Мария Хомутовская
Лорейн значит чайка
Глава 5. Императорский тигр
Императорский тигр*2 – самый опасный хищник Приморья. Тигр охотится на крупных копытных животных, таких как изюбрь, пятнистый олень, косули, кабаны, лоси, так же может питаться мелкими млекопитающими. Мелких животных он убивает, перегрызая горло, а крупных сначала валит на землю и лишь затем перегрызает шейные позвонки. Часто нападает на людей, хотя никогда не занимается людоедством.
Арсений Клавдиевич Владимиров «Земли Приморья и их обитатели»
Лорейн шагала прочь от усадьбы, как и вчера, но на этот раз в сопровождении Даши – камеристка знала, где найти сторожку егеря. К тому же Лорейн не хотела опять устроить переполох и велела слугам предупредить Эрдманов, когда они проснутся, о своей прогулке.
В ранний час солнце уже взошло, но на дороге ещё не успела подняться пыль, а в траве на обочине блестела роса. Свежий утренний воздух пах цветущими травами. День обещал быть жарким, и Лорейн поняла, что выбрала правильную одежду: юбку с тонким подъюбником и легкую светлую блузу.
Вскоре Даша указала на просеку, и Лорейн послушно свернула с дороги в лес. Они пошли по утоптанной дорожке, по бокам от нее трава была скошена. Камеристка то и дело опасливо оглядывалась по сторонам, то ли боясь встречи с хищником, то ли с самим егерем.
Впереди показалась крошечная, почерневшая от времени избушка. Когда они подошли ближе, из дома вышел егерь и вскинул ружье на плечо. Заметив приближающихся женщин, он замер.
Накануне Лорейн была в таком смятении, что не запомнила из его внешности ничего, кроме бороды. Теперь ей представилась возможность разглядеть работника получше.
У Ивана были густые каштановые волосы, взлохмаченные и нестриженные, уже убеленные сединой. Неухоженная борода закрывала большую часть лица, оставляя видимыми только глаза. Лорейн отметила, что неприметный костюм в серо-зеленых тонах: рубашка косоворотка с длинным рукавом и штаны, заправленные в поношенные военные сапоги, делали его самого едва ли не частью леса. Подойдя ближе, она разглядела, что сапоги хорошо начищены, должно быть, он берег их.
О военном прошлом говорила и выправка: хотя годы уже легли тяжелым бременем на его плечи и спину, Иван держался прямо и даже с некоторым достоинством.
Остановившись перед ним, Лорейн сказала:
– Доброе утро!
– Здоровьица, сударыня! – борода его шевельнулась, не сразу Лорейн поняла, что она улыбнулся. – Рад видеть вас в добром здравии.
У Лорейн на миг возникло странное ощущение, как будто она уже встречала этого человека раньше. Но она одернула себя: конечно, встречала – они виделись вчера!
– Я пришла поблагодарить тебя, – сказала она. – Вчера я так растерялась, что даже не сказала спасибо.
– Не беспокойтесь об этом, барыня. Вам повезло, что вы вообще разговариваете после встречи с тигром, – вновь усмехнулся в бороду егерь.
Тогда Лорейн достала из кармана заранее приготовленный для этой цели кошелек.
– Прими небольшое вознаграждение за честную службу, – протянула она его Ивану.
Но лицо егеря вмиг потемнело. Он отшатнулся, точно она предложила ему змею.
– Да что вы… Бог с вами, барыня! – махнул он рукой. – Что вы в самом деле…
Лорейн с удивлением видела, как краснеет его лицо. Что происходит? Работники никогда не отказывались от награды, тем более, что сейчас она была полностью заслужена. Что Лорейн сделала не так?
Она так и стояла с протянутым кошельком, чувствуя себя ужасно неловко.
– Бери, дурак! – вмешалась вдруг Даша. – Не обижай барыню!
Егерь глянул на неё, потом – на Лорейн, и наконец, красный как маков цвет, забрал кошелек.
– Благодарствую, – пробормотал он, опустив глаза. – Простите, ради бога. Да только я это не для награды, так и знайте.
Лорейн испытала облегчение. Вот что его смутило!
– Я знаю, Иван, знаю! Совсем не хотела вас обидеть! – от волнения она даже перешла на «вы». – Но ведь и простого «спасибо» мало за спасение моей жизни.
