Мария Карташева
Дело № НК-27
– Сегодня какой-то слёт социопатов. – заметил Марычев. – Ваша мама умерла, на ваших глазах убили подругу, а вы торгуетесь. Как-то это не по-человечески. Ну а если вы откажетесь, то тоже умрёте. Поймите, вы – суперприз, который даёт мне возможность встать рядом, а может даже сразиться с боссами этого мира. Но я ещё не решил, готов ли я к этому. И сейчас тот самый момент. И он зависит не от меня. И ты не представляешь, – Иван перешёл на ты, – как меня от этого прёт.
Сегодня Юля засыпала на плече Ивана, ей было даже хорошо и уютно, завтра её ждала операция, а потом совершенно другая жизнь.
Где-то на Мальдивах
Из сверкающего наледью на гранитных набережных Питера до безобразно утопающих в вечном лете Мальдив Малинин добирался почти двое суток. В Дубае он узнал, что Денис до сих пор в СИЗО и уже собрался было обратно, но оказалось, что денег на карте практически нет. Все попытки договориться с Еленой натыкались на её бессменную улыбку и слова:
– Егорушка, когда приедем на место, я сделаю для тебя всё. Нет пока тебе веры, а вот доедем до островов, там я буду в тебе уверена и первым же звонком выпущу твоего друга из-под ареста.
– Тебе самой-то не противно? – спросил Егор.
– Да нет, нормально. Я привыкла. – улыбнулась Елена. – Пойдём в гостиницу. Пообедаем, отдохнём. Ждать долго.
– Нет уж. Моя трудовая вахта, как я понимаю, начинается на Мальдивах. Вот там и пообедаем, и отдохнём. – зло сказал Егор.
– Ну как хочешь. Это из серии назло маме рейтузы не надену. – вздохнула Никонова. – Забавный ты, Егор. Ладно, я пошла.
Когда Елена затерялась в снующей по внутренностям аэропорта толпе, Малинин, стиснув зубы и проклиная Дениса, сел в кресло в зале отлёта и просидел там все девятнадцать часов до объявления посадки на их рейс.
– Мозоль на попе не натёр?
В дремлющий мозг Малинина постучался голос Елены и он, открыв глаза, воззрился на стоящую перед ним в лёгком длинном платье женщину. Лена поставила ему на колени бумажный крафтовый пакет, откуда в ноздри Малинина заполз умопомрачительный аромат еды.
– Умыться можешь в туалете. Перекуси, скоро наш рейс.
– Да, мамочка.
– Егор, у меня прекрасное настроение и ты не сможешь сейчас его испортить. Знаешь каким огромным стадом упорных, а порой и упоротых, идиотов мне приходилось руководить? – женщина улыбнулась. – Вот именно. Так что давай, действуй.
Дальше всё уместилось в один круговорот событий, далёких от повседневной Малининской жизни: аэропорт в Мале, оттуда на лёгком моторном самолёте до нереально шикарного бунгало, снабжённого даже личной водной горкой, а потом поездка на небольшой яхте до подводного ресторана.
– Извини, что всё в один день, но заказчики отвалились и мне предложили пообедать здесь именно сегодня. А то желающих посмотреть подводные красоты очень много.
Малинин с опаской поглядел на прозрачный потолок, над которым была толща воды, плавали рыбёшки, и он мог поклясться, что вот именно сейчас приближается акула.
– Как тебе? – спросила Никонова.
– Отлично. Чувствую себя дорогой проституткой, перед которой, по какой-то неизвестной причине решили похвастаться.
– Значит, нравится. – проговорила Лена и пошла за официантом к их столику.
Малинин, ещё раз оглядевшись, присел на любезно отодвинутый для него стул и когда приземлился, посмотрел на Никонову.
– Это с чего ты так решила?
– Ну, появляется в твоих словах особая едкая горечь. Этакий сарказм по-малинински. – Никонова кивнула и проговорила. – Смотри, поздороваться с тобой пришли.
В следующую секунду опытный полковник, следователь по особо важным делам инстинктивно вздрогнул, потому что из-за прозрачной стены ресторана на него пялилось три огромных ската.
– Вина? – спросила Елена.
– Лучше чего-нибудь покрепче, а то боюсь без забористого горючего мне эти каникулы не пережить.
– Ну, если ты все три месяца будешь пить, то боюсь тебе нужно будет расширить медицинскую страховку, чтобы на пересадку печени хватило.
– Сколько? Какие три месяца? – спросил остолбеневший Егор.
– А это штрафные за то, что после Карельска ты сбежал. А я, – она сделала долгую паузу, – плакала. Егор, я плакала только на похоронах своей матери. А тут разрыдалась как дура.
– Ну значит, есть в тебе что-то человеческое, – резюмировал Малинин и опрокинул в рот принесённый вискарь.
Потом была сумасшедшая езда на быстром катере, прибрежный бар, жонглирующий в ночи красками светильников, река самых разных коктейлей и долгая прогулка в пышущей жаром ночи.
– Тебе нравится здесь? – тихо спросила Лена.
– Определённо да. Это, – Егор пошлёпал губами подбирая слово, – восхитительное место, – заплетающимся языком пролепетал он.
– Ты правда так думаешь?
– Конечно. Я же должен теперь говорить, как элитная шалава. Ведь элитных шалав возят на Мальдивы? – пьяно щурясь на рассветное солнце, сказал Малинин. – Ну, пошли, буду долг отрабатывать.
