Мария Фомальгаут
Выключатель тьмы
До носферату в один конец
– Сеньорита… вас проводить?
Роберто подкрадывается к девушке, тут, главное, не спугнуть. Тут, главное, быть галантным и вежливым, а уж это-то Роберто умеет, можете не сомневаться, пташечка от его слов растает, а уж растаявшую её можно голыми руками взять…
Сеньорита оборачивается. Маленькая, хрупенькая, глаза в пол-лица, за такие глаза умереть не страшно…
– Разрешите…
– Ага… спасибо…
Голосочек нежный, всю душу переворачивает, южная ночь жаркой кровью ударяет в голову…
– Далеко живете, сеньорита?
– Да нет… там… в доме… на холме…
Стесняется. Роберто любит, когда девушки стесняются, может, еще чистая, непорочная, это тебе не Хуансита из «Кукараччи», ржет, как лошадь, дымит, что твой дракон, ей что скажешь, она – гы-ы-гы-гы!
– Значит… недавно к нам приехали?
– Из Глазго.
Роберто не знает, что такое этот Глазго. Неважно, из Глазго так из Глазго, хотя тут можно что-нибудь красивое ввернуть…
– А я думал, такая красотка спустилась с луны…
Сеньорита меняется в лице.
– Что? А вы… откуда… знаете?
Шутит. Заигрывает…
– О-о, у меня на это дело глаз верный…
Роберто наклоняется, здесь надо поцеловать сеньориту, резко, сильно, девушки любят властных.
Наклоняется…
Наклоня…
Накло…
Видит крохотные острые клычки за девичьими губками, еще пытается отпрянуть…
В зал вваливаются два подвыпиваших пацана, думаю про себя, им хоть восемнадцать-то есть… Ван-Ванна настораживается, как хищник перед прыжком. Чувствую, пахнет порохом.
– Мы… это… самое…
Ван-Ванна морщится, как перед расстрелом.
– Мы это… Гоголя… потеряли.
Гром среди ясного неба.
По-те-ря-ли.
Страшное слово.
Кажется, даже часы перестают бить.
– Штраф! – взрывается Ван-Ванна, – и книги взамен принесете, что есть!
Пацаны переглядываются, можно подумать, у них есть книги. Они их в руках не держали никогда, пока в школе не заставили…
– Кирь, у меня дома фигня какая-то лежит…
– Нам фигню не надо, нам нормальные книги нужны! – Ван-Ванна рвет и мечет, – штраф платите!
Смотрю, как Ван-Ванна выпотрашивает учеников. Круто у неё получается, я так не умею. Парни поваливают, поджав хвосты, Ван-Ванна еще долго рвет и мечет: не-ет, у меня в голове не укладывается, как можно воровать книги…
Обыкновенно, как…
Потихоньку зарываюсь в книгу. Пока директрисы нет, можно и почитывать, пока не ка-ак выскочила, ка-ак выпрыгнула из кабинета, эт-то что т-такое?
Читаю…
Историки не знают, куда поехал Дракула после того, как покинул Тырговиште. В конце концов он оказался в Молдавии, но оставаться там ему было небезопасно, потому что…
С фотографии… тьфу, с портрета смотрит на меня Дракула, носатый, бровастый, глазастый, облизывает спрятанные клыки, смотрит на жертву, э-эх, все худосочные попадаются…
Доподлинно неизвестно, как умер князь, и что случилось с его телом. По одной версии Дракула похоронен в монастыре Снагов к северу от Бухареста, по другой – в монастыре Комана к югу от Бухареста. Загадочное исчезновение археологов, пытавшихся…
Потихоньку набираю в поисковике билеты в Румынию, Яндекс ищет что-то, Иркутск-Бухарест, от двадцати двух тыщ, очень приятно. С пересадкой в Москве…
Считаю. Зарплата десять штук, за комнату пятишник, за жрачку еще пятишник, откладывать на поездку получается… ничего.