Не поднимая глаз, Иван мял в руках кошель, словно хотел ещё что-то сказать. Лорейн решила не смущать его больше.
– Ну что ж, мне уже пора…
Но тут егерь посмотрел ей в лицо и, словно решившись, произнес:
– Позволите, сударыня, чаем вас напоить?
Он покосился на свою избушку. После такого предложения вежливость требовала пригласить гостей в дом, но, как видно, он смущался своего скромного жилища.
Лорейн заметила его колебания и собралась отказаться, но снова вмешалась Даша:
– Да ты совсем ошалел, что ли? Пойдемте, сударыня, домой!
Она даже легонько подтолкнула хозяйку за локоть в сторону тропы, но Лорейн заявила:
– Спасибо, я с удовольствием выпью с тобой чаю.
Даша шумно вздохнула. А борода егеря вновь зашевелилась от улыбки.
– Благодарствую, сударыня! – обрадовался он и засуетился: – Места у меня в дому мало, но сейчас устрою как есть. Обождите немного!
И он направился к избушке.
Лорейн растерянно наблюдала, как он вытащил из дома выскобленный деревянный стол и поставил перед избушкой в тени черемухи. Затем принес две скамьи и пристроил рядом. Опустившись на одну из них, Лорейн продолжала следить за его приготовлениями. Вскоре он показался из дому с самоваром, присел на крыльце, надел на трубу самовара сверху сапог и, держа его за подошву, принялся плавно прижимать, а затем оттягивать, чуть придерживая снизу.
– Что это он делает? – изумленно спросила Лорейн у Даши.
Она, конечно, пила чай из самовара, но странный фокус с сапогом видела впервые.
– Так самовар раздувает, – объяснила та недовольно.
Как видно, дело это было непростое: егерь долго возился. Лорейн успела заскучать. А Даша все прохаживалась рядом с хозяйкой, разгоняя мошкару, но наконец не выдержала:
– Вы поглядите, каков нахал! Нам теперь до вечера его дожидаться? Небось еще и за стол с вами сядет!
Лорейн взвесила про себя её слова. Светские условности не очень её беспокоили. Она не видела ничего дурного в том, чтобы оказать егерю такую честь, если он считает это вознаграждением. Да и торопиться ей было сегодня некуда.
– Не переживай, Даша. Здесь никто не увидит. Ты ведь не расскажешь? – покосилась она на служанку.
– Я не скажу, – поджала та губы. – Да только негоже вам с крепостным за одним столом сидеть!
– Он же не крепостной! – удивилась Лорейн. – Крепостное право уже тридцать лет как отменили, разве нет?
– Все равно он вам не ровня! – не унималась Даша. – Зря вы согласились, еще возомнит о себе!
Лорейн только головой покачала.
Пока грелся самовар, на столе появилась нехитрая снедь: сухари, плошки с вареньем и туесок с кедровыми орехами. Даша взялась раскалывать их для хозяйки, а сама продолжала ворчать:
– Окромя сухарей и угостить нечем, а все туда же! И где только самовар раздобыл, убогий?
– Уймись, Даша! – беззлобно бросила Лорейн.
Она наслаждалась маслянистым вкусом орехов, а слова камеристки казались чем-то вроде жужжания мошек вокруг.
Наконец чай был готов. Иван подал гостье полную кружку, а потом в самом деле уселся напротив. Даша, стоявшая в стороне, нервно мялась на месте, но на неё никто не обращал внимания.
Кружка в руках Лорейн совсем не походила на привычный тонкий фарфор – шершавая, с толстыми стенками. Да и молока к чаю у егеря не было. С опаской Лорейн сделала глоток. Внутри оказался не чай, а горячий отвар из трав. Во рту появился аромат земляники, а от боков кружки шло приятное тепло. Лорейн с наслаждением отпила еще.
Егерь пригубил свой напиток, а потом поднял глаза и спросил:
– Как вы находите наши края, сударыня?
Она взяла из миски сухарь, который Даша проводила подозрительным взглядом.
– Здесь очень красиво! – ответила Лорейн. – Просто потрясающая природа!
– Красиво-то оно красиво, не поспоришь, барыня. Да только красота здесь дикая, опасная, – заметил Иван. – Зря вы пошли в незнакомый лес в одиночку.
