Мария Быстрова
Афера в Темную ночь
Об этом закутке мне рассказала одна из работниц метлы и швабры, ибо секретарь по безопасности – мистер Соларо – был человеком принципиальным и опоздавших на свои лекции не пускал, а потом еще и тесты устраивал. Приходилось выкручиваться…
Коридор заворачивал. Наконец-то! Едва не поскользнувшись на повороте, я резко затормозила и подскочила к решетке. За происходящим в учебном зале я теперь могла наблюдать через узкую прямоугольную щель. Один из сопровождающих подавал Бланш стакан. Неужели уже что-то стряслось? Проклятье! До меня донесся пропитанный ехидством хриплый голос инспектора:
– Мисс Майлок, еще воды?
Кажется, рано я порадовалась, что допроса не будет, подчиненных Беатрис не зря оставили на закуску.
– Нет, благодарю вас, – поправила очки Бланш. – Просто… зря вы так говорите, леди Лазар всегда была добра ко мне, и ее смерть – моя личная трагедия.
Арклин откинулся на спинку стула и теперь пристально следил за моей подругой. Помещение вдруг стало тесным, угрожающе зазвенели цепи ламп. Достав сигарету, я закурила и обратилась в слух.
– Так какого типа ваш дар?
Его коллега от безделья теперь тоже уставилась на Бланш.
– Я специалист по бытовой магии.
– Как? И вы? – Его иронию не заметил бы только идиот.
– Мы с Флориан учились вместе.
Ответ въедливого инспектора удовлетворил, но подозрений не развеял. Главное, чтобы Бланш не транслировала свои эмоции наружу, держалась! Ой, не нравилась мне ее поза. Заметно зажатая, а этот Арклин все видел и давил на нее специально, вот вопрос какой-то провокационный задал… Мерзкие ведомственники!
– Почему-то… – Маг задумчиво поднес сигарету к губам, затянулся и… выпустил дым прямо подруге в лицо.
А-а-ах ты! Тьфу! Бланш закашлялась, помахала ладошкой перед носом.
– Извините, не хотел, – без раскаяния бросил Арклин. Когда она продышалась, он продолжил: – Почему-то мне кажется, вы способны на большее.
Агентша тоже изумилась вопиющему поступку этого… нехорошего человека. Общая оторопь повисла в воздухе едва ощутимым маревом.
– Так почему вы не пошли на деструкцию? У вас, да и у мисс Келерой, не самые слабые потенциалы.
Если бы Бланш могла, она отодвинулась бы от инспектора на пару метров. Запахло опаской, замаскированной под доброжелательность.
– Настоящая структурная магия слишком сложна для меня.
Арклин нарочито церемонно бросил окурок в стаканчик. Попал.
А у меня в горле застрял ком. Если он догадался… Если… Нет, не должен. Здесь только я чувствовала колебания ее настроения, остальные… Нет, вряд ли. Не должен, но…
– Вы переживаете?
– Любой бы переживал, если бы его начальник повесился, – понизила голос Бланш.
Тревога нарастала, пространство загустело, казалось, вот-вот грянет гром.
– Ладно! – Вместо грома хлопнул в ладоши инспектор, тонкие губы растянулись в слащавой ухмылке. – Я должен предупредить вас об ответственности за дачу ложных показаний.
Подруга отвела взор.
– Что вы… я не стану врать, мне незачем…
Маг упер подбородок в кулаки и теперь излучал неподдельный интерес, без стеснения рассматривал Бланш, будто не на допросе, а на первом свидании. Из помещения до меня докатывалось желание спросить о чем-то и растерянность.
– Где вы провели вечер пятницы?
Бланш вцепилась в края кардигана. Ощущения становились все четче. Возьми себя в руки! Проклятье!
– Э… Здесь. Мы с Винсентом, простите, с мистером Льерье разрабатывали учебный материал для сборщиков. Леди Лазар работала над отчетами для бергского отделения. Винсент ушел первым. К сожалению, не помню, сколько было времени. Я покинула фабрику в девять, миледи все еще оставалась тут.
– А где находилась мисс Одриан?
– Я… я не знаю.
Где была Жизель? Если не дома, то в кабинете Крашеля!
– Как к вам относится мисс Одриан?
Он приглядывался, пытаясь рассмотреть что-то за толстыми линзами.
