давала смысл пожилой женщине жить дальше, наполняя ее будни хлопотами, небольшими проблемами и радостным смехом. Дед с головой ушел в работу. Родители отца отдалились и потеряли с нами всякие контакты. Так и жили. Бабушка опекала меня, водила за руку в школу и встречала у дома. Готовила вкусности, а со временем научила кашеварить и меня. Мне не в чем упрекнуть бабушку, она заменила и отца, и мать. И я очень ее любила и деда, конечно.
Я не понимала, почему все с таким сочувствием иногда поглядывали на меня и называли сиротой.
Подростковый период тоже прошел безболезненно. Бабушка водила меня по секциям и кружкам, пока я, наконец, не остановила свой выбор на простом «живом уголке». Мне понравилось возиться с животными и цветами. Со временем увлечение стало серьезным и после получения аттестата, я уже знала, что стану биологом.
Ни разу о своем выборе я не пожалела.
К сожалению, и горе в моей жизни случалось. Беда пришла в наш дом, когда я уже училась на третьем курсе. Внезапно умер дедушка. Инсульт. Похороны, поминки, – все это подкосило здоровье бабушки. Она слегла, а еще через полгода у нее диагностировали рак. Словно приговор вынесли.
Я надеялась на чудо до последнего дня. Получила права и возила любимого и родного человечка по врачам. Устроилась на работу посудомойкой в кафе рядом с домом. Лишь бы деньги были на препараты и обследования. Но все оказалась напрасно. Болезнь победила. Бабушка ушла.
Об этом периоде моей жизни я вспоминала с содроганием.
Уколы, приступы, запах лекарства и… нет, о таком лучше забыть.
Возможно, поэтому я так ухватилась за Алексея. Кроме него просто никого не осталось. Решила, что у нас настоящая любовь. А оказалось, что между нами женская наивная простота и тонкий мужской расчет.
Но ничего, доберусь до тёти и заживу!
* * *
Ночь я встретила на стоянке. Дремля, я все же не смогла полностью расслабиться. Темнота кругом, разговоры дальнобойщиков, которые оставили фуры совсем рядом с моей машинкой. Все это немного пугало и нервировало. Не выдержав, я все же завела мотор и выехала со стоянки. Лучше потихоньку катиться вперед, чем трястись всю ночь, как заяц. И не высплюсь, и вся изведусь.
Спустя примерно час сон снова одурманил голову. Я не понимала, что со мной происходит. Словно туман сознание пеленал. В попытке хоть немного взбодриться, отпила из бутылки минералку и раскрыла пакетик с сухариками. Не помогло.
Сон одолевал, а останавливаться было страшно, обочины слишком узкие и на удивление неестественные. Спохватившись, я, наконец, присмотрелась к окружающему ландшафту.
Пустота, словно вокруг меня темный туман.
Ни деревьев, ни домов, только дорога и узенькая песчаная полоса обочины. А дальше ничего – мрак кромешный. И тут до меня дошло, что с уже несколько минут я не видела ни одну машину, ни на встречной полосе, ни обгоняющую меня. А ведь трасса оживленная. Накатил страх удушливой волной. Резко нажав на тормоз, я остановилась прямо посреди дороги.
Темно и необычно тихо.
Может, свернула не туда?
Нет, я вообще никуда не сворачивала. Трасса прямая. Что происходит?
А может ремонт дороги, и я не заметила знаков?
Бред. Тут бы все освещено было, к тому же на трассах во время ремонта рабочие даже ночью трудятся, и светофор временный ставят, и знаки ограничения скорости не заметить невозможно.
Да где тогда я?
Дернув дверь, я выбралась наружу. Осмотрелась, прислушалась.
Тихо.
Неестественно тихо, ни отдаленного шума, ни стрекота насекомых. Даже ветра не слышно. Как в вакууме.
Я крадучись подобралась к обочине и всмотрелась вдаль. Такого ужаса я не испытывала никогда. Истошно завизжав, качнулась. Высоты боялась всегда, а сейчас я всматривалась в бездну под собой.
Дорога широкой полосой парила в пространстве, а вокруг – пустота.
Сглотнув, плюхнулась на пятую точку. По моему затылку в панике скакали мурашки размером со слона и верещали о том, что всем нам конец. Пересилив свой страх, я на четвереньках, пятясь задом, отползла от обочины. Вскочив на ноги, добралась до машины и забралась внутрь, заблокировав дверь для верности.
Руки тряслись, во рту пересохло, перед глазами все плывет.
Мозг требовал от тела незамедлительно упасть в глубокий обморок и наотрез отказывался анализировать происходящее. Но вместо того, чтобы слечь в беспамятстве, замерла истуканом, вцепившись в руль, и даже смотреть по сторонам боялась. Сознание доставало из глубин памяти все фильмы ужасов и триллеры, что я просмотрела хоть раз в жизни, и искало в их сюжетах схожие моменты. Но вместо понимания того, что же со мной случилось, память демонстрировала картинки со всякими страшностями, вводя меня в ступор и заставляя трястись еще больше.
«Может, я сплю и это дурной сон? Да, правдоподобный и несуразный, но все же сон!» – поймав за хвост эту мысль, обрадовалась было, но тут же одернула себя.
Слишком все реально ощущается и мысли четкие. Опустив взгляд на свои ладони, сосредоточилась. Я отчетливо могла рассмотреть линии на них, что во сне практически невозможно сделать.
Чтобы окончательно убедить себя в том, что я не сплю за рулем, катясь по трассе, ущипнула руку. Стало больно, да и кожа покраснела, значит, все явь. Я невесть где и ни пойми, как сюда попала. Не нужно было уезжать с автостоянки, заночевала бы там, а утром отправилась в дорогу.
Дернул меня черт поехать ночью.