– Я, признаться, не подумала, что здесь могут быть хищные звери. В наших горах нет крупных хищников. Самое опасное животное, которое можно встретить – росомаха. Но она почти не нападает на людей.
Егерь поглядывал с интересом.
– Дома вы тоже бродили в одиночестве по лесу?
– Я люблю одиночество, но там у меня был верный друг – пес Лис. Мы с ним подолгу гуляли по берегу моря.
Лорейн кольнуло воспоминание о Лисе. Что с ним сейчас? Как он без неё?
Иван задумчиво умолк, не спеша продолжать беседу, и она задала мучивший её вопрос:
– Почему вчера ты не застрелил тигра?
Он сделал глоток и поставил кружку на стол.
– Это его владения, несправедливо убивать тигра за то, что он их защищает. Убийство – последнее средство защиты, а не единственная реакция на любого зверя.
Лорейн удивилась такому взгляду на животных. Её отец ни за что не позволил бы хищнику жить так близко от его имения!
– Ведь он едва не загрыз меня!
Иван ответил:
– Коли бы он собирался вас загрызть, так загрыз бы. Я прибежал слишком поздно: он уже набросился и повалил вас на землю. Но если бы хотел убить, то сразу вцепился бы в горло и рвал когтями. Но тигр передумал в последний момент. Потому вы остались живы.
– Но почему он передумал? – от волнения Лорейн подалась вперед.
– Этого я не знаю, – ответил Иван.
– Но в другой раз он может напасть на кого-то еще!
Он снова взял кружку, отхлебнул и пробормотал:
– Выходит, что Павел Алексеевич так вам ничего и не рассказал…
– Не рассказал что? – У неё даже мурашки побежали по спине.
– Видать, придётся мне. Чтобы вы знали, с чем имеете дело.
Он снова глотнул «чаю». Лорейн даже дыхание затаила.
– У местных есть легенда, – завел рассказ Иван.
По легенде в этом краю некогда жил человек, звали его Жень Шень. Мог он превращаться то в животное, то в растение, то в человека. Был добр и весел, жил в мире с природой и всем помогал. Но прошло сто лет, и люди стали замечать, что живет он, но не стареет. И поговаривали, что ему известен секрет бессмертия.
Слухи о том дошли до ушей императора. Император велел доставить его во дворец. Испугался Жень Шень и обратился к матери-тайге с просьбой помочь ему.
Мать-тайга поняла своего сына и укрыла его от людской зависти, а в лесной чаще появилось растение с корнем необычайной волшебной силы. Будто бы мог тот корень исцелить любую болезнь, превратить в любого зверя или исполнить любое желание.
Да только император узнал о том и снарядил отряд, чтобы разыскать растение. Многие дни его солдаты прочесывали лес. Но ни один из них не вернулся. Тогда император сам отправился на поиски. По следам своих воинов нашел он заветный цветок. Но охранял его водяной дракон – хозяин рек. Стал сражаться с ним император, и бились они три дня и три ночи. Силен был дракон, но император его победил. Подошёл он к желанному растению и принялся его выкапывать. Но стоило императору коснуться корня, как он превратился в тигра. Вышли ему навстречу из зарослей другие тигры – то были его воины.
С тех самых пор императорские тигры и водяной дракон ревностно охраняют растение, прозванное женьшенем, от чужих глаз. Только достойный человек с чистым сердцем, каким был сам Жень Шень, сможет приблизиться к корню.
Многие смельчаки искали его, не зная страха и усталости, но никто не нашел. А может быть, кто-то и добрался до женьшеня, но оказался недостойным и, как и император когда-то, стал тигром.
Иван немного помолчал, а затем произнес уже более будничным тоном:
– Каждый, кто селится здесь, приносит тиграм небольшую жертву, чтобы снискать их дружбу. Даже Павел Алексеич делал это, поэтому ему и его кровным родственникам нечего бояться. А вот вам не следует ходить в лес одной.
Лорейн не знала, что и сказать. Она не очень верила, что повстречалась вчера с человеком в обличье зверя, и все же решилась спросить:
– Значит, ты стрелял в воздух, потому что веришь, что тигры – это люди?
