Мария Лунёва
Контрабандистка с красным дипломом
Со стороны трещины послышался металлический скрежет. Сердце екнуло, а душа в пятки ушла. Нет, мне ну никак нельзя умирать. А как же путешествия? А как же своя земля, и дом, и сад? Скрежет повторился, и мое самообладание покинуло меня. В панике уставилась на противоположную стену, ожидая, что вот-вот той просто не станет.
Но нет…
Кто-то аккуратно разрезал обшивку с той стороны. С той стороны!!! Как только смелости хватило выбраться в открытый космос, да еще и на такой скорости. Ну и пусть там внешние щиты, это мало чем поможет, если от корабля отлетишь. А потом до меня дошло…
Нет, не так…
До меня ДОШЛО, что это меня спасать идут!!!
Меня. Кто-то ради меня туда полез. Не знаю, кто это, но расцелую, если спасет. Поднявшись на ноги, я приготовилась, вот не знаю к чему, но я на все готова.
Проделав в стене огромную дыру, в отсек влетел только один субъект. Мощный, но не Лэксар. Это я сразу поняла. Затянутый в скафандр мужчина скрывал лицо, но что это орш, поняла сразу. Насколько позволяли тросы, я подбежала к нему. Меня оперативно быстро облачили в прочный скафандр. При этом даже баллон с кислородом, не отнимая от лица. Да и не отодрал бы он его. Маска, похоже, примерзла к коже. Тут стало так холодно с момента моего заточения, что даже ресницы заледенели. Спасала только система обогрева, которую, похоже, Молох врубил на полную мощь, чтобы я раньше временем в ледяную мумию не превратилась.
Одев и закрепив на мне все крепления, меня тросом привязали к спасителю. Потом еще одним и еще. Надежно, ничего не скажешь. А дальше, мне предстоял выход в открытый космос. Страшно и волнительно до жути. Подведя меня к дыре в стене, мужчина шагнул наружу и тут же руками прилип к металлической обшивке. Перебирая руками и ногами, он двигался неизвестно куда. Я вот не понимала, как мы сможем попасть внутрь. Нет, ну я знаю, что как-то он здесь оказался, но вот как? Держась руками за его пояс, я балластом следовала за ним. В какой-то момент я отцепилась но, обернувшись, меня тут же поймали за руку и притянули обратно.
Каковы были мои ощущения. Холодно, страшно, темно и все. Чудовищно холодно и безумно страшно. Мои руки уже закоченели, а он еще и перебирать ими умудрялся. Наконец, как-то неожиданно для меня, он куда-то провалился. Я за ним. Шлюз. Добравшись до стены, мужчина что-то там понажимал, и двери за нами захлопнулась, отрезая от ледяной космической бездны. Более ничего не происходило. Мой спаситель прижал меня к стене рукою так сильно, что ребра хрустнули. И тут начался ад. С боковых стен взвилось пламя струей, рев огня оглушал даже через скафандр, который довольно сносно спасал от жара, но все равно чувствовалось, будто ты запекаешься в собственном соку.
Через пару минут пламя спало, и раздался сигнал. За нашими спинами что-то дрогнуло, и мы повалились на пол, выпав из разъехавшихся дверей отсека.
О, стоило мне разодрать глаза, как я поняла, как мы попали обратно на корабль. Через кремационный отсек для утилизации мусора!
Мамочка. Сумасшедшие, кому только в голову такое взбрело, и не испугались же. Я волновалась и радовалась и, вообще, готова была скакать от счастья. Я жива.
Жива, жива, жива!
Меня подняли и уложили на какие-то носилки. Ой, мне было не до этого, во мне ликовала каждая клеточка. А я жива. Жива, жива. С меня стянули скафандр и зачем-то посветили фонариком в глаза, постучали по подваренным коленкам и локтям. Какие знакомые процедуры.
