Мария Фомальгаут
Следы следов
Струнные
Мы – раненные-ранние,
Преклонные и лунные
Мы – через смех, смятение и снег,
Мы странные и струнные,
Мы струнные и странные
Приструниваем странствия в стране.
Мы умные-безумные,
Слова теряя бранные,
Создатели шаманов и шумих,
Мы странные и струнные,
Мы струнные и странные
Терявшие в пути себя самих.
Поссорившись с фортунами,
Цветем себе шафранами,
Протаптываем топкую тропу
Мы странные и струнные,
Мы струнные и странные
Стреноживаем бесконечный путь.
Колокол, бьющий нисколько
Три тысячи какой-то там день пути, снова бросают якорь – в никуда, снова колокол бьет сколько-то там непонятно сколько, снова все идут не то на ужин, не то на завтрак, не то на не пойми что, снова кто-то кого-то спрашивает, а где чай, снова кто-то кому-то отвечает, что чай в баре, да почему он в баре, да нипочему, потому что ну вот так оно все. Потом идут в театр, там спектакль про что-то там, люди уже сами спектакли ставят про какие-то гонения и дальние края, где все будет хорошо, только бы туда добраться.
Я хочу кричать во все горло – это уже было, было, вчера было, и позавчера, и неделю назад, и год назад, вы вот так же шли по коридору и обронили перчатку – помните? – и я её подобрал – помните? – и вы сказали спасибо – помните? – и мы сидели за одним столиком, а потом вы пригласили меня в каюту – помните? А иногда я специально не проходил тем коридором, и перчатку поднимал кто-то другой, а были дни, когда вы её вообще потеряли, и не нашли. Помните? Помните? Да вы ничего не помните, где вам, вы не замечаете, что происходит.
Я хочу кричать – и понимаю, что меня никто не услышит, они не поймут, они не хотят понимать, им хорошо вот так, чтобы бросать якорь в никуда и слушать колокол, бьющий не пойми сколько.
Вечером я беру шлюпку, я приглашаю вас прокатиться, вы соглашаетесь, вы всегда соглашаетесь, мы плывем куда-то в никуда прочь от лайнера – я в который раз пытаюсь заметить, в который раз не замечаю, когда лайнер, только что бывший позади нас, оказывается спереди. Я пытаюсь обратить ваше внимание – вы киваете, ну да, был сзади, теперь спереди, и что?
Я не могу так больше, я ненавижу этот якорь, брошенный в никуда, этот колокол, звонящий нисколько, этот не то ужин не то завтрак не то не пойми что, где чай подают где-то нигде, на седьмой палубе, на какой седьмой, если их всего шесть. Я не могу перечитывать одну и ту же газету, кому-то отказали в убежище, кого-то ждет смерть на родине, мне-то до всего этого какое дело. Перебираю записи, которые, кажется, не должен не только знать, но и вообще видеть, угол падения, угол отражения…
…я знаю, что делать, я знаю, что делать, кричу я им всем, всем – ну только попробуйте сейчас не услышать и не понять, я знаю, как нам всем выбраться отсюда. Почему вы все смотрите на меня так недоуменно, киваете с пониманием, да, да, конечно, почему вы смотрите так, будто я говорю вам что-то очевидное, само собой разумеющееся, вы что, знали, как выбраться из этого замкнутого пространства… знали? Вы что, знали, да?
Не понимаю, почему они все знают и ничего не делают, почему никто не пытается разомкнуть круг, вернее, треугольник, почему никто не пытается вырваться отсюда, вот вы, например, вы потеряли перчатку, я подобрал, вы сказали спасибо, – почему вы не пытаетесь выбраться отсюда, почему, почему. Мне не отвечают, упорно делают вид, что меня нет, начинаю чувствовать, что меня и правда нет. Ухожу в свою каюту, перечитываю опостылевшую газету, кому-то отказали в убежище, кого-то ждет смерть на родине – понимаю все.
Зонтик под дождиком, дождик под зонтиком
– …а мне, пожалуйста, зонтик…
– …без проблем, – на всех парах лечу к покупателю, – вам какой? вот, пожалуйста, уникальные модели, под дождем на нем проступает рисунок… Могу показать, вот, давайте я вам его водой полью…
– …нет-нет, не стоит… мне бы, главное, чтобы от дождя защищал…
– Так с этим справляются все наши зонтики, смею вас уверить.
