Мария Ла Скала
Честный контракт на любовь
– Она мне с разменом мою же сотку отдала! – сияя сообщила я ему.
– Дура ты Анька, дура! Иди и верни все! – не отрываясь от телевизора сказал он.
Мне стало обидно. Я искренне не понимала почему я должна вернуть ей мое! Это ведь она совершила оплошность. Со слезами на глазах я вернулась в магазин и отдала ей, что должна была. Родитель «научил» меня быть честной. В детстве я не умела врать чужим, словно невидимый собеседник вновь и вновь ловил меня за руку когда был шанс сыграть в свою пользу. Тогда вина накрывала меня жгучей волной, смешанной со страстным желанием пойти наперекор. С тех пор я не была на своей стороне. Никогда.
Глава 2 Мотылек
Деньги всегда казались мне чем-то недосягаемым. Я не умела тратить, только получив копейку, спускала все тут же. Также было и с этим проклятым кредитом. Потратив сто тысяч на барахло и еду, я сняла квартиру на два месяца и осталась ни с чем, отдав депозит хозяйке квартиры. Однушка была в пятиэтажке недалеко от университета, так что теперь я не тратила время на дорогу. После учебы я заходила в Парк Хаус, торговый Молл нашего города. Гуляние по магазинам, поиск скидок, примерка вещей, каждое шелковое платье непременно потрогать руками. Мне хотелось иметь каждое из них! Растрата последнего на одежду, не думая, что будет завтра.
Леша иногда помогал мне финансово, но я стыдилась этого. Было в этом что-то такое… мерзкое. Будто бы он покупал меня.
С другой стороны все происходящее казалось мне вполне нормальным. В мире мужчин, в мире взрослых мужчин они всегда были правы. Надо было знать свое место и закрыть рот в нужный момент. Уметь нравится , правильно улыбаться и кивать головой когда надо. Играть роль маленькой послушной девочки было легко, просто быть собой. Мне никогда не везло с ровесниками, будто просто не замечала их. Моя первая большая любовь – был старше меня на одиннадцать лет. Думала, что умру за него, лишь бы был рядом. На спор с подругой познакомилась с ним сама, подкатила к нему во время танца. Популярная «Don’t speak” звучала сквозь громкие колонки родного ДК. Меня манила эта неизвестность: его чуть горький парфюм, черные гладкие волосы падающие на лоб, кожаная куртка, запах сигарет и мое чувство стыда перед ним. Мне было пятнадцать, когда мы переспали. Я даже не успела понять, что произошло. Лишь почувствовала дикую режущую боль в животе, будто огромный нож врезается в мое тело. Формально это можно было назвать инасилованием или совращением. Но что ты знаешь об этом в пятнадцать ? Секс был для меня чем-то вроде жертвы. Жертвой ради любви, ради принятия. Страстное желание быть нужной. Быть любимой.
Николай Иванович был невысокого роста, коренастый мужчина. Бывший военный. Поколение бумеров. Седые волосы коротко подстрижены. Походка- марш. Яркие голубые глаза светятся, как два топаза. Мы сидели на Лешеной даче, восемьдесят километров от города. В воздухе плавал сентябрь. Угли дымятся в ожидании мяса. Он подъехал с водителем. Белое спортивное поло, обтягивало его сильные руки. Должно быть когда он был молод, разбил ни одно девичье сердце. Вова и Леша как два солдата при видя генерала подскочили из-за стола, протягивая руки. Я осталась сидеть. На мне было зелено-голубое платье чуть выше колен, с небольшим декольте, слегка открывающее грудь. Высокие каблуки делали мои худые ноги еще тоньше. Рыжие волосы падают ниже талии. Когда Николай поравнялся со мной, я чуть привстала, слегка пожав протянутую руку и покраснела. Выпитый бокал вина делал свое дело, что хотелось улыбалась без устали. Мужчины пили граппу, а после жарили мясо. Мне достались овощи. Я старалась. Очень. Будто бы от этих овощей зависела вся моя жизнь, вдруг почувствовав неловкость. Боялась сказать что-то невпопад и смущалась.
Моя сумка осталась в одной из спален, и решив переодеться, я зашла внутрь. Дом был двухэтажным коттеджем. Ни чем ни примечательный интерьер со множеством дверей. Леша включил музыку и подмигнул мне.
– Давай повеселей, Ань! – шепнул Леха, проходя мимо меня.
Сняв каблуки, я переоделась в свободную футболку и леггинсы. А после вернулась к мужчинам. Помню, я что-то говорила о себе. Вряд ли они меня слушали. Мне казалось, что все, что я говорю, не так важно. А через какое-то время мы остались с Колей вдвоем. Он позвал меня наверх. Я пила вино, картинно держа в руках бокал и без умолку болтала об учебе. Он начал раздевать меня. Все было слишком быстро, чтобы заострять на этом внимание. Никакой душевной близости, сплошная механика. Мое тело было там на постели, а мысли где-то далеко, в мечтах, в красивых смелых мечтах. Я танцевала. Когда все закончилось, на глазах навернулись слезы, так и оставшиеся незаметными. Даже для меня самой.
