Мария Фир
Дорога мёртвых
– Я владею собой! – крикнул он, едва сдерживаясь, чтобы не топать ногами.
– Увы – нет. Все заклинания из разделов боевой, защитной и целительной магии были, прямо скажем, на грани ваших возможностей. Контроль! Пока вы не начнёте уделять достаточно внимания самоконтролю, путь в высшие учебные заведения для вас закрыт! Вам всего пятнадцать, и у вас есть время поработать над этим упущением. Пару лет.
– Что?! Пару лет? – Фред чуть было не бросился к столу. В последний момент перед рывком на его руке повисла Лиза.
– Никак не меньше! – Женщина свернула свиток в упругую трубочку. – Оглашение результатов окончено. Поздравляю всех успешно выдержавших экзамен.
– Пожалуйста, помолчи, – Лиза поспешно прикрыла рукой рот брату и умоляюще шептала ему на ухо. – Ей ведь хватит ума написать ещё какую-нибудь гадость в твоём личном деле. Успокойся!
С другой стороны на его локте висел профессор Сморчок:
– Ничего-ничего, мы найдём какое-нибудь средство, и уж в следующем году обязательно…
Очень довольная собой, председатель комиссии собрала документы в шитую серебром толстую папку и, задрав подбородок и поджав морковные губы, демонстративно удалилась. Зелёное перо в её причёске прощальными взмахами сопровождало каждый её шаг.
– Она оставила меня на второй год! Меня! Да я знаю больше, чем она сама, рыжая тухлая луковичная рожа! – Фред бессильно опустился на стул и спрятал лицо в ладонях. – Что я скажу отцу с матерью?
– Скажем всё как было! – Лиза гладила его по растрёпанной макушке. – Ты просто устал, а потому тебе сложно было держать всё в рамках этих нарисованных линий.
– Их рисуют для идиотов! Для тех протокольных магов, что сидят в какой-нибудь администрации и в глаза не видели настоящего боя! – Он застонал. – Что я скажу им всем? Всем ребятам, девчонкам?..
– Вот девчонки-то обрадуются, что ты останешься ещё на год, – осторожно улыбнулась сестра.
– Я не собираюсь становиться фокусником и развлекать деревенских дурочек, мне нужно в Университет!
– Всему своё время, юноша. – К ним подошёл магистр из Трира и знаком велел Лизе отойти в сторонку. Вокруг Фреда принялся хлопотать Сморчок.
Магистр подал Лизе вчетверо сложенную бумагу:
– Здесь информация о том, как добраться до Академии и найти меня. Способ не совсем привычный, но это необходимая мера для всех наших студентов. Путешествовать в Трир по обычным дорогам довольно опасно, поэтому действуйте по инструкции.
Лиза взяла записку из сухих цепких пальцев, но развернуть её сразу же не решилась. Мужчина не отрывал от неё пристального взгляда тёмных глаз:
– Конечно, это не Университет, но если вы хоть раз увидите условия, в которых вам предстоит обучаться, то не захотите больше никуда уезжать. Это я могу обещать.
– Что за условия? – вопросительно посмотрела она.
– Край света, – на лице гостя отразилась тень тщательно сдерживаемой улыбки. – Высокие горы. Тёмные непроходимые леса. Тишина, о которой можно только мечтать, а также свобода нравов, о которой говорить не принято. Вы ведь понимаете, о чём идёт речь?
Девушка быстро оглянулась, чтобы убедиться, что за их странным разговором никто не наблюдает.
– Не совсем, – честно прошептала она.
Магистр всё же улыбнулся и одними губами произнёс:
– Тогда подумайте, почему из семерых мистиков я выбрал именно вас.
Нет, этого не может быть, не может быть. С кристаллами стафлекса всё понятно: бледность, сердцебиение, скорость реакции зрачков и другие признаки могут быть заметны, если внимательно присматриваться. Но если предположить, что с такой же лёгкостью можно безо всяких сканирующих устройств почувствовать тёмный дар некроманта…
– Дайте мне подсказку.