– Охота на императорских тигров запрещена законом и карается очень строго, – ответил егерь. – Но даже если бы Павел Алексеич избавил меня от тюрьмы, вход в лес мне был бы заказан.
– Почему? – несмело спросила Лорейн.
– Тигры отомстили бы мне.
Он продолжал потягивать отвар из кружки.
Пока они говорили, солнце поднялось высоко. Воздух наполнился запахом прелых трав. Высоко в кронах шумел ветер, а вдали отсчитывала срок кукушка. Лес жил своей жизнью, не обращая на людей никакого внимания. Лорейн подумала, что нет ничего удивительного в том, что егерь верит всерьез в людей-тигров. Здесь так и хочется сочинять сказки!
Наконец чай был допит, недоеденный сухарь Лорейн оставила на тарелке и попрощалась с Иваном.
– Спасибо за угощение. И ещё раз благодарю за спасение! Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, ты всегда можешь рассчитывать на меня и на Роберта!
Егерь сдержанно кивнул. Лорейн и Даша отправились домой.
Едва избушка скрылась за поротом тропинки, как Даша, которая все время чаепития помалкивала, с плохо скрываемым недовольством произнесла:
– А на лошади мы бы уже обернулись.
Но Лорейн не слушала её. Она задумчиво смотрела вперёд, а потом спросила:
– Даша, кто он такой, этот егерь?
Служанка неодобрительно отвечала.
– Да бог его знает! Пришлый он, не с нашей деревни. Месяц назад прошлого пьянчугу выгнали, а тут он откуда ни возьмись явился. А больше и некому. Все-таки тигров боятся.
Лорейн заметила её косой взгляд.
– А вы бы все-таки с ним поосторожнее. Уж больно любезничали.
– Больно? – не поняла Лорейн.
– Я говорю, что вы с ним за стол сели, и видно было, что он высказывается прямо, без почтения к вашему положению. Не довело бы такое панибратство до беды.
– Панибратство? – нахмурилась Лорейн на еще одно новое тусское слово.
Служанка только рукой махнула.
***
По возвращении Лорейн столкнулась с Робертом в холле. Неожиданно было застать его дома в такое время и в таком месте: он стоял, сложив руки на груди, возле вешалки для пальто. Он ждал её.
– Здравствуй, Роберт, – прохладно произнесла она, сняв шляпку и отдав ее камеристке.
– Кхм… Куда ты ходила? – не удосужившись ответить на приветствие, сказал он.
– Я хотела лично поблагодарить егеря Ивана за свое спасение.
– Что? Ты сама ходила к нему? – удивился он.
– Я люблю гулять, и со мной была Даша, – она надменно взглянула на мужа. – Не вижу здесь ничего особенного. Если бы он тебя вырвал из лап тигра, ты бы тоже испытывал желание поблагодарить.
Роберт нахмурился и, кажется, хотел возразить, но внезапно изменил тему:
– Лора, если ты не очень устала, то не окажешь ли любезность прогуляться со мной в саду?
Лорейн удивилась такому предложению, но не подала вида.
– Да, конечно.
Как бы часто Лорейн ни бывала в саду, она все не могла им налюбоваться. Роберт молча шагал рядом, глядя, как она то и дело останавливалась возле очередной клумбы, чтобы понюхать яркий цветок или легко прикоснуться к нему пальцами. Теперь она знала по именам все растения здесь, ведь много расспрашивала Павла Алексеевича, и даже однажды побеседовала с садовником.
– У тебя дома не растут цветы? – наконец не выдержал Роберт, остановившись.
– Растут, – разглядывая пятнышки на лепестках тигровых лилий, ответила она. – Но не такие. И не так много.
– Понятно, – отозвался он.
Лорейн посмотрела на мужа.
– Тебя раздражает моё любопытство?
– Вовсе нет. Просто блуждания от одной клумбы к другой всегда казались мне бессмысленной тратой времени, – со скорбным лицом ответил он. – Эти цветы растут здесь только потому, что отец щедро платит садовнику. На любой ближайшей сопке можно найти куда более интересные растения. А эти не имеют ничего общего с окружающей природой. Они не настоящие.
Лорейн задумалась над его словами.
– Ты не прав. Они растут, цветут и радуют глаз. То, что они высажены здесь человеком, не делает их менее живыми.