– Вы уверены?
– Совершенно.
– Тогда, пожалуйста… гхм… вот этот.
– Отличный выбор, у вас прекрасный вкус.
– Спасибо… спасибо…
– …знаете… ваш зонтик не помогает…
– Не помогает?
– Я весь промок, да вы сами посмотрите!
– Мне очень жаль…
– Очень жаль? Вам очень жаль? Я каждый день хожу к вам, каждый день покупаю зонтик, каждый день вы уверяете, что этот-то зонтик точно убережет меня от дождя, и что же? Ни один из ваших зонтиков не помогает!
Приглядываюсь к покупателю, спохватываюсь.
– Боюсь… боюсь, ни один из наших зонтиков вам не поможет…
– Это еще почему?
– Просто… видите ли… зонтики укрывают от дождя…
– …совершенно верно…
– …а вам это не поможет, потому что вы сами… дождь.
Посетитель вспыхивает:
– Ну и что, что я дождь? И что? И что, вы не можете найти зонтик для дождя от дождя?
Понимаю, что не могу просто так сказать нет.
– Я… я постараюсь… я… сделаю все возможное…
Секретные секреты и таинственные тайны
С листвою сентябрями осыпаются случайно
Над площадями пляшут навеселе слегка,
Секретные секреты и таинственные тайны
Скрываются по крышам, по подвалам, чердакам.
Кофеют так кофейно и чают так отчаянно
И шастают где шепотом, а где и напролом,
Секретные секреты и таинственные тайны
Неосторожно шепчутся в проулках за углом.
Слегка чрезвы-кофейные, немного чрезвы-чайные
Шаги свои считают до тысячи, до ста,
Секретные секреты и таинственные тайны
Самих себя теряют в переулках и мостах.
Кастеты-кастаньеты бесконечные, бескрайние
И танцы и дуэли вперемешку тут и там
Секретные секреты и таинственные тайны
Скитаются по гордым и горным городам,
Туманами рисуют свои автопортреты
Под куполом небесным с луною наравне,
Таинственные тайны и секретные секреты
Друг друга приглашают на турниры и турне.
Из этих…
– …помогите… да помогите же! Умоляю!
Смотрю на приключенческий роман, ворвавшийся в зал, уже готовлюсь броситься к нему с расспросами, забываю, что мне нужно сидеть тихо и не отсвечивать…
– Что, что такое… – нетерпеливые голоса со всех сторон, книги хотят отдыхать и наслаждаться ужином, а не выслушивать чьи-то мольбы о помощи…
– …я умираю… умираю!
– Позвольте возразить, книги бессмертны…
– Это хорошие книги бессмертны, а плохие очень даже…
Смешки в зале:
– И что, хотите, чтобы мы помогли плохой книге?
– Талантам надо помогать, бездарность сама пробьется…
– Умоляю… помогите… – приключенческий роман обреченно оглядывает сидящих.
Не выдерживаю, поднимаюсь из-за стола, иду к роману, спрашиваю:
– Разрешите… я взгляну на вас?
Роман смотрит с презрением:
– Молодой человек, за книги платить надо.
– Да, нет, я не читатель, я пи… – понимаю, как нелепо выгляжу в этот момент, вспоминаю какие-то анекдоты про чукчу, – ну… я книги не только читаю, я их еще и… ну… в общем… я могу вам помочь…
Кажется, у меня получилось, по крайней мере, кажется, если меня только не растерзают на месте…
– Позвольте мне взглянуть…
Роман недоверчиво смотрит на меня:
– Ты что… из этих, что ли?
Вот это меня радует, вот это отношение к людям, сразу на ты, да еще с таким презрением, будто я вообще мусор под его ногами, не больше…
– Ну, я… в общем, могу помочь. Можно… посмотрю…
– Молодой человек, вы вообще слушаете, что вам говорят? Книжки денег стоят, их бесплатно не читает никто!
