Мария Бережная
Про людей… Сборник рассказов

Неудобные туфли и счастливая лужа

Все началось из-за одного старого черного зонта.

Зонт был основательно потерт в местах сгибов материи, имел множественные переломы спиц, да и с ручкой у него явно стряслась какая-то беда. Привычная для нас бамбуковая загогулина была плотно замотана скотчем.

Поздно вечером, вернувшись с работы, хозяйка зонтика решила его выкинуть. Ну, зачем хранить такое в доме?

Решено.

Утром зонт был воткнут в помойный ящик, а его бывшая хозяйка гордо отправилась на работу демонстрировать миру белое платье в красный горох и новые лакированные лодочки такого же, в цвет горошин, ярко красного цвета. Всю дорогу, солнце с упоением играло, отражаясь в блестящих боках красных туфелек вызывая зависть у, оставшихся после вчерашнего дождя, луж. Лужи, всегда завидуют ярким краскам и вещам, ведь сами-то способны лишь мутно отражать пеструю красоту мира. Правда, именно этой, огромной луже, которая завидовала ярко-красным, лакированным лодочкам сильнее всего сегодня повезло – мимо нее шла девушка с рынка, девушка несла много пакетов, с овощами для заготовок, специями и яблоками, но самое главное – в руках она несла огромную тыкву. И именно ее она выронила и разбила. Рыжая корка тыквы порадовала лужу, и та, чтобы девушка не расстраивалась, постаралась не сильно замочить ноги девушки, попробуйте это представить – довольная лужа, чуть-чуть подобрала свои края, как девица в длинном платье подбирает подол. Наша девушка с овощами, хоть и расстроилась по поводу тыквы, но не промочила ноги.

Потому что, если бы она их промочила – это была бы совсем другая история.

В этот прекрасный день в одном городе пересеклось много разных людей. О большинстве которых мы вам не расскажем.

Ближе к обеду пошел сильный дождь.

На скамейке в парке сидела девушка в странном оцепенении. Тут, конечно, правильнее было сказать, что она сидела в черном платье и в кедах, и, уставившись в одну точку, но именно ее оцепенение было надето на девушку. Казалось, что она завернута в него как в плотное пальто. Девушка смотрела на свою руку, на которой гордо блестел золотой браслет, и видела, что-то совсем другое. Вполне возможно, что она видела того, кто мог бы подарить ей этот браслет, но, по непонятным причинам, этого не сделал.

Дождь набирал обороты, стекал по волосам, щекотал за шкиркой и загонял людей в кафе и магазины.

В кафе, которые было построено напротив парка и в его окна было прекрасно видно ту самую скамейку, где сидела странно одетая и уже сильно мокрая девушка, подавали сегодня горячие булочки с корицей и шоколадным сиропом и, благодаря им, и дождю хозяйка еле успевала обслуживать посетителей.

А девушка тем временем все сидела. Дождь все так же лил ей за шиворот, тек по щекам и стекал в синие кеды.

Бродяга, которого под дождь выгнала жажда наживы, да и сказать, по правде, он уже давно не видел разницы между солнечной и дождливой погодой, покопавшись в помойке, выудил тот самый зонт и немного потрудившись, раскрыл его над девушкой.

Девушка медленно подняла голову, посмотрела на зонт и внезапно горько заплакала. Оказалось, что если с ее глаз смыть пыль оцепенения, то будет видно, что они невероятно зеленого цвета.

Поблагодарив, бродягу она взяла протянутый ей зонт и пошла по городу.

Плача.

Сначала она еще немного поплакала в парке, потом на дорожке, потом прошла мимо все еще счастливой лужи с корками тыквы, не глядя, наступила на корку и естественно – упала в лужу. Девушка, не корка. Корка уже лежала в луже, это мы знаем. Луже досталось больше всего слез девушки, но именно она и послужила спасением. Немного порыдав в гостеприимных объятиях лужи, девушка заметила, что дождь уже закончился и вокруг этой небольшой катастрофы, стояли пятеро молодых людей и одна старушка, которые хотели помочь плачущей девушке выбраться из лужи.

И только старушка, наступившая на многострадальный зонт, сказала ключевую фразу.

– Зачем вы плачете? Разве вы не можете позволить себе быть счастливой?

Девушка сердито встала, согнала ее с зонта и запальчиво ответила:

– И могу! И буду!

Всех остальных своих спасителей, она разогнала с помощью все того же черного зонта. Потом, прижав его к груди, хотя он был уже похож не на зонт, а на чучело большого черного дрозда, девушка твердо пообещала себе быть счастливой.