– Егор, мы с тобой здесь заперты на три месяца. Давай не будем портить друг другу отдых. – Никонова помолчала и продолжила. – Просто поверь мне, я приложила максимум усилий, чтобы эти три месяца ты провёл со мной здесь, а не в СИЗО. И поверь, этот свой долг мне ещё предстоит отработать.
Лёгкая слеза скатилась с ресницы женщины, перескочила на щёку и покатилась вниз к чуть обветрившимся за сегодняшний день губам. Егор посмотрел на неё долгим взглядом и вдруг среди всей кричащей внешней фактуры разглядел хрупкую, наверное, даже ранимую Ленку Никонову, когда-то приехавшую покорять Москву, но в одночасье ставшую Хель, агентом, работающим на одну из самых могущественных структур в мире. На Кадуцеев. Но всего этого Малинин не знал, он просто увидел, что у стоящей перед ним женщины есть душа.
Москва
Три месяца пролетели как один день. Краски лета, ласковая вода, дайвинг, романтические уик-энды, но всё это вскоре перечеркнуло холодное дыхание весны в одном из московских аэропортов, где Малинин и Лена прощались.
– Егор, мы увидимся ещё?
– Наверное. Мир хоть и большой, но круглый.
– Ты сейчас к Марычеву?
– Лена, я сейчас иду своей дорогой, а ты своей.
Егор притянул к себе женщину, поцеловал её в макушку и резко отстранившись ушёл.
Просидев добрых сорок минут в приёмной у Марычева, Егор наконец услышал, как секретарь зовёт его пройти внутрь кабинета и через минуту уже шёл к широко раскрывшему объятия Ивану.
– Егор, а загорелый то какой. А отдохнувший. Ну прям картинка! А то обычно серый, как ваши питерские будни.
– Уже ваши? Ты вроде тоже с невских берегов.
– И я об этом не забываю. – улыбнулся Марычев. – Ну, рассказывай.
– О чём?
– Об отдыхе. Как там на Мальдивах. Что-то я давно не выбирался туда.
– Иван, давай о деле. Зачем вызывал?
– Скучный ты, Егор. – вздохнул Марычев. – Ладно, давай о деле. Есть у меня для тебя важное дело. Сеть одна меня напрягает сильно, есть какие-то странные движения…
– Иван, ты о чём? Я вроде на тебя конкретно не работаю. – сказал Егор.
– То есть так и не передумал? – спросил Марычев.
– Нет. Я обычно свои решения не меняю. В конце концов, у меня есть группа.
– Нет у тебя ничего. Расформировали всех давно, по волостям и весям. – пожал плечами Марычев. – Трудный ты и долгий. Я же тебе в прошлый раз вроде всё объяснил.
– Значит, пойду набирать новую группу. С нашими результатами…
– Нет у тебя результатов. С твоим характером, у тебя только враги есть. Талант и враги, такое сочетание, никому не пожелаешь. – пространно заметил Иван.
– Значит, пойду простым следаком.
– Я же говорю, дурак. Иди, проматывай свой талант. – Марычев повернулся к карте России и ткнул наугад в один из отдалённых уголков страны. – Ну вот сюда тебя следователем и направим.
– Там же может не быть штатной единицы.
– А мы её, Малинин, создадим. Для такого важняка все дороги открыты. Так что, товарищ Малинин, теперь вы сотрудник Следственного комитета посёлка городского типа Тыкулкас. Послезавтра должны прибыть по месту назначения. Жильём вас обеспечат. Всего доброго. Ну или рапорт и на покой.
Малинин молча развернулся и, чеканя шаг, вышел из кабинета генерал-майора. Марычев дождался, пока дверь за ним закроется, потом поднял трубку, набрал номер и проговорил:
– Послезавтра он будет на месте. Нет, конечно, он подумал, что я случайно ткнул туда. Не волнуйтесь, я договорённости никогда не нарушаю.
Дорога до дешевой гостиницы «Глобус», дала время остыть, привести мысли в порядок и наивно решить, что можно воевать с ветряными мельницами. И для этого Егор решил найти всех участников следствия, собрать все показания и начать собственное расследование. И, безусловно, отсрочить свой отъезд в неизвестный ему посёлок путём подачи рапорта.
– Иван Гаврилович, привет. Малинин. – набрав номер Ласточкина, отрывисто сказал Егор.
– О, Егор Николаевич, привет-привет. – радушно проговорил старый товарищ. – Давно тебя не слышал.
– Иван Гаврилович, нужно встретиться.
– С превеликим удовольствием. Сейчас дачно-рассадный период закончу и могу смело к тебе в Питер выбраться.
– Как Юра? Я пытался его найти, но не смог.
– Ой, ну Юрка теперь большой человек. Он же операми в самой столице на Барвихе заведует. Я к ним ездил не так давно с матерью, хорошо у них. Квартирку небольшую в ипотеку взяли и, – Ласточкин на секунду замолчал, – не поверишь, но мы-то с женой скоро будем дедка да бабка.
– Поздравляю. А про Унге не слышали ничего?
– Вот чудак-человек. А я тебе про что говорю? У Юрки и Унге ребёнок скоро будет. Ох, Егор, мы же тебе все обязаны и раскрытием, и тем, что у каждого теперь в жизни какой-то порядок сложился. И здесь страшные дела твориться перестали. Мы, кстати, дом продаём и подадимся куда-нибудь под Тверь, поближе к детям. Под самой столицей-то не осилим, а там уж что-то себе точно прикупим. Но это на лето планы.