– Нум, прекрати по мне стучать, это неприятно. Лучше попить дай, – сосредоточившись, я сфокусировала зрение и увидела над собой взволнованные глаза доктора, его голубой зрачок пульсировал от напряжения. Всегда собранные волосы были распущены и висели светлыми прядками. Повернув голову, увидела и своего спасителя, его зеленые глаза весело пылали. Бородатый русоволосый орш был очень доволен собой. Лукэр дар Орш Ор! Не такого я была о нем мнения. Похабник, в первый же день рассмотревший все мои прелести в примерочном визоре, оказался безумно храбрым мужчиной. Полез за мной в открытый космос, проделал дыру в обшивке, меня вытащил, буквально на себе доставил в кремацию. Не испугался там сгореть. Ничего не испугался. Из последних сил я привстала на носилках, обняла этого здоровяка за шею. А потом и вовсе поцеловала в обе небритые щеки.
Хотелось ему сказать что-нибудь приятное, рассказать, как благодарна, о том, какой он герой. Но слов не находила, только обнимала его крепко прекрепко. Мужчина, кажется, понял меня, и осторожно высвободившись из моих рук, уложил меня обратно на кушетку. А потом мы ехали в мед отсек. Всю дорогу я держала Лукэра за руку и боялась отпустить. А он шел рядом и сжимал мои пальчики. Я была в восторге! Как маленькая девочка держится за своего старшего брата, так и я хваталась за большую и теплую ладонь Лукэра. У меня никогда не было брата, даже троюродного. А если бы был, то я хотела бы, такого, как этот зеленоглазый мужчина. Большого, надежного и смелого.
Вот так, за руку, Лукэр довез меня до медотсека. Нум переложил меня в передвижную реанимационную капсулу, но крышку закрывать не стал, подсоединив к моей руке систему. Вколол мне лошадиную дозу успокоительного. Корабль тряхнуло, и уже убирая пневмошприц, Нум покачнулся и оцарапал меня. Не сильно, но капелька крови выступила. Потом еще раз тряхнуло.
– Это нас атакуют? – спросила я у Лукэра, он покачал головой.
– Нет, это уже Лэксар злобствует. Решил их корабль по кускам разнести, – оповестил меня здоровяк. И тут же нас тряхнуло еще раз, и еще, и еще.
– Видимо ему доложили, что ты уже спасена. Пусть отрывается. На тебе он уже зло срывать не станет, побоится, что опять у тебя нервный срыв будет, вот на хроне пусть и отыгрывается, – заговорщически разъяснил мне ситуацию Нум.
– А разве у меня был нервный срыв? – удивилась я, вот не помню я такого.
– Конечно, и только попробуй сказать ему, что не было. Я так долго ему расписывал, как это опасно для твоей психики, стращал последствиями, так что, ты теперь просто обязана страдать слабыми нервами, – доктор был ну очень доволен собой. Вот тебе и на. Какой у меня оказывается недуг страшный.
– Ну да, я, вообще, не переношу, когда на меня кричат. У меня сразу такой нервный срыв образуется, вот такой, – развела я руки, в сторону, демонстрируя извечный передаваемый столетиями из поколения в поколения жест рыбаков.
– Может, и мне нервами слабыми заболеть, – Лукэр откровенно веселился. – Пойду я на мостик, успокою этого мстителя, пока он все ракеты не кончил, стоят они недешево. Пусть уже ломает мозг этому несчастному и заканчивает все это. Шестьдесят часов уже на ногах, спать хочется.
Только сейчас я заметила, каким усталым выглядит Лукэр. Обратила внимания и на круги под глазами у Нума. Врач, вообще, выглядел не лучшим образом, весь какой-то потрепанный, помятый.
– Шестьдесят часов! Все это продолжается шестьдесят часов! – нас снова тряхнуло. – А я как…? Почему я спала так долго?
Нум прятал глаза и я заподозрила неладное.
– Нум?
– Как только на нас напали, я вколол тебе спящей снотворное, Лэксар хотел забрать тебя на мостик, чтобы ты рядом с ним была, но я не позволил, – голубоглазый орш тяжело вздохнул, – и теперь мне придется отвечать за свои действия пред ним.
– Не думаю, Нум – Лукэр похлопал брата по плечу и направился в сторону выхода, – если бы Астра не проснулась, нас бы, вообще, всех уже не было. И Лэксар это прекрасно осознает, – корабль снова тряхнуло, – вот оттого и бесится. Пойду, угомоню его, пока у нас от этих сотрясений обшивка не развалилась.
Чуть пошатываясь, Лукэр вышел из отсека, белая стандартная дверь с небольшим круглым окошечком беззвучно закрылась.
