Мария Карташева
Дело № НК-27
Егор повесил трубку, огляделся по сторонам и поплёлся в сторону съёмной комнаты, где временно проживал, не желая сталкиваться ни с бывшей женой, ни вообще с кем-либо из знакомых.
Москва. Парковка торгового центра
По парковке, забитой толстыми лоснящимися телами автомобилей, звонко стуча каблуками, шла дорого одетая женщина. Она не блуждала в поисках своей машины, не торопилась на предновогодние распродажи, она чётко знала, куда идёт и углублялась всё дальше в лабиринты подземного паркинга, в ту часть, где стоял транспорт сотрудников и уборочная техника.
Подойдя к жигулёнку с тонированными стёклами, женщина оглянулась, стянула с головы яркий шёлковый платок, сняла очки в чёрной роговой оправе и, схватившись за ручку двери, сразу же отдёрнула руку в чёрной кожаной перчатке, стряхнула пыль с пальцев и стала ждать. Через секунду дверца заднего сиденья отворилась, и дама, подобрав полы длинного, тёмного пальто протиснулась внутрь тесного салона.
– Неужели нельзя какой-то другой транспорт сюда загнать. – проворчала она, видя, что всё-таки задела рукавом измазанный бок машины.
– Хель, ты этим местом не так часто пользуешься, чтобы привередничать. – сказал Марычев с водительского кресла. – И потом, это моя первая машина и сейчас она мне служит убежищем. Мне её, кстати, знаешь кто переделывал для безопасных переговоров?
– Не знаю и знать не хочу. И не называй меня Хель. – дёрнула плечами Никонова.
– А мне нравится. – протянул Марычев, взял с сиденья бутылку с тягучим жёлтым ликёром и с хрустом свернул пробку. – Будешь?
– Нет, я тороплюсь.
– А я буду. – Марычев довольно улыбнулся, подцепил крышку на небольшой бархатной коробочке, стоявшей там же, и вытянул из отделанного блестящим атласом нутра сверкающий хрустальными гранями бокал.
– Ну что, Хель, как наше горюшко? Согласилось лететь или пожертвовало другом? – сделав глоток обжигающего сладостью и крепостью шартреза, Марычев зажмурился. – Вещь! Зря отказываешься.
– Иван, ты меня совсем не слышишь. – Никонова воткнула в него острие взгляда. – Мне кажется, мы договорились больше не использовать эти клички. – она поморщилась. – Давай оно просто осядет в архивах. Меня зовут Елена.
– Лена, Лена. Простецкое оно какое-то. – прицыкнул языком Марычев. – Вот Хель, как этот ликёр. Льётся густым елеем в уши.
– Давай ближе к делу. Я и правда спешу. – нетерпеливо перебила его женщина.
– Ладно. – выдохнул Марычев и тон его сразу поменялся. – Мне нужен хотя бы месяц без него. Задолбал уже везде таскаться и пытаться пролезть в дело через свои связи. Представляешь, даже дал себя избить, чтобы надавить на нужных людей.
– Что касается Малинина, то его очень просто шантажировать. Особенно в вопросах чести и дружбы. – Лена помолчала. – Он же тогда уехал со мной, значит, согласился. Просто нужно было время, чтобы он это осознал. По поводу сроков нашего романтического отпуска, – она согнула пальцы на руках, изображая кавычки, – я могу улететь хоть на всю зиму. – Елена помолчала, потом улыбнулась и продолжила. – Надеюсь, твой бюджет это позволяет?
– Ой, Лена, не мелочись. Ты у нас самая бедная, можно подумать.
– Я за свой счёт мужчин по югам не катаю. – Никонова покачала головой.
– То есть ты туда с Малининым чисто в деловую поездку едешь? Так может, просто в какой-то санаторий закатитесь? Скажем в Белоруссии?
– Не вопрос. – губы Никоновой тронула лёгкая улыбка. – Только я боюсь, из Белоруссии Малинин очень быстро сможет добраться до Москвы.