Воровато оглядываюсь, набираю в поисковике – совмещение…
– Ну что… я вас хочу несказанно обрадовать… – Ван-Ванна вваливается в зал, тащит коробищу с карточками, – сказали, каталог делать… в электронном виде.
Киваю. В электронном, так в электронном. Хоть в квантовом. В каком прикажете.
– И еще газетки подошьешь, Тим?
– Подошью…
Ноздрапыренко Н. В. Прямая корреляционная зависимость скорости роста Arabidopsis vulgaris от температуры окружающей среды… Москва, «Наука» 1975…
И так далее по тексту. У-дэ-ка, бэ-бэ-ка, и-эс-би-эн, кто это все выдумал…
Не так я себе это представлял.
Не так.
Когда приходил сюда, еще в детстве, когда меня встречали цари Салтаны и князья Гвидоны, коты учёные и быки печёные, которые на море-окияне, на острове Буяне. Думал, будет какое-то сказочное царство красоты, двери в иные миры, никак не представлял себе и-эс-би-эн…
Тайком-тайком приоткрываю книгу про Влада Цепеша, блин, не успел дочитать, домой придется тащить…
…четверо археологов были найдены мертвыми с перерезанными глотками…
Дракула смотрит на меня с фото… тьфу, с портрета, на фотографиях он не отображался. Тьфу, что я говорю, в те времена и фотографии-то не было… Цепеш, носатый, бровастый, глазастый, смотрит на меня, э-эх, худосочные, гнилое племя…
Слышу каблучки в коридоре, возвращаюсь к газетам, это у нас что за газетка, а-а, умри, тоска, читай Эм-Ка… А «Вокруг света» здесь чего делает? Хочу отнести на полку, смотрю на обложку, Бразилия, увижу ли Бразилию до старости моей…
Увижу ли…
Увижу…
Уви…
Смотрю на фото, на праздничную толпу на каком-то карнавале, на девушку у стены, почему она не веселится вместе со всеми, прикрывает голову платком, где-то я уже видел это лицо, носатое, глазастое, бровастое, где…
Где…
Открываю книгу про Цепеша, вот черт…
– Книжечки почитываем? – взрывается директриса, – кто книжечки почитывает, тот долго у нас не задерживается!
Занавес.
– Парни, а Роберто не видели?
– А Роберто вчера не вернулся…
– Алкаш проклятый, весь в отца, о-ох, спаси его, Санта Мария… – старушка мать боязливо крестится, перебирает четки, парни затягиваются чем-то едким, дымным, где они опять эту дурь взяли, полиции на них нет…
Городок погружается в сон, в доме на холме загорается огонек.
– Ох, Санта Мария… – старушка снова теребит четки, – духи… духи…
– Что ты, Панчита, что ты, старая, какие духи…
– Да там, в доме уже сто лет как никто не живет!
– Как не живет, девушка какая-то въехала, – вспоминает Эрнесто.
– Красивая?
– Ну… глазища во…
Разгорается в окне недобрый огонек…
Я те-бя люб-лю,
Я те-бя и-щу…
Зажимаю уши, черта с два тут зажмешь уши, звук проходит как будто через черепную коробку. Выйти да гаркнуть бы на Ритку эту, устроила, блин, день рождения у неё… да Ритка сама на кого хочешь гаркнет… Вспоминаю Жванецкого, когда она поёт, хочется сесть ей на лицо…
Открываю ноутбук, один хрен спать не дали… перебираю бразильские сайты, в жизни бы не думал, что туда полезу, а вот пришлось, приперло, ни слова не понимаю, слова все такие, что хочется сказать – хорош уже при людях матюкаться…
Листаю…
Черт…
Листаю назад, назад, ну только попробуй не найдись, ну только посмей….
Нет.
Нашлась.