– Астра, я хочу тебе что-то показать, но пообещай, что воспримешь все адекватно, – заговорил Нум.
– Что-то с Лэксаром? – всполошилась я.
– И, да и нет, – неоднозначно качнул головой доктор. – Ты должна знать, почему спасать тебя не пошел твой муж. А еще пойми, я люблю свою семью. И хоть я брат третьей крови Лэксару и Кирроси, но нас растила одна женщина. Мне страшно оттого, что он влюбился, а ты не до конца осознаешь кто он. Я покажу тебе Лэксара, а ты постараешься смириться с его внутренним я.
Заинтригованная его словами, я неуверенно качнула головой и прошептала:
– Ну, вези, показывай.
Нум, выглянув в коридор, видимо, убедился, что Лукэр уже ушел, выкатил меня в реанимационной капсуле и покатил в сторону мостика. Признаться, я была и заинтригована, и взволнована, и напугана. Что же там такое страшное с Лэксаром, что Нум так крадется по коридорам.
То, что я увидела, заглянув в щель двери на мостик, поразило меня до глубины души. На полу у стены в разных позах корчились капитан, два пилота и Молох. У последнего был более или менее осознанный взгляд. Остальные же стонали, раздирая на себе одежду. За пультом пилотов сидели Маэр и Лукэр. Усталые лица с долей ненависти поглядывали на экран, расположенный перед ними.
Переведя взгляд на место капитана, вздрогнула и неосознанно сжала край капсулы, в которой лежала. В кресле сидел Лэксар. Сейчас он мало походил на себя обычного. Глаза полыхали чистым серебром. Ото рта и до уха тянулась серая тусклая линия, делая его рот похожим на пасть хрона. Конечно, не монстр, но все же хрон. За Лэксаром стоял Кирроси и крепко сжимал его голову ладонями. Вид у сакали был столь же устрашающим, и росчерк рта был четче. Сейчас Лэксар и Кирроси были настолько схожи, что сразу верилось, что они близнецы.
– Что с ними? – шепнула я.
– Ничего, – отозвался Нум. – Хроны подлетели слишком близко и теперь твой муж ментально убивает врага. Кирроси страхует его, чтобы с катушек не слетел. Мы всегда жили с ними рядом, бок о бок, на нас сила Лэксара и Кирроси не влияет, привыкли уже. Молох тоже хорошо держится, они с Кирроси друзья детства. Остальным куда хуже.
– Я не понимаю? – выдохнула я.
– Что именно тебе непонятно, Астра? Твой муж полукровка. Его отец хрон. Сейчас ты видишь его истинное лицо, то, что он с детства прячет под маской простого орша. И я точно знаю, что сам он тебе его никогда не продемонстрирует. Слишком силен в нем страх, что его отвергнут и не полюбят. Он обезумел, когда встретил тебя. Я видел это. Я старший в семье, у тебя ведь тоже есть младшие сестренки, ты должна меня понять. Мы видим когда с мелкими что-то не ладно. Прими его таким, Астра. Покажи, что будешь любить вот такого. Или просто скажи и я увезу тебя в медблок и никто никогда не узнает, что ты видела Лэксара таким.
– Нет, Нум, – уже громче сказала, не раздумывая, – как мне показать ему, что мне все равно, что за кровь течет в его венах?
– Просто подойди и поцелуй.
Опустив ноги из капсулы, я встала. Меня немного покачивало, но, в общем, передвигаться я могла. Сделав шаг, я открыла дверь на мостик. Все, кто был еще в сознании, резко подняли глаза и уставились на меня.
– Астра, живая! – шепнул Молох.
Улыбнувшись ему, я перевела взгляд на мужа. В его таких любимых очах застыл страх. Я видела, как сжались в кулаки его ладони. Как напрягся за его спиной Кирроси. Не сомневаясь, я прошла до места капитана и склонилась к Лэксару.
– Я хочу, чтобы ты знал, – ладонями я обхватила его лицо, – ты нужен мне любым. И я никогда не оттолкну тебя. Не надо ничего от меня скрывать.
Погладив большими пальцами его скулы, я склонилась еще ниже и поцеловала. Мой мужчина так и сидел столбом.
