Мария Кича
Иерусалим. Все лики великого города
© Кича Мария Вячеславовна, текст, 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
На приезжего, бредущего по узким улочкам Иерусалима, давит груз веков. И под ногами у него лежит несколько городов. Уже Иерусалим Евангелий стоял на чьих-то костях. А со времен Христа здесь поднялись и исчезли римский город Адриана, ранний христианский Иерусалим Константина, Иерусалим Умара, Иерусалим крестоносцев, Иерусалим Саладина, Иерусалим Сулеймана и еще множество турецких Иерусалимов. И все эти города, то есть то, что от них осталось, лежат под нами один на другом. Это почти ужасает. Идти по Иерусалиму – все равно что идти по самой истории, попирать ногами прошлое.
Генри Воллам Мортон. От Каира до Стамбула. Путешествие по Ближнему Востоку
Иерусалим – это легендарный город… сжатый символ наших самых возвышенных устремлений наряду с нашими самыми отвратительными, ненавистно безмозглыми экскурсами в религиозный фанатизм и братоубийство.
Артур Миллер
Иерусалим – магнит для фанатиков на любой вкус – евреев, мусульман, христиан, мессианских евреев, революционеров и реформаторов мира.
Амос Оз
Иерусалим – Святой Город, но при этом он всегда был и остается гнездом суеверий, религиозного шарлатанства и фанатизма; вожделенной целью империй – пусть он и не имеет никакого стратегического значения; космополитическим приютом множества общин, каждая из которых считает, что Иерусалим принадлежит лишь ей одной. Этот город носил и носит множество разных имен, но каждая религиозная традиция настолько фанатична в своем самоутверждении, что не приемлет никакую иную. Этот город настолько утончен и изощрен, что священные иудейские тексты иногда именуют его в женском роде, уподобляя Иерусалим то чувственной красавице, то бесстыдной блуднице, а иногда – уязвленной принцессе, покинутой своими возлюбленными.
Саймон Себаг-Монтефиоре. Иерусалим. Биография
Введение
Иерусалим – это портовый город на берегу вечности.
Иегуда Амихай
Многое пережил Иерусалим. Город был разрушен, отстроен, разрушен и вновь отстроен. Иерусалим – это старая нимфоманка, которая с широким зевком стряхивает с себя одного любовника за другим, предварительно выжав их до конца. Это паучиха, разрывающая в клочья тех, кто ею овладевает, прежде чем они успевают оторваться от нее.
Амос Оз. Повесть о любви и тьме
11 мая 2022 г. в городе Дженин на Западном берегу реки Иордан во время перестрелки между израильскими солдатами и палестинцами погибла 51-летняя Ширин Абу Акле – бессменный корреспондент телеканала «Al Jazeera» в исторической Палестине.
Жительница Иерусалима, Ширин работала на «Al Jazeera» с самого начала вещания телеканала. В арабском мире ее называли «голосом Палестины». За четверть века Абу Акле провела тысячи репортажей, посвященных местным событиям, – от уличных беспорядков до Второй интифады и похорон Ясира Арафата.
Журналистку предали земле на христианском кладбище, что на горе Сион. В 1949 г. по соглашению о прекращении огня между Израилем и Трансиорданией граница прошла именно по этому кладбищу, разделив Иерусалим на Западный и Восточный. Арабо-израильский конфликт, в эпицентре которого родилась Ширин Абу Акле и который она всю жизнь освещала, будет преследовать ее и после смерти.
Несмотря на страсти, веками бушующие вокруг него, Иерусалим никогда не был ни античным мегаполисом, ни крупным торговым центром, ни стратегически важной точкой на карте. Испокон веков он лежал на окраине могущественных империй – вдали от моря и основных караванных путей. Здешняя земля – каменистая и бесплодная – не давала богатых урожаев. Заурядные причины, объясняющие возникновение городов, не подходят для этого провинциального населенного пункта, затерянного у подножья Иудейских гор.
