Мария Карташева
За дверью завтрашнего дня. Часть 1. Анамнез
Глава 3
Синьцзян-Уйгурский автономный район, 22 ноября 2019 года
Раздражающий жёлтый свет всё ещё дрожал в коридоре, который остался за закрытой дверью, а Ши Дза, Лилинг и Костя сидели уже четверть часа в абсолютном молчании. Они ждали ответа от генерала, но его телефон не отвечал.
Когда Ши Дза открыл дверь, то он увидел, висящий на стеклянной перегородке, которая отделяла «испытательный полигон» Сунь Яо от остальной лаборатории, сигнальный круг предупреждения, что входить нельзя: внутри биологическое заражение.
Сейчас двое китайцев и русский были в западне. Пока они не знали, с чем столкнулись, поэтому не могли выйти на улицу, но и дальше продвигаться было опасно. Ши Дза тяжело вздохнул и оглядел своих спутников:
– Ну что? Есть какие-нибудь предположения?
– Миллион. – отозвался Костя. – И одно бредовее другого. Там может быть всё что угодно. И я думаю, есть смысл бить тревогу.
– Спокойнее. – тихо сказала Лилинг. – Нет ничего хуже, чем суетиться на пустом месте. Давайте предположим, что Сунь Яо работал, у него случился инсульт или инфаркт, и он просто умер внутри.
– Да? А знак на двери тогда зачем? – спросил её брат.
– Ты же не знаешь регламент этой лаборатории. Может, он здесь всегда висит. – Лилинг встала. – Мы сейчас бездарно расходуем время. Давайте действовать следующим образом, – девушка раскрыла свой ноутбук и вытащила несколько съёмных дисков, – сейчас необходимо перекачать всю доступную информацию. У нас есть возможность собрать материалы в жилом отсеке и непосредственно здесь.
– И в узле, где происходит жизнеобеспечение всей лаборатории. – согласно покивал головой Костя.
– Там зачем? – спросил Ши Дза.
– На всякий случай. А также мы сможем точно определить, когда именно Сунь Яо перестал подавать какие-то признаки жизни. Мы это увидим по снижению расходов электричества, воды и так далее.
– Понятно. – вздохнул Ши Дза. – Тогда Лилинг на кухню, ты в узел, а я здесь. Буду звонить дальше генералу, – он помолчал, – друзья мои, я не думаю, что нужно напоминать, как сейчас важно быть предельно собранными и внимательными.
Костя и Лилинг обернулись на него от входа в лабораторию и, махнув на прощание, стали подниматься по лестнице.
Лилинг
Лилинг было страшно! Она никогда бы не показала свой страх прилюдно, и вообще девушка была не из робкого десятка, но сейчас перед лицом незримого врага, ей было жутко. Она слишком хорошо знала, какими коварными бывают вирусы и всегда открыто выступала против любого вмешательства человека в их природу.
Изучать, находить лекарственное воздействие для противостояния и защиты населения – это да. Но пытаться поставить вирусы на службу, делать из них помощников или оружие – это она считала непростительной глупостью, за которую будет расплачиваться всё человечество.
Ещё десять лет назад она познакомилась с неким Сунь Яо. Он тогда ухаживал за ней и рассказывал о своих теориях относительно мутации вирусов и возможности укротить их патогенное влияние, а всю энергию пустить на помощь людям.
Сунь Яо рассказывал об этом с восхищённой детской наивностью, а Лилинг было страшно, потому что она с раннего детства вращалась в научной среде, быстро впитывала информацию, и каким-то глубинным умом, подпитанным богатой теорией, прекрасно понимала, что никто ещё не готов оседлать вирусы. Это не дойные коровы и не цирковые животные, это враги и враги невидимые.
Лилинг была даже рада, что Сунь Яо был выходцем из очень бедной семьи и донести ему свои идеи было не до кого. Он просил девушку ввести его в круг влиятельных людей, но Лилинг под благовидными предлогами этого не делала, а потом и вовсе отстранилась от него.
И сейчас Лилинг боялась, что эта лаборатория именно того Сунь Яо. Но пока она не была уверена в этом. Наверху, в жилой части, она надеялась найти хотя бы его фотографию, тогда будет понятно, что он всё-таки нашёл пути для воплощения свои идей в реальность.