– Лэксар, у меня к тебе просьба, – шепнула я мужу на ушко, – убей быстрее этого хрона и приходи ко мне. Я соскучилась.
Муж сглотнул. В его глазах плескалось такое неверие. Погладив тыльной стороной ладони его щеку, я еще раз поцеловала его в губы.
– Мне нужно в медблок, голова кружится. Не заставляй меня ждать, милый.
Развернувшись, все так же покачиваясь, я вышла в коридор к Нуму.
– Спасибо – шепнул он.
* * *
В медблоке меня оперативно уложили под какой-то аппарат и прикрепили датчик к руке. Нум, выведя результаты моего обследования на табло, сделал неутешительный вывод:
– Ты получила большую дозу облучения. Располагайся, ты тут не на один час, – закрепив чуть выше локтя специальный браслет, Нум ввел в вену иглу и включил подачу какой-то жидкости. Монитор запищал и запустил отсчет времени. Под системой мне предстояло лежать четыре часа. Еще раз, шумно вздохнув, Нум сел возле моего реанимационного блока, который представлял собой не очень удобную капсулу с множеством встроенных датчиков и одним большим монитором.
– Надоело мне все это, с детства не любил космос. Думал, отучусь, открою свой кабинет, буду жить спокойно, на планете, в доме с кухней в нормальных условиях. Но куда там, понесла их нелегкая на приключения, а мне один сплошной стресс, – усталый голос. Интересно, Нум тоже столько часов не спал.
– А почему ты с ними полетел? – осторожно поинтересовалась я.
– Бабушка попросила, а ей я отказать не мог. Лэксара из армии поперли. Для него это такой удар был. Он же о карьере мечтал, а в итоге у него осталось только звание высшего офицера, а более ничего: ни средств для безбедного существования, ни любимой работы, еще и лицо изуродованное. Его в одном из столкновений к раскаленному ядру приложили. Пока до медиков добрался, там уже ничего сделать нельзя было. Вернулся, думал жениться, но все женщины от него шарахались, как от огня. Урод, неудачник, грязнокровка! Чего тогда он только в свой адрес не выслушал. Думали, сопьется или сорвется где-нибудь, и отправят его на пожизненно в какую-нибудь колонию. Бабушка переживала очень, а тут еще и Кирроси отказали в месте в местном институте, он преподавателем хотел стать. Не дали, причина все та же – кровь хронов. Дед чуть не слег. Он в Кирроси свое продолжение видел, великие ученые Шибу, но увы. Так что, к гулянкам и попойкам Лэксара присоединился и Кирроси. Мы с Маэром каждое утро объезжали все местные притоны и привозили их домой, бабушка отпаивала, приводила в порядок, а вечером все повторялось.
Нум вскинул голову и посмотрел на меня, пристально подмечая, как реагирую на его рассказ. Слушала я внимательно. Для меня важно было услышать об Лэксаре и с такой стороны, проигрывать мой мужчина оказывается, не умел.
– Вот тогда Лукэр, которого отчислили с последнего курса академии за какую-то там историю с дамочкой-преподавательницей, которая крутила не только с ним, а еще и с ректором, предложил наняться на какой-нибудь корабль и подзаработать денег. Маэр идею подхватил, у деда дом в залоге нужно платить за него. Бабушка вся в заботах о тэу Илиши – матери Лэксара и Кирроси. Идея о большом стабильном заработке понравилась всем. Только бабушка была против, а я, как сознательный элемент, вообще в их компанию не входил. Но нет. Бабуля встала в позу и заявила, что либо летят все и я, в том числе, либо никто. Результат перед тобой. Я уже больше пяти лет болтаюсь тут, в невесомости, без единой надежды вернуться домой. Ты – мое спасение. Теперь Лэксар костьми ляжет, но бросит к твоим ногам дом и все, что к нему прилагается. Так что, не подведи меня, яниша, деньги, твоими опять же стараниями, у нас есть, землю купим и осядем. Наконец-то, все это закончится.
Как же сильно устал этот мужчина, морально устал. Не способный организовать свою жизнь по собственному желанию и обреченный следовать за братьями, чтобы не подвести женщину, которая его воспитала. Повинуясь какому-то инстинкту, я слегка сжала ладонь Нума и, поймав его взгляд, улыбнулась.