– Но они в опасном положении: стоит забыть об уходе на пару дней, и они погибнут, – хмыкнул он.
– Именно поэтому им нужен кто-то, кто позаботился бы о них.
Их взгляды встретились. Лорейн подумала, что их разговор был не только о растениях.
Роберт отвел глаза и жестом пригласил её присесть на скамью неподалеку. Это было излюбленное место Лорейн под яблоней.
– Я утром говорил с отцом, – произнес он, опустившись рядом с ней. – И он ясно дал мне понять, что я плохо исполняю свой долг наследника рода. Его не устраивает моё отношение к женатой жизни и к тебе. Даже пригрозил, что лишит меня наследства.
Его прямота обескуражила её. Что это: доверие или оскорбление?
А он продолжал:
– И не стоит забывать о том, что я должен осчастливить его появлением законных внуков.
– Полагаю, незаконные у него уже есть? – едко заметила Лорейн, гордо выпрямившись.
– Вот, что ты думаешь обо мне, – медленно проговорил он.
Она не удостоила его ответом, созерцая ближайший розовый куст.
– Лорейн, я должен извиниться перед тобой, – прозвучало куда искреннее, чем вчера. – Наша свадьба стала для меня неожиданностью, и я был страшно зол на отца за его вмешательство в мою жизнь. Кроме того, признаюсь, я думал, что ты только и мечтаешь об этом браке.
– Но это не так, – бросила она.
– Я уже понял. Поначалу я думал, что если брак не консумирован, то его можно объявить недействительным, и все отменить.
Это была правда. Неконсумированный брак можно признать недействительным. Но Лорейн с ужасом представила, что сказал бы на это её отец. Она резко обернулась к Роберту.
– А ты понимаешь, как это отразилось бы на моей репутации? Мой отец никогда не примет меня обратно! Такой страшный позор!
– Да, папа уже объяснил мне, – кивнул Роберт. – Так что, похоже, пути назад у нас нет.
Лорейн вдруг представила, в каком положении он оказался. Отец заставил его жениться, хотя Роберт был явно не готов к такому шагу. Да ещё навязал невесту, которая кажется ему неподходящей. Это не оправдывает его поступков, но, похоже, он наконец осознал свою ответственность и хочет что-то изменить.
– Мне тоже нелегко было это принять, – сказала она.
Он взял её за руку.
– Лора, как ты думаешь, мы сможем начать все сначала, с чистого листа?
Ей стало неловко от его внезапной близости. Она хотела убрать руку, но словно одеревенела.
– Да, я бы хотела, но только если твое недостойное поведение не повторится.
– Разумеется, не повторится, – отозвался он. – Я обещаю.
Его лицо внезапно оказалось прямо перед ней. Лорейн удивилась тому, какие голубые у него глаза. А в следующий миг он наклонился еще ближе, его вторая рука легла ей на затылок. Роберт притянул ее к себе и поцеловал.
Не успев осознать, что делает, Лорейн оттолкнула его и вскочила на ноги.
– Что ты себе позволяешь! – вскричала она.
Лицо её так и горело. Роберт обескураженно смотрел на нее.
– Но Лора, я…
Она не дослушала и со всех ног бросилась в дом.
– Постой! – несся ей вслед оклик Роберта.
Глава 6. Сердечник пурпуровый
Сердечник пурпуровый – маленький, скромный, но необычный и редкий цветок. Он растет по сырым берегам речек и ручьев. Найти его нелегко, в этом деле нужен опытный проводник.
Арсений Клавдиевич Владимиров «Земли Приморья и их обитатели»
Следующие несколько дней этот поцелуй не шёл у Лорейн из головы. Роберт совершенно ничего не понимает! Какой грубый способ добиться её расположения!
Затем она вспоминала, что они женаты. Тогда она мысленно проклинала отца и Эрдмана-старшего за нелепый уговор, который поставил её в это дурацкое положение. Конечно, она замужем, и глупо требовать сдержанности от мужа, но воспитание не позволяет ей бросаться в объятия малознакомого мужчины!
Роберта, похоже, ее отпор оскорбил. Если раньше он безразлично отвечал на её реплики, то теперь и вовсе делал вид, что её нет. На следующий день за обедом Павел Алексеевич даже пожурил его за грубость.