Лилинг было душно в защите, она вообще терпеть не могла ходить в этом облачении, но снять его было бы непростительной глупостью. Девушка вошла на кухню и оглядевшись решила, что последний ужин учёного тоже может много что рассказать. Она сделала фото и видеофиксацию помещения и после этого взяла микропробы с продуктов. Поразмыслив пару секунд, она тщательно упаковала в плёнку остатки пищи вместе с посудой и оставила их на столе.
В шкафчиках не было ничего интересного, содержимое их говорило, что Сунь Яо явно любил готовить. Разнообразные традиционные специи перемежались с теми, которые использовались в других мировых кухнях. Всё было аккуратно разложено, подписано, местами даже промаркировано жёлтыми наклейками.
Не привыкшая к быстрым решениям, Лилинг обычно упрощала себе задачу тем, что всё непонятное изучала. Но сейчас не было времени и возможности понять, зачем на некоторые травы и специи нанесены жёлтые маркеры, поэтому она всё сфотографировала, а потом поместила отмеченные пакеты в специальный контейнер и поставила его к выходу. Это можно будет изучить позже в спокойной обстановке.
Лилинг открыла ещё несколько шкафов, потом прошлась по остальной части жилого отсека, но больше ничего интересного не нашла. Она вернулась на кухню, посмотрела в окно и включила рацию.
– Ребята, вы меня слышите? Как дела?
– Я уже закончил, иду обратно. – сказал Костя. – Есть хочу.
– Я тоже почти закончил. Генерал не отвечает. Если ситуация не исправится в течение нескольких часов, то я буду вынужден звонить отцу. Потому что не вижу возможности сейчас покинуть лабораторию.
– Ребята, вы срочно должны подняться сюда! – вдруг испуганно вскрикнула девушка.
Костя
Для русского учёного, привыкшему к совершенно другому образу жизни, нежели он вёл сейчас, эта поездка была целым приключением. Когда-то влюбившись в Лилинг, он даже не заметил, как стал частью большой китайской семьи. Поначалу Косте было сложно, потом стало и вовсе не выносимо нести гнёт властвующего отца Лилинг. Да и любовь теперь не была такой уж яркой, как вначале.
Обыденность, размеренность, распорядок – это были синонимы его повседневности. И Костя тяготился этим. Своё раздражение ситуацией, которая перестала быть управляемой, когда он стал официально мужем Лилинг, Костя стал скрывать в ворчливости, нередко он выпивал больше чем хотел, хотя видел, что Лилинг это не нравится.
Не о таком будущем мечтал молодой человек, и сейчас, считывая данные с компьютеров, управлявших техническим узлом, он размышлял над этим. Он с самого начала своего обучения хотел участвовать в полевых работах, а по итогу оказался крючком, бесконечно сидящим над микроскопом и заведуя гематологическими анализаторами.
Косте было откровенно скучно, и сейчас он думал, что по возвращении в Пекин, скорее всего, уедет в Россию повидать родных. А вот вернётся ли обратно и в том числе к Лилинг, на этот вопрос он ответить не мог даже себе.
Костя увидел, что все данные загружены, он стал собирать накопители и вдруг заметил за одной из труб контейнер. Молодой человек подцепил его, повертел в руках, но решил, что вскрывать опечатанный короб не стоит. Тем более в эту минуту послышался голос Лилинг, и последняя её фраза заставила мужчину быстро всё побросать в сумку и ринуться наверх.
Ши Дза
Китаец, проводив сестру и шурина, принялся за освоение сложной лабораторной техники. Ему была неизвестна и половина приборов, которые здесь стояли. Он слышал об этих разработках, даже видел смоделированные картинки в журналах и на презентациях, но не знал, что они уже существуют. Это было самое современное оборудование, которое можно было придумать.
Привыкший чётко выполнять указания отца и старших товарищей, сейчас он оказался в ситуации, когда ему самому следовало принимать решения. И Ши Дза внутренне понял, что он не готов к такому повороту событий. Ведь раньше он никогда не ставил задачи себе и другим, хотя и заведовал лабораторией.
