Не овладеешь ветром – Мария Берестова

Во время захватнического набега на родной остров Нари попадает в плен к предводителю. Побег не удался, и теперь её судьба – стать княжеской наложницей.Небольшая ремарка: тема насилия меня триггерит знатно. Но здесь – милый сказочный ФЛР, и всё у всех будет хорошо.Несмотря на то, что рассказ ведётся со стороны девушки, я всё-таки назову центральным персонажем юного князя.Это его первый набег. Он – настоящий мужчина, завоеватель, скоро его руку украсит первая татуировка за разорённый остров и захваченных рабов. Он горд собой. И искренне не понимает, почему эта красивая девчонка не хочет стать его наложницей. Ведь его дом всяко богаче её рыбацкой хижины, с ним она не будет ни в чём нуждаться. И вообще, он защитил Нари от своей команды, сразу присвоив добычу. Что ей ещё надо? Какой такой свободы? Свобода заканчивается за дверями его каюты, когда не один, так другой воин приберёт дурочку к рукам. Женщина в патриархальном мире может быть только под защитой мужчины – отца, брата, мужа. О какой свободе она говорит?!И вообще-то герой прав. Это в магическом мире сильный дар мог бы стать защитой женщины в «условном средневековье». А в этом мире магии нет, и исторические реалии – то ли набеги викингов (век 9-10), то ли пиратские набеги с завоеванием земель (века до 17 нашей истории). Об эмансипации и независимости женщин и речи не идёт. Странно, что героиня этого как будто не понимает, она ж не попаданка какая-нибудь из нашей современности.Впрочем, это вот авторское допущение по характеру Нари как раз и нужно для данной истории. Именно такой свободолюбивой девушкой смог бы заинтересоваться князь. А когда она перестает сопротивляться и становится бесчувственной и послушной куклой, Кьерин понимает, что подобная покорность ему не нужна.Характер героя тоже слегка сказочный. В обществе, где «мужчина должен быть воспитан для войны, а женщина – для отдохновения воина; все остальное – глупость», как это он не желает быть насильником?Потом мы узнаём, что у отца Кьерина нет ни одной татуировки. А певучий акцент его ниийского – наверняка от сказок, услышанных от женщин в детстве. Ну, то есть молодой князь знаком не только с воинственной культурой своего народа, пошире у него кругозор. Так что здесь уж «авторский произвол» минимален))Ну и, собственно, вот. Герой считает себя благородным спасителем юных дев, ибо насильно деву в койку не тащит. А оказывается, что эта игра в укрощение строптивой девчонки для второй стороны и не игра вовсе. Благо, друг мозги на место поставил, показав, что насилие уже происходит.Ты сжёг её дом. Забрал её друзей в рабство. Позволил своим воинам насиловать её подруг. Держишь её здесь против её воли. Угрожаешь насилием. Везёшь туда, куда она не хочет.Под красивой обёрткой типового лыра автор поднимает вопрос: кем считает себя герой? Какова его природа? Что ему важно?Люди, которые грабят острова, насилуют женщин на них. А люди, которые не хотят насиловать женщин, острова не грабят.В общем, тут либо трусы, либо крестик.Жаль, что фокус читательского внимания с героя сильно смещен на героиню. Автор между трусами и крестиком тоже выбор сделала. Поэтому получилась сказочная история, которая учит трепыхаться в любых обстоятельствах, и тогда обязательно возникнет светлое чувство, а насильник вот точно-точно перевоспитается. А от серьёзной и сильной вещи про кризис самоидентификации здесь торчит только кусочек. Но вот сцена разговора Кьерина с другом и выводы из этой беседы – прям уууух, до мурашек.