– Все сделаю, чтобы мы оказались на твердой поверхности какой-нибудь планеты, мне эти захватывающие приключения тоже не по душе, домой хочу. А еще по родителям скучаю сильно, если бы не возможность заработать, никогда бы к вам не нанялась.
– И правильно, нечего женщине так рисковать. Дом, муж, дети. А о родителях не беспокойся. Как только Маэр найдет точку доступа к Земле, мы с ними свяжемся, – вдруг Нум весело хмыкнул – Хочешь, тайну открою? – заговорщически спросил он.
– Давай, – тут же согласилась я.
– Лэксар боится знакомиться с твоими родителями. У него пунктик по поводу внешности, вот и переживает, что они тебе глаза откроют на его уродство. Он тут даже ко мне приходил, и первый раз за все время выспрашивал можно ли как-нибудь его шрамы сгладить.
– Глупости, – заверила я Нума, – внешность – это, вообще, последнее, на что посмотрит мой отец. Ему вообще не до Лэксара будет, он меня отчитывать будет за крайнюю безответственность. А потом еще и пригрозит выпороть, надеюсь, свидетелей моего позора не будет.
– А вот это вряд ли, – обнадежил меня доктор, – поверь, на такое событие на мостик слетится вся команда, даже Лэм и Дарел вытащат из грузовых отсеков свои любопытные зеленые носы. Так что, позориться тебе, яниша, по полной.
– Ты шутишь, Нум, правда – почти взмолилась я.
– Увы, там же три земляночки. Да, кто упустит шанс перед ними покрасоваться, лично я буду стоять в первых рядах при знакомстве с твоими родителями и непростительно свободными сестричками, – вот так обрадовал меня голубоглазый орш, – а сейчас немного поспи, часа четыре пока, я буду убирать последствия облучения.
Глава 15
Четыре часа, обещанные Нумом, казались по ощущениям четырьмя днями. Очнувшись, я не сразу поняла, где я и, главное, что со мной. Я была погружена в какую-то жидкость, и как только осознание этого факта обожгло мой многострадальный мозг, тело включило режим полнейшей паники. Брыкаясь, я истерично водила руками, но ничего не могла нащупать, даже до дна не доставала. Мутная розоватая жижа, словно кисель не позволяла хоть что-то рассмотреть вокруг. В ужасе я попыталась встать, но ноги только слегка скользнули обо что-то, и я снова оказалась подвешена, не понятно в чем.
И главное, нет возможности закричать, позвать на помощь, попросить вытащить меня отсюда. Открывая рот, я понимала, что он забит чем-то. Вот тут истерика достигла своего пика, и я задрыгалась так интенсивно, что услышала слабый всплеск. Значит, где-то вверху есть воздух. Но как же до него дотянуться? А вдруг я задохнусь, вдруг меня сюда поместили и забыли, или что-то пошло не так, и очнулась я раньше времени?! А вдруг я тут непонятно в чем умру?! Утону! Так жалко себя стало и страшно.
Да как же тут дышать?! Как тут вдох делать?! Я открыла рот и ничего не случилось. Вот, вообще, ничего! Словно рыба я хлопала челюстью и ощущала себя полнейшей дурочкой. Почему эта розовая жидкость не затекает дальше ротовой полости? Почему я не могу встать на ноги? Где тут стенки и в чем я, вообще?
А если не могу достать дна, может, дотянусь до крышки? Приняв более или менее устойчивое положение в этой слизи, я задрала ноги, мои ступы тут же во что-то уперлись, стоило мне немного потянуться. Да! Теперь нужно открыть ее. Я пару минут экспериментировала с положением тела и усиленно толкала крышку. Но все оказывалось тщетным. Ноги соскальзывали. Ничего не выйдет, я тут так и останусь. Знать бы еще, в чем я?
Вдруг меня тряхнуло, и я отчетливо ощутила, как сквозь тело проходит слабый ток. Все, мне конец! Ужасные образы моей кончины сменяли друг друга, словно какое-то слайдшоу. Я, наверное, что-то там наверху повредила! Надо срочно выбираться, выплывать или выползать отсюда. Тело снова тряхнуло и пробило крупной дрожью, а ноги хаотично тарабанили по верхней крышке, руками достать до нее я не могла.