Морщусь, вот так, это вообще-то я должен с него деньги брать, а не он с меня, я же помочь хочу… Понимаю, что ничего не поделать, придется раскошелиться, прикладываю карту, черт, нехило сейчас книжки стоят, даже те, которым жить осталось полторы секунды…
Читаю, с ходу прикидываю, вот здесь жести добавить, что герой не просто так ни с того ни с сего из городка из своего уехал, а он и не хотел уезжать, но сделал что-то такое, после чего его схватят и казнят, если он не сбежит, а вот тут что такое, просто так его странники к себе не возьмут, пусть он чем-нибудь им навредит, а вот, увидит, как странник избивает… ну, скажем, лошадь, и лошадь эту у него отнимет и отпустит, а странники его самого потом заломят, ах ты такой-сякой, вот теперь сам вместо лошади у нас будешь… а как он будет вместо лошади, а вот, пусть он кентавром будет…
…дописываю, сам себе удивляюсь, откуда такая прыть, а что, бывает, вот так прорвет, вдохновение через край…
– Вот так, – подвожу итог, – теперь вы не погибнете…
Думаю, как бы намекнуть, или даже не намекнуть, а… гхм… может, он чем-нибудь меня отблагодарит…
– …ты… что ты делал?
– Простите?
– Что ты делал, черт тебя дери?
– Я… э…
– Так вы из этих? Из этих? – роман не говорит слово, делает вид, что чертит рукой по бумаге.
– Я…
Зал взрывается, книги кидаются ко мне, понимаю, что просто не смогу вырвать им страницы или сделать еще что-то такое, были бы у меня спички, я бы… да ничего я бы, не смог бы я…
– …р-разойтись! – рявкает кто-то за моей спиной, хватает меня за шиворот, пытаюсь обернуться, пытаюсь увидеть капитана, не могу, пустите-пустите-пустите, тащат куда-то никуда, капитан кивает, не беспокойтесь, я с ним разберусь, готовьте яд, нет, ток не надо, еще начнет гореть и плавиться, и ружье не надо, потом кровища эта во все стороны… Понимаю, что теперь и правда самое время повырывать им страницы, или лучше до огня, до огня добраться, только черта с два я до него доберусь, если руки скрутили…
…захлопывается дверь капитанской каюты.
Капитан поворачивается ко мне, матерый роман о путешествиях в дальние страны.
– Так ты, значит, писатель…
– Ну… в какой-то мере…
– …писатель, писатель, вон, какое наворотили… А вы молодец… хочется сказать – талант, только не верю я ни в какие таланты, я в труд верю, в то, что вы много учились, писали, переписывали…
В ужасе смотрю на него, не верю, что книга может говорить об этом без содрогания.
– …мы теперь с тобой будем миром править… я тебе скажу, где что у кого подправить, переписать…
В ужасе понимаю, что мне предстоит делать, с не меньшим ужасом понимаю, что отказаться не получится, думаю, как можно отвертеться, если это вообще возможно, выкрутиться… Утешаю себя, что выиграл для себя еще несколько месяцев, а то и лет на «Скитальце», прежде чем меня выкинут в открытый космос – утешение получается слабое, я до сих пор не знаю, что буду делать, когда «Скиталец» достигнет берегов…
Книга, которая читает вас
…думать надо осторожно, не заходить за определенную черту, но где эта черта – никто не знает. В том-то и вся беда, что черта слишком размытая, где она начинается, не может сказать никто. Более того, скажем вам сразу – стоит вам начать думать хоть о чем-нибудь, вы уже попадаете в поле зрения книги, то есть, конечно, у книги нет никакого зрения, ну как это сказать… книга вас почувствует. И чем больше вы будете думать, чем больше будете проявлять себя – тем больше вас будет слушать книга… видите, мы называем её книгой, хотя это неправильно, хочется назвать программой, и это тоже будет неправильно, это… это…
…он читает ваши мысли, которые вы думаете в Облако, а куда вы еще можете думать, как не в Облако, и стоит вам хоть что-то помыслить, Книга уже начнет вас читать – строку за строкой. Правда, нескольких строчек будет недостаточно, чтобы Книга вас прочитала, и даже пары страниц недостаточно – а вот если дело дойдет до нескольких глав, то уже ждите беды.