Текущая обстановка его нервировала, а эмоциональный сдвиг мешал сосредоточиться на работе. В итоге он перепутал модули и сейчас разбирался с тем, что дрожащими пальцами стучал по клавиатуре, которая никак не реагировала, хотя до этого, в ответ на включение компьютера, она бодро заиграла подсветкой.
Ши Дза был старшим сыном в семье, но его всегда тяготило то, что нужно принимать решения. Его младший брат, который ещё не достиг совершеннолетия, кажется, был гораздо более приспособлен к тому, чтобы со временем стать главой и хранителем семейных традиций. Тем более Ши Дза не думал, что когда-нибудь женится, ведь, кроме науки, его ничего не интересовало. И ему нравилось вести неспешную жизнь внутри лаборатории.
Происходящее абсолютно выбивало его из колеи. Было бы проще, если бы организацией их поездки занималась Лилинг: ей нравилось быть на передовой. Его сестра была сорванцом, она уже успела в годы студенчества проехаться по горячим точкам с добровольцами Красного креста, помогала в спасении животных, защищала права женщин и даже вышла замуж за русского. Конечно, Ши Дзе порой казалось, что этот брак был не чем иным, как вызовом традициям, хотя все вокруг и обсуждали, какая искрящаяся любовь пылает между Лилинг и Костей.
Но лично Ши Дзу Костя устраивал. Хороший, спокойный и работящий парень, иногда китайцу казалось, что они даже чем-то похожи. В Косте, конечно, было многовато сарказма, а, как известно, это младший брат гнева, но Ши Дзу это обстоятельство не напрягало.
Мужчине удалось наконец снова оживить компьютер, клавиатура заработала, и он стал скачивать информацию. Одновременно с вызовом Лилинг по рации, он увидел во входящих по внутренней сети, какое-то видео. Он услышал призыв сестры и не стал открывать файл, а просто перекинул его в папку на съёмный диск и побежал наверх.
Лилинг стояла передо окном, губы её побелели, а глаза напряжённо смотрели вдаль. Костя и Ши Дза появились на кухне практически одновременно. Они подошли к девушке и встали рядом.
– Что это? – прошептал Костя.
– Не знаю. – отозвался Ши Дза.
Напротив окна, примерно в трёхстах метрах была ожесточённая драка. Было видно, что здесь задействованы и военные, и мирные жители. Даже женщины и дети бились, что называется, насмерть.
Пока перепуганные учёные смотрели на это зрелище, к лаборатории подлетела машина, на которой их привезли. Из салона выпрыгнул военный и побежал к входной двери. На его движение среагировали несколько человек из дерущейся толпы и, отделившись от остальных, побежали за Гуанминем.
– Двери! Откройте ему двери! – закричала Лилинг.
Несмотря на ветхость и похожесть на хижину, лаборатория и жилая часть были оборудованы так, что её невозможно было взять приступом. Окна были бронированные, двери стальные со сложным замком, ну а в случае серьёзной утечки лаборатория со всем содержимым немедленно самоуничтожалась, причём это вряд ли бы заметил кто-нибудь из живущих рядом.
– Лилинг! Нельзя! – Ши Дза бросился за ней. – Мы не знаем, с чем имеем дело, внутри вирус!
– Там есть входной отсек и ещё костюмы химзащиты, его нужно пустить только в первую дверь. Там что-то страшное происходит! – прокричала девушка и с помощью пульта управления открыла переднюю дверь, куда ломился военный.
Как только он влетел внутрь, и дверь закрылась, снаружи обрушился каскад ударов, Гуанминь, прижавшись спиной к надёжной защите, тяжело дышал. Лилинг нажала следующую клавишу на панели и сказала:
– Сейчас справа откроется дверь, там есть защитный костюм, наденьте его, после этого можно войти внутрь. Пожалуйста, быстрее, та дверь не настолько хорошо укреплена, как эта.
Гуанминь мгновенно сориентировался и облачился в комбинезон. Когда он зашёл внутрь, то сразу сказал:
– Со мной связалось моё начальство. Мне даже дали координаты, куда нужно подъехать, мне приказано вас срочно эвакуировать, вместе с данными, которые вы успели собрать.
– Что там происходит? – спросил Ши Дза.