Ни один другой город не повлиял на судьбу человечества так сильно и глубоко, как Иерусалим. Целые народы и отдельные правители мечтали овладеть им. Египтяне, хетты, ассирийцы, вавилоняне, персы, греки, римляне, византийцы, сарацины, крестоносцы, османы, британцы, арабы и израильтяне оставили свой след на страницах иерусалимской летописи. Историю города создавали библейские патриархи и цари, императоры и пророки, фараоны и халифы, апостолы и короли, султаны и полководцы – Авраам, Давид, Соломон, Александр Македонский, Помпей, Клеопатра, Ирод, Петр, Павел, Константин, Мухаммед, Ричард Львиное Сердце, Сулейман Великолепный… Согласно христианской традиции, величайший человек, когда-либо рожденный на земле, – Иисус Христос, – совершил в Иерусалиме величайший поступок: Его искупительная жертва и воскресение из мертвых увековечили славу города, сделав Иерусалим священным.
Изначально Иерусалим представлял собой скромное поселение – и это напоминает нам о том, что малыми и простыми средствами вершатся великие дела. Столетиями здесь возводились дворцы, синагоги, иешивы, церкви, монастыри, мечети, медресе и иные центры управления, обучения и поклонения. «Десять мер красоты было отпущено миру: девять из них достались Иерусалиму, и лишь одна – остальному свету», – твердили раввины. «Тот, кто не видел Иерусалима в его красе, никогда в жизни не видел желанного города», – гласит Вавилонский Талмуд.
Можно было ожидать, что город в Восточном Средиземноморье – на перекрестке трех континентов – естественным образом станет центром международной напряженности; но Иерусалим никогда не являлся столицей экономической или политической сверхдержавы. Важность этого города проистекает из его сакральной значимости, из того, что он известен как место, где стоял Дом Господа – Иерусалимский храм. Дом был дважды разрушен, но Иерусалим по-прежнему символизирует контакт Бога с землей.
Истории известны десятки священных городов – Рим и Назарет, Вифлеем и Константинополь, Мекка и Медина, Эн-Наджаф и Кербела, а также многие другие; но только Иерусалим играет главную роль в трех мировых религиях – иудаизме, христианстве и исламе. Миллионы их приверженцев никогда не видели Иерусалима, но их чувства к Святому Граду раскрываются в молитвах и ритуальных песнопениях. «Если я забуду тебя, Иерусалим, – забудь меня десница моя; прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего», – сказано в Ветхом Завете. «О Иерусалим, избранный Аллахом из всех земель Его! В стенах твоих избранные слуги Его! Из тебя вышла земля и в тебя вернется она, точно свернутый свиток, в конце времен. Роса, сходящая на Иерусалим, исцеляет все болезни, потому что из райских кущ исходит она», – говорил пророк Мухаммед. Для христиан Город всегда служил подтверждением их веры и постоянным напоминанием о библейских пророчествах.
Кроме того, Иерусалим превратился в неотъемлемую часть массовой культуры. О нем поют популярные исполнители – от группы «Boney M» (диско-хит «Rivers of Babylon» – не что иное, как Псалом 136 «На реках Вавилонских») до госпел- и регги-артистов (Махалии Джексон, Матисьяху и др.). Стихотворение Уильяма Блейка «Иерусалим» из эпической поэмы «Мильтон» (1804), положенное на музыку, стало неофициальным гимном Англии. Неофициальный гимн Израиля – еще одна песня, посвященная городу, «Золотой Иерусалим» («Yerushalayim Shel Zahav»). Иными словами, если бы Иерусалима не существовало, то его следовало бы придумать – хотя люди и так сделали это. Все войны, которые велись за город, вся кровь, пролитая во имя его возвращения и святости, есть результат дивного, мистического и неоспоримого образа Иерусалима, который складывался тысячелетиями. Образа, сформированного, воспетого и сакрализованного самими людьми.
По иронии судьбы, греческий географ Страбон в I в. охарактеризовал Иерусалим как место, «не вызывающее зависти и ожесточенных споров». Тем не менее из-за своего уникального статуса Иерусалим претерпевал ужасные страдания. Пожалуй, ни за один другой город не дрались столь ожесточенно. Битва за Иерусалим продолжается уже 4000 лет, увековечивая беспрецедентное противостояние в самом сердце земли, когда-то именуемой Ханааном. Если в древности воевали бронзовыми мечами, копьями и боевыми топорами, то сейчас сражаются с помощью ракет, бомб и террористов-смертников. Оружие изменилось – но человеческие стремления, желания и мотивы остались прежними.