– Жизель – милая, жизнерадостная девушка… заметная…
Ой не то… Ой не то! Что с ней творится? Обычно Бланш играючи справлялась с волнениями, неужели общее гнетущее настроение коллектива не позволяло ей взять себя в руки? Толпа для сильного менталиста – тяжелое испытание. Но она должна справиться! Если… наша многолетняя конспирация полетит в пекло, я… ее… Пальцы закололо…
Подруга чуть повернула голову в мою сторону и вздрогнула. Почувствовала. Все посторонние ощущения как отрезало. Вот! Отлично!
– Все в порядке?
Она подобралась, заговорила увереннее:
– Насколько это возможно.
Сразу бы так! А то растеклась лужицей перед этим снобом! Но Арклин, бездна его пожри, все равно зачем-то подался вперед. Точнее, агрессивно надвинулся. Твою же…
– Вижу, вы очень добрая девушка… – интимно заявил он. – И обворожительная… Гораздо красивее мисс Одриан. Жаль, что вы прячете глаза за этими стеклами.
Я позабыла, как дышать.
– Простите…
– Вы не могли бы снять очки? Уверен, без них вам лучше. Скажите, зачем носить эту дрянь, если всегда можно пойти в лечебницу и вам поправят зрение?
Ох грань… Все. Он все понял!
– Моя страховка это не покрывает…
Инспектор оторвал зад от стула, упер руки в столешницу, как хищник перед прыжком. Я стояла ни жива ни мертва, смотрела на этот фарс, а в голове метались мысли. Что делать? Удастся ли выбраться из этой заварухи лично мне?!
– Хотите, я оплачу вам процедуру?
Оправдания не помогут! Идти в Гильдию? Покупать поддельный аттестат?! Они же тоже не дураки… Что, демоны рорские, делать?!
Подруга впала в ступор.
– За-зачем? Мы с вами…
– Сейчас познакомимся, не переживайте. – От приторно-ласковых интонаций кровь стыла в жилах. – Можно вашу ручку?
Клешня Арклина потянулась к запястью Бланш. Только не это. Только не это-о-о-о!
– НЕТ! – Наконец-то до нее дошло! Бланш вскочила, метнулась за стул, увеличивая дистанцию. – Что вы делаете?! Если это допрос… по…потрудитесь вести его корректно! З…задавать вопросы по существу! И если… у вас таковых не имеется, прошу оставить эти д…домогательства и отпустить меня! У м…меня работа!
Она все равно надеялась, не хотела верить в очевидное, моя наивная девочка. В немой мольбе подруга уставилась на агентшу, та пока тоже ничего не понимала. Деструктор расправил плечи.
– Вы правы. У меня больше нет вопросов… – Сверкнул победный оскал.
Бланш пятилась, сгорбившись и запахнувшись в свою безразмерную кофту. Теперь и меня трясло от ее ужаса.
– Я… я пойду?
– …Кроме одного. Мисс Майлок, – брови сомкнулись на переносице, пальцы будто невзначай зацепились за болтавшиеся на поясе наручники, – вы знаете, какая в империи предусмотрена ответственность за подделку статусных колец и сокрытие уникального дара?
И тут же меня снесла мощная волна чужого отчаяния. От неожиданности сердце исполнило кульбит и бешено застучало где-то в горле. У-у-ух!
В следующую секунду Бланш бросилась к двери, Арклин метнулся следом, крича на ходу:
– Задержать ее!!!
Я наблюдала за происходящим, широко распахнув глаза. Охрана дернулась навстречу Бланш, умудрившейся наступить на подол собственной юбки и едва не свалиться. Один маг даже вскинул руку для какого-то заклинания, а инспектор уже огромными прыжками мчался следом.
Все произошло мгновенно.
Ша-а-ах! Мигнула вспышка. Подруга остановилась как вкопанная, очки сползли с ее носа, в воздух взметнулась бледная растопыренная ладонь.
– СТОП! – Жесткий приказ хлестнул слух.
О проклятые предки… Арклин будто на невидимую стену налетел, застыл. Агентша оцепенела, наклонившись над столом. Оперативники так и не добежали до Бланш. Все четверо смотрели на нее, не в силах ни двинуться, ни моргнуть.