– Покажите эту записку своим родителям, – посоветовал он. – И скажите им, что Тэрон никогда не забывает о данных обещаниях. Как и Солнечные стражи.
– Вас так зовут, верно? Магистр Тэрон? – уточнила Лиза.
– Верно. Как и то, что вы, как я вижу, никогда не слышали обо мне, – разочарованно констатировал он.
Девушка медленно покачала головой, не припоминая, чтобы имя магистра когда-то встречалось в учебниках или рассказах учителей.
– Будет хорошо, если вы прибудете в Академию за неделю-две до начала занятий, чтобы немного привыкнуть к нашему городу. В конце августа будет в самый раз. Договорились?
– Да, – быстро ответила Лиза, увидев, что магистр собирается уходить.
В её голове роилось уже столько вопросов, что нужно было немного обдумать их в спокойствии и одиночестве.
– Отлично, – тряхнул головой он. – Тогда до встречи, Лизабет Сандберг.
– До встречи, – тихо сказала она.
***
По дороге в клинику Фредерик перестал изрыгать проклятия и готов был разрыдаться от нахлынувшего бессилия. Как назло, оба родителя сидели на крыльце и о чём-то переговаривались, выжидающе поглядывая на дорогу. Эдвин Сандберг, высокий рыжий мужчина с аккуратно подстриженной бородой и хмуро сдвинутыми кустистыми бровями, издалека почувствовал неладное, поднялся с лавки и сошёл по ступенькам навстречу детям.
– Неужели завалил экзамен?! – воскликнул он, обращаясь к сыну, и, не дожидаясь ответа, сам же и сделал вывод: – Точно, завалил. Выкладывай сейчас же, что произошло!
Сония молча подошла и поочерёдно обняла расстроенного сына и задумчивую дочь, коснулась тёплыми губами их щёк. Фредерик уселся на ступенях и – будто подменили его – насупился и молчал, пока Лиза пересказывала всю историю с придирчивой Луковицей и её бесконечными одёргиваниями и замечаниями во время практической части. Сначала ей не понравились молнии и ледяные шипы, которые Фред выпускал в деревянного истукана, после она раскритиковала интенсивность и форму огненных шаров, затем прицепилась к границам защитных заклинаний. Напоследок вредная председательница заявила, что формула повышения жизненного тонуса, произнесённая юношей, совсем не та, что изучается в школьной программе мистиков. И её абсолютно не интересовал тот факт, что родители Фреда – практикующие лекари, единственные во всей округе.
Отец вздохнул, поддерживающе похлопал сына по плечу, но ругать не стал. Положа руку на сердце, он, как и Сония, не хотел отпускать от себя сразу обоих старших детей.
– Ничего, ещё годик позанимаешься, а там, может, и наскучит огнём кидаться, захочешь семейное дело продолжить, лечить выучишься. Сейчас мать родит, кто мне помогать будет?
Тут Лиза сделала маленький шаг вперёд и достала из-за спины записку:
– А мне… мне дали приглашение в Трир. Я поступила в Академию.
Рыжий лекарь неожиданно замер, словно только теперь по-настоящему заметил стоящую рядом дочь. Он сурово посмотрел на неё, потом на её мать, застывшую со странным, виноватым выражением лица, после чего твёрдо сказал:
– А ты никуда не поедешь, хватит с тебя магии. Мы с матерью нашли тебе жениха подходящего. Замуж пойдёшь.