Иерусалим называют «городом мира», однако его история отнюдь не безмятежна; напротив, она изобилует разнообразными конфликтами – от локальных столкновений до масштабных военных кампаний. Город был полностью разрушен как минимум два раза, осажден – 23 раза, атакован – еще 52 раза, захвачен и отбит – 44 раза. Он являлся ареной 20 восстаний и бесчисленных беспорядков – и лишь дважды мирно переходил из рук в руки.
Почему же малочисленные племена и великие империи неистово сражались за право обладать Иерусалимом? Ответ можно отыскать на холме с восточной стороны Старого города. Этот холм известен как Храмовая гора или, по-арабски, Харам аш-Шариф («Благородное святилище»); израильский журналист Гершом Горенберг назвал ее «самым оспариваемым участком земли на планете». На Храмовой горе есть скала, именуемая Камнем Основания. Согласно еврейскому преданию, с этой скалы Господь начал Сотворение мира; следовательно, она представляет собой краеугольный камень мироздания. Иудеи верят, что на скале Авраам едва не принес в жертву Богу своего сына Исаака, а мусульмане – что именно с нее пророк Мухаммед вознесся на небеса. Далее, по легенде, Камень Основания находился в Первом Иерусалимском храме, построенном царем Соломоном, а затем – во Втором храме, который воздвиг Ирод Великий. Над Камнем Основания располагалась Святая святых храма – самое сокровенное место, где хранились Скрижали Завета[1]. Сегодня Краеугольный камень по-прежнему лежит на Храмовой горе – в мечети Куббат ас-Сахра (Купол Скалы).
Камень Основания был омыт слезами евреев, направлявшихся в Вавилонский плен, и кровью крестоносцев, участвовавших в священной войне. Эта скала – немой свидетель рождения и гибели цивилизаций. Она помнит всех, кто осаждал Иерусалим, – Давида и Шешонка, Синаххериба и Навуходоносора, Веспасиана и Тита, Умара и Саладина, персов и мамлюков, турок и британцев. История скалы – это история города. Сражения за Иерусалим, гремевшие в течение четырех тысячелетий, были инспирированы стремлением той или иной группы людей установить культурную и религиозную гегемонию над регионом, центром которого являлась Храмовая гора. «Тот, кто владеет Храмовой горой, владеет Иерусалимом, а тот, кто владеет Иерусалимом, владеет Святой Землей», – гласит древняя мудрость.
Ничто так не сакрализует камни, как кровь, а Иерусалим – город, основанный на святости, жертвах и крови. С его освящением пришло кровопролитие – заклание животных в храме, жертва Христа, бесконечная жертва местных жителей, оборонявшихся от врагов. «Религия и война идут рука об руку. Набожность и кровь, вера и битва смешиваются здесь уже более трех тысяч лет, – пишет американский историк Томас Идинопулос. – В этом городе всегда одна группа наверху, а другая внизу, и те, кто внизу, с завидным терпением ждут, чтобы снова возвыситься. Дух завоевания правит Иерусалимом… Это город, осажденный, защищенный, покоренный, поврежденный, разрушенный и перестроенный сорок раз за тридцать столетий – всегда во имя Бога».
Всякий раз завоевание Иерусалима символизировало триумф той или иной религии. Контроль над городом считался проявлением верховенства одного бога, пантеона богов или системы верований над другими. Когда римляне заняли Иерусалим, казалось, что язычество восторжествовало над иудаизмом и христианством; потом христианство – государственная религия Византии – вытеснило язычество и иудаизм; позже Омейяды построили на месте Иерусалимского храма мечети Аль-Акса и Купол Скалы; затем европейские рыцари переделали Купол Скалы в церковь – но султан Саладин снова превратил ее в мечеть. Борьба за религиозное господство охватывала различные формы язычества, баализма и эллинизма, а также иудаизма, христианства и ислама. Религия сыграла решающую роль в биографии Иерусалима, а религиозные традиции усиливали его теоцентричность и превосходство над прочими городами. Верующие молились в сторону Иерусалима и храма, – почитая Город как сердце мира и думая, что омфал – пуповина, соединяющая небо и землю, – прикреплен непосредственно к Камню Основания, Голгофе или Гробу Господню. Земля была центром вселенной; Святая Земля была центром земли; Иерусалим был центром Святой Земли; храм был центром Иерусалима; Святая святых была центром храма; Ковчег Завета был центром Святая святых – следовательно, Бог пребывал в центре центров.