Вот она, смотрит на меня с фотки, глазастая, бровастая, носастая, волосы темные зачесаны назад, скромно стоит среди смеющихся девчонок на какой-то там выставке картин церковно-приходской школы…
Перебираю имена под фото, Алессандра, Виржиния, Джованна, Жулия, Рафаэлла, Ясмин…
Ясмин…
Ищу в интернете сам не знаю, что… Ясмин, Ясмин, Ясмина, значение имени, не то…
Я те-бя люб-лю
Я те-бя и-щу…
Кто-то уже колотит в стены, да задолбали, щ-щас милицию вызову… сделайте одолжение, вызовите, хоть тут не то, что милиция, ОМОН не спасет…
В свете ноутбука раскрываю книгу, перечитываю.
Потомки Дракулы продолжают жить на Земле, возможно, мы еще услышим о загадочных местечках, в которых пропадают люди, а через пару дней находят их тела с выпитой кровью…
Я те-бя люб-лю
Я те-бя и-щу…
Отчаянно звонят в дверь озверевшие соседи, сжимаю голову, бесполезно, в черепную коробку бьется и бьется трель звонка…
– С нынешнего года правительство решило реформировать библиотеки…
– Давно пора, – фыркает Ван-Ванна.
Директриса пожимает плечами. Продолжает читать.
– Планируется сокращение библиотек по России с последующим объединением…
– Во, блин…
Такой блин, блиннее некуда…
– Ободраться и не встать…
– Полегче, полегче в библиотеке-то!
– Нету уже никакой библиотеки…
– Парни, а вы Панчитту мою не видали?
– Да она вроде Роберто искать пошла… Вчера не вернулся…
– У-у, алкаш проклятущий, ну дай до него только добраться…
– Сам-то на себя посмотри, Хуано, нос красный!
– Да ну вас к чёрту, то я, то сын мой Роберто! Думал, хоть из парня толк выйдет…
– Толк вышел, бестолочь осталась.
Мерцает огонек в доме на холме. Идет старый Хуано по дорожке, опирается на палку, спотыкается обо что-то в кустах…
– Э-э… никак Роберто… а-а-ах, чертов пьяница, да будь проклят тот день, когда Панчитта родила тебя на свет! Да сколько будешь позорить… эй, ты чего?
– Ме… мертвый… – шепчут парни, в ужасе смотрят на залитое кровью лицо, остекленевшие блестящие глаза…
– Да никак и Панчитта тут…
Хватается за голову старый Хуано, зовет Панчитту, которая его уже не слышит.
Горит огонек в доме на холме.
– …исчезновение людей в Санту-Антониу-да-Платина приобретает массовый характер. Местные жители уже сообщили о десятерых пропавших, из них найдено семеро, все они были зверски убиты. Неизвестный маньяк терроризирует городок…
Закрываю новости, продолжаю забивать у-дэ-ка и бэ-бэ-ка, а то директриса увидит, вообще кислород перекроет, то бишь, интернет вырубит…
– Один билет до Бразилии…
Нет, не так.
– Один билет до Рио-Де-Жанейро.
– С пересадками в Москве, – кивает кассирша.
Развожу руками, да бога ради, мы не гордые.
– Обратный брать будете?
– М-м-м… пока нет.
Иду к самолету, поднимаюсь по трапу, люди косо на меня посматривают, почему без багажа. По кочану. Да по капусте. Из багажа один ноутбук, с ним-то я не расстанусь…
Ищу местоположение этой самой Ясмины. Ищу по каким-нибудь суперсовременным спутниковым технологиям, вот она, Ясмина, в маленьком городе, не городе – городке, не в городке, в городишечке, приехала туда недавно, это я знаю.
– Уважаемые пассажиры, просьба пристегнуть ремни…
Самолёт резко дергается, взмывает в небо, набирает высоту…
– …ты чего, заснул?
