Мария Фомальгаут
Конь-драконь
Сапфировый
Что-
Желтый
– то про…
Черный
…исхо…
Зеленый
…дит…
Красный
Начинаю понимать…
Сапфировый
Начи…
Желтый
…наю…
Черный
…по…
Зеленый
…нимать…
Суперконтинент
Суперконтинент оглядывается.
Никого нет.
Йольский кот
Йольский кот.
Вот зачем это сказали, вот зачем сказали, а?
Вот кто это сказал?
Работники друг на друга смотрят с ненавистью, это ж надо же было кому-то ляпнуть…
Не, никто не признается, все работают, прядут, что еще делать-то.
Джилл тоже прядет.
Торопится.
Мало времени у Джилл, а времени много, и нужно время спрясть в тонкие нити.
Да, вот именно так.
Мало времени у Джилл, а времени много. И все-то время распутать надо, и все-то надо напрясть, в нитки смотать, а там уже из времени из этого будут ткань реальности ткать.
Так уж заведено.
Торопится Джилл.
И все торопятся. Да как же не торопиться, замешкаешься, отвлечешься – и не напрядешь ничего, а не напрядешь, так и без жалованья останешься, долго ли.
Подбадривают друг друга, давай-давай, шевелись, а ты чего там копаешься, а ты чего…
И тут кто-то:
Йольский кот.
И все вздрагивают.
Ну, еще бы, жуть-то какая, кто ж такое говорит.
Кот.
Да еще и йольский.
А?
Не знаете, кто такой?
Ну, повезло вам, раз про йольского кота не знаете, а у нас вот боятся этого кота, у-ух, как боятся.
Еще бы не бояться, он же не дремлет, он же ждет, он же смотрит, кто-кто пряжу в срок до Йоля не допрял. А как грянет Йоль в самую длинную ночь в году, так и йольский кот придет, там и посмотрит, кто напрял, а у кого ничего не готово. А кто не напрял время, того йольский кот сожрет.
Вот так.
Джилл торопится, Джилл спешит, а нет-нет да и отвлечется, да и посмотрит на время, которое прядет. Вот, например, мир такой, в нем дома осенью на юг улетают.
Вот так – порх-порх – и улетели.
А там Джек.
Какой Джек?
Да обыкновенный.
В доме своем живет, хороший у него дом, от отца остался.
Вот живет он в доме, а тут бац – и осень, и зима на подходе, пора на юг лететь.
Весь городок маленький в стаю собирается, на юг летит.
– Джилл!
Это хозяйка.
Ух, злющая хозяйка, еще бы не злющая, вот так Джилл не напрядет времени, – что-то хозяйка продавать на базаре будет?
Спохватывается Джилл.
Прядет время быстро-быстро.
Йоль-то близко, несколько часов до Йоля осталось.
Мало времени у Джилл.
А времени много.
А столько еще нужно времени напрясть.
Нет-нет да и посмотрит Джилл украдкой, что за времена распутывает.
Вот время так время, всем временам время, цветущие парки, золотые дворцы…
А вот страшные времена, черная земля, пеплом засыпанная.
А нет-нет да и посмотрит Джилл на мир, где дома, а там дома – порх! – и улетели.
А вот Джек в свой дом заходит, двери закрывает.
К штурвалу становится.
Дом крыльями взмахивает…
Взмахивает…
Взма…
Смотрит Джилл, а одно крыло у дома на одном-единственном шурупе держится, вот-вот отвалится, вот-вот…
Джилл замирает.
Дом взмывает в небо, летит, подхваченный метелью, летит, подхва…
Падает, беспомощно кувыркается, разлетается в щепки на одиноком утесе…
Джилл вскрикивает.
А тут и хозяйка:
– Джилл!
Гневается хозяйка, да как не гневаться, Джилл, негодница, ничего не делает, сидит, врмена смотрит, а кто времена прясть будет?
Мало времени у Джилл.
А времени у Джилл много.
Все уже время свое расплели, и хозяйке несут, и хозяйка каждой девушке обновку дает, так заведено.