Для миллионов людей Иерусалим является не абстрактной святыней, но лейтмотивом их существования, самой сутью жизни, источником надежд и восторга, umbilicus mundi – Пупом Земли и светом мира. В этом древнем городе прошлое переплетается с настоящим и определяет будущее, а давние события влияют на сегодняшний день. Израильтяне празднуют завоевание Иерусалима Давидом в 1000 г. до н. э. – что ознаменовало переход власти над городом к евреям. Многие палестинцы, напротив, называют себя потомками иевусеев, с которыми сражался Давид, – и считают захват города первым эпизодом арабо-израильского конфликта. Саддам Хусейн восхищался Навуходоносором II, разрушившим Иерусалим в 586 г. до н. э., и Саладином, забравшим его у европейских рыцарей в 1187 г., – поскольку воспринимал их действия как прецеденты, важные для реализации его собственных намерений. Иракская пропаганда изображала Саддама преемником этих царственных воинов. Теодор Герцль, Владимир Жаботинский и другие сионисты, которые мечтали основать Государство Израиль, обращались к волнующим образам маккавейских героев и мятежника Шимона Бар-Кохбы, восставшего против римских легионов. Усама бен Ладен видел себя новым Саладином – спустя тысячу лет он опять бился с «крестоносцами» на Ближнем Востоке и заявлял о своей решимости вернуть Иерусалим мусульманам.
В наши дни споры по поводу Иерусалима не утихают – и конца им не видно. Мало что изменилось с тех пор, как Абди-Хеба – правитель Урусалима, осажденного ордами кочевников, – писал египетскому фараону: «Я стою, как корабль посреди моря!» Израиль, отметивший свое 74-летие, – аналогичный корабль или остров в арабском море. Продержится ли он дольше, чем Иерусалимское королевство крестоносцев? Будущее Государства Палестина еще более туманно; его аванпосты в секторе Газа и на Западном берегу – тоже острова, окруженные враждебным морем израильских сил. Осада Иерусалима – не столько конкретное событие, сколько состояние, растянувшееся на века. Для того чтобы понять, как история способствует нынешним раздорам на Ближнем Востоке, надо поместить 4000 лет в актуальный контекст – и сделать особый акцент на тех эпизодах, которые используют для пропаганды военные и политические лидеры. Огни, полыхавшие в Иерусалиме, могут осветить путь вперед, и первым из них стал жертвенный костер, зажженный на горе Мориа в ветхозаветные времена, – в эпоху Мелхиседека и Авраама.
Глава 1
Город жертвы
Из десяти частей страданий девять в Иерусалиме и одна во всем остальном мире.
Талмуд – Абот Р. Натан, 18
В Иерусалиме нет такого места, при взгляде на которое вы бы не почувствовали, что там было совершено некое жестокое деяние, какая-либо бойня, убийство пришлых или поклонение идолу с кровавыми ритуалами.
Уильям Теккерей
Иерусалим стоит на краю Иудейских гор, которые возвышаются посреди современного Израиля и Западного берега реки Иордан, отделяя побережье Средиземного моря от бесплодной Иудейской пустыни. Изначально поселение занимало менее пяти гектаров на южной оконечности одного из горных хребтов. К востоку от него раскинулась долина Кедрон с источником Гихон, дававшим воду круглый год. Другая долина – Центральная (историк Иосиф Флавий называет ее Тиропеоном) – отрезала Иерусалим от западного хребта Иудейских гор, а на юге лежала долина Еннома (Хинном), образовавшаяся в результате слияния Тиропеона и Кедрона. Долины – вернее, глубокие овраги – окружали город со всех сторон, кроме северной. Кроме того, тут имелись возвышенности – Масличная (Елеонская) и Храмовая горы, гора Сион, холмы Офель и Армон ха-Нацив. Следовательно, сам Иерусалим – также основанный на хребте, – превращался в неприступную крепость. Наличие Гихона и защита, обеспечиваемая естественными преградами, вероятно, были главными причинами, по которым люди поселились здесь по меньшей мере в V тыс. до н. э.