Глава 7
Как и все обладатели магического дара, теневые маги и некроманты стремятся сохранить силу своей крови и приумножить её, а потому часто выбирают в спутники жизни себе подобных магов. Однако нередки случаи, когда носители проклятой крови вступают в отношения с обычными людьми, подчиняя их своей воле и делая соучастниками преступлений, коими являются любые занятия тёмным искусством. Самыми сложными для поиска и обнаружения теневых магов являются ситуации, в которых преступника укрывают его друзья или сожители из числа официальных волшебников, имеющих лицензию Академии или Университета. (Вольдемар Гвинта, Учебник для искателей первого года обучения)
Несколько мгновений девушка стояла на деревянных ступенях клиники в полном оцепенении, не в силах поверить в услышанные слова. Ей начало казаться, что всё происходящее с ней – бледная, полустёртая картинка из старой книжки. Мир дрожал, готовый дать трещину и разлететься на мельчайшие осколки. Всё, что она видела, – и резные перила крыльца, и застеленная вышитым одеялом скамейка, и лица родителей, и карминовые с жёлтым цветки вьюнков, что раскачивались в такт ветру на длинных стебельках, – всё было готово исчезнуть, как исчезают поутру ночные видения. Рассеиваются невиданные леса и сказочные замки, а на их месте проступают силуэты обыденных предметов: стены, стулья, шкаф, прикрытая дверь.
Лиза долго готовилась к этому моменту. Она понимала, что зашла слишком далеко и наказание непременно настигнет её. Нельзя постоянно ходить по краю и ни разу не оступиться. Тайна, как любил приговаривать на уроках профессор Сморчок, есть состояние нестабильное и энергетически невыгодное. Наивно было думать, что родители готовы закрыть на всё глаза и отпустить дочь в самостоятельную жизнь, зная о её даре. О её проклятии. А теперь по их лицам девушка видела: они знали, давно уже знали. И ей хотелось умереть на месте, только чтобы не слушать всех их доводов и доказательств. Её выручил опомнившийся первым и вскочивший на ноги брат:
– Что это вы выдумали?! Эти устаревшие традиции давно не в моде даже у обычных людей, а уж среди магов и подавно! Лизу пригласили в Академию на выпускном экзамене, а вы вместо того, чтобы порадоваться за дочь, придумали ей вот такой дурацкий подарок? Жениха?!
– Не горячись, – предупредил его отец. – Это решение далось нам непросто.
Девушка подняла голову и увидела, как мать смахивает набежавшие слёзы. После она торопливо обтёрла руки о подол платья и потянулась к дочери:
– Пойдём внутрь, поговорим спокойно…
Фред первым распахнул дверь, но суровый отец отстранил его с дороги:
– А ты посиди здесь и остынь! Этот разговор предназначен только для Лизы.
– Я всё равно всё узнаю! – фыркнул юноша. – Как и о том, кто надоумил вас поступать с собственной дочерью как с какой-то деревенской дурочкой. Лиза, не слушай их!
Они молча прошли через залитую солнцем и сверкающую стеклянными дверцами шкафчиков приёмную в кабинет отца, где царили синеватые сумерки. Вопреки обыкновению, тяжёлые шторы на окнах были сегодня задёрнуты, а ставни плотно закрыты, отчего в воздухе висела неподвижная духота. Лиза также не могла припомнить, чтобы родители когда-то запирали дверь изнутри на ключ, как сделали сейчас. Сердце кольнуло тревогой. Мать вздохнула и подтолкнула замершую дочь к стулу, на котором обычно располагались посетители.
– Сядь, – шепнула Сония и дрожащей рукой провела по голове Лизы.
Отец садиться не торопился, он задумчиво переставлял на полке склянки и собирался с мыслями, шумно вдыхая и выдыхая застоявшийся горячий воздух. В банках в полупрозрачных жидкостях безжизненно болтались внутренние органы крыс, кроликов и летучих мышей. «Я умру, – вдруг подумала Лиза безо всякого страха. – Если они что-то захотят сделать с моим даром, то я просто умру, и всё. Это нельзя ни исцелить, ни вытащить из живого человека». И словно вдогонку её мыслям пришёл в голову обрывок из протокольных записей Ордена, что приводил Вольдемар Гвинта в своих учебниках. «Смерть, – писал он, – для некроманта лишь первый шаг к его возможностям».