Звенящую магией тишину перебивало сбившееся дыхание девушки, ее глаза сверкали зеленью, притягательной, манящей, способной свести с ума. Я бы не рискнула в них смотреть.
– Инспектор Бенджамин Арклин, – раздался незнакомый механический голос, – вы ошиблись. Мисс Бланш Майлок – всего лишь специалист по бытовой магии, она законопослушная сотрудница ФЭП, никогда и мухи не обидела. В мисс Майлок нет ничего особенного, она банальная закомплексованная неудачница, на которую такому профессионалу, как вы, не стоит тратить время. Она вам… – тут ее тон чуть смягчился, – она вам неинтересна. И за этими линзами не прячется никакой загадки.
Четыре истукана стояли, слегка покачиваясь.
– А сейчас вы все вернетесь к работе и забудете, что произошло.
Сотрудники Ведомства послушными куклами разбрелись по своим местам. Арклин сел на стул и бессмысленно уставился в одну точку. Бланш же пораженно уставилась на свою ладонь, та сразу перестала светиться. Писк прекратился, и маг наконец растерянно заморгал, пытаясь собраться с мыслями.
– Так я могу идти, инспектор? – с надеждой поинтересовалась моя чудо-подруга, возвращая очки на нос.
Деструктор наградил ее непонимающим взглядом, потер висок и раздраженно кивнул.
– Идите.
Бланш едва ли не бегом покинула учебный зал, а я облегченно повисла на решетке. Ну и дела… Сказать, что я была шокирована, – ничего не сказать. Как выразились бы наши рабочие, это просто охренеть!
– Все в порядке, Бен? Зовем следующую?
Арклин некоторое время смотрел в свою папку.
– Эта Майлок… – через силу произнес он. – Тебе не кажется… хм… что с ней что-то не так?
Я напряглась. Нет-нет-нет! Агентша поморщилась.
– С ней? Я тебя умоляю. Девочка понравилась? Да она какая-то… закомплексованная неудачница, думала, тебе больше по душе пришлась… как ее? Мисс Келерой? Ты ведь любишь светленьких.
– И все же… ты не думаешь?..
– Эта мышка точно никого не убивала, поверь моему опыту. Не стоит тратить на нее время. У тебя и так есть чем заняться. Кстати, как продвигается расследование?
– Не особо хорошо… Вальтер торопит, все опасаются, сама понимаешь чего.
– Еще бы… второй случай под твоей юрисдикцией. Слава богам, не уволили.
Слушать дальше я не собиралась. Отшвырнув обуглившуюся сигарету, на цыпочках отошла от решетки, затем развернулась и рванула обратно по коридору.
Да! У нее получилось! Я уже не надеялась, но у нее все получилось! Как она это сделала? О грань! Я никогда не видела, чтобы Винсент или Беатрис такое вытворяли! И все это значило только одно: Блашечка – сокровище! Мое личное невиданное сокровище! Скорее! Скорее! Надо сказать ей об этом!
Через полминуты я выскочила в зону отдыха. Подруга сидела у стены на палете с картонными листами, запрокинув голову. Рот она зажимала кулаком, худые плечи подрагивали. Что случилось?! Метнувшись к ней, я едва не вскрикнула. Посиневшее лицо перекосила гримаса боли, из трещин на губах текла кровь. Когда зеленые глаза распахнулись, меня накрыло ее ощущениями, и ноги подкосились. Боги… ГОЛОВА! Застонав, я на миг потеряла сознание и пришла в себя только на полу. Как… как она могла терпеть подобное?! Боли я не переносила, а ТАКОЙ боли особенно.
– Фло… Фло… помоги… – мямлила Бланш, из-под очков текли слезы. – Только не смотри… на меня.
У менталистки часто бывали мигрени, но подобной реакции на использование силы не случалось прежде. К счастью, цех и зона отдыха опустели и никто не видел наших странностей.
Приподняв ее голову, я заметила фиолетовые синяки у носа… Рорские демоны! Никакой обезболивающей структуры я не знала, поэтому просто охладила воздух вокруг и распустила пучок каштановых волос. Постепенно подруга успокаивалась, я же достала платок и осторожно обтерла ее кулак, губы.
– Мне лучше… Фло, прости…
Запустив крошечного светляка, я проверила пол на наличие крови. Пусто.