– Ладно, не порти мне настроение. Считай, командировочные я тебе одобрил.
– А как быть с покровителем Малинина, Касаткиным, кажется? Не хватится он своего любимца?
– На этот счёт можешь не беспокоиться, Касаткин уже полгода как в зоне боевых действий. – Иван махнул рукой. – Там тоже нужны следователи. Поверь, ему сейчас не до Малинина. А Егор, если и найдёт его, сам не будет ничего просить. – Марычев ухмыльнулся. – Говоришь, три месяца вас не будет. Меня это устраивает. Тогда Лаврова Дениса, их судмеда, я тоже месяца три подержу в СИЗО, на всякий.
– Ну, тогда я пошла.
– Давай. Хотя стой. – Марычев посмотрел на неё. – Лен, а зачем ты искала того профессора, если не секрет?
– Так я ведь говорила, твоя давняя подружка попросила. Сказала, что сразу после этого свалит.
Марычев вдруг поперхнулся, пытаясь что-то сказать, зашёлся ещё большим кашлем, а Никонова улыбнулась и выскользнула из машины.
Впереди её ожидали три месяца блаженства с мужчиной, в которого она уже очень давно была влюблена. Нет, не с первого курса института, здесь она соврала. Она потеряла голову от Малинина, когда тайно работала на Марычева. И тогда её звали Хель.
Посёлок Явас, Мордовия
Рассвет пробился первыми хлипкими лучами солнца сквозь неплотно закрытые шторы, высветил струйку пыли, подскочившую с пола от быстрой ходьбы генерала-майора Марычева, и убрался подальше, когда Иван поморщившись задёрнул портьеры с незатейливым рисунком.
– Лучшая гостиница. – пошлёпал губами Иван. – Пыльная дыра, хорошо хоть без клопов.
Расправив широкие плечи и сделав несколько наклонов, Марычев закончил небольшую разминку и одним большим глотком выпил половину бутылки воды. Потом поискал среди списка контактов номер, который ему выдали в ФСИН Москвы:
– Александр Вячеславович? Так точно, генерал-майор Марычев. Самому зайти? Да смогу.
Быстро собравшись, Марычев сдал прыщавой девице за стойкой информации ключи и выскочил на улицу навстречу подоспевшему такси. Быстро проскочив несколько раскисших от дождей улиц, угрюмый таксист остановился возле приземистого здания со скромной табличкой «Исправительная колония № 2 УФСИН России по республике Мордовия» и повернулся к пассажиру:
– Ждать?
– Жди. – покивал Иван. – Сколько тут до Саранска на машине?
– Пару часов. – сипло ответил мужчина.
– Поедем до Саранска. Там гостиницу приличную знаешь?
– С бабами? – негромко спросил таксист.
– Просто нормальную, без пыли и тараканов. – тихо добавил Иван.
– Найдём.
Марычев вышел на улицу, поднялся по ступеням и через некоторое время уже сидел перед начальником женской исправительной колонии.
– Я попросил принести мне дела осужденной, которой вы интересовались. – показывая на место напротив себя после короткого приветствия, сказал хозяин кабинета. – Я бы не рекомендовал перевозить её. У неё красный флажок стоит.
– В смысле? – не понял Марычев.
– Это сродни кодовой системе, чтобы персоналу всегда было понятно, с кем дело имеют. На делах и кроватях висят флажки. Синий – алкашки, жёлтый – суицидницы, красный – бегунки́.
– А эта что уже бегала? – удивился Иван.
– Нет. Но у нас мощный психолог, она таких на раз выпасает.
– Знаете, мне всё равно, какие у неё там флаги, лишь бы не радужные. Мне нужно, чтобы завтра её доставили в Саранск, оттуда её заберёт уже наша машина.
– Как знаете, мне пришло распоряжение, а приказ есть приказ. Но я вас предупредил.
Быстро закончив дела, Марычев отказался от показательной экскурсии и поспешил убраться подальше от мрачного места: не любил он скудные картинки будничного не московского мира.