А у кого обновки нет, того йольский кот слопает.
Придет йольский кот, чернее самой ночи, ростом с быка, и ленивицу слопает.
Легенда такая.
Ну, конечно, легенда, а вы как думали, где это видано, чтобы по правде явился кот и сожрал.
Хозяйка идет.
Ох, злющая хозяйка, да как ей злющей не быть, Джилл, бездельница, ничего не напряла, у-у-ух, хозяйка этой Джилл устроит…
Смотрит хозяйка.
А Джилл нет.
Вот так.
Совсем нет.
И нитки все путаны-перепутаны, время все перемешано.
И следы на снегу – топ-топ-топ – лапки кошачьи.
Кот.
Йольский.
Спряталась хозяйка, ушла к себе в покои и носа не показывает.
Полночь.
Йоль.
Джилл прислушивается, – что-то случилось, что-то приближается, что-то, что-то…
А вот и он.
Черный, огромный.
Йольский кот.
Фыркает, мурчит чего-то, сладко потягивается.
Смотрит на нити, щурится, глаза у кота желтые, как две луны.
Видит время, смотанное в клубки.
Радуется.
Мурчит.
Хватает клубки, когтями, когтями, когтями, играет, ну, любят коты с клубками играть.
Кот.
Йольский.
Здоровый котяра, ростом с большого быка.
Сердится Джилл, замахивается на кота, да на такого хоть зазамахивайся, всё без толку.
Играет кот.
Радуется.
Путает время.
Всё-всё время перепутал, уже непонятно, где свое время, где чужое, где какое.
И Джилл сама во времени запуталась.
Мечется Джилл, ищет свое время, да нет, не её это время, время какое-то незнакомое, большие дома машут крыльями, собираются в стаи, хотят лететь на юг…
Джилл оглядывается, торопится к большому дому на окраине:
– Джек! Джек!
Из дома выходит Джек, смотрит на Джилл, не понимает, не узнает…
– Сударыня, вы…
Джилл показывает пальцем:
– Крыло! Крыло!
Джек оборачивается, какое крыло, откуда крыло, а вот оно что, крыло-то на одном шурупе держится, так и улетит…
Джек кидается на крышу дома привинчивать крыло.
Джилл хлопочет, помогает.
Вот и крыло привинтили.
Темнеет уже, первый снег метет.
Джек становится к рулю, командует дому, как отец командовал:
– Полный вперед!
Выверяет курс.
Спохватывается, смотрит на Джилл, гостья же в доме, а он даже чашку кофе не предлагает…
Пятая грань пирамиды
Ару чует звира.
Нет, не так – Ару раздувает широченные ноздри, жадно втягивает смолистый дух леса, чует звира, горячего звира, пахучего звира, здесь, в каких-то нескольких… нет, не метрах, нет у Ару слова метры, от Ару до метров еще века и века.
Но здесь.
Совсем рядом.
Ару присматривается, причувствывается, да точно ли звир здесь, в этой грани, а то бывает, померещится что-то совсем-совсем рядом, руку протянешь – хоп, а нет ничего, а оказалось – не в этой грани, а в соседней, еще бы понять, в какой грани, да какая разница, в какой, всё не у Ару…
Ару принюхивается, держит нос по студеному зимнему ветру – чует звира.
Где-то там в редких зарослях, за пеленой подступающей метели, за темнотой ночи – звир.
Звир-р-р.
Страшный звир, мохнатый звир, мясистый звир, много шерсти у звира, и мяса много, и клыки у звира большущие, и когти у звира.
Звир-р-р-р.
Ару ступает в снегу, твердый снег, застывший снег, по такому пойдешь – не провалишься, ну да Ару всё равно снегоступы надел, мало ли. Ару осторожно ступает по снегу, – сейчас хочется стать невесомым, только чтобы не хрустел под ногами проклятый снег, только чтобы не выдал Ару, да и ветер тоже не шевелился бы, не дул бы в сторону звира, не выдал бы Ару. А то ветер он такой, ветер тайны хранить не умеет, всё-то всё разболтает ветер, разнесет по свету…
Ару снегоступы надел.