И не важно, что еще пару часов назад, она думала, что…

Вообще уже не важно, что она думала еще пару часов назад.

Девушка отжала платье, услышала, что кто-то кричит и увидела, как ей машет рукой хозяйка кафе.

Девушка и зонт пошли на зов, а лужа стала только счастливее, потому что в ее недрах вместе с корками тыквы остался еще и ярко желтый браслет из неизвестного луже металла.

У девушки действительно были невероятно зеленые глаза и в своем стремлении стать счастливой, прямо сейчас, она была так прекрасна, что все прохожие оборачивались ей в след.

Хозяйка кафе, встретила ее у дверей и накинула на мокрые плечи девушки плед.

– Ну что? Накупалась? Кофе с булочкой?

– У меня денег нет с собой, – простодушно призналась девушка. И пожала плечами. Не рассказывать же этой нарядной женщине в белом платье в красный горошек о том, что денег не было совсем. Не только с собой. Что с утра пришлось сбежать от даже знакомого сапожника, который по большому блату быстренько отремонтировал единственные туфли за один день, но денег совсем не оказалось, чтобы за них заплатить. Что надурил заказчик, что с грохотом и клубами пыли рухнула надежда на Большую Любовь. А потом вырубили электричество, а кроме этих кед и домашних тапочек в виде больших пушистых зайцев, подаренных тем самым… больше нечего было обуть…

В общем, рассказывать было много чего, но девушка ограничилась лаконичным:

– Денег с собой нет.

– Зато есть целый океан слез и дождевой воды, от кофе и булочки я точно не разорюсь, – насмешливо ответила хозяйка кафе и подтолкнула девушку в зал.

Аккуратно повесив зонт на вешалку, девушка заметила, что хозяйка кафе стояла на полу босиком.

– Новые туфли, вышла в них похвастаться и стерла все ноги, – улыбаясь, пояснила хозяйка кафе, ставя турку на плиту. Для особых случаев, она варила кофе в турке, а не в кофеварке.

А старый зонт, висел на вешалке и думал, что не такая уж его хозяйка и плохая. И на самом деле она его не выкинула, а просто отпустила погулять.

Ведь она же позвала его обратно, правда?

P.S. И не спрашивайте, что стало со старушкой и бродягой. Они мельком пробежались по этой истории, как всегда изрядно наследив и пошли дальше. Ведь у них так много еще не сделанных дел.

Платье

Кажется, что маленькая девочка, в красивом ярко оранжевом платье прощается с детством. Она стоит на ступеньках лестницы и печально смотрит на голубей, на туристов, которые фотографируются на фоне памятника и внушительного здания городской библиотеки. Если повернуть голову можно увидеть Кремль. Но маленькая девочка слишком занята. Внутри ее души идет напряженная борьба. У нее сегодня праздник и красивое оранжевое платье прямое тому доказательство. Они весь день гуляли с родителями и их друзьями по городу, сидели в кафе и ели мороженное, и все время она очень старалась. Старалась не испачкать платье, потому что утром, когда бабушка ее увидела, она сказала ей:

– Ты уже совсем большая. Постарайся не испачкать платье, ты же настоящая принцесса.

И девочка весь день очень старалась быть большой взрослой принцессой. Она стояла на ступеньках смотрела на стаи голубей и думала, что скоро они придут домой, с нее снимут платье и, значит, она больше не будет принцессой? Праздник закончится, она еще немного поиграет в подарки и ляжет спать.

И утром она будет уже просто взрослой девочкой.

Глаза девочки становились все грустнее, и это была совсем не детская грусть, которая быстро смывается слезами. Это была взрослая грусть, замешанная на тоске, на стараниях удержать на кудрявой голове корону, на разочаровании и понимании того, что праздник окончится…Грустная девочка в красивом, ярко оранжевом платье, пыталась выбрать.

Она ведь уже взрослая.

Она красивая как принцесса.

Девочка обернулась на родителей.

Мама сказала ей одними губами: «Ты моя принцесса»

Девочка неожиданно сорвалась с места, разогналась и врезалась в стаю голубей, птицы взмыли вверх, девочка подпрыгнула вместе с ними, поскользнулась, скатилась со ступенек и побежала обратно. Еще не все голуби были согнаны со ступенек. Они смешно удирали от нее, переваливаясь при беге, и почему-то совершенно не пытались улететь.

Детство победило.

А платье… Можно зашить и постирать.

Лимонный пирог с сахарной пудрой

Странный рыжий парень издалека был похож на высоченную рыжую пальму, или, если принять во внимание его одежду, скорее уж – швабру. Чистые, но изрядно потертые и потрепанные джинсы, кеды, которые явно прошли много дорог и тротуаров, футболка и толстовка серого цвета, пожалуй, единственным ярким пятном была его шевелюра – короткие неровно остриженные волосы цвета медной проволоки.