– Лизабет, – сказал наконец Эдвин Сандберг, сцепив руки в замок и оборачиваясь к дочери. – Мы очень гордимся тобой. Профессор Ильсен ещё в прошлом году готов был выдать тебе рекомендации в Университет. Мы с мамой были бы счастливы знать, что ты станешь студенткой, а после окончания высшей школы поступишь на службу в Гильдию магов или Солнечную стражу. Ты ведь знаешь, что я уважаю и Стражу, и учёных из Гильдии.
Девушка молча кивнула. Отец прочистил горло и посмотрел на жену. Сония тяжело вздохнула и села напротив дочери, подхватывая разговор:
– Мы ждали, когда ты захочешь рассказать об этом сама, но… я понимаю, насколько тебе трудно. Твой дар, который ты обнаружила в себе. Который хочешь укрыть от всего мира и который не даёт тебе возможности даже дышать спокойно. Это ведь наша общая беда. Не только твоя.
– Нет, – неожиданно резко выдохнула Лиза, помотав головой. – Вас это не касается! Не должно коснуться!
– Нас это коснулось задолго до твоего рождения, – ласково сказала женщина, протягивая руки к сжатым в кулаки пальцам дочери. – А значит, касается и теперь. Важно только помнить, что даже самые светлые воины никогда не выходят сражаться с Тьмой в одиночку.
– Ты должна была рассказать нам о той истории с призраком. Это помогло бы избежать массы ненужных слухов и домыслов. – Эдвин обошёл свой стол, подвинул в сторону разбросанные записи и оперся ладонями о столешницу, глядя на дочь.
Конечно, история с упокоенным привидением! Лиза беспечно полагала, что их с Фредом вмешательство осталось незамеченным.
– Всем стало лучше, когда призрак исчез. В чём я виновата перед вами или перед кем-то ещё? – Она осторожно отняла руки у матери и спрятала их в карманы.
– Прошлой ночью вы с Фредом тоже помогали призракам или кому-то более, кхм, материальному? – неожиданно жёстко спросил отец.
Лиза не ответила.
– Ты не понимаешь, что подвергаешь опасности не только себя, не только брата и даже не только нашу семью? Прибегая к запрещённым заклинаниям, ты ставишь под угрозу жизни сотен и тысяч совершенно невинных людей! И ради чего? – Большие ладони отца в возмущении хлопнули по столу. – Ради спасения одной маленькой и неизвестной тебе дикарки, которая завтра, не задумываясь, выпустит стрелу в глаз первому, кто зайдёт в лес набрать дров для камина. Или украдёт твою сестрёнку, едва она появится на свет!
Девушка молчала.
– Да, мы тоже понимаем, что охота на лесных эльфов – чистой воды варварство, что в проклятиях, от которых страдают люди по всему миру, виноваты прежде всего сами люди, а не какие-то злые эльфы, бегающие по лесам. Но у всего на свете есть цена! И прежде чем совершать, как тебе кажется, красивый и благородный поступок, нужно хорошенько подумать, во что он тебе обойдётся! Жизнь одной дикарки или жизнь твоей деревни! Пара запрещённых заклинаний или жизнь, – он указал на плачущую жену, – твоей матери, твоих брата и сестёр!
Лиза почувствовала, как едкие горячие слёзы переливаются через край и ползут по холодному, будто ставшему безжизненным, лицу. Отец замолчал, уселся на свой стул, раздражённо огладил усы и бороду, словно пытаясь смахнуть прочь злые и неприятные слова, которые пришлось произнести.
– Тёмный дар нельзя исцелить, потому что это не болезнь, – тихо сказала мама. – Будь это болезнь, мы сделали бы всё возможное, чтобы избавить тебя от неё.