Спохватываюсь. Точно, замечтался, закимарил, мысленно был уже там, в самолете, летящем в Бразилию, в Бразилию, увижу ли Бразилию до старости моей…
Иду в зал, две тетки мнутся у стойки, ой, молодой человек, а библиотекаря не видели? А-аа, вы библиотекарь? А вы нам посоветуйте, пожалуйста, что-нибудь… про любовь… ну, такое, знаете ли…
Знаю. Не первый день. Иду к стеллажу с любовными романами, возле этого стеллажа всегда хочется зажать нос.
ЯНДЕКС
НАЙДЕТСЯ ВСЕ
БИЛЕТ ДО БРАЗИЛИИ
А, извините… до Рио… или до чего там.
Иркутск-Бразилиа… Это как это так Бразилию написали… А-а, это же столица Бразилии, туплю, туплю…
Пересадки – Лиссабон, Мюнхен, Москва…
Девяносто пять тыщ.
Очень приятно.
Начинаю считать. Зарплата десять, за подработки тыщи три выходит, шесть за комнату, шесть за еду с интернетом, тыщонку отложить можно, то есть, через девяносто пять месяцев будет у меня билет в Бразилию, увижу ли Бразилию до старости моей. Девяносто пять разделить на двенадцать, это будет с натяжкой восемь… через восемь лет полечу в Бразилию, всего-ничего ждать осталось…
Ха-ха.
Вваливается директорша, срочно переключаюсь на бэ-бэ-ка и у-дэ-ка, счас опять орать начнет, вы как цифры вводите, вы о чем вы думаете, о чем вы думаете… подумаешь, циферку не ту поставил, орать-то зачем, можно подумать, на ядерном пульте не ту кнопочку нажал…
– Дети, домой, домой!
Смотрю, как донна Роза собирает ребятишек, пугливо косится на заходящее солнце, перебирает четки, ох, Санта Мария, убереги… Статуя девы Марии простирает руки над городом… а-а, нет, вру, это в Рио, или в столице, не помню уже, где, а в маленьком городке статую не видать.
Недобрый ветер теребит разлапистые пальмы…
– Дети! Носферату! Носферату!
Детишки прячутся по домам, под крыло матерей, взрослые торопятся домой, к светлым лампам, к теплому ужину. Наступает ночь, недоброе время, время носферату…
– Ту долларс, – кивает Эрнесто.
Что-то не нравится мне этот Эрнесто, заведет меня, куда Макар телят не гонял, прирежет, оберет… а что у меня обирать, ничего не осталось, надо бы намекнуть ему, что меня разве что прирезать, на органы продать. Да и то моими органами только травиться, правильно Дракула с портрета смотрел, э-эх, худосочное племя…
Эрнесто на ломаном английском повторяет, что доведет только до Киева, тьфу, только до дома на холме, а дальше сам иди как хочешь, Эрнесто еще жить хочет, у Эрнесто жена и дочка маленькая…
Идем к дому на холме, какого черта я в это дело ввязался, что я вообще собираюсь… припоминаю книжонки про кресты, чеснок и святую воду, почему-то не верится, что поможет…
– Порфавор, синьор, – Эрнесто доходит до калитки дома, протягивает руку. Что такое… а… да, да, ту долларс. Эрнесто исчезает в сумерках, иду к дому, что я ей скажу, ничего я ей не скажу, сразу – серебряную пулю в сердце…
Стучу в дверь.
Ничего не происходит.
Снова стучу, уже не надеюсь ни на что, неожиданно сам для себя нащупываю кнопку звонка.
Жму.
Звонок не откликается.
Сдавленный крик там, в темноте ночи, на склоне холма. Протяжно откликается какая-то птаха…
Бегу по склону холма, хочу позвать Эрнесто, тут же чувствую, что если крикну, это, забравшее Эрнесто, услышит меня…
Спотыкаюсь обо что-то в темноте, падаю…
Ощупываю то, за что запнулся, вот черт…
Эрнесто…
Подсвечиваю телефоном, и не хочется смотреть в залитое кровью лицо, а надо…
…просыпаюсь.