Внезапно, как это обычно бывает летом, словно у кого-то наверху прорвало водяной матрас, пошел сильный дождь. Наш рыжий герой зашел на остановку и сел на скамейку под стеклянную крышу. На скамейке уже сидела девушка и, судя по ее мрачному взгляду, она медленно тлела, ненавидя весь мир по какой-то совершенно дурацкой причине.

– Ну да. Я знаю, что в этой кондитерской самый вкусный в мире лимонный пирог с сахарной пудрой, – внезапно начал разговор то ли сам с собой, то ли просто с окружающим миром рыжий бродяга.

Девушка медленно перевела на него взгляд – вдруг он говорил с ней? Тогда ей придется вынырнуть из пучины ненависти к себе и к окружающему миру и то ли поругаться с ним, чтобы выплеснуть пар и все то, что определенно было лишним внутри нее, то ли промолчать и терпеть, глядя на дождь.

Победило любопытство. Почему что ей стало интересно, что он скажет дальше. Бродяга пошевелил длинными тонкими пальцами у себя перед глазами, словно проверял, на месте ли они, и пальцы, и глаза, и продолжил:

– Они очень гордятся своими пирогами, и скажу я вам, им есть чем гордиться. Тонкое тесто, кажется почти невесомым и в тоже время таким вкусным, что за один запах можно убить. А прослойки лимонного джема? Не сладкие, но и не кислые, с терпкой горчинкой. А сверху еще горячие пироги посыпают сахарной пудрой, и пудра намокает, но это какая-то особенная сахарная пудра и она становится похожа, когда подсыхает на ломкую сахарную глазурь, понимаете, о чем я? – Рыжий бродяга посмотрел на девушку и та, сглотнув слюну, кивнула. Все те проблемы, которые, навалившись скопом, вызвали ее мрачный ненавидящий взгляд, отступили, перед сладостью настоящего лимонного пирога, с ломкой сахарной корочкой.

– У них там хорошо в этой кондитерской, как во сне. Чисто, тепло, уютно, потрясающе вкусно пахнет, и они всегда предлагают работу, если заглянуть к ним. То мусор вынести, пол помыть, если приболела уборщица. И иногда я даже мою витрины и это самое приятное, потому что потом, кажется, что свежевымытое, яркое стекло тоже пахнет лимонным пирогом. А потом вместе с оплатой они всегда дают мне несколько кусков этого пирога. Но я не ем его. Такой пирог нужно есть дома, на диване, под интересную книжку или фильм. Чтобы за окном был точно такой же дождь, как сейчас вокруг нас. И одеяло, – Рыжий бродяга сделал паузу, чтобы снять со спины смешной полосатый рюкзак и развязать шнурок, стягивающий его.

– Поэтому и не ем. У меня и дома-то, нет, – улыбнулся он девушке и протянул ей ароматно пахнущий сверток. В пергаментную бумагу было завернуто несколько кусков самого вкусного в мире лимонного пирога, с сахарной пудрой, которая сначала намокла, а потом затвердела и превратилась в ломкую сахарную глазурь. Сама себе удивляясь, девушка взяла кусок пирога, под смеющимся взглядом рыжего бродяги и откусила кусочек, прикрыв глаза. А потом прожевав его, закивала, показывая, что да. Все так и есть. И тесто легкое и невесомое, но вкусное невероятно. И лимонный джем, именно такой, как нужно. Не сладкий, но и не кислый, с терпкой горчинкой. А когда она открыла глаза, то на остановке была только она, дождь за стеклянными стенами и пара кусков лучшего в мире лимонного пирога, в пергаментной бумаге, лежащие на скамейке.

Девушка вздохнула совершенно счастливо.

Доела свой кусок пирога.

Остальные она осторожно завернула и пошла вперед, не обращая внимания на дождь, который оказывается, был теплый и совершенно летний. А дома, она выбрала самую любимую книжку, приготовила крепкий ароматный чай, с толстыми кусками лимона и только, когда она уже забралась на диван и свила себе гнездо из пледа и подушек, в одной руке с куском пирога, а в другой с книжкой, наша героиня обнаружила, что налила две чашки чая…Закрыв глаза девушка изо всех сил пожелала, чтобы вторая чашка исчезла сама, найдя дорогу к рыжему бродяге. Вдруг тому именно сейчас хочется чая. А потом она открыла глаза и…