Да что же это творится?! Где я?!
Какому-то жужжащему звуку значения не придала, не до этого сейчас. Меня тут живую топят, проклятая крышка даже не сдвигается. Жужжащий писк повторился, и жидкость колыхнулась. О, вот не к добру это! Я забилась еще сильнее, активнее, агрессивнее. И не сразу поняла, что вязкой жижи становится меньше. Она определено куда-то сливалась. Я снова попробовала вдохнуть и тут же захлебнулась воздухом.
Судорожный кашель раздирал горло так, что слезы из глаз брызнули.
Надо мной, наконец-то, открылась крышка. Все еще прочищая глотку от какой-то жидкой розоватой пакости, я вывалилась из этой жестяной горизонтальной банки на пол. Я не была сильна в инопланетной медицине и болела очень редко, а в настоящей больнице была лишь на практике, осваивая фельдшерские курсы, но этот металлический агрегат, похожий на консервную тару для земной кильки, был мне незнаком. Да и желания пройти через это сомнительное лечение еще раз, вообще, не было. Жуть какая.
Попытавшись встать, я лишь поскользнулась на розовой гадости, которой был заляпан весь пол, и растянулась на животе. При падении умудрилась удариться подбородком и коленями так, что кожу содрала. Похоже, что мои неприятности меня не покинули, кроме того, они решили меня окончательно добить.
Вторая попытка встать добавила мне еще синяк на скуле, после третьей я лежала плашмя и радовалась тому, что хоть все конечности целы. Пол был настолько скользким, что по нему не то, что ходить, ползать было боязно. Вся побитая, в ссадинах после таких сокрушительных падений, я решила более остатками здоровья не рисковать, и прямо на животе, отталкиваясь ступнями и ладонями, «поплыла» к ближайшей кушетке.
Увы, одежды там не обнаружилось, голый матрас мне сейчас был бесполезен. Подтянувшись, цепляясь за спинку мебели, встала на колени и осмотрелась. В комнате с белыми стенами и потолком, кроме этого адского агрегата с розовым киселем внутри и пары узких коек, более ничего не было. Скорее всего, я в медицинском отсеке, в комнате для тяжелобольных или, попросту, лежачих.
Вот тебе и «пару часов поспишь», вот и верь теперь Нуму!
И как быть? Одежды на мне нет, на пол нормально не встанешь, колени до крови содрала, подбородок и скула ноют. Замечательно очнулась! Хотя хорошо, что хотя бы очнулась!
Еще раз внимательно осмотрела все вокруг и заметила, что на дальней кушетке у самой двери лежит сложенная простыня. Радости моей не было предела, ну хоть женские прелести прикрыть, а дальше и поорать можно будет, призывая помощь. Все, не стыдно потом будет перед народом! К будущему наряду подползла на четвереньках, перебирая ногами как лыжами. У самой койки еще раз поскользнулась, но на сей раз обошлось без увечий. Схватив лежащую там простынь, обмотала ее вокруг тела аж в три раза.
Вот теперь можно идти на разведку!
Подкравшись ползком к двери, заглянула в узкое стеклянное оконце. В соседней комнате обнаружились Нум с Лэксаром. Как они только меня не услышали? Я же тут столько грохоту наделала. Ответ нашелся сразу, дверь, видимо со звукоизоляцией, была заблокирована. Еще и с той стороны! Меня замуровали! Ну, не на ту напали, я выберусь отсюда, даже если придется выкорчевать замок с корнями.
А это собственно мысль, инженер я или нет!
Ковырнув ногтем крышку панели на замке, вскрыла ее. И вот она – удача, система блокировки оказалась простенькой. Так что, даже без инструментов можно прекрасно справиться. Все также сидя на полу, я с силой надавила на дверь и одновременно с этим выдернула кабель, ведущий непосредственно к микросхеме блокиратора. Послышался щелчок, и я буквально вывалилась в соседнее помещение.
И вот она – немая сцена! Я стою на четвереньках в простыни, вся измазанная розовой дрянью, с ободранным подбородком, в руках зажат кабель. И вот, что тут скажешь?