– А в кредит у вас можно?
– Да, конечно, можете оформить путевку в кредит, – оживляется девушка за столом. Хочу её спросить, ты сама хоть где-нибудь бывала или нет. Не спрашиваю.
– Так… путевочка девяносто тысяч… справку о доходах…
– Ч-чего?
– Ну, сколько в месяц получаете?
Еле выжимаю из себя.
– Д-десять.
– М-м-м… тогда вам выписку еще надо со счета в банке… что у вас там не меньше ста тысяч…
Кусаю губы. Нехило. То есть, это мне не через восемь лет ехать, а через шестнадцать…
Граф Дракула смотрит на меня с портрета, посмеивается – эх, ты…
– Санту-Антониу-да-Платина охвачен паникой, люди стремятся покинуть городок. Напомним, с сентября в городке уже пропали без вести тридцать человек, двадцать пять из них найдены зверски убитыми. Полиция заявляет, что делает все возможное для поимки маньяка…
Фыркаю, как бы не так… Всё она делает…
Закрываю ноутбук.
Смотрю на фото Ясмины, скачал откуда-то из ниоткуда.
Спать… Ритка со своей сворой свалила куда-то в никуда, можно выспаться, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, а то счас ввалится Ритка энд компани…
Падаю на кровать, занавеска-то почему открыта, закрывал вроде…
– Привет.
Ясмина смотрит на меня из темноты ночи.
– Ну, привет.
Ясмина… как раз такая, как на фото, узнаю черты её предка, но какие-то размытые, расплывчатые, смягченные, что придает ей особый шарм.
– А я к тебе.
– Ага… я понял…
Голос… голос, от которого вдребезги разбиваются мужские сердца.
– Ты про меня всё смотрел.
– Ага… смотрел…
Стучится в окно.
– Пустишь?
Иду к окну, дергаю ручку, черт, что я делаю…
Только сейчас спохватываюсь, м-мать моя женщина, что делаю, ёп-перный театр…
Задергиваю занавеску, не смотри, не смотри, не смотри, только бы отвернуться от этого взгляда…
…просыпаюсь.
Растираю виски, было это или нет, ёп-перный театр, было или нет…
Похоже, медлить уже нельзя… В Бразилию… Бразилию, Бразилию до старости моей… кредит… или что там ещё… Кредит оформить… ехать…
К сожалению, в настоящее время библиотечное дело всё больше уходит в прошлое. На-днях власти сообщили о необходимости объединения городских библиотек, что вызвало массовое сокращение штатов, а некоторые библиотеки (например, городская № 5) ликвидированы полностью, книги переданы в хранилища первой городской библио…
– …Да я чуть не гёпнулась, когда услышала, – Ван-Ванна наливает себе третью чашку чаю, – думала, хоть до пенсии доработать… ты-то молодой еще, устроишься куда-нибудь, чего ты вообще в этой библиотеке забыл…
Кусаю кулаки. Забыл, то и забыл, носферату, граф Дракула, могила в монастыре Комана, потомки по всему миру…
– Гильерме! Гильерме!
Женщина в платке зовет своего парнишку, не дозовется, заигрался, затерялся Гильерме, у-ух, мамка ему вломит, когда домой вернется…
– Гильерме!
– Ма-а-а-а!
Крик. Оттуда. С холма.
– Гильерме! Ох, Санта Мария…
Бегу в сторону холма, сжимаю кольт с серебряными пулями, где я взял кольт, неважно, как я в Бразилии очутился, тоже неважно, кто хочет, тот может. Двое или трое парней бросаются за мной, молодцы, ребята, тут же за ними тетки, бабки, дядьки, Хуано и тот за нами захромал, гремит крик над улицами – Носферату! Носферату!
Вижу её. Вот она, на склоне холма, склонилась над неподвижным тельцем.