И копье взял.
Куда же без копья-то.
Идет Ару, крадется Ару, принюхивается к потокам ветра, прислушивается к голосу метели, в котором еле-еле пробивается приглушенный хруст, – так ступает массивными лапищами по снегу звир.
Звирр-р-р.
Искрится в свете луны студеный снег.
Ару отгоняет какие-то отголоски каких-то реальностей, «выжили только благодаря тому, что перебили стальные системы…». Сжимает зубы, плохонькие у Ару зубы, не в пример звировым, кто-то так решил, что до двадцати зим у Ару будут зубы, а после каждая зима будет по зубу отбирать, а то и больше. И зимы здесь (Это первая грань, первая грань, если что) долгие, – да какие зимы, лета уже сколько не было, уже и забыли, что такое лето, сплошь тянется зима да зима…
Ничего, Ару продержится, Ару много что умеет, Ару огонь умеет, кремешок о кремешок чиркнет – вот и огонь, и копье Ару умеет, палку выстрогал, вот и копье, и зерно Ару умеет, только какое тут зерно, – снега и снега… было бы так, чтобы под снегом зерно росло в холоде, здорово бы было…
Ару замирает.
Держит нос по ветру.
Нюхает подступающую ночь, сквозь которую пробивается еле различимый запах…
Звир.
Зви-р-р-р.
З.В.И.Р.
А_Р_У спрашивает себя, как расшифровать – З.В.И.Р., ничего не расшифровывается, ничего не понятно, совсем-совсем ничего, фантазия выдает какое-то Западно-Восточное Индустриальное… Интеллектуальное… Искусственное… Нет, не то.
Не то.
А_Р_У замирает.
Настраивает датчики.
Сканирует подступающую ночь, сквозь которую пробивается еле различимый сигнал…
З.В.И.Р.
З.В.И.Р-р-р-р…
Большой З. В. И.Р., сильный З. В. И.Р., стальной З. В. И.Р., мощные гусеницы у З. В. И.Р.а, и броня мощная, и топливо внутри, топливо, топливо, драгоценное топливо…
З.В.И.Р-р-р-р.
А_Р_У сжимает зубы, плохонькие у А_Р_У зубы, радиация каждую зиму по зубу отбирает, а то и больше. И зимы здесь долгие, – да какие зимы, лета уже сколько не было, уже и забыли, что такое лето, сплошь тянется зима да зима…
Ничего, А_Р_У продержится, А_Р_У много что умеет, А_Р_У пушку умеет, и флаер А_Р_У умеет, и много еще что. Хорошо бы еще порталы делать, но чего не дано, того не дано…
А_Р_У балансирует над снегом – твердым снегом, застывшим снегом, по такому пойдешь – не провалишься, ну да А_Р_У всё равно над снегом парит, мало ли.
И пушку взял.
Куда же без пушки-то…
– …а может быть у пирамиды пять граней?
– Нет, конечно. Откуда там пять граней, пирамида же…
Парит А_Р_У, крадется А_Р_У, ловит едва различимые сигналы, ловит слабые импульсы, в потоке которых едва-едва проклевывается сухое (если что, это третья грань, третья) потрескивание – так прощупывает пустоту, ищет себе дорогу З. В. И.Р.
З.В.И.Р-р-р-р.
А_Р_У ловит сигналы З. В. И.Р.а.
Настраивает антенны, выверяет датчики, ловит сигналы в морозном эфире – сигналы З. В. И.Р. а. Эфир фыркает, щелкает, давится сам собой, выплевывает что-то непонятное, обрывки каких-то недоудаленных статей из памяти системника,
«Ну, понимаете… наши предки выжили только за счет того, что перебили звиров. И мне сейчас просто смешно слышать вот все эти кликушеские выкрики, что ах, это было негуманно, ах, мы не одни на земле, и надо считаться с братьями нашими меньшими. Так вот, скажу вам сразу – это полная чепуха. Если бы наши предки думали о братьях наших меньших, они бы не выжили. По крайней мере, разумными наши предки точно бы не стали, если бы тратили всю свою жизнь на поиски кореньев и трав.