– Здрасте! – выдохнула я первое, что в голову пришло. – Я там слегка пол запачкала.
Оглянувшись, поняла что «слегка» – это очень скромно сказано, но и да ладно, главное, я из их консервной банки выбралась – остальное мелочи. На меня все также в упор глазели два орша, словно я диковинка какая.
– А чего вы на меня так смотрите? – мило поинтересовалась я.
Ноль реакции. Ну и ладно! Воткнув проводок на место, я ухватившись за косяк двери попыталась встать на ноги. Хоть и не так уверенно, как мне хотелось, но все-таки поднялась, по ногам тонкими струйками стекала кровь с ободранных коленок.
– Я там упала немного неудачно, – попыталась оправдаться, – так что, за погром, Нум, я извиняюсь.
Как будто со стеной разговариваю. И если дар Орш Соод выглядел просто удивленным, то Лэксар каким-то пришибленным. Вид у моего мужчины был, мягко выражаясь, непрезентабельный: обросший, осунувшийся, с кругами под глазами. И форма на нем была мятая какая-то, спал он в ней, что ли?!
– Ауу, Лэксар, помоги мне, пожалуйста, – снова заговорила я. – У меня слабость во всем теле. Упаду же опять и вовсе убьюсь.
Мой орш отмер. Быстро подскочив ко мне, схватил в охапку и ринулся к небольшой кушетке, стоящей у стены. Усевшись на нее, Лэксар маниакально покрывал мое грязное лицо поцелуями. Его губы нежно касались лба, скул, подбородка, век. Он как безумный не мог остановиться, сжимая меня в стальных объятьях.
– Жива, – тихо простонал он мне в губы, – моя малышка. Ты жива.
Я осторожно кивнула головой, не совсем понимая, что происходит. Поцелуи снова обрушились на меня градом.
Нум, тем временем заглянув в ту каюту, откуда я так варварски выбралась, и осторожно прикрыв туда дверь, снова ее заблокировал.
– Астра, а ты, вообще, как из стационарной реанимокамеры выбралась? – тихо поинтересовался он.
– Как-как, ногами! – поделилась я с ним своими способностями. – Очнулась плавающей в чем-то, на ноги не встать, вдох не сделать, уперлась стопами в крышку и выбралась. Меня, правда, током слегка тряхнуло, но это мне только скорости придало.
– Мда, – врач потер подбородок, – страшная ты женщина, Астра, а главное, живучая.
– А зачем вы меня, вообще, в эту камеру засунули?
Лэксар тихо вздрогнул и уткнулся мне носом в плечо.
– Ты умирала, родная. Ты проспала четыре дня и впала в кому. Я терял тебя, милая, поэтому отнес туда. Я надеялся, что это поможет. Я совсем не знал, что делать и как пробиться к твоему сознанию. Я пытался поймать твои мысли или сны, но ничего. Ты словно исчезла. Не бросай меня больше, Астра. Не надо так больше.
На секунду мне показалось, что он сейчас заплачет. Тихо обхватив его голову, прижала к себе и тихо поцеловала в волосы, как ребенка.
– Я постараюсь, Лэксар. Видишь, я очнулась, и все хорошо, – тихо шепнула я.
Оказывается, так больно смотреть на моего огромного сильного орша, когда он в таком состоянии. Потерянный, уставший и небритый – сердце защемило от его вида.
– Я уже перестал надеяться и верить.
– Это ты зря, верить нужно! Мой папа говорит, что вера – это лучшее лекарство от любой болезни. Неужели ты думал, что я тебя оставлю, да не дождешься.
Я пыталась его подбодрить, но отчетливо понимала, что ничего у меня не выходит. Взглянув на Нума, я чуть вопросительно кивнула, прося его объяснить, что произошло, когда я заснула. Он меня прекрасно понял. Пройдя к какому-то небольшому аппарату, он включил его, высвобождая длинные полые трубочки и присоски.
– Ты должна была проспать пару часов. Но оказалось, что радиация влияет на вашу расу гораздо сильнее, чем на нас. Ты спала непробудно. Начались проблемы с сердцем. Я ввел тебя в кому, надеясь, что организм справится, но ничего не выходило. Тогда вмешался Лэксар.