– Я знаю, – сказала Лиза. Слова царапали горло и казались чужими, горькими на вкус, как зелье с осколками стекла от разбитого флакончика. – Тогда как избавиться от него?
– Избавиться нельзя. – Сония теперь гладила её руки, спрятанные в карманы, сквозь тонкую ткань праздничной юбки. – Но можно просто оставить его в покое. Убрать в шкатулку, закрыть на замок и положить на дно сундука. Чтобы не причинить вреда себе и своим близким, чтобы прожить спокойную и долгую жизнь.
Эдвин Сандберг перевёл дыхание, взял в руку деревянную трубку, которой выслушивал больных, заглянул внутрь гладкого конуса.
– Помнишь сказку о волшебнике с дудочкой? Этот музыкант научился преобразовывать заклинания магии разума в наборы звуков, в мелодии. Стоило ему заиграть на своей флейте, как все женщины вокруг теряли рассудок, скидывали одежды и принимались танцевать. Некоторых так вдохновляли волшебные мелодии, что они готовы были оставить свои семьи, богатства, родные деревни и города, лишь бы путешествовать с музыкантом и слушать его флейту. В конце концов слухи о нём дошли до ушей принцессы. Она топнула ножкой и велела доставить музыканта во дворец. Через какое-то время флейтиста отыскали, и он предстал перед её ликом в королевском саду. Принцессе было шестнадцать лет, и она была очень красива. Волшебник влюбился в неё с первого взгляда и пожелал тут же заполучить её благосклонность – своим обычным способом. Он начал играть… Помнишь, чем всё закончилось?
Лиза всхлипнула и посмотрела на отца:
– У принцессы не выдержало сердце. Не в силах пережить восхищение завораживающей музыкой, она упала замертво к ногам музыканта.
Рыжие брови отца удивлённо поползли вверх:
– Что-что?
Девушка слабо улыбнулась:
– Среди королевских стражей были и искатели, которые смогли распознать запрещённую магию. Они тут же схватили и связали волшебника. На следующий день его сожгли на площади по указу короля вместе с его проклятой дудочкой. Когда несчастного тащили на костёр, с него упала его любимая клетчатая шляпа, с которой музыкант никогда не расставался, и все люди увидели, что он был наполовину эльфом! По его острым и длинным ушам. Так ещё раз подтвердилась теория о том, что все смертоносные заклинания имеют эльфийское происхождение, а все тёмные волшебники – эльфийскую кровь.
Отец усмехнулся:
– Конечно! Версия твоего любимого Вольдемара Гвинты! Лживая, как и всё его учение о магии крови.
– Его учение не лживое, – возразила Лиза, – всё, что сказано в учебниках для искателей о некромантах, оказывается правдой. Как и теория о проклятой крови и её эльфийском происхождении.
Сония, подхватив живот, вскочила со стула и принялась расхаживать за спиной Лизы.
– И всё же легенда появилась задолго до рождения первого инквизитора и задолго до войны с эльфами. А потому у неё совсем другое окончание. Прошу тебя, дослушай до конца. – Женщина бросила умоляющий взгляд на мужа, всё ещё надеясь на мирный исход разговора. Эдвин незаметно кивнул.
– Я слушаю, – напряжённо ответила дочь, упрямо опустив голову и рассматривая щели между досками пола.
– Принцесса убежала вместе с возлюбленным из дворца, пока околдованные музыкой придворные танцевали и предавались любовным утехам. Они поселились в небольшом домике в окружении зелёных полей и цветущих садов, а дудочку закопали в тёмном лесу в глубокой-глубокой яме. У принцессы не было волшебного дара, а потому их потомки уже через пару поколений превратились в обычных людей, способных лишь время от времени чувствовать приближение непогоды или видеть вещие сны. Но это была счастливая семья…
Сонии всегда удавалось вплетать в сказки и истории, которые она рассказывала детям и больным в клинике, тонкую ниточку целительной магии. Даже Эдвин, несмотря на твёрдый характер и решительность, почувствовал, как уходит раздражение и успокаиваются нервы. Он не выдержал, выбрался из-за стола и, подойдя к жене и дочери, неловко обнял сразу обеих:
– Лиза… Мы с мамой хотим, чтобы ты была счастлива. Твой дар сейчас сопротивляется и говорит об обратном, и ты, должно быть, видишь нас злодеями, которые хотят отнять у тебя самое дорогое.