Целюсь.
Стреляю.
Откуда научился стрелять, тоже не спрашивайте, кто хочет, тот может…
Раненая, она еще пытается броситься на меня, из сумерек вываливаются Педро, Гонсалесы, Гильерме, Эрнесты, Розы, Хуанситы, обрушиваются на родственницу Дракулы с топорами и вилами…
…просыпаюсь.
– …вопиющий случай в Санту-Антониу-да-Платина, местные жители, всерьез уверовав в то, что в городке якобы поселился носферату, растерзали двадцатитрехлетнюю Ясмин Арабеску, приняв её за носферату, убивающего людей. В настоящее время проводится следствие…
Читаю новости.
Перевожу дух.
Обошлось. Как-то справились там без меня, даже странно…
Ритка качается на стуле, смолит сигарету, что она туда добавляет, не иначе, как бензин, воняет так же…
– А ты это… в Мак иди…
– Чего?
– Ну, в Макдональдс… там все-ех берут… у меня вон брательник…
Смотрю в темноту за окном, жду чего-то…
– Ты ч-чего увидел?
– Да… ничего.
Ничего нет.
– Вы Рафаэллу не видели?
– Она разве со всеми не вернулась?
– Да неужто по рукам пошла… о-ох, Санта Лючия, не уберегли…
– Донья Мелисса, а Рафаэлла ваша там, в кустах валяется…
– Да что ты говоришь такое, Гонсало, негодник, побойся Святую Деву!
– Да пр-а-авда…
– Да что такое? Где лежит? – донья Мелисса, большая, необъятная, ковыляет по улочке, подобрав юбки, – о-ох, Санта Мария, Рафаэлла, проснись!
…вищное убийство снова потрясло городок Санту-Антониу-да-Платина. На этот раз жертвой стала семнадцатилетняя Рафаэлла Саньтяго. По горячим следам полиция разыскала преступника, им оказался тридцатидвухлетний Фелипе Карлос, ранее уже привлекавшийся к уголовной ответственности за…
Холодеют руки.
Почему мои пальцы меня не слушаются…
Отматываю время назад. Это я умею. Я много что умею, летать в Бразилию без денег, стрелять, отматывать время назад…
Мысленно…
Бегу в сторону холма, сжимаю кольт с серебряными пулями, где я взял кольт, неважно, как я в Бразилии очутился, тоже неважно, кто хочет, тот может. Двое или трое парней бросаются за мной, молодцы, ребята, тут же за ними тетки, бабки, дядьки, Хуано и тот за нами захромал, гремит крик над улицами – Носферату! Носферату!
Вижу её. Вот она, на склоне холма, склонилась над неподвижным тельцем. Знаю, она шла домой, увидела Гильермо, уже убитого, наклонилась, искала в сумочке телефон, вызвать полицию…
Вываливаются из темноты Педро, Гонсалесы, Гильерме, Эрнесты, Розы, Хуанситы, встаю между ними и Ясминой, не троньте её, вы не поняли…
Смуглый парень стреляет в меня, а-а, не у одного меня кольт с серебряными пулями…
…найден мертвым на съемной комнате. Причина смерти – пулевое ранение в сердце, в теле обнаружена серебряная пуля. Причины убийства устанавливаются, возможно, имел место ритуал сатанистов. Соседи по квартире уверяют, что в комнату никто не заходил. Возможна так же ссора убитого с кем-нибудь из соседей, тем более, доподлинно известно, что в почтовом ящике убитого в тот день лежало извещение о выигрыше – он выиграл поездку в Бразилию на…
2014 г.
Намордники
– А то, может… договоримся?
Парень смотрит на меня. Подмигивает. Что за манера, подмигивать, первый раз, что ли… нда-а, похоже, из новеньких, молодо-зелено, такого и обобрать можно, как липку…
Делаю вид, что не понимаю.
– О чем… договоримся?