Тогда утренние выезды Роберта на прогулку стали затягиваться, и он пропускал обед, перекусывая где-то в лесу. Лорейн даже стала жалеть, что так резко обошлась с ним. Ведь могла быть более сдержанной и вежливой, поговорить с ним, а не убегать! Искорка доверия проскочила между ними и тут же угасла. Если бы не его поспешность…
Спустя неделю с досадного происшествия Лорейн возвращалась с очередной прогулки по саду с новыми рисунками. Рисовать цветы ей никогда не надоедало, но сегодня она попыталась изобразить кузнечика. На ее взгляд получилось весьма неплохо, поэтому Лорейн была очень собой довольна. Возле крыльца стоял экипаж, и она решила, что Павел Алексеевич вернулся из города, куда поехал с утра по делам. Погруженная в собственные мысли, Лорейн поднялась по лестнице и вошла в дом.
Но в холле столкнулась с веселой компанией, состоявшей из Роберта и двух его друзей. Гришка – вихрастый парень, бывший при Роберте и камердинером, и посыльным, и личным помощником – помогал подняться на ноги Алексею Боярнову, который сидел прямо на полу и хохотал. Роберт тоже заливался смехом, согнувшись пополам. Борис Вениаминов прикладывался к горлышку винной бутылки. Запах спиртного окутывал всю компанию так, что Лорейн сама едва не захмелела.
Нахмурившись, она решила проскользнуть мимо них незамеченной. Но ее остановил оклик Бориса:
– Добрый вечер, графиня! – Он отсалютовал ей бутылкой.
Роберт услышал возглас и тоже повернулся к жене.
– Лора! Рад тебя видеть!
Она не могла сказать о себе того же, но поздоровалась:
– Добрый вечер! Не буду вам мешать, пойду к себе.
– Нет-нет, останься! – заявил Роберт. – Поужинай с нами! Мы будем рады, если ты присоединишься! Верно, господа?
Борис улыбнулся, а наконец поднявшийся на ноги Алексей застыл с бессмысленной улыбкой. Похоже, он вообще не понимал, что происходит.
Лорейн колебалась. Роберт впервые сам пригласил разделить его общество со дня неудачного поцелуя. Но она не сомневалась, что источником такого добродушия был алкоголь.
– Простите, но я…
– Да ладно тебе! Идем в столовую! – широко улыбаясь, поманил Роберт. – Ты украсишь своим присутствием наше небольшое собрание!
– О, я уверен, что Лора украсит собой не только столовую, но и любую другую комнату в этом доме! – перебил Борис, ухмыляясь. – Кроме, разве что, спальни.
И он разразился взрывом хохота. Его поддержал Алексей, хотя вряд ли осознавал, о чем идет речь. Роберт глупо улыбнулся.
Зато Лорейн было не до смеха. Настолько откровенное оскорбление выбило у неё почву из-под ног. Она будто приросла к полу. Щеки мгновенно вспыхнули. Горячая волна прошла до самых кончиков пальцев.
– Лора, что с вами? – взглянул на неё Борис с притворным беспокойством и обернулся к ее мужу. – Роберт! Кажется, графине нехорошо! Ты бы помог ей добраться до постели!
Он особо выделил последнее слово и вновь захохотал. Но на этот раз Роберт не разделил его веселья. Он нахмурился и взглянул на Лорейн, которая не могла выдавить ни слова. На секунду он поймал ее взгляд и вдруг зло прошипел:
– Заткнись, Боря!
– Да брось, это же невинная шутка! – только засмеялся тот.
– Прекрати!
– Такая же невинная, как…
Роберт рванулся вперед и с размаху ударил друга в солнечное сплетение.
От удара у Бориса перехватило дыхание. Бутылка выпала из руки и покатилась по полу, оставляя некрасивые красные пятна на полу, похожие на кровь.
Роберт подхватил Бориса за грудки и процедил:
– Совсем стыд потерял! А ну извинись перед Лорой!
Тот, судорожно хватая воздух ртом, выдавил лишь:
– Какого… Черта…
– Не смей оскорблять мою жену в моем доме! – прорычал Роберт.
Борис резко оттолкнул его, вырываясь из хватки.
– Да ты же сам говорил… Сам начал… Идиот!
– Я сказал: извинись! – крикнул Роберт.