На первый взгляд, все достоинства местности ограничивались ландшафтом. Иерусалим находился в стороне от важных торговых путей, протянувшихся между Египтом – на юге, Анатолией – на севере и Месопотамией – на востоке. Он был основан как одиночное укрепление вдали от средиземноморских портов – и в неприветливой горной части Ханаана[2]. Подобно многим другим поселениям, Иерусалим периодически пустел – но, в отличие от них, не исчез. Люди приходили сюда снова и снова – они возводили на склонах близлежащих холмов дома и хоронили своих мертвецов в гробницах, которые вырубали в скалах. Пока в Иерусалиме едва теплилась жизнь, в Южной Месопотамии расцветал Урук, где, по разным данным, проживало от 40 000 до 80 000 человек – фантастическая цифра для той эпохи. Развивался и сосед Иерусалима – Иерихон, уже в III тыс. до н. э. прославившийся как старинный мегаполис. Титул древнейшего непрерывно заселенного города у него оспаривали богатый финикийский Библ (нынешний Джубейль в Ливане), Халеб (Алеппо) и Дамаск. Иерусалим же не мог похвастаться ничем подобным; кажется, люди в очередной раз покинули его еще до того, как египтяне принялись строить первое из Семи чудес света – Великие пирамиды. Впрочем, окрестности Гихона по-прежнему притягивали крестьян и пастухов, и заброшенное поселение всякий раз возрождалось. Оно расширялось медленно, но неуклонно, и в XVIII в. до н. э. – когда вавилонские резчики по камню высекали на черном базальтовом столбе свод законов царя Хаммурапи, – уже упоминалось в египетских «текстах проклятий»[3], где перечислялись враги фараона, а также деревни, города, государства и правители, со стороны которых египтяне чувствовали опасность. Списки проклинаемых были обширны, и в них нередко фигурировали беспокойные селения на обоих берегах Иордана – в том числе Урсалим, Урусалимум или Рушалимум, город, названный в честь Салема (Шалема) – ханаанского бога вечерней зари.
Древним поселениям всегда угрожала гибель. Их стирали с лица земли природные катаклизмы, внутренние междоусобицы, массовые миграции и атаки врагов. Не каждый населенный пункт разрастался до масштабов города, обзаводился инфраструктурой и обносился крепостной стеной – поэтому люди априори считали свои немногочисленные города священными и приписывали покровительство им неким высшим силам. На рубеже XI–X вв. до н. э., когда Иерусалим завоевал легендарный царь Давид, городок уже являлся сакральным, ибо не канул в Лету, хотя имел на это все шансы. Ханаан лежал в центре противоборства могущественных цивилизаций – Египта, Хеттского царства и Ахейской (Микенской) Греции, а на его землях хозяйничали разные народы и племена. Мир, в котором существовал Иерусалим, постоянно горел и рушился – несколько раз умирала сирийская Эбла (в чьих коммерческих документах топоним «Салим» встречался еще в 2400 г. до н. э.), пала Троя, развалилось царство Шумера и Аккада… Все это длилось столетиями – и маленькое поселение в Иудейских горах представляло собой едва заметную точку на карте, окутанной беспросветной тьмой.
Из Ветхого Завета и других исторических документов мы знаем совсем немного об Иерусалиме до XIV–XIII вв. до н. э. – приблизительного времени проникновения евреев в эту землю. Египтяне захватили Ханаан в конце XV в. до н. э. и поставили здесь несколько гарнизонов, укомплектованных плохо оснащенными солдатами, – но их реальное влияние вряд ли было сильным. В 1887 г. египетская крестьянка, работавшая в поле возле Тель-эль-Амарны[4], наткнулась на так называемые «письма Эль-Амарны» – глиняные таблички, относящиеся к XIV в. до н. э. – периоду правления Эхнатона (Аменхотепа IV). Они являются копиями дипломатической переписки фараона с Вавилонией, Ассирией и другими державами. Также в архиве имелись послания, которыми повелитель Египта обменивался с лояльными царьками и наместниками в Ханаане. Среди них был некто Абди-Хеба – он жаловался на грабежи злобных соседей и кочевников-хабиру, а также умолял прислать лучников для защиты своих жалких владений. Абди-Хеба именовал вверенный ему город – точнее, небольшую горную твердыню – «Урусалимом» и «столицей земли Иерусалимской, имя которой Бейт-Шульмани» («Дом благоденствия»).