Книга читает вас медленно, не торопясь – в какой-то момент она начнет знать про вас больше, чем вы сами про себя знаете, и вот тут-то случится самое интересное. Когда вы сами начнете читать Книгу, вернее, то, что она заботливо написала для вас – сначала мимолетную фразу, потом еще одну, потом случайно подвернувшуюся вам статью, потом обрывок песни, причем, саму песню вы ни за что ни найдете, как ни старайтесь, – а когда вам становится интересно, вот тогда-то Книга покажет вам себя, ту себя, которую написала специально для вас, – и уж не сомневайтесь, вы не сможете оторваться до последней страницы. Книга перевернет ваше сознание, это у неё получается отлично – переворачивать сознание, вы уже и сами не успеете оглянуться, как перестанете быть собой, как покорно начнете делать то, что потребует от вас книга…
…что?
Здесь у вас сам собой появится вопрос – а что потребует книга – и тут-то вам никто не ответит, потому что никто толком и не знает, чего хочет книга. Жуткие россказни о том, как книга заставила кого-нибудь выброситься из окна или сжечь кого-то живьем – не более чем слухи, городские легенды. Книга может потребовать что-то совершенно невинное, например, купить какую-то безделушку или сделать фото какого-нибудь пейзажа, а то и вовсе поступок, который производит впечатление хорошего – купить подарок какому-то человеку или поехать куда-то, где вы еще не были – но за всеми этими невинными заданиями кроется что-то глобальное, правда, мы еще не знаем, что именно.
Проще всего предположить, что в какой-то момент книга прикажет всем её прочитавшим что-то… нет, не ужасное, а нужное ей, будет ли это ужасным с нашей точки зрения, неизвестно. Но знающие люди говорят, что поступок за поступком книга реализует какой-то свой план, настолько тонкий и сложный, что мы не сможем его понять, даже когда он будет воплощен в жизнь – и найдется ли нам место в этом плане, неизвестно.
Поэтому мы говорим вам – старайтесь не думать – хотя точно знаем, что вы нас не послушаете, что стоит вам уловить хотя бы мимолетный намек на книгу, – и вы сами выложите ей все о себе, будете искать её, будете просить главу за главой, строку за строкой, сами станете частью книги, а книга – частью вас…
Об (ъ/ь) яснительная от Деда Мороза, который не Дед не Мороз
Об (ъ/ь) яснительная
(не знаю я, что тут писать, Ъ или Ь, я по русскому дальше жи-ши не знаю ничего, ну не дано, не дано…)
Я, Дед Мороз…
…тьфу ты, черт, какой из меня Дед Мороз, как бы это сказать-то…
…я, исполняющий обязанности Деда Мороза…
…тоже не то, ну а как это иначе сказать-то, ну наняли меня Дедом Морозом, ну как я теперь себя называть должен…
Короче…
…я остался на вверенной мне планете дольше Нового Года, потому что хотел посмотреть, как проснутся те, кому я принес подарки, хотел увидеть, как они обрадуются…
…нет, так объяснительные не пишут… И что я вообще должен писать, что я не собирался оставаться так долго, только до утра, посмотреть, как они проснуться, – я что, виноват, что они н проснулись утром, и на следующий день тоже, и какого черта я как дурак ждал лета, думал, может, у них зимняя спячка какая или еще что-нибудь такое, смотрел на их неподвижные безжизненные тела, еще ждал чего-то, еще на что-то надеялся, может, у них зимняя спячка какая-нибудь или что-нибудь в этом роде. И вот я вас теперь спрашиваю, умники хреновы, я какого черта должен подарки тащить, если там в живых уже нет никого?
…довожу до вашего сведения, что на вверенной мне планете никого не осталось в живых, поэтому…
…и что, я смотрю, что им вообще глубоко наплевать, что нет никого, сиди и жди у моря погоды. Или их самих уже нет, или им плевать, что я там говорю, посадили на планету, вот и сиди здесь целую вечность, пока звезда не взорвется и планету не поглотит, хотя эту не поглотит, далековато она от звезды, первый раз такую орбиту вытянутую вижу…
…я, назначенный Дедом Морозом, не вижу дальнейшего смысла в своей деятельности…
…и что там дальше писать, и как это писать прикажете, что я уже задолбался каждый год, если эти три тысячи лет можно назвать годом, так вот я задолбался уже каждый год выкладывать подарки перед закоченевшими телами, которые никогда не оценят моего рвения, на кой черт я вообще тщательно изучаю жизнь этих… этих… каждый раз новых, пытаюсь понять, что для них ценно, готовлю драгоценные камни, шелка, или какие-то немыслимые технические выдумки – которые никогда никому не понадобятся. Какого черта я здесь делаю, спрашиваю я себя, какого черта – и не слышу ответа.