Я вам более того скажу, если бы люди не перебили звиров, то начало разумной жизни дали бы именно звиры, а не люди. Поэтому в ледниковый период шла борьба не просто за выживание в этом мире, – а за право осознать этот мир, понять его…»
Где-то там, в руинах некогда огромного мегаполиса за пеленой подступающей метели, за темнотой ночи – З.В.И.Р.
З.В.И.Р-р-р-р.
Ару прислушивается, старается не дышать, не выдать себя, да как не выдать, поднимается из носа белый пар, живой Ару, никуда не денешься – живой…
Хруст…
…померещилось…
…нет, не…
…хруст.
Звир.
Вот он, звир, большой звир, грузный звир, полосатый звир, с воо-о-от такенными клычищами, сверкают у звира желтые глаза, две полные луны, падает мутная слюна на студеный снег.
Ару вжимается в снег, снег больно обжигает ладони, Ару не чувствует боли, боль придет потом, потом, когда вернется Ару в теплую нору. Здесь, главное, не впасть в забытье, не уснуть, а то закружит метель, заморозит мысли студеный снег, нахлынут фантомы, фантомы, фантомы, вон они уже окружают, наваливаются на ослабевшее сознание, видятся какие-то грани, а это еще что, а это новенькое что-то, там, в тумане, по ту сторону граней, звир, и в то же время не звир, другое что-то, закованное в стальную броню, а верхом на звире Ару, нет, не Ару, Ару и в то же время не Ару, ведет звира, или звир ведет Ару, отсюда непонятно, почему ведет, почему не убивает, тоже не понятно, почему солнце светит и греет, тоже непонятно, одно Ару чует – там хорошо, еще не понимает толком, почему – но хорошо…
– А может быть у пирамиды пять граней?
– Может.
– Да как может, пирамида же.
– Ну, это в трех измерениях не может, вы на неё в трех измерениях смотрите…
– А в скольких надо?
– Ну, хотя бы в четырех, там побольше граней будет…
Ару встряхивается.
Сгоняет с себя оцепенение, – не возьмет, не возьмет Ару зима, не возьмет…
И звир Ару не возьмет.
Звир-р-р-р.
Ару примеривается, хочет бросить копье, да как тут бросить, не слушаются руки Ару, долгие недели впроголодь сделали свое дело, не слушаются руки Ару, не хотят пустить меткое копье…
Оборачивается звир.
Звир-р-р.
Фыркает, урчит – звир-р-р-р, пар клубится, белый, белый пар, падает горячая слюна на студеный снег…
Прыг.
Это звир.
Мохнатая громадина рушится на Ару, Ару вонзает копье в разгоряченное звирово горло, – хлещет бешеным потоком мутное, красное, горячее, исполинская туша мертвого звира грохается в снег…
Звир вонзает мощные клыки в хрустящее горло, (а это, кстати, четвертая грань) рвет живую плоть, с урчанием, с глухим ревом – рвет, перекусывает хребет, тащить прочь обмякшее тело врага…
…грохается в снег исполинская стальная махина, трещат оголенные провода, тут же беспомощно гаснут.
А_Р_У отключает сигналы, отключиться бы полностью, обесточиться, перестать быть, да как тут перестанешь, надо быть начеку, а начеку, значит, нельзя выключаться, нельзя…
Сигнал…
…нет, помеха…
…нет, не…
…сигнал.
А_Р_У расшифровывает сигнал, сравнивает частоты, понимает —
З.В.И.Р.
Вот он, на горизонте, массивный, в несколько тонн, стальной, серебристо-белый, с огромным ковшом, с огромными пушками, сверкают фары, стекает мутное масло на еще белый снег.