– Некоторая часть нашего гарнизона как с ума сошла. Они вдруг стали драться, кто-то побежал в село, которое расположено рядом, но там уже шли схватки. Ситуация постепенно вышла из-под контроля. Я не знал, что здесь тоже такое творится. Хорошо, что я заметил их, когда подъехал, а вы увидели меня, – Гуанминь помолчал, – и я не знаю, как нам выехать отсюда.
– А нам уже и не на чём. – заметил Костя, который напряжённо смотрел в окно.
На внедорожнике уже прыгали те, кто бежал за Гуанминем. Машину завели, отогнали на приличное расстояние и направили прямиком в единственное сла́бо защищённое место: в окно, перед которым стояли люди и смотрели на всё происходящее снаружи.
Республика Алтай, 19 июня 2020 года
Ночь зашумела дождём, вода широкими потоками лилась с неба, молнии сновали в тёмном пространстве, оставляя огненное зарево, а гром захлёбывался бесконечными взрывами.
Свет в доме предусмотрительно выключили, а в единственной комнате, которая располагалась позади кухни, закрыли ставни. Катя и Мила возились наверху, прибирая разрушения, после того как они пытались усмирить Наташу, пока наконец к ним не поднялся один из военных.
– Девчонки, давайте вниз, а я здесь покараулю. – он перетащил уцелевшее кресло на середину комнаты и сел перед окном, за которым лишь бушевала непогода и больше ничего не было видно.
Катя пожала плечами, а Мила опустилась на стул и села, прижавшись спиной к стене.
– Я не могу сейчас где много людей. Можно я здесь посижу? – тихо спросила она.
– Сиди, мне-то что. – сказал Петя.
Катя осторожно спустилась по лестнице, присела с краю стола на свободное место и проговорила:
– Очень страшно.
– Чаю горячего попей, легче будет. – сказала Ольга Павловна. – Василиса, где у тебя настойка? Я вот что думаю, это у всех перед грозой такой чуть мозги сдвигнулись. А завтра распогодится, и всё будет по-старому.
– Боюсь, что настолько благоприятные прогнозы явно не про нас. – пробормотал фотограф, который сидел, прижавшись к тёплому боку печи. – Я так промёрз на этой заимке, что до сих пор в чувство прийти не могу.
– Очень странные кадры. – со вздохом сказал Никита, передавая Диме фотоаппарат, где тот запечатлел страшную драку. – Одно непонятно, если они двигались сюда, то по идее должны уже быть здесь.
Баба Вася напряжённо всматривалась в окна, пока тьма окончательно не скрыла всё вокруг. Женщина вздохнула, открыла дверь на улицу и свистнула собаку.
– Закройте дверь! – гаркнул Иван.
– У себя командовать будешь. – остановила на нём тяжёлый взгляд женщина и потрепала по голове пса, который показался на пороге. – Буян, лежать! – сказала она и указала псу на лежанку возле стены.
Собака привычно устроилась на матрасике, повернула голову в сторону улицы и лишь изредка вскидывала уши и порыкивала.
– Он хоть бы знак подал, если подойдёт кто. – недовольно сказал Кудрин.
– Он и так подаст. Получше тебя слышит и чует всё. – она повернулась к остальным. – Что думаете? Что это?
– Надо звонить в полицию. – упрямо повторил фотограф.
– На, звони! – раздражённо сунул ему трубку Руслан. – Дозвонишься, вызывай.
Остальные молча сидели, пытаясь осознать, что происходит круго́м. Вдруг у всех ожили телефоны, посыпались сообщения, непринятые звонки, экраны запестрили постами социальных сетей.
Ульяна увидела сообщение от родителей, в которых они умоляли отозваться. Девушка сразу набрала номер, но в ответ услышала лишь механический голос, сообщающий, что телефоны абонентов выключены.
Эсэмэска, пришедшая к ней, гласила: «Доченька, обстановка складывается крайне напряжённая. На улицах города небезопасно! Если ты дома, то иди к соседям или найди людей, не оставайся одна. Обязательно возьми паспорт».
Следующее сообщение пестрило восклицательными и вопросительными знаками: «Милая, где ты? Мы видели, что наш посёлок взорван!»
– Так! – громко начал Иван, осёкся и продолжил уже тише. – Быстро кидайте сообщения родным, что живы и здоровы, фиг его знает, может, сейчас вышка опять вырубится.