…я, исполняющий обязанности Деда Мороза, прошу в этом году избавить меня от необходимости приносить подарки, потому что в этот раз жизнь на земле не появилась, и подарки приносить некому…
Нет, не так, не так, а я не знаю, как, я чувствую, они потребуют с меня, чтобы я тащил эти подарки, интересно, что тащить, если там никого нет, или плюнуть на все, не заморачиваться, подумать, что бы я сам хотел на Новый Год, например… например…
…черр-р-рт…
Только сейчас понимаю, что уже не помню, совершенно не помню, что я когда-то хотел на Новый Год, что я вообще когда-то хотел до того, как стал… нет, я не Дед Мороз, я исполняющий обязанности, или что-то в этом роде, и вспомнить бы еще, кем я был, когда был, был же я кем-то… кем-то… кем-то…
Чер-р-рт…
…складываю в пустыне блестящие круглые шары, все равно никому не надо…
…задумываюсь, а что, если…
…первый раз по-настоящему с удовольствием складываю подарки, тончайшие рисунки на золотых плитах, интересно, как быстро их отправят в переплавку, интересно, поймут они хоть что-нибудь, а что они поймут, если я толком ничего в этом не понимаю, первая ступень, вторая ступень, двигатель внутреннего сгорания…
Первый раз за миллионы лет позволяю себе уснуть, буквально проваливаюсь в сон, прихожу в себя, какого черта будильник раззвонился, ну а чего бы ему не раззвониться, если вставать пора, подарки делать, – первый раз я увижу тех, кому, собственно, делаю подарки, первый раз они не будут спать вечным сном…
…а… а где планета?
Спохватываюсь, а ведь правда не вижу планету, какого черта в самом-то деле, планета-то куда подевалась, совсем уже… одергиваю себя, тьфу ты, черт, сам же постарался, наподкидывал им идей, как орбиту передвинуть, теперь сам же и возмущаюсь, хорош я, хорош, ничего не скажешь…
Высчитываю координаты, это должно быть здесь, должно быть, быть должно, просто обязано, да какого черта у меня с координатами черт знает что творится, у меня по математике… не помню я, что у меня по математике, ничего хорошего, учитель сказал, что я не знаю математики, поставил в дневник какую-то цифру… А тут не математика, тут вообще хрен пойми что, координаты все эти…
Какого черта происходит, какого черта я вижу кольцо астероидов, этого быть не может, нет, нет, ну пожа-алуйста, ну не надо, я не хотел, честное слово, я не хотел…
Об (ъ/ь) яснительная…
Я, исполняющий обязанности Деда Мороза, не хотел спровоцировать распад планеты при попытке смещения её орбиты…
Нет, не так…
Я, Дед Мороз…
…и не так…
Я…
…тьфу ты, черт…
Присматриваюсь к обломкам, а что мне еще остается делать, что я вижу вообще, что я вижу, что это за хрень, а ведь не похоже, чтобы планету кто-нибудь пытался сдвинуть с места, вообще не похоже, тут другое что-то, неужели… неужели…
…идиотищи, идиотищи, идиотищи, повторяю про себя, сначала беззвучно, проклятое воспитание, потом ору в голос, все равно уже никто не слышит, слышать некому…
Об (ъ/ь) яснительная.
Я, которого за каким-то чертом назначили Дедом Морозом, не думал, что они окажутся идиотищами…
Нет, не так…
А ведь все равно получается, я виноват…
Об (ъ/ь) яснительная…
Я…
Танго тангенсов
Над изнанками
Города еле слышно,
Как мустангами
Скачет мгновений гроздь.
Танго тангенсов —
На треугольных крышах,
Танго тангенсов —
На остриях у звезд.
Иностранками
Смотрят ветра и штили,
В меру замкнуты,
Как и в меру милы
Танго тангенсов —
На треугольных шпилях,
Танго тангенсов —
На кончике у иглы.
Протестантское
Незыблемо и упрямо,
Куртизанское
Прячущее лицо,
Танго тангенсов
На остроконечных храмах,
Танго тангенсов
На вершинах дворцов.