(это вторая грань. Не перепутайте)
А_Р_У примеривается, хочет рассечь лазером корпус врага – да как тут рассечь, прицел барахлит, прицел не слушается, всё старое, всё менять надо, не хочет пушка выпустить лазерный луч…
З.В.И.Р. ловит сигнал А_Р_У.
З.В.И.Р-р-р-р.
Настраивается на волны А_Р_У, поворачивает башню, клубится чуть заметный пар, стекают черные потоки масла на студеный снег…
Переход.
Портал.
Это З. В. И.Р.
З.В.И.Р-р-р-р.
Много чего умеет З. В. И.Р., и в порталы ходить, и будущее просчитывать и много еще чего.
Стальная громадина рушится на А_Р_У, А_Р_У уворачивается – в последние доли секунды, чует каким-то неведомым чутьем, когда нужно увернуться, чует еще до того, как успел понять, что вообще происходит…
Два темных силуэта чернее самой ночи взмывают в воздух над мертвенно-белым снегом. З.В.И.Р. чует А_Р_У, не по А_Р_Увскому, по-своему, по З. В. И.Р.ову чует, З.В.И.Р. по А_Р_Увскому чуять не умеет, у него человечьей чуялки нет…
Взмывают в воздух два черных силуэта, А_Р_У чует З. В. И.Р.А, не по З. В. И.Р.овскому, по-своему, по А_Р_Увскому чует, А_Р_У по З. В. И.Р.овому чуять не умеет, у него машинной чуялки нет…
Звирово чутье хочет перемешаться с чутьем человеческим, хочет перемешаться – не перемешивается, где это видано, чтобы звирово с человечьим перемешалось…
КОННЕКТ
Ничего не происходит.
КОННЕКТ
Снова ничего не происходит.
КОННЕКТ. КОННЕКТ. КОННЕКТ
И опять ничего не происходит. З.В.И.Р. посылает сигналы самому себе, сам себя не слушается, еще бы – с кем тут коннект, вокруг и нет никого…
А_Р_У читает что-то в сигналах З. В. И.Р.а – коннект, коннект – тут же отгоняет от себя чужие сигналы.
А_Р_У режет стальную броню умирающим лазером, – снег чернеет от масла, поверженная стальная громадина грохается в снег…
…хлещет бешеным потоком мутное, красное, горячее, А_Р_У успевает понять каким-то неведомым чутьем (мозг уже умирает), – что это его кровь…
З.В.И.Р. смотрит на поверженного врага…
ОЦЕНИТЬ СТЕПЕНЬ ПОВРЕЖДЕНИЯ
ВОССТАНОВЛЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ
СОХРАНИТЬ ХОД БИТВЫ?
НЕТ
ОЦЕНИТЬ ОБЪЕКТ
ОРУЖИЕ
МОРАЛЬНО УСТАРЕВШИЕ МОДЕЛИ
НАВИГАТОР
ДЕЙСТВЕННАЯ МОДЕЛЬ
ОТЦЕПИТЬ НАВИГАТОР
(это четвертая грань).
– …вы мертвы.
– А?
– Вы мертвы.
Это А_Р_У уже и сам понимает, что мертв, что в этой грани реальности ему не повезло, не хватило каких-то долей секунды, каких-то миллиметров, чтобы увернуться…
– Вы мертвы.
А_Р_У осторожно спрашивает, а можно ли его по-быстрому в ту реальность, где он, А_Р_У, рассек лазером стальную броню…
– Нет, вы не поняли. Вы совсем мертвы.
А_Р_У осторожно спрашивает, что значит, совсем мертв.
Ему осторожно отвечают:
– Значит… значит, вас не было никогда.
А_Р_У пытается возразить, как не было, почему не было, был же, еще как был, выслеживал З. В. И.Р.а в мертвом городе, целился плохоньким лазером…
Ему снова отвечают – вежливо, осторожно, боятся обидеть:
– Вас не было.
И бережно-бережно втолковывают, что чтобы был последний А_Р_У, надо, чтобы был первый Ару, который переживет многолетнюю зиму, распашет поле, бросит зерно в землю, сделает колесо из срубленного дерева, поднимется в небо на первых неумелых крыльях…
А ничего не было.