– Ну, вы меня не видели, я вас тоже…
– Ну конечно… вот так антиквариат через границу поперли, он меня не видел, я его тоже… хорошо живем…
Парень делает какие-то жесты, чего ты руками машешь, кто ж так деньги показывает…
– Ну что… пять лет с конфискацией…
Разыгрываю из себя строгого дядечку. Очень строгого. Парень бледнеет, как смерть, ой, люблю людей пугать, ой, люблю…
– Еще бы… сокровища такие везете, как из тысяча и одной ночи… картины… кубки золотые… я про такие всю жизнь мечтал, а вы…
– А-а, так давайте подарю! – оживляется, захлопотал, тэ-экс, надо хоть прозвонить, что за кубки, а то впарит хрень какую-нибудь копеечную…
– Вот это по-нашему… как это говорят… гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдется, да?
Протягиваю руку к товару…
Протягиваю руку…
Протягиваю…
Что за черт…
Рука замирает скованная, артрит, что ли, или похуже что…
– Что с вами?
– Да… вы мне их вон, в сейф…
Парень тянет руки к кубкам, сгибается пополам.
– Ч-чего такое?
– Во, блин, скрутило…
– Бывает…
– Это, это… новая система правительственная… против взяток… только руку протянул, тебе хоп – и радикулит…
Посмеиваемся.
Мне почему-то не до смеха… почему-то…
– А ты где живешь?
– На луне.
– Да я серьезно.
– Тогда на Марсе.
Смеется. Шутит. Все они поначалу смеются и шутят. Ладно, дело привычное, захочет, сама потом скажет, где живет, с кем живет, зачем живет. Только чтоб не с мужем. Была у меня одна такая, за спиной у мужа со мной крутила, а муженек у нее десантник…
– Ой, киска, айда со мной…
Пьяная шпана проходит мимо в темноте ночи, хватает Лизу, этого еще не хватало, меня здесь нет, что ли…
– Ты чего, а?
– Да брось ты его, кисонька, айда уже с нами…
Что-то взрывается внутри, это есть у меня, завожусь с полуоборота…
– Парни, вы чего попутали-то?
– Ой, какие мы смелые выискались, ну давай, чего, слабо?
И правда, слабо, один на пятерых, только я уже не думаю, что один на пятерых, бью, как тренер учил, не понимаю, почему я лежу на земле, почему…
– Че, получил? Пошли, киса…
Что-то случается, тощий парень сгибается пополам, еще двое валятся на тротуар, один садится на корточки, сжимая голову, последний бежит куда-то в темноту ночи…
Бежит…
Смотрю на нападающих.
Мертвы.
– Что за черт… оборачиваюсь на Лизу, так только в ужастиках бывает, напали хулиганы, девушка на них посмотрела, они упали замертво…
– Ты… ты это… как?
– Слушай, чесслово, не я…
– А… как? По… чему?
Лизка сжимает мою руку, ну что ты, что…
– Слушай, честное слово, не я это… не я…
Киваю, ну конечно, где тебе, смотрю на Лизку, думаю, как бы расстаться по-хорошему, чтобы она меня в отместку не прибила, ведьма…
– Господин министр… у нас проблемы.
– Вы можете хоть раз прийти и сказать мне что-нибудь другое? Что на этот раз?
– Мы… мы не можем взять Джиннистан.
– Эту крохотную республику? Да не смешите меня, Соммерс. С нашим превосходством…
– Солдаты отказываются воевать.
– Я, наверное, ослышался?
– Солдаты отказываются воевать. Они просто побросали оружие и ушли. Они говорят… что не могут воевать…
– Соммерс, кто из нас сошел с ума, вы или я?
– Они сказали, что все равно не могут сделать ни единого выстрела.
– Все ясно, Соммерс, сошел с ума весь мир…
– Да, мой генерал…
За полгода до этого
– Да какие проблемы, слетать ему недосуг…
– Да мне-то досуг, а этих на кого оставлю?