Девушка сжалась, закрывая руками уши и не желая больше ничего слышать. Отец отступился, вернулся к своему столу и принялся копаться в ящиках. Мать всё ещё была рядом, поправляла косу Лизы, мягкими движениями поглаживала плечи.
– Ты разумная девушка, – странным голосом сказал отец, после чего послышался щелчок открываемого замка. – Всё, что от тебя требуется, это раскрыть свой разум и понять, что в наших с матерью намерениях нет никакого зла. Только беспокойство и забота о тебе.
Лиза подняла голову и увидела в руках отца небольшой деревянный футляр с изображением сияющего солнца и знаков Ордена Инквизиции.
– То есть вы рассказывали все эти сказки для того, чтобы нацепить на меня миралитовый ошейник и выдать замуж за какого-то фермера из Заречья? – Она медленно поднялась, несмотря на то что мать пыталась удержать её за плечи.
В этот момент никому не пришло бы в голову сказать, будто они с братом Фредом не похожи друг на друга: в её распахнутых от страха и удивления глазах полыхнул настоящий огонь. Сонии с её животом было совсем не просто сдерживать вырывающуюся дочь.
– Лиза, ты поймёшь, всё поймёшь, пусть и не сразу… успокойся!
Освободив руки, девушка первым делом дёрнула за тугие ленточки и распустила стянутые на затылке волосы из надоевшей косы. На её вечно бледном лице проступил румянец, к губам прилила кровь. Сония невольно подумала, что зря, очень зря родители жениха окрестили её старшую дочь «бледной немочью». Оставив попытки усадить Лизу обратно на стул, женщина загородила собой путь к отступлению – прислонилась к двери и сложила руки на груди.
– Это не ошейник, – отец подошёл и протянул Лизе приоткрытую шкатулку, – хотя насчёт миралита ты, конечно, догадалась. Что нетрудно, если каждый день читать учебники инквизиторов.
На зелёном бархате сверкали серебром два тонких узорчатых браслета. Если не задумываться о содержимом – красивый свадебный подарок для дочери. Дорогой подарок. Хватило бы на оплату обучения в Университете… Девушка провела пальцем по искусной гравировке. Причудливые цветы и изящные листья украшали холодный металл. Никаких святых заклинаний или магических формул, даже самого миралита не было видно, его надёжно скрывала скорлупка из серебра.
– Их нельзя снять, – прошептала Лиза, рассматривая простой на первый взгляд механизм, запирающий браслеты на запястьях.
– Нельзя, – глухо подтвердил отец, – ключ не предусмотрен. Но снимать их и не понадобится. Ты привыкнешь и не пожелаешь возвращаться в прежнее состояние. Твой дар утихнет и перестанет напоминать о себе.
– Я не хочу расставаться с ним, – тихо сказала Лиза. – И выходить замуж за чужого человека я тоже не хочу. Разве вы сами отказывались от своего предназначения, закапывали в землю свой дар? Разве вы вместе не потому, что любите друг друга?..
Эдвин попытался прикоснуться к дочери, но она отступила назад.
– Наша магия не представляет опасности, Лиза, пойми это уже, наконец. Мы хотим видеть тебя живой и здоровой, видеть, как ты взрослеешь, как у тебя появляются собственные дети. Нет ничего более ценного в мире, чем любящая семья.
– Ваша семья начиналась не с наручников, – горько заметила девушка.