– Идти можешь? Если они нас так увидят, все твои старания пойдут насмарку.
– Ты права. – Бланш неуверенно сползла с палеты. – Надо уходить… сейчас я ни на что не способна.
* * *
Я схватила ее под руку и повела к дальним вратам мимо остановленных роторов, рабочих позиций, обвешанных инструментами для тонкой накатки линий структур. Специалисты Ведомства, собиравшие пудру и паковавшие оборудование в саквояжи, не обратили на нас внимания. Огоньки сигнальных заклинаний тускло сияли и образовывали своеобразную тропу через смежные цеха, петлявшую между огромных машин, работавших на пару. Печи ФЭП были не самыми большими, мы изготавливали энерголовушки размером до полуметра и, соответственно, плавили не так много металла, как в том же Берге, но именно здесь я ощущала настоящую атмосферу завода: жаркий дрожащий воздух, едкий дым, стелившийся между заготовками.
Пройдя через склад – длинный ангар, заставленный контейнерами и цистернами, – мы провели браслетами над турникетом и наконец выбрались на улицу.
Демон разберет, почему Микаэль не оборудовал управленческий зал ближе к выходу. Наверняка неодаренный лорд желал напомнить инженерам и прочим магам, что не все в этом мире зависит от них, то есть от нас. Ну-ну, завидущие людишки…
За спиной остались кирпичные стены, высокие трубы. Здание фабрики было огромным и располагалось на окраине Дикельтарка. Раньше этот район считался самым нищим, криминальным, но с тех пор, как недалеко отсюда построили железнодорожную станцию, ходить по здешним улицам стало безопасно даже аристократам и даже в ночное время – спасибо гвардии, работала она отлично. Впрочем, на инфраструктуре это никак не сказалось, и единственный приличный кафетерий для инженеров располагался в пятнадцати минутах ходьбы от главных ворот.
Немного оклемавшись, Бланш перестала висеть на моей руке, зато я начала пыхтеть от жары. Стояла середина лета, солнце припекало нещадно, а духоту я не любила почти так же, как боль. Вывернув из переулка, мы двинулись по широкому проспекту. Пересменка на заводах еще не началась, и улица была пуста. Вдалеке показался паровой вагончик, возивший в основном рабочих из загородных кварталов и мерзко вонявший. Даже лошади приезжавших сюда экипажей припускали быстрее, завидев это чудо неодаренной мысли.
Очередной порыв знойного ветра бросил в лицо пыль, я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, как на мостовую медленно наплывала гигантская тень заходящего на швартовку дирижабля Воздушной компании. Кажется, это летела «Широкая черепаха». Благодаря Фрэнки, фанатевшему от этих штук, я примерно разбиралась в их названиях и формах.
Впереди показалась фанерная вывеска в виде девицы, указывающей на дверь единственного более-менее приличного в районе заведения общепита. Войдя туда, я облегченно выдохнула, сегодня работал бармен, способный активировать охлаждающее заклинание. Посетителей не наблюдалось.
– Бренди! – крикнула я натирающему бокалы юноше. – И лимонную газировку! И два стакана!
Он даже не удивился, значит, уже узнал о случившемся на ФЭП.
– Не надо, – поморщилась Бланш.
– Надо.
Моя драгоценная подруга не употребляла алкоголь, но на этот раз все же изменила своим принципам и начала пить эту дрянь мелкими глотками. Я ограничилась газировкой и закурила. Молчали мы долго. Я не выдержала первой:
– Ты ведь понимаешь, что это значило?
Она сняла очки и помассировала переносицу. Арклин был прав: Бланш выглядела очень привлекательно без этих безобразных линз, глаза красивейшие, блестящие, ресницы пышные, носик с маленькой горбинкой, полные губы, и все это в обрамлении вьющихся каштановых волос.
– То, что я облажалась, – отозвалась она.
– Бланш, ты… – Я на всякий случай посмотрела по сторонам, убедилась, что бармен отвернулся, и одними губами произнесла то самое слово, которого она так боялась: – Чтец. После случившегося это очевидно.
– Может быть. – Пойло помогло, и подруга окончательно успокоилась. – Разве это что-то меняет?