– Я перетащил тебя в реанимокамеру ночью и заблокировал дверь. Это был маленький шанс на то, что ты очнешься и начнешь сопротивляться смерти, – шепнул мой муж.
– Или что ты, не выходя из комы, умрешь, – возразил Нум, который, похоже, был не согласен с действиями брата.
– Я хоть что-то сделал! – взревел мой мужчина. – А вы только смотрели, как она угасает.
– Успокойся, Лэксар, – Нум примирительно развел руками, – я уже понял, что ты прав, потом поговорим об этом. А сейчас неси ее сюда, нужно взять кровь на анализ и измерить уровень облучения.
Тоскливо взглянув на аппарат, вздохнула. Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы в меня тыкали пусть и тонкими, но все же иголками. Лэксар поднялся и не спеша понес меня на очередную порцию пыток. Усевшись вместе со мною на стул, муж протянул мою руку вперед и вставил ее в какое-то кольцо. Толстый прозрачный браслет защелкнулся на моем запястье. Что-то зашипело, щелкнуло, и я почувствовала укол, словно пчела ужалила, уж это ощущение я хорошо знаю, не один год практиковалась в марсианских теплицах, где насекомых куча мала и все жалящие. Вокруг укола стремительно разрасталась пульсирующая боль, создавалось впечатление, что этот анализатор раскалился и опалил кожу.
– Больно, – взвизгнула я, – жжется же.
Нум недоуменно взглянул на мою руку, подергал браслет и пожал плечами.
– Нет, Астра, все нормально, – проворчал он. – Сейчас кровь возьму на анализ и все.
Между тем жжение нарастало, будто руку мою в пламя сунули.
– Да снимите это, – не дожидаясь помощи, я сама, чуть ли не рыдая, принялась стягивать это странное кольцо-браслет с руки. – Уберите, больно очень.
На выручку мне пришел Лэксар, нажав большую фиолетовую кнопку на панели управления аппаратом, он с силой стянул с меня эластичный браслет, в котором уже плескалась моя кровь для анализа. Отбросив его в сторону, он осторожно коснулся моего запястья. Оно казалось обожженным, кое-где кожа сильно покраснела и слезла, а местами обозначились и волдыри. Все это жутко зудело и чесалось.
– Да, что у вас за садистские методы лечения?! – взвыла я, глядя на свою руку. – Да, я лучше сама по старинке отлежусь, чем вы меня тут угробите своими реанимокамерами и анализами. Нельзя было просто кровь взять шприцом-колбой, мало мне и без вас травм.
Моя рука на глазах опухала, волдыри надувались, а в местах, где не стало кожи, выступила сукровица. Зуд нарастал, я аккуратно пальцем пыталась почесать запястье в местах, где хоть кожный покров сохранился, но стоило мне чуть нажать, как тонкая кожица собралась гармошкой и образовалась новая язва.
Не выдержав такой боли, я тихо заплакала.
Лэксар соскочил с места и, осторожно усадив меня, баюкающую свою руку, на стул, ринулся к стеллажам. Нум тем временем вообще не обращал на несчастную пациентку внимания. Он подобрал браслет и изучал мою кровь, оставшуюся в нем.
– Ничего не понимаю, – сокрушенно жаловался он, – откуда у тебя такая агрессивная аллергическая реакция. Это же простой остужающий гель.
– Не знаю, – буркнула я, – меня как-то раньше не лечили в больницах.
– А медкарта у тебя есть, Астра? – допытывался Нум.
– Да ничего у меня нет, я же сказала, не посещала я ваших больниц. Мама дома лечила, а в Академии я ни разу даже не простыла. Так что, не хожу я по врачам, – огрызнулась сквозь слезы я, – и к тебе больше не приду, здоровье дороже.
– Успокойся! – осадил Нум мои праведные порывы. – Вы, люди, раса закрытая, и в свободном доступе данных о вашей физиологии нет. Слишком мало вас еще служит на наших кораблях. Но эти пробелы мы быстро устраним.
– Надеюсь, Нум, устранять пробелы ты будешь, не ставя эксперименты на мне, – проворчала я. – Хватит уже с меня бед. Я за эти несколько месяцев хапнула с вами приключений столько, сколько за всю жизнь не видала. Достаточно с меня, набралась уже впечатлений.