Но тот пошатнулся, а потом ударил Эрдмана в челюсть.
Тут Лорейн словно вышла из оцепенения. Она поняла, что уже услышала и увидела достаточно. Не дожидаясь развязки и так и не сказав ни слова, она сорвалась с места и побежала к себе, крепко прижимая к груди планшет.
Только запершись в своей комнате, она дала волю слезам. Это были слезы обиды. Роберт обсуждает с друзьями их личную жизнь! Насмехается над ней за спиной! Как он мог! В голове бились слова Бориса: «Да ты же сам начал!»
Обида переросла в гнев. Горячая волна затопила сознание. Она ненавидит его! Ненавидит! В ярости Лорейн схватила с кровати подушку и принялась ее колотить. Но этого показалось недостаточно.
Она метнулась к потайной двери. Распахнув ее, Лорейн подбежала к необъятной супружеской кровати и принялась скидывать на пол подушки и одеяла. Стиснув зубы, она бросала их и била. Волосы растрепались и лезли в лицо, спина взмокла. Напоследок Лорейн сбросила тяжелую перину и, приподняв юбки, хорошенько пнула её ногой.
В этот момент дверца в комнату мужа открылась.
Увидев на пороге Роберта, Лорейн выпрямилась, вздернула подбородок и поджала губы. Говорить им не о чем! Не глядя на него, она направилась к распахнутой двери в свою комнату.
Но он проворно преградил ей путь к отступлению, встав между кроватью и дверцей. Нижняя губа у него была разбита, рубашка измята и выпростана из брюк.
– Лорейн…
– Уйди! Я не стану говорить с тобой! – вскричала она, отталкивая его.
Но Роберт устоял.
– Я выгнал этих свиней из своего дома!
– Мне нет никакого дела! – она пыталась проскользнуть мимо него, но он схватил её за руку.
Краем глаза Лорейн разглядела разбитые костяшки пальцев на правой руке. Почему-то от этого зрелища гнев немного отступил.
– Отпусти! – чуть спокойнее сказала она.
Но Роберт, наоборот, притянул её ближе, обхватил левой рукой за талию и прижал к себе. У Лорейн сбилось дыхание. Она не ожидала от него такой силы.
– Лора, я понял очень важную вещь, – негромко произнес он, вглядываясь в её лицо. – Ты – моя жена!
Оказавшись прижатой к нему, Лорейн почувствовала себя очень странно. Роберт был так близко, она слышала, как бьется его сердце, видела его горящие глаза. Его слова приятно щекотали что-то внутри. Вся её злость куда-то подевалась.
– Потрясающее открытие, – негромко проговорила она.
– Пора нам скрепить союз, – произнесли его губы, приближаясь.
И Лорейн подумалось, что он прав: она его жена, и стоит узнать наконец, каково целоваться по-настоящему. Но тут ей в нос ударил запах выпивки. Морок рассеялся. Увернувшись от поцелуя, она выскользнула из объятий, которые Роберт опрометчиво ослабил.
– Ты отвратителен! – выкрикнула она и, громко хлопнув дверью, оказалась в своей комнате.
Там она закрыла задвижку, сама не зная, чего боится больше: что Роберт пойдет за ней или того, что готова была ему поддаться.
Но все было тихо. Роберт ее не преследовал.
***
Лорейн шла в библиотеку, куда пригласил её Павел Алексеевич. Она догадалась, что сейчас прозвучат увещевания о её холодности с Робертом. Ведь они не говорили друг с другом уже два дня. Эрдман-старший хорошо к ней относился, но все-таки беседа вряд ли выйдет приятной.
Лорейн с горечью думала, что Роберт показал ей себя во всей красе: эгоистичным, избалованным и порочным молодым человеком. Их отношения становились только хуже, и жизнь в доме Эрдманов казалась ей невыносимой. Лорейн не чувствовала в себе сил объяснять все это его отцу.
Но подойдя к библиотеке, она услышала из-за двери звенящий от гнева голос Роберта:
– Это несправедливо, папа! Что значит ограничивать расходы?
– Я сказал тебе ещё в прошлый раз, – голос Павла Алексеевича был спокоен, но тверд. – Жаль, что ты так ничего и не понял. Я женил тебя не для того, чтобы ты продолжал вести разгульную жизнь!