Ни-че-го.
Потому что.
Не было.
Смотрят в одну реальность, там мертвый Ару и убитый звир, смотрят в другую реальность, там мертвый звир и убитый Ару, отчаянно ищут хоть какую-нибудь реальностишку, реальностишечку, где А_Р_У есть – нет, ничего нет.
Граней-то всего четыре.
Одна, две, три, четыре.
Пирамида же.
А_Р_У умирает окончательно, вернее, не умирает, он же не жил никогда, – в последнем проблеске сознания, которого нет, вспоминает:
Коннект.
(это пятая грань, если кто не знает)
Пятая…
Пятая грань…
Ару стряхивает с себя мимолетное оцепенение, выгоняет из памяти какой-то коннект, какая-то пятая грань, откуда всё это…
Ару замирает.
Держит нос по ветру.
Нюхает подступающую ночь, сквозь которую пробивается еле различимый запах…
Звир.
Зви-р-р-р.
Ару настораживается
В последнем проблеске воспоминания чертит на снегу —
КОННЕКТ.
Ару смотрит на снег.
Звир смотрит на снег.
Читают.
Коннект.
– А может быть у пирамиды пять граней?
– Может, конечно, вы на неё в скольких измерениях смотрите?
– А вот что там в пятой грани виднеется, то ли Ару, то ли не Ару, верхом то ли на звире, то ли не на звире… И друг друга не убивают…
– А вот этого никто не знает толком…
Потерянный портал
– А там Супер-Бот из-за поворота ка-а-ак выскочит, а Мега Бой от него убежал, а там еще люди были, Супер-Бот их сожрать хотел, он людей ест, а Мега Бой людей спас, всех спас, он всегда всех спасает… А Супер-Бот за ним ка-а-к погнался, а Супер Бот быстрее бегает, он вообще сильный, а Мега Бой от него убежал… как убежал? Да через портал, как, а Мега Бой всегда через порталы бегает, он р-раз – портал открыл, и хоп, только что в Звездном Городе был, и уже на Марсе, а там горы воо-о-т такие, а там еще у Мега Боя база секретная… А Супер Бот за ним, а он тоже порталы делать умеет, он р-р-аз – и портал, и за Мега Боем, а Мега Бой новый портал открыл, за край Вселенной, и туда, а Супер-Бот на край Вселенной не может… а потому, что я так придумал, вот… А Мега-Бой звезду нашел, и туда людей поселил, которых спас… а, да, не звезду, планету, на звездах не живут, знаю я, знаю… А вот, он там планету нашел, а там небо зеленое, а солнце синее, а он там людей поселил… а потом открыл портал… ой, нет, не открыл… А почему он портал не открыл? Ма-а-ам!
– Сейчас, сейчас приедем….
– Ну, ма-а-ам!
– Да не мамкай! Приедем сейчас!
– Не, мам, а почему у меня портал не открылся?
– Ма!
– Ну что опять такое?
– А я понял, почему портал не открылся… а его там не было. Мам, а почему портала не было?
Да.
Вот почему?
Вот вам и предстоит разобраться.
А вы как хотели, думали, просто отдохнуть, книжку почитать? А вот не выйдет ничего, придется потрудиться, не без этого. Это раньше герои в книжках все сами делали, читатель только читал, а теперь не так, теперь читатели сами помогать будут. Видите же, мальчик фантазировал, в фантазиях у него портал не раскрылся, кто-то портал украл, понимаете?
Портал найти надо.
Ну не знаю, как. Можете объявление повесить, пропал портал, нашедшему вознаграждение.