О боги, да это изменило бы все! Чтецы – уникальные ментальные магини, столь же редкие, как черные бриллианты на приисках Великой пустыни. Ведомство искало их, обучало, охраняло, платило бешеные деньги, и все потому, что они могли такое, о чем и не мечтал рядовой менталист.
– Не знаю. – Я выпустила дым кольцами. – Ты мне скажи, ради чего отказываешься от жизни в почете и достатке? Ради бабули Лили?
Бланш поджала губы, помотала головой, явно не желая развивать эту тему, но просто так она не отделается.
– Ты многому меня научила: понимать людей, разделять сознание – особенно разделять сознание, это уникальный случай, дорогая, – учителя в школах как только не измываются над одаренными, чтобы те инициировались и овладели магией. Кому скажи – не поверят.
Бланш фыркнула, ее взгляд потеплел.
– Говорить никому не надо.
– Но неужели ты не сознаешь, что твоя жизнь – это только твоя жизнь, а не девяностолетней бабули? Ты что, планируешь остаться на ФЭП? Когда стоит тебе только войти в департамент правопорядка и заявить, что ты… ну, в общем, поняла кто, и все твои проблемы закончатся в один миг. Тебя же сегодня едва не разорвало от боли. Это невыносимо! Ради чего так мучиться?! Уверена, что дальше не будет хуже? Может, это какой-то побочный эффект от твоего дара? Что, если ты однажды захлебнешься кровью?
Теперь Бланш улыбалась благодарно.
– Просто разрядила резерв, Фло. Не стоит так переживать. А боль… Я воспринимаю боль иначе, чем ты. И… бабушка тут совершенно ни при чем. Решение мое. Не желаю быть птицей в золотой клетке, ходить под конвоем, копаться в мозгах убийц, предателей. Ведь это не просто как открыть книжку и почитать. Чужой разум течет через меня, и грязь застревает здесь. – Она постучала пальчиком по груди. – А когда людей много, это… Ты видела, я никак не могла справиться с собой. Одно дело, если праздник какой… но сегодня… Их общее отчаяние упало на меня каменной плитой.
Она допила бренди, закусила кусочком шоколада.
О чем мечтала Бланш, я знала прекрасно – однажды открыть детское кафе, проводить там праздники для малышни и резонировать их эмоции. Для менталиста нет ничего приятнее общения с детьми. Но пока приблизиться к осуществлению задуманного не удавалось – все средства уходили на оплату дома и процедур для престарелой родственницы.
– Ты могла бы хорошо там заработать. Они бы позаботились о твоей бабушке, они бы сделали все, чего бы ты ни попросила.
Это был явно не мой случай, где Фрэнки светила государственная опека и койка во вшивом приюте. Подруга помотала головой.
– Ты видела этого Арклина? Он не помнит, когда в последний раз общался с нормальными людьми. В его памяти нет ничего светлого… только трупы, грязные, сморщенные лица, решетки и едкий запах. Он заподозрил меня, потому что привык всем не доверять, Фло. Он зациклился, везде ищет каких-то предателей, он как загруженная силой структура, которая вот-вот сорвется с пальцев. Нет, я не хочу быть частью всего этого.
О благородные предки… Насколько же распространялись возможности настоящих чтецов, если необученная Бланш легко считала отмороженного инспектора?
Смена закончилась, и на проспект высыпали инженеры и специалисты, заспешившие в столовые и кафе, следом за ними – работяги, направляющиеся по домам.
– Я прокололась, – продолжила корить себя подруга. – Он так быстро раскусил меня. Надо чаще концентрироваться, работать над собой, иначе рано или поздно они меня найдут.
К дверям уже приближались инженеры с ткацкой фабрики.
– Лишний раз сконцентрироваться всегда полезно, но сейчас я предлагаю отправиться домой и отдохнуть. Тебе это необходимо.
Скоро здесь курочке будет негде клюнуть, за ткачами придут управленцы с хлебозавода и, конечно, захотят узнать последние новости о повешении Беатрис. Лучше уйти немедленно. Я послала импульс силы в браслет: «Пожалуйста, экипаж к кафетерию на Рабочем».
«Мисс Келерой, экипаж сто пятьдесят два выехал», – немедленно отозвалась диспетчер.