Сам же военнослужащий стал быстро строчить сообщение своему руководству с обозначением своего местонахождения. Баба Вася тем временем вышла в сени и через минуту вернулась, неся в руках банку с вареньем. А люди, находившиеся в избе разочарованно вздыхали: связь снова пропала. Уля успела послать родителям весточку. Никита проверил свой телефон, но не обнаружил там ни одного сообщения от жены. Катя тщетно пыталась дозвониться до матери и подруг.
Вдруг собака подняла голову и глухо зарычала. Василиса цыкнула на него, и Буян замолчал, но поднялся на ноги и подошёл ближе к хозяйке. Иван знаками показал женщинам отступить, а он с Русланом встал перед входной дверью. И сейчас все услышали, что по деревянному полотну кто-то скребёт. Василиса тщетно пыталась через окно разглядеть, что происходит снаружи, но даже всполохи молний не помогали разогнать густую тьму.
– А если помощь нужна? Можа, открыть? – несмело предложила Ольга Павловна.
– Тогда, я боюсь, нам помощь понадобится. – сказал Иван и кивнул Руслану, – сходи к Петьке на второй, может быть, сможете разглядеть кто там.
Руслан поднялся по лестнице, вошёл в комнату и увидел, что Мила лежит на кушетке, отвернувшись к стене, а Петька дремлет в кресле.
– Дозорный, столб позорный. – не сильно пнул Петю по ноге Руслан. – Вставай, что ли.
Петька очнулся, открыл глаза и посмотрел на стоявшего над ним мужчину.
– Чего тебе?
– Там скребёт кто-то. Придержи створки окна, чтоб не хлопали на ветру, да не разбились, а я на веранду вылезу и гляну, что там.
Руслан быстро перескочил через подоконник, его подхватил сильный порыв ветра и чуть не скинул с гремящей от дождя кровли. Мужчина до боли в пальцах вцепился в водосток и удержался на самом краю. Балансируя на кромке ската кровли, Руслан глянул вниз, но разглядел лишь какое-то шевеление. Он сунулся внутрь и сказал:
– Слышь, Петь, придержи меня за ремень. А Милка пусть рамы подержит.
– Я даже встать не могу. – глухо пробормотала Мила.
– Блин, Мил, ну не время. – прошипел Руслан. – Давай держи раму.
Женщина на ватных ногах встала, подошла к окну и взялась за тонкое стеклянное полотно, облачённое в прямоугольник потрескавшейся древесины. Петя вцепился в ремень Руслана, но потом перехватил за ноги, а последний лёг на мокрое железо крыши и пополз к краю.
В эту минуту сверкнула молния, и Руслан увидел прямо перед собой бледное лицо, с которого на него смотрели, затянутые чёрной тишиной, безжизненные глаза, а открытый рот что-то шептал.
Недолго думая, Руслан со всей силы врезал человеку, и тот свалился на землю кулём. Сразу послышалось тихое скуление и детский плач. Руслан свесил голову и в очередном световом разряде разглядел, что на земле валяется, зажимая разбитый рот, мужик, а к нему жмётся промокший и перепуганный ребёнок.
– Петька, быстро двери отворяйте! – крикнул Руслан, скинул его руку со своей ноги и прыгнул вниз. – Ребёнок здесь.
Пётр скатился по лестнице, на ходу отталкивая мешавшегося под ногами фотографа. Для Пети дети были больной темой. Несколько лет назад военный перенёс страшную личную трагедию: восьмимесячный сын и жена погибли в автокатастрофе.
– Куда летишь? – спросил стоявшей у самого порога Иван.
– Открывай быстрее! Там Руслан и дети какие-то. – ответил Петя, помогая подняться фотографу, которого умудрился сбить с ног.
Кудрин широко распахнул в дверь – мгновенно сработала реакция, и вперёд полетел его кулак, когда фонарь высветил бледное лицо мужчины с окровавленным ртом. Человек охнул и отлетел назад, приземлившись на размякшую от дождя землю.
На лестницу взлетел Руслан, держа в руках совершенно промокшего малыша. Он сунул ребёнка Кудрину и, глядя на Ивана, постучал себя по голове, указывая на валявшегося без сознания мужчину.
– Мужики, ну вы осатанели, что ли? – жалобно проскулил тот, приходя в себя.