Можете сами поискать. Нет, свидетелей нет. Нет, мальчик сам не знает, как такое случилось. А портал надо найти, портал, это дело серьезное, может, его террористы какие-нибудь украли, что-нибудь плохое сделают, мало ли…
Что делать, ищите…
Здравствуйте… можно? Да-да, я к вам обращаюсь. Разрешите, я войду? Нет-нет, я не злой. Нет, я не причиню вам вреда. Нет, спасибо, я чай не пью. Я прячусь. Меня ищут, да. Нет, не бойтесь, я ничего плохого не натворил. А? почему ищут? Ну… как вам сказать-то… Я от мальчика одного сбежал. Нет, я не игрушка. В том-то и дело, что я никакая не игрушка. А там вон уже повсюду объявления расклеили, разыскивается, разыскивается… А я не хочу разыскиваться, понимаете? Ну вы сами подумайте, кто я? Один из тысячи… Один из миллиона… Мальчик уже и думать про меня забыл, что ему до меня, ему вон, игру новую купили, там машинки ездят, лампочками мигают…
Вот что, а вы можете что-нибудь про меня придумать? Ну как не можете, все люди что-нибудь придумывают, мало ли… Чтобы для меня одного. Ну ладно, пусть там будут люди, я им помогать буду. Нет-нет, честное слово, никому не буду мешать, только помогать.
Так вы придумаете что-нибудь? Мне много не надо, мне хоть рассказ коротенький, я даже на миниатюру согласен.
А?
А, ну да, я же не представился. Я портал. Слышали, наверное? Нет, не порт и не портик, а портал, а то бывает, как увидят меня, так и начинается – портик, это же из архитектуры что-то?
А, вы знаете, что такое портал?
Отлично.
Так вот.
Я портал.
А? Что такое, я не ослышался – ВЫ меня ищете? Вот черт…
Ну и в чем дело?
В чем дело, я вас спрашиваю?
Да-да, к вам обращаюсь, вы с какой радости его упустили, а? Вам сказано было его найти, а вы что? Он к вам сам домой пришел, так нет чтобы схватить его, а вы упустили… что знпчи, не знали, что быстро бегает, это же портал, н что, стоять и ждать будет, когда вы его схватите?
Ищите, что делать… Только искать…
…он переступил порог таверны, и его окружила морозная колючая тьма: одинокий фонарь на крыльце еле-еле освещал заснеженный двор, а дальше расстилалась бесконечная темная пустошь, на горизонте которой темнел не видимый сейчас лес. Снег поскрипывал под ногами путника, когда тот шел к темной чаще, а когда небо спряталось за верхушками сосен, даже сам снег притих, будто испугался чего-то.
Подняться на Мертвую гору оказалось труднее, чем он думал – годы брали свое, да и тропинка заросла молодыми деревцами. Когда он добрался до вершины, время подошло к полуночи, и Большая Медведица равнодушно смотрела с высоты небес.
Он ждал.
Здесь, на вершине, было еще холоднее, чем в деревушке – но он, казалось, не чувствовал холода. Все его чутье было настроено на то, что должно было произойти здесь, сейчас, еще не сию минуту, но вот-вот…
Что-то должно было произойти.
Сначала казалось, что ничего не изменилось – та же заснеженная опушка, то же студеное небо над головой, та же непроглядная чернота вокруг – но звериное чутье путника уловило едва заметную перемену в темноте ночи – и понял, что чудо произошло. Теперь оставалось только ждать.
И он ждал. Прошли годы бесконечных поисков, тяжелой борьбы, горьких потерь и разочарований – он наконец-то обрел то, что тщетно пытался вернуть все эти годы. Он помнил этот путь, эту заснеженную вершину, этот горьковатый привкус – еще с бесконечно далекого детства.
Полночь преображалась – сначала незаметно, потом все быстрее, сильнее, победнее – вот уже в черной пустоте ночи появилось невидимое окно, еще закрытое, еще само не понимающее, кто оно и что оно.
Мир вздрогнул – окно начало медленно-медленно раскрываться, – оттуда дохнуло холодом холоднее самой ночи, но это не остановило путника. Он терпеливо дождался, когда окно открылось на три четверти – и проскользнул в колючую зыбкую темноту. Странник знал, что они охраняют портал только в тот момент, когда…
…портал.
Да, портал.
Тот самый.
Вы же никому не скажете, верно?