– У нас были другие трудности, дочь, – негромко ответил отец, – но мы преодолели их вместе, несмотря ни на что.
– Из-за этих трудностей я родилась такой, верно? – воскликнула Лиза.
За спиной судорожно всхлипнула мать. Отец сделался совсем хмурым и покачал головой:
– Что было, то было, это в прошлом. Сейчас более важно настоящее и будущее.
– Значит, вы думаете, что я должна добровольно нацепить на себя эту гадость? – Девушка указала взглядом на тускло сверкающие в руках отца браслеты. – Или наденете их силой? Парализуете меня или усыпите? Или, может быть, у вас есть на этот случай специальные инквизиторские заклинания?
– Да, есть, – выкрикнул отец. – И скоро ты в этом убедишься, если не начнёшь думать головой!
– Тогда дайте мне время, чтобы подумать! – в ответ крикнула она и бросилась к двери, где всё ещё стояла расстроенная мать.
– Лиза, Лиза, погоди. – Сония отступила в сторону и позволила дочери повернуть ключ в замке. – Прошу тебя, только не делай глупостей!
– А какие глупости делали вы, что я получилась такой? – в отчаянии выдохнула Лиза. – Приручали демонов из сумрака? Гуляли по дороге для мертвецов? Не хотите ничего рассказывать, так и не надо! Я сама всё узнаю. Я не отступлюсь!
Ей понадобился один момент, чтобы приоткрыть дверь и выскочить прочь. Сония сокрушённо покачала головой:
– Она догадается, Эдвин! Она почти догадалась!
Муж прижал её к широкой груди и погладил по спине:
– Надо было сказать ей. Но у меня не хватило духу.
– Мы обвиняем дочь в эгоизме, а сами только и думаем о том, как бы не потревожить наше уютное семейное счастье. Я не хочу, чтобы Лиза осталась одна, наедине со своим даром, который сильнее её разума. Она не виновата в том, что её настоящий отец был эльфом. Это моя и только моя вина!
– Это и не твоя вина тоже! Так сложилась наша жизнь, в то время мы не вольны были выбирать. – Лекарь обнимал жену и с ненавистью поглядывал в сторону забытых на столе браслетов. – Мне хотелось, чтобы у наших детей обязательно был выбор. Они не видели войны и лишений, выросли среди цветущих садов и зелёных полей. А теперь мы сами пытаемся забрать у дочери ту жизнь, которую она любит, и заменить её на какое-то «благо», о котором сами не имеем понятия. Мы ведь не знаем, что значит для мага жить без его дара, что значит жить с нелюбимым человеком…
– Мы всё ещё можем отпустить её, Эдвин. Ещё не поздно всё исправить, – всхлипнула Сония. – Трир далеко и не подчиняется Ордену Инквизиции, а магистру Тэрону можно доверять. Когда-то мы доверяли ему свои жизни и ничего не боялись.
– Нет, Сония, мы долго вынашивали наше решение и отступаться уже не станем. Нужно быть сильными до конца. Лиза разумная девочка, она успокоится, поразмышляет и справится. Если же мы дадим ей сейчас волю, то не простим себе этого до конца нашей жизни.
Лекарь поцеловал жену в висок, порывисто подошёл к раскрытой шкатулке и с отвращением захлопнул крышку.
– Сколько времени ты дашь ей на раздумья? – еле слышно спросила Сония.
– Пусть отпразднует день Великого Солнца со своими друзьями, – ответил Эдвин.
– Семь дней, – прошептала женщина. – Я скажу ей, успокою её. Надеюсь, за это время она не натворит больше ничего.
– Надеюсь, – буркнул в ответ Сандберг. – Отряд искателей убрался из Фоллинге сегодня утром, поэтому мы ничем не рискуем.
Когда Сония вновь вышла на крыльцо клиники, то ни Лизы, ни Фреда там уже не было.