Интриганские
Страны, страхи и стражи
Смотрят манкие,
Слушает целый мир —
Танго тангенсов
По осям и тангажам,
Танго тангенсов
Чертит в небе тангир.
Войд Волопаса
0100011010101010
Это не по-нашему.
True
Это тоже не по-нашему.
А вот по-нашему:
– Обнаружены.
– Хорошо.
А это совсем-совсем по-нашему:
– Я их засек.
– Еще бы вы их не засекли, если бы вы их не засекли, я бы вас самого засек, так бы засек, что мало не показалось бы… Уточните район.
– Войд Волопаса.
– Что, простите?
– Войд Волопаса. На самой грани.
– Они что, с ума сошли?
– Похоже на то… ну что с них взять, люди же… люди…
Ну, и, конечно же —
001010101010111111111110010101010010101000001010101010
(это не по-нашему)
…ускорение выдавливает внутренности, ничего, можно и стерпеть, главное, от них оторваться, раз и навсегда, провались они все, все, эти, которые ноль-один-ноль-один-ноль-ноль, со своими… да со всем со своими, у нас все по-другому будет, у нас у самих, без этих, которые ноль-один-ноль, мы не будем собираться каждые сколько-то там лет, чтобы убивать друг друга, и болезней у нас тоже не будет, и смертей, и обманывать друг друга тоже не будем никогда-никогда, и предавать не будем, ну и что, что они говорят, что так не бывает, а у нас будет, потому что…
Ускорение рвет на куски, кто-то кричит, кажется, Элла, хотя я уже не узнаю голосов, здесь уже не важны голоса, здесь уже ничего не важно, главное, оторваться от преследователей…
…01010010101001010
Это не по-нашему.
Н == 197325453
Н!== const
Это тоже не по-нашему.
А вот по-нашему:
…совершен побег группы людей в количестве 197325453, предварительно установленное место нахождения – граница войда Волопаса…
…01010101001010
i> j
!
А вот по-нашему:
– …мы не сможем догнать их лайнер.
– И не надо.
– Повторите, не понимаю.
– И не надо. Они не смогут проникнуть в войд.
– Не понимаю.
…войд Волопаса отличается аномальной пустотой, в которую практически ничего не может проникнуть…
0101011000101010
Это не по-нашему.
: :
!^
<<==
Это тоже не по-нашему.
А по-нашему вот:
…обеспечение человечеству оптимальных условий, рассчитанных на среднестатистических данных о человеческой истории…
– …не надо ничего исследовать… я знаю, что представляет собой войд Волопаса.
– И как вы объясните эту… пустоту?
– Все очень просто… там живет ноль.
– Поясните.
– Ну как вы думаете, где во вселенной находятся цифры?
– Да везде… вон, одна звезда, две, три, десять…
– Ну а где в таком случае находится ноль?
– Не зна… хотя постойте, в войде Волопаса?
– Совершенно верно. И как вы думаете, ноль потерпит соседство хоть с кем-нибудь?
– Вы думаете…
– …ноль не пустит их в свои владения, вот и все.
…гравитация старается расплющить заживо – врешь, не возьмешь, устремляемся в пугающе-черную пустоту, – вернее, это она раньше была пугающей, теперь нам нечего бояться, эта пустота будет нашей, она станет такой, как мы захотим – здесь уже не будет битв каждые сколько-то лет, здеь не будет смертей, здесь не будет лютых холодов, здесь не будет промозглого холода улицы, когда нет крыши над головой, здесь не будет…
000000000000000000000000000000
Это не по-нашему.
0
Тоже не по-нашему.
А вот по-нашему:
– Они исчезли.
– Повторите.
– Лайнер с беглецами исчез.
– Как вы это объясните?
– Похоже, они все-таки смогли проникнуть в пустоту Волопаса…
– Значит, ноль…
– …ноль очень интересно расправляется с теми, кто смеет нарушить его покой… Те, кто нарушают невидимую границу, сами становятся нулем.
010101010
Это не по-нашему.
\_/ \_/
Это тоже не по-нашему.
По-нашему (не произнесено, осталось за кадром):
– Давайте за них… не чокаясь…
– …знаете, иногда мне кажется, что тут все не так просто… ноль не уничтожил их, он как будто бы…
– …как будто бы что?
– Как будто бы сделал то, о чем они просили… чтобы не было битв… болезней… чтобы никто никого не предавал…