– Как думаешь, Крашель не отругает? Винсент там наверняка зашивается…
К демонам Крашеля. И Винсента. Жаль, конечно, что не удастся послушать разговоры в главном зале. Сплетни – первое, что сейчас требовалось собрать. Если Беатрис действительно кто-то убил, хотя я в это не верила, угрожала ли опасность нам? Или Бланш, например, работавшей в ее отделе? Был ли допрос Ведомства обычной формальностью или они действительно начали расследование убийства? Но кому потребовалось убивать старую деву? Причем на заводе. Не-э-эт… Это глупость. Все знали, какая она любительница выпить… особенно в пятницу вечером.
– Давай собираться.
Группа персонала ткацкой фабрики пересекла проспект. Оставив монеты на столе, мы торопливо вышли на улицу. Из-за поворота уже выкатилась коляска с цифрами один, пять и два на дверце и через несколько секунд остановилась перед нами.
– Миндальный переулок! – бросила я и вскочила на подножку.
Бланш обо всем догадалась и последовала за мной. Лошади рванули вперед, и очень вовремя, ибо ветер донес до нас глухие возгласы желающих узнать горячие новости из первых уст. Мы чинно уселись на диванчик и сделали вид, что их не расслышали.
Колеса мерно поскрипывали, вскоре промышленный квартал ушел налево, а мы поехали по оживленной улице в сторону воздушной гавани, ощетинившейся высоченными башнями из стали и стекла. Коляска миновала подвесной мост, некоторое время потолкалась в пробке на Разворотной площади, где сходились три дороги, а около памятника жертвам последней войны свернула в западный район. Ближе к центру располагались особняки древних аристократических родов, дальше к окраине более современные виллы, городскую черту же размывали поместья с парками. Чем дольше мы ехали, тем уютнее становились улицы. Конечно, все лучшие торговые дома и государственные учреждения находились в центре, зато здесь всегда немноголюдно, приезжие почти никогда не заглядывают в спальные районы.
Проехав мимо булочной, куда часто наведывалась Бланш, коляска свернула в неприметный узкий проулок, ведущий к дому подруги, и там остановилась около фонтана.
Бабуля Лили, высохшая, костлявая старушенция, нарядившаяся в хлопковый костюмчик вековой давности, пребывала на своем посту – сидела на садовом диванчике за низкой оградой, откуда зорко озирала свой маленький мирок, состоящий из десятка соседних домов. Завидев внучку, приехавшую в коляске, она оперлась на клюку и сердито насупилась. Меня бабуля Лили недолюбливала и всегда говорила, что от людей с тягой к авантюрам следует держаться подальше.
– Не буду заходить, – шепнула я подруге. – Отдыхай.
– Прости, что со «Столами» не вышло.
– Ничего. – Проводив взглядом фигурку в безразмерном кардигане, я махнула ручкой и любезно пропела: – Удачного дня, миссис Майлок!
– Домой, мисс? – спросил извозчик.
Дикельтарк. Осенняя, 15
Флориан Келерой
Спустя десять минут я стояла на собственном пороге. Двухэтажный особняк был небольшим и, разумеется, не шел ни в какое сравнение с нашей проданной усадьбой в провинции Берг. Фрэнк ее уже не помнил, а перед моими глазами она возникала каждый раз, когда я открывала эту дверь.
Соседские дома примыкали к моему вплотную, и пряничный фасад ничем особо не выделялся в ряду однотипных строений, даже площадка перед окнами, засеянная травой, была такой же, как у остальных. Цветочки разводить я не любила, поэтому тут орудовал садовник, следивший за порядком на всей улице. Его услуги стоили недорого для лордов и леди, проживающих здесь, но мне – обычной ассистентке на ФЭП, работавшей на полставки, – приходилось отдавать половину жалованья на оплату подобных услуг, вторая половина тратилась на обучение Фрэнка, ибо сбережения, переданные матушкой на это дело, давно закончились. Действительно, откуда ей было знать, что цены так взлетят после войны?!
Дверь распахнулась, и я вдохнула запах родного дома, купленного еще моей прапра… сколько-то раз прабабкой, чтобы приезжать в столицу на зиму. Прабабка была особой крайне одаренной, служила в армии целительницей, участвовала в первой рорской войне, там же ее супругу пожаловали графский титул и те самые земли в Берге, которые по иронии судьбы забрала у нас вторая рорская война. Мой отец скончался за пять лет до начала противостояния с колдунами, мать во время него – целителей в столице осталось мало, и однажды они просто не приехали вовремя.