Василиса выбежала в сени и, перехватив обессиленного малыша, кинулась с ним в комнату, где было теплее и можно было зажечь несколько свечей. Ставни здесь были закрыты, а дверной проём баба Вася завесила тёмным одеялом.
– Девки, ну что встали, щемитесь? У нас ребёнок, как кутёнок мокрющий. – громко сказала она.
Катя с Ульяной подхватили ребёнка, Ольга Павловна побежала к шкафу за сухим бельём, и женщины стали приводить дрожащего малыша в чувство. Девочка даже не плакала, она только смотрела расширенными от страха глазами и тряслась мелкой дрожью.
– Ты ж доктор. – проговорила Василиса, глядя на Никиту. – Ну, иди ребёнка-то осмотри и этому вот помощь окажи. Ульяна, аптечку принеси.
Василиса прекрасно и умело пристроила людей, которые последние несколько часов сидели без дела, и чем дольше длилось это бездействие и неизвестность, тем страшнее всем становилось.
На улице прокатился удаляющийся рык грома, сильнее пошёл дождь, в доме стало заметно прохладнее.
– Руслан, надо бы дров притащить. Здесь закончились, а дитё совсем вымокшее. – Василиса направила луч фонаря на лицо пришедшего мужчины. – Мишка, ты, что ли? Живой?! А Милка цельный день убивается, что вас нет. А где второй ребёнок?
– Настя в лесу осталась. – глухо ответил он. – Её в пещере, где мы прятались, завалило. Мне одному не вытащить, – он поднял исцарапанные грязные руки, – я пошёл к тебе, почти на ощупь. Не видно ни хрена. – кривясь от боли, проговорил он. – Дай лопату, я пойду её доставать.
– Спокойно. Ты Миша? – спросил Иван.
В этот момент вверху что-то грохнуло, и Василиса, испуганно вздрогнув, проговорила севшим голосом:
– Там же Милка.
Женщина опрометью бросилась наверх, но Пётр оказался быстрее и в три прыжка очутился в мансарде, где недавно оставил Милу. Женщина лежала на полу, вся усыпанная щепками развалившейся балки, а на шее у неё была верёвка.
– Зараза ты паршивая! – проговорила баба Вася, глядя в полные слёз глаза Милы. – Там твои дети живые и муж, а ты что творишь? Веры в тебе нет! Совести у тебя нет!
Мила лежала не двигаясь, она только хлопала глазами и шевелила дрожащими губами.
– Что ты говоришь? – Василиса нагнулась поближе.
– Я, – прошептала Мила, – спину больно, я пошевелиться не могу.
Василиса направила луч фонаря на пол и увидела, что Мила, сорвавшись с перекладины, на которой решила повесить свою жизнь, упала позвоночником прямиком на железный остов табуретки.
– Доктора, зови. – сказала она Пете, хотя сама прекрасно видела, что дело плохо.
Руслан с Кудриным выскочили на улицу и под прикрытием дома побежали к дровянику. Натаскав сухих брёвен из-под навеса, они стали возвращаться и вдруг заметили, что по полю в их сторону продвигаются два фонаря.
– Что думаешь? – спросил Иван. – Машина?
– Конечно. А что ещё?! – Руслан кивнул в сторону дома. – Давай-ка дрова тихо сложим в сенях. Я пока ставни на кухне закрою, вокруг глядеть можно и со второго этажа. И пойдём посмотрим, что там.
Он переложил дрова на руки военному и побежал к окошку, а Иван свалил дрова прямо на пороге и крикнул в приоткрытую дверь:
– Э, фотограф, иди сюда!
– Да, что вы хотели? – спросил появившийся из темноты молодой человек.
– Дрова к печке тащи и дверь прикрой. Там едет кто-то, мы пойдём глянем.
Дмитрий покивал головой, споткнулся о поленья, зацепился за перила и одной ногой провалился сквозь решётку резных балясин, идущих с двух сторон лестницы.
Кудрин покачал головой и спустился во двор. Сейчас он даже радовался тому, что идёт дождь и бушует непогода: шума гражданские лица создавали очень много. И если бы вокруг была тишина, то обнаружить их было бы легко.