Послания Абди-Хебы – первые дошедшие до нас слова жителя Иерусалима – выражают ужас, охвативший одинокого ничтожного человека на фоне древнего хаоса. Наместник величал фараона «моим господином, моим богом, моим Солнцем», а себя – его верным слугой и грязью у его ног. «Пусть царь знает, (что) все земли находятся в мире (друг с другом), но я нахожусь в состоянии войны», – писал Абди-Хеба, взывая к покровителю. Эти слова станут пророческими – спустя века Иерусалим по-прежнему будет пребывать в эпицентре конфликта, а битва за него растянется на тысячелетия.
Абди-Хеба отправил Эхнатону шесть писем, но неизвестно, как фараон отреагировал на них. Незадачливый наместник затерялся в водовороте истории. Много позже – на рубеже VIII–VII вв. до н. э. – Иерусалим («Урсалимму») упомянул ассирийский монарх Синаххериб в подробном рассказе о своей военной экспедиции в Палестину[5]. Шестигранную глиняную призму с этим свидетельством обнаружили при раскопках Ниневии в XIX в. По словам Синаххериба, ему не подчинился Езекия (царь Иудеи) – и месть грозного владыки Ассирии была страшна. Он обстрелял вражеские города и взял их приступом при помощи осадных машин, увел тысячи рабов, а также «лошадей, мулов, ослов, верблюдов, быков и овец без числа». Езекию тоже постигла печальная участь. «Его самого заключил я, как птицу в клетке, в Урсалимму, его царском городе», – вспоминал Синаххериб. В набатейских записях встречается арамейская форма топонима – «Урсалем»; в мандейских – «Урашалем»; в сирийских – «Уришлем», в арабских – «Урсалиму».
Таким образом, на протяжении двух тысяч лет в текстах на разных языках Иерусалим постоянно фигурирует под названием, означающим «город Шалем», «город Салима (Салема)» или «город мира и совершенства». Различные лингвистические адаптации этого топонима известны задолго до вторжения евреев в Ханаан. Существует очевидная связь между словом «Иерусалим» и наименованием библейского города «Салим», где правил Мелхиседек – «священник Бога Всевышнего… по знаменованию [имени] царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира…» (Евр. 7:1, 2). Археологические артефакты данного периода – определяемого как Ранний бронзовый век (III тыс. до н. э.), – включают глиняную посуду, найденную в юго-восточном отроге Иерусалима. При раскопках также были обнаружены остатки восточной стены и башенного укрепления у городских ворот, относящиеся к более позднему Среднему бронзовому веку – периоду ветхозаветных патриархов, родоначальников человечества. Первым из них был Авраам (в исламе – Ибрахим), потомок Адама – первого человека, сотворенного Богом. От Авраама, по легендам, произошли евреи, арабы и другие народы, а из монотеистической традиции этого патриарха берут начало авраамические религии – иудаизм, христианство и ислам.
Библия дает нам скудные подробности о людях и событиях той эпохи. Согласно Ветхому Завету, Мелхиседек встречался с Авраамом и благословил его. Жизнь патриарха изобиловала славными делами и великими свершениями, но на его долю выпало и мучительное испытание. Господь послал старика в землю Мориа – в место, которое в иудаизме и христианстве отождествляется с Храмовой горой в Иерусалиме[6]. Отсюда, по легенде, началось Сотворение мира; впоследствии Иаков (внук Авраама) видел здесь чудесный сон о лестнице, по которой восходили и нисходили ангелы, а наверху стоял Бог. Наконец, спустя столетия, Соломон построил на Храмовой горе самое святое здание в Израильском царстве – знаменитый Первый храм.
Все это случится потом, но во времена Авраама Мориа уже считалась священной. Искупительная драма – принесение Авраамом в жертву сына Исаака – развернулась там, где на протяжении веков горели жертвенные костры и проливалась кровь людей и животных. «Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе», – гласит Книга Бытия. В библейском повествовании есть трогательное уточнение – «сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь». Сам Господь знал масштабы испытания – и Аврааму надлежало вынести его во имя преданности Творцу. В данном контексте встреча патриарха с царем Мелхиседеком приобретает глубокий смысл.