Мама принадлежала другой эпохе, не верила, что женщина когда-либо сможет стать главой рода. Работать, служить в Ведомстве, в армии – да. Но возглавить семью… Ха! Посмотрела бы она, как живу я, как живут другие леди и мисс. После одобрения закона о равном наследовании все изменилось. Наверное, и не могло быть по-другому, ведь лучшие мужчины погибли на севере, иначе куда бы им подеваться? Сейчас достойного кандидата в супруги не сыскать, сама быстрее всего добьешься, чем эти, с позволения сказать, «мужчинки», готовые с удовольствием ухватиться за обеспеченную юбку. Мы работали сами, сами платили по счетам, сами воспитывали детей или даже собственных братьев. И… научились ценить себя.
Императрица жаловала сотни титулов и грамот отставным военнослужащим-женщинам, героям войны. Где такое видано, мамочка? Ты не верила, а оно случилось. Ты мечтала, чтобы Фрэнки стал магом, возглавил род Келерой, а я бы вышла за какого-нибудь одаренного, лучше знатного юношу, настрогала ему троих детей и сидела бы дома, как ты. Но теперь… Не-э-эт. Если задуматься, даже работа на ФЭП лучше такой судьбы. Фрэнка я, так и быть, дотяну, все же этот гаденыш мой брат, но остальное…
Я скинула туфли, бросила ключи на столик и вошла в гостиную. Ставни открылись автоматически, и солнечный свет разорвал сумрак. В центре помещения находился старый камин, которым мы не пользовались со дня смерти отца, справа книжные стеллажи до потолка. Тома по структурной магии я по понятной причине зачитала до дыр, а вот экономические трактаты меня не вдохновляли и пылились на верхних полках. Там же блестел закрепленный на подставке меч отца. Когда, точнее, если Фрэнки окончит курс Шепарда, этот клинок достанется ему. Впрочем, еще в возрасте десяти лет я добралась до него первой и едва не отрезала себе палец. Не ожидала, что лезвие настолько острое. Наверное, если сверху на кончик упадет перо, получится… два пера. Тогда-то отец и убрал его наверх.
Скользнув взглядом по угловой лестнице, я увидела разбросанный на ступеньках картон. Фрэнки – свин! Скривившись, прошла босиком в столовую. Когда-то у нас была кухарка, сейчас еще и такая роскошь нам точно не по карману. Но готовить я не умела, несмотря на все попытки Бланш научить меня, поэтому предпочитала либо обедать в кафетерии и ресторане, либо заказывать еду на дом.
На кухне царила первозданная чистота. Открыв холодильник, я достала молоко и печенье. К демонам заветы всяких пансионных наставниц, питаться бульончиком после двенадцати я не собиралась. Подогрев содержимое стакана легкой структурой, запила им печенье с джемом. Мм… пальчики оближешь.
Вот теперь можно расслабиться и осознать, НАСКОЛЬКО близко мы с Бланш были от разоблачения. Нет! Нас уже разоблачили. Вот так просто. Я усмехнулась, ощутив, как риск снова щекочет нервы. Вспомнила инспектора, рванувшего за подругой, и то, как лихорадочно придумывала способы избежать подозрения, вывернуться и на этот раз. Не разоблачили. И поэтому… в принципе, день начался просто шикарно! Стоило закрепить это и все же пойти в «Столы», как я и планировала, потому что деньги уже почти закончились.
Припомнив нужную сигнатуру, послала вызов. С Марго мы учились в колледже, как и с Бланш, и последняя недолюбливала первую, поэтому вместе я их не выгуливала, а вот по отдельности – пожалуйста. Марго Гилейн не была моей подругой, скорее полезной знакомой с кучей еще более полезных знакомых. После колледжа она сразу вышла замуж за высокопоставленного лорда преклонных лет, приняла графский титул и ворвалась в высшее общество Дикельтарка. Супруг удачно умер через год, а молодая вдова получила в наследство солидное состояние, часть которого положила в банк, а часть просаживала в лучших клубах столицы. И если бабуля Лили считала меня вертихвосткой, то это только потому, что Марго не видела. Вообще-то, я даже завидовала ей, это же надо такую аферу провернуть. К сожалению, я не крутилась в столь высоких кругах, чтобы отхватить себе какого-нибудь богатенького старичка при смерти, готового отписать мне все свои заводы и пароходы. Да и рискованно лишний раз светиться перед ними, не приведи боги, раскусят во мне какого-нибудь уникального мага, как Арклин в Бланш сегодня. Но идея была заманчивой… Однажды можно так и поступить. Наверняка даже придется это сделать. Потому что роду Келерой нужны деньги. Много денег.