Они с Русланом прижались к забору и, приоткрыв калитку, выскользнули наружу. С той стороны, где в ночной мгле прятался лес, в их сторону явно двигался автомобиль.
– Ну, как думаешь? Будем обнаруживать своё присутствие? – посоветовался Руслан.
– Погоди пока. Пусть поближе подъедут, глянем. – вытирая воду с лица, сказал Кудрин. – Нужно ещё за ребёнком в лес идти, хотя куда тут идти, в такую темень.
– Не, Мишка хоть с закрытыми глазами и ушами этот лес пройдёт. С детских лет здесь живёт, одно время в город переехали они, так он в бухич жёсткий там ударился. Не может без природы жить, вот Милка и вернулась сюда.
Тем временем в доме Ольга Павловна учила городского фотографа правильно закладывать дрова и на каждое его неумелое движение отвечала едкими замечаниями и подзатыльниками.
– Слушайте, прекратите меня лупить! – возмутился молодой человек, поправляя свисающее на лоб волосы.
– Варежку закрой и делай, чего велят. Дитё от холода синеет, а ты тута нюни разводишь. – руководила она им, подталкивая кочергой поленья подальше в широкое жерло печи.
– Вы вот странная. – неуверенно возмутился Дмитрий.
– Ольга Павловна, куда одежду девочки повесить? – спросила Катя.
– И нужно для второго ребёнка сухое что-нибудь приготовить или им с собой дать. – Ульяна появилась на кухне вслед за Катей. – Эта уже под одеялами согрелась и уснула, даже недоела пироги и чай недопила.
– Пусть поспит. – сказала Ольга. – Я с ней рядом посижу, а то проснётся, испугается ещё. А одёжу я уже у двери в пакет сложила.
С лестницы тяжело спустилась Василиса и, глянув на Мишу, стоявшего в проходе и державшегося за стену, подозвала его к себе.
– Иди-ка наверх.
– Я за Настей пошёл. Василиса, лопату давай.
– Сейчас вместе пойдём. Мужиков полный дом, куда ты один. Там Милка наверху.
– Она у тебя? – просветлел лицом человек.
– Да. Миш, постой, – остановила она его, когда он побежал к лестнице, – она думала, вы погибли все, вешаться удумала, ну и похоже спину сломала.
Побледневший мужчина бросился наверх, он подтаскивал подвёрнутую при падании ногу, но тем не менее передвигался довольно быстро. Достигнув мансарды, он опустился на колени перед лежащей на полу женой и наклонился над ней.
– Мила, что с тобой?
– Миша, я думала, – женщина судорожно всхлипнула, – я думала, вы все погибли. Дом, как огнём смело прямо перед моими глазами.
– Это самолёт упал. – тихо проговорил он. – Мы с девочками как раз из леса возвращались. Настя перепугалась и убежала обратно в чащу, я её искать кинулся вместе с малой.
– Как девочки? – слабым голосом произнесла Мила.
– Всё хорошо. Я сейчас приду. – сказал он и взглянул на доктора. – Слушай, здесь прохладно, а можно её вниз перенести?
– Я не знаю. – выдохнул Никита. – Я сейчас её укрою здесь и подумаю, как переправить в комнату. Больше пока ничего сделать не могу. Может, она спину совсем сломала, а может, просто защемила что-нибудь.
– Мне идти надо. – шёпотом сказал мужчина. – Дочь в лесу, одна. Присмотришь за женой?
– Я сделаю всё, что от меня потребуется. – покивал Никита. – Идите спокойно. – краем глаза он заметил, что мужчина тяжело припадает на ногу. – Что случилось?
– Да вывих, похоже. – вздохнул он.
– Сядь. – сказал Никита.
– Нет времени.
– Две минуты есть, а его не будет, если вы в таком состоянии пойдёте и придётся спасаться. – строго проговорил врач.
– От кого? – вскинул глаза мужчина.
– А вы в лесу никого не встретили? – Никита вытянул Мишину ногу, когда тот сел и ощупал голеностоп.
– Нет, я Наську полдня вытащить пытался.
– Вы, когда пришли, сказали, что прятались. – Никита, глядя ему в глаза, вдруг сильно дёрнул за ногу, и сустав встал на место.
– Зараза, ты б хоть предупредил. – сдавленно крякнул мужчина.