– Это кого этих… а-а-а, ничего ты живности себе развел…
– Вот я про что и говорю.
– Ой, проблема прямо, можно подумать, убегут… куда они денутся. Улетят, что ли?
– Ну, так-то летать умеют… да я не про то, они ж друг другу глотки перегрызут, я их и то еле сдерживаю, без меня начнется… дым коромыслом.
– Полетят клочки по закоулочкам?
– Что клочки! Они знаешь, какие… тут на пепелище вернусь, не меньше.
– Так привяжи, долго, что ли…
– Чем их привяжешь… всех в кандалы заковать…
– Чего в кандалы, намордники надел, и все. вон, на распродаже по дешевке купи…
– Думаешь, сработает?
– Да что не сработает, я своих всегда так оставляю…
– А у тебя тоже есть?
– Давно уже.
– А у тебя какие?
– Ну вот, подъедешь ко мне, покажу.
– Ладно, давай, услышимся… конец связи…
– Говорили, что он ушел.
– Где… говорили?
– Ну, по телевизору в новостях сказали. Вроде как он ушел, нас на привязи оставил, чтоб не дергались…
Недоверчиво смотрю на Лизку, она что, новости смотрит… Что-то не нравятся мне девушки, которые новости смотрят, сегодня новости смотрит, а завтра в правительство пойдет, страной управлять…
– Ушел, нас на привязи оставил, чтобы друг друга не поубивали.
– А… вернется когда?
Лизка смотрит на меня, как на психа, я-то почем знаю, он мне не отчитывается.
Тоже верно. Лизка включает телевизор, вот, блин, точно сильно умная, не надо нам таких…
– …можно с уверенностью сказать, что для человечества наконец-то наступил золотой век, о котором мы так давно мечтали. Мы ждали этих времен с самого начала своей истории, можно сказать – мы заслужили эти времена ценой неимоверных страданий, кровопролитных войн, испытаний, выпавших на нашу долю. Мы наконец-то можем смотреть в будущее, с уверенностью говоря – больше на земле не прозвучит ни одного выстрела, больше не прольется ни одной капли крови…
– …ну, это он загнул что-то, – шепчет Лизка.
– Точно…
Яркая вспышка в ночном небе, грешным делом думаю – уже кто-то фейерверки пускает на радостях. Ладно, самое время, в честь…
Нет.
Это не здесь, не на земле, это там, там, в небе… Снижается что-то, все ближе, ближе к нам, голубые огни, падучие звезды…
– Он, что ли, возвращается?
– Похоже…
– Ну, счас начнется…
Кто-то и правда пускает фейерверки, встречает хозяина, вспомнил-таки про нас через семь лет, где он там был…
– Видишь, говорил я тебе, ничего без тебя не случится, как вертелась, так и вертится…
– Куда она денется…
– А я про что… Ну давай, хоть покажи мне, что тут у тебя как…
– Я сначала этих проведаю… неспокойно за них что-то…
– Точно, проведай, мало ли… заодно и мне покажешь, что у тебя там за живность…
– А… а где они?
Хозяин ходит, оглядывает землю, непривычно пустую, непривычно притихшую…
– А… где?
Хозяин оглядывает полуразрушенные города, руины дворцов, остатки мостов, заглохшие электростанции…
– Куда они… все?
Наступает на чей-то изглоданный скелет, вздрагивает. Еще скелет, еще…
– Кто их… так?
– Вон… следы…
– Где?
– Да вон же… треугольничками… вся земля истоптана…
– Это кто-то тут был…
– Да бывает… бродячие всякие… у которых своей земли нет…
Хозяин не понимает. Начинает догадываться, еще не верит себе, еще… Набрасывается на гостя, которому только что клялся в вечной дружбе до конца вселенной и после…
– Намордники… намордники… Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу!
2014 г.