«Марго? Доброе утро, дорогуша. Ты уже вернулась домой или…»
Или все еще проводишь время в компании очередного дамского угодника?
«Оу-у-у! – Меня окатило волной радостного предвкушения. Она уже догадалась, зачем ее вызвали. – Леди Келерой. Давно от вас ничего не слышно. Давно… Нужна компаньонка на вечер?»
«Нужна».
«А где крыска, так удачно оттеняющая твою красоту?»
За Бланш стало обидно, но я не позволила эмоциям просочиться в эфир.
«Я собираюсь в «Столы». Пойдешь?»
Марго мысленно поморщилась, словно мое предложение оскорбило ее в лучших чувствах.
«Не советовала бы тебе там показываться в ближайшее время. Сплетни о ваших прошлых достижениях еще не улеглись, поэтому… Затаитесь. Давай так. Я проведу тебя в клуб «Изумруд», но половина выигрыша моя».
«Изумруд». Клуб держала не Гильдия, как «Столы», а сам мэр столицы, и публика там обитала соответствующая. Ставки начинались с трехсот шегов, вход – сотня. При условии, что сотня – это все, чем я сейчас располагала, идея была сомнительной. Но, с другой стороны, там меня еще не видели…
«Предлагаешь мне проиграться по-крупному?»
«Не прибедняйся. Кто хвастался, что знает двести комбинаций в рейшихе? Пока богатенькие мануфактурщики не разъехались по поместьям, стряхни фабричную пыль, и они будут смотреть только на тебя, а не на доску».
Да, но Марго не знала, что большинство наших с Бланш побед были одержаны благодаря эмпатии моей подруги, легко определявшей блеф соперников. А играть в одиночку, пусть и умея просчитывать партии наперед, это… Хм. Но если путь в «Столы» мне закрыт, где еще заработать на жизнь? Ехать в Берг?
«Ладно, но с тебя последние сплетни».
«А… что-то произошло?»
«Все потом. Заеду за тобой в восемь».
«Эй! – возмутилась она. – Я же умру от любопытства!»
Послав ей мысленный светский поцелуйчик, я отключила связь. Отлично! Едем в «Изумруд», и до вечера еще довольно времени, чтобы расслабить беспокойный ум и подготовиться к игре с высокими ставками.
Вымыв стакан, я отправилась на чердак. Каскадная крыша раскалилась, жаркий воздух висел под коньком. Распахнув окно, я впустила в помещение шум улицы. Солнечные лучи упали на деревянный пол. Я закрыла вишневую шторку, и все вокруг окрасилось в теплые оттенки. Встав посередине тонкой циновки, оглядела себя в зеркале антикварного серванта, убранного сюда кем-то из моих предков. И принялась раздеваться.
Марго права, я красива, как нетронутый, только что распустившийся цветок. Бело-золотистые волосы не вились и ровным шелковым полотном укрывали плечи, лицо у меня аристократическое – носик аккуратный, щечки без единой веснушки, губы идеально пухлые, а глаза… Глаза – моя настоящая гордость, не серые, не зеленые, а… яркие, небесно-голубые, обрамленные густыми пушистыми ресницами. Скинув белье, оглядела чудесную фигуру, доставшуюся от матери. Отец был тучен до невозможности, и Фрэнки уже скрипел зубами от зависти, когда я спокойно ела шоколад на ночь. Взгляд задержался на груди – великолепной, затем на талии – тонкой. Кому-то со мной весьма повезет. Пока еще никому не везло, но повезет. Сознаюсь, вопрос с девственностью уже давно беспокоил меня. Если раньше невинность считалась добродетелью, то в наше время все должно случаться вовремя. И моя неосведомленность в некоторых вопросах, точнее, теоретическая осведомленность, не добавит шансов на успех, когда этот успех потребуется.