– Вот именно! Женил! А меня ты спросил? – кричал Роберт.
– Речь сейчас не об этом. А о твоих карточных долгах. Я больше не намерен их оплачивать!
– Я же объяснил тебе! Я не желаю больше иметь ничего общего с Борисом Вениаминовым! Тем более быть у него в долгу!
– Тебе стоило бы подумать об этом до того, как садиться за игральный стол. Вместо того, чтобы просаживать своё состояние, съездил бы посмотреть, как идёт строительство вашего дома.
– Мне нет до этого дела!
– Тогда удели внимание жене.
Лорейн даже дыхание затаила.
– О-о-о! Не говори мне о ней! – взвыл Роберт. – Эта девица холодна, как ледышка! Она совершенно мне не пара!
Эти слова заставили Лорейн закусить губу от досады. Но она подумала: «Ты тоже мне не пара, глупый папенькин сынок!»
– Значит, ты вовсе не такой знаток женщин, каким себя считаешь, – говорил Павел Алексеевич. – Девушка миловидна и умна, ее не пугают наши дикие места. Я уверен, что у вас гораздо больше общего, чем ты думаешь!
– Очень сомневаюсь! – скептицизм Роберта был слышен даже через дверь. – Не хочу ее даже видеть!
– Тогда тебе стоит уйти, потому что я жду её с минуты на минуту.
Лорейн отпрянула от дверей и огляделась по сторонам в поисках укрытия. Она совсем не хотела столкнуться с выходящим Робертом. Слева коридор поворачивал, и она ринулась туда. В крайнем случае сделает вид, что как раз идет в библиотеку.
Она сбежала очень вовремя: дверь библиотеки хлопнула, раздались гневные шаги, и, осторожно выглянув из-за угла, Лорейн увидела удаляющуюся спину Роберта.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы привести мысли в порядок. Роберт порвал с Борисом Вениаминовым! После их драки? Неужели это произошло из-за нее?
И, хотя она не хотела этого признавать, слова о «ледышке» задели её.
Немного успокоив колотящееся сердце, Лорейн всё же отправилась на встречу.
Библиотека занимала небольшой зал на втором этаже. Книжные полки уходили под потолок, и по углам стояли специальные лестницы, чтобы доставать книги сверху. В центре зала ютились два читальных столика и пара темно-зеленых кресел. Лорейн редко здесь бывала, но ей нравилась уютная обстановка и запах старых книг.
В одном из кресел сидел Павел Алексеевич в стеганом халате и медленно листал большую книгу. Он был в очках, и Лорейн подумала, что он похож на старого аптекаря, изучающего сложный рецепт.
– Добрый день, Павел Алексеевич! – поздоровалась она.
Он поднял на неё глаза. Взгляд из-за очков излучал тепло. Ничто в нем не выдавало раздражения или злости от недавней беседы с сыном.
– Тебе знакома эта книга? – спросил Павел Алексеевич, протягивая ей увесистый фолиант.
Она ожидала какого угодно приветствия, но точно не такого.
Взяв томик в руки, Лорейн пролистала несколько страниц. Книга была на тусском, Лорейн мысленно поблагодарила отца за то, что неплохо читала на этом языке. Она сразу поняла, что перед ней что-то вроде биологического справочника. На картинках изображались животные и растения, а рядом шли их описания. Лорейн закрыла книгу и взглянула на обложку. Там значилось: «Земли Приморья и их обитатели», а автором был указан некий «Владимиров А.К.».
– Нет, я вижу её впервые.
– Очень увлекательное чтение! – заметил граф. – Знаю, что ты интересуешься растениями, думаю, ты найдешь в книге много интересного. Кроме того, в начале есть подробная карта нашего края, а также кое-какие наблюдения о местных традициях.
Когда Лорейн снова открыла справочник, чтобы просмотреть оглавление, он добавил:
– Это была любимая книга моего сына в юности.
Глаза Лорейн распахнулись в изумлении.
– Да-да, – усмехнулся Павел Алексеевич. – Роберт обожал ее. Он объездил все окрестности, разыскивая нарисованные там растения, составлял собственный гербарий. Он даже вносил какие-то дополнения в карту и писал об этом автору. Лучше него никто не знает здешние леса.