Авраам и Мелхиседек виделись в долине Шаве, «что ныне долина царская» (Быт. 14:17), – где сливаются долины Кедрон, Тиропеон и Еннома (Хинном). Мелхиседек правил в Салиме, позже нареченном Иерусалимом. Древний израильский псалмопевец использовал эти слова как синонимы: «И было в Салиме жилище Его и пребывание Его на Сионе» (Пс. 75:3). Вероятно, Мелхиседек являл собой прообраз Спасителя – ибо «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда» (Евр. 7:3). Иисус Христос тоже принадлежал к царскому роду – если бы в годы его земной жизни Палестина не находилась под римским господством, он мог бы занять иерусалимский престол. Имя «Мелхиседек» (др. – евр. – Малкицедек, царь справедливости) свидетельствует о том, как мудро его носитель распоряжался властью по отношению к подданным; Иисус же открыл путь к спасению для всего человечества. Кроме того, Мелхиседек был одновременно царем и первосвященником. Следовательно, священство Бога осуществлялось в Иерусалиме за тысячу лет до того, как Давид установил священнические чины, а Соломон – построил храм.
Гора Мориа (Храмовая гора) издревле имела сакральный статус; по одной из версий, ее название переводится с древнееврейского как «место, где узрят Господа». В Библии Мориа – перекресток прошлого, настоящего и будущего. Жертвы, приносимые здесь веками, предвещали Великую Жертву, которая свершится на Голгофе.
Авраам и Исаак добирались до Мории три дня. На второй день они миновали ту часть Западного берега реки Иордан, где вырастет город Эль-Халиль (Хеврон). Слово «эль-халиль» (араб.) означает «друг» – имеется в виду, что Авраам «наречен другом Божьим» (Иак. 2:23). На третий день Авраам «возвел очи свои и увидел то место издалека» (Быт. 22:4) – гору Мориа и сегодня можно заметить с южного отрезка Пути патриархов[7]. Авраам возложил дрова на Исаака, чтобы тот отнес их к месту своей смерти (Быт. 22:6); Иисус тоже нес деревянный крест на Голгофу. Ничего не подозревая, Исаак задал отцу душераздирающий вопрос: «Вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?» (Быт. 22:7). Старик ответил: «Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой» (Быт. 22:8).
Жертвоприношение Авраама определило аналогичный иудейский ритуал в Первом храме, который построил в Иерусалиме царь Соломон. Ягненок был предложен отдельными людьми и всем еврейским народом как символ искупления грехов. Агнец подлежал закланию на северной стороне храмового жертвенника (Лев. 1:11). Голгофа – место распятия Иисуса Христа – находилась на северной стороне хребта Мориа.
Главный праздник в иудаизме – Йом-Киппур, день покаяния и отпущения грехов. Для этого дня существовал особый ритуал, описанный в Ветхом Завете (Лев. 16). В храм приводили жертвенный скот: овна во всесожжение, тельца и двух козлов. Первосвященник бросал жребий, и по его жребию одного из козлов закалывали вместе с тельцом, их кровью освящали скинию, а туши уносили прочь и сжигали. На другого козла первосвященник символически возлагал грехи всего еврейского народа, и его уводили в пустыню (Лев. 16:20–22), тем самым обрекая животное на мучительную смерть. Отсюда выражение – «козел отпущения».
Придя в указанное Богом место, Авраам устроил жертвенник, положил на него дрова и связал Исаака (Быт. 22:9); Иисус тоже был привязан к кресту. Вероятно, уже наступил вечер – ибо впоследствии ритуал храма предусматривал заклание ягнят во второй половине дня. Завершив все приготовления, «…простер Авраам руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего» (Быт. 22:10) – но Ангел Господень воззвал к нему с небес и остановил жертвоприношение (Быт. 22:11). Патриарх выдержал испытание, доказав, что не пожалеет для Бога даже собственного ребенка, – точно так же Бог на Голгофе пожертвовал Своим Сыном ради спасения людей.
Ветхозаветная драма Авраама и Исаака разыгралась менее чем в километре от того места, где на кресте будет страдать Иисус. Жертвенники на горе Мориа стояли испокон веков, а все жертвы являлись прообразом Великой Жертвы еще за 2000 лет до Рождества Христова. Древние пророчества и сакральная символика всегда проходят полный круг в истории – поэтому для евреев сооружение Иерусалимского храма было лишь вопросом времени.