Кри-кри

Сегодня был невероятно жаркий день. На фоне отрицательной, морозной температуры, в том городе, где меня угораздило провести осень и светило встретить весну, двадцать градусов в этом райском месте, на берегу Эгейского моря, казались мне адской жарой и раем одновременно. Возможно, дело было в том, что я уже два часа сидел на солнце, а, возможно, потому что моя подруга, из того самого города, где мороз уже отполз за отметку минус двадцать и грозился минус двадцатью пятью,  слала мне гневные сообщения, обещая, такие кары небесные, что даже знание Ветхого и Нового завета меня не спасут. Видимо, поэтому в голове бродили, сталкиваясь друг с другом и вяло переругиваясь, библейские ассоциации.  И вовсе я не дразнил ее. Просто прислал несколько видов местности, где я отдыхал… Может быть, чуть больше, чем следовало, но обвинит меня том, что не пытался разделить с ней все самое лучшее? Например, погоду, и отпускное настроение, в данный момент.

Моя подруга, которая вот-вот должна быть моей третьей и, возможно, удачной попыткой связать мою жизнь с кем-то дольше, чем на три месяца, рассказывала мне о том, что на Крите, где я сейчас отдыхал, обитают козочки Кри-кри, которые водятся только в этой части Греции и которые за все ее время пребывание на этом острове так ни разу и не показались ей на глаза.

Тут нужно сделать небольшое лирическое отступление.

Мне кажется, что, когда-то давно или сравнительно недавно, смотря с чем сравнивать, мы оба родились на свет – на спор. Не знаю, кто и с кем поспорил, возможно, что даже мы сами с собой. И родившись на свет, победным криком оповестили мир о своей победе в этом споре. И так и спорим до сих пор. Мы, даже спокойно и молча, выпить кофе не можем без зубоскальства, споров и боев. Хорошо, если не устроим в кафе или дома, дуэль на зубочистках.

И этих мифических Кри-кри я решил найти, вовсе не для того чтобы сказать ей, что эти козы буквально по всему острову шастают, а она просто смотрела в другую сторону, а для того, что сфотографировать и принести ей это животное, как когда-то один из мужчин привез Золотое руно, для своей женщины, первой захотевшей шубу. Конечно, обосновать, что это для шубы, он тогда не мог, вот и придумал всю эту известную мифическую подоплеку.

Для того, чтобы найти Кри-кри я решил допить кофе и отправиться на прогулку в горы. Для этого нужно было совершить еще один подвиг – оторваться свое, не жаждущее приключений, тело от кресла моего любимого, в этом городе, кафе.

Есть один способ, который придаст мне энергии и заставит сдвинуть мир, если я захочу. Это как, как… Как в детстве, когда ты дразнишь кого-то и, получая ответ, не злой или обиженный, а такое же поддразнивание и азартную улыбку, блеск в глазах, говорящий о том, что партнер готов вступить в игру, и кажется, что нет более увлекательного занятия, как соревноваться и играть.

«Как там у вас? Потеплело? У нас, кажется, распогодилось, а то с утра было пасмурно и настоящий мороз, всего плюс восемнадцать! Представляешь!», – отправил я сообщение.

«Зараза! У нас минус шестнадцать! Тоже можно, сказать, что потеплело. Вчера было минус двадцать! Вот сейчас, как возьму и перешлю тебе весь этот мороз!», – Она не заставила себя ждать. Я так и представил улыбающуюся Стефу, которая, кстати, совершенно не подходит своему имени. Этот метр шестьдесят шесть, и примерно килограмм семьдесят (тут она тоже поспорит) концентрации каштановых волос, взрывного характера и совершенно невероятной энергии. Ну какая она Стефания? Стефка возможно. Стефочка, если спит и молчит.

«О! Отлично! Шли. А то мне принесли теплый апельсиновый сок, безо льда!»

«!!!»

Ну вот.

Теперь можно встать, расплатиться по счету и идти искать загадочных животных этого острова, пока Стефа набирает в грудь воздуха и придумывает чего бы мне такого ответить.

Со мной вместе, в поисковую экспедицию решили отправиться две моих соседки по гостинице, очаровательные Гортензии, мама с дочкой, Светлана и Елена. Собственно говоря, мы втроем были единственными жителями нашего отеля и бросить их тут одних было бы преступлением, тем более что они давно хотели в горы, а побаивались идти одни.

Когда мы встретились в главном здании, в холле, мне тут же захотелось сфотографировать нашу компанию и отправить Стефе.

Мои гортензии принципиально не носили брюк.

Даже шорт.

Даже купальники, у них, наверное, были в виде платьев.

И сейчас на них были одинаковые платья, шляпки, как и полагается настоящим гортензиям