– Так от кого прятались? – снова спросил Никита. – Сиди, сейчас фиксирующую повязку сделаю и пойдёшь.
– Да люди какие-то странные шатались. Мужики словно безумные, по лесу идут, глазами вращают. А что мне делать, со мной двое детей? – Миша нахмурился и, чуть привстав, глянул в окно. – Подъехал кто-то.
Руслан с Кудриным, вымокшие до нитки, ждали, когда приблизится машина. Возле забора припарковался красный купер, непонятно каким ветром занесённый сюда. Водительская дверь распахнулась, и Руслан с удивлением увидел, что оттуда вышел Лёха, который ещё вчера предлагал Ульяну подвезти до станции.
– Свои. – тихо сказал Руслан Кудрину и вышел в свет фар.
– Лёха, ты?
– Блин! – выдохнул тот. – Я чуть в штаны не напрудил. Ты в себе так пугать?
– Чё припёрся?
– Новостей тебе привёз целый воз. – Лёха наклонился и крикнул в машину. – Вот люди! Я ж тебе обещал!
С другой стороны машины тоже открылась дверь и наружу выбралась миниатюрная блондинка. Она вся тряслась, под глазами чёрными кругами расплывалась тушь, и губы девушки дрожали.
– Простите, вы люди?
– Нет, обезьяны. – выдохнул Руслан. – Лёха, не светитесь здесь. Давай машину в ворота, там место как раз есть. Как заедешь, сразу влево руль верти. А вы барышня, пройдёмте в избу. Там есть и люди, и тепло, и еда. – проговорил он, открывая ворота.
Вдруг девушка неожиданно кинулась к Руслану и обняла его, потом прижалась к Кудрину и так долго стояла, а военный растерянно оглядывал остальных.
– Барышня, давайте уже в дом, а то здесь сыро как-то. – Иван попытался осторожно отодвинуть её от себя, но она прижалась ещё крепче. – Девушка.
Лёха загнал машину, Руслан закрыл створки, а Кудрин так и пошёл в дом, с висевшей у него на шее девушкой.
– Где ты её нашёл-то? – тихо спросил Руслан у Лёхи.
– В городе вообще полная задница началась. Я к родакам на хутор рванул, иду по дороге, смотрю, купер мчит. Я тормознул. Эта там ревёт, сил нет.
– Чего одежда на ней рваная? – сурово спросил Руслан.
– Да не трогал я её! – отмахнулся Лёша. – Она говорит, в магазине была, вдруг у людей паника началась, драка какая-то. Она еле выбралась, до машины своей добежала и рванула домой. Дальше я не понял, короче, сел я за руль и к родакам, скотина вся разорванная лежит. Там нет никого, вот решил сюда заехать. Чё за хрень?
– Никто не знает, – пожал плечами Руслан, – пошли в дом. – он остановил Лёшу, – там девок молодых много, я тебе все рёбра и зубы пересчитаю, если что. Понял?
– Да! – с вызовом сказал Лёха. – Праведник нашёлся.
Через минуту все собрались на кухне. Люди стояли и смотрели друг на друга, пока Василиса не опомнилась первой.
– Кто идёт с Мишкой Настю выручать?
– Однозначно, мужчины. – сказал Кудрин. – Но кто-то должен и здесь остаться. Поэтому я, Петя, Руслан, ты тоже, – он кивнул Лёше, – идём за ребёнком. Остальные здесь. А, ну и отец её, конечно.
– Я только пришёл. – вяло отмахнулся Лёша. – Совести у вас нет, я ещё не присел.
– Там Милкина дочка в яме сидит в лесу. А ты жопу свою отсиживать будешь? – с напором спросила Василиса.
Дождь на улице почти прошёл, стало даже светлее, и вскоре небольшая группа людей покинула избу. Ульяна постояла у окна, провожая их взглядом, и повернулась, когда её позвал Никита:
– Вас ведь Ульяна зовут?
– Да. – откликнулась девушка.
– Могли бы вы посидеть с Милой наверху, а я пока подумаю, как её спустить.
– Да, конечно.
Уля поднялась по лестнице, а Никита посмотрел на дремлющего за столом фотографа.
– Подъём. – он потрепал молодого человека по плечу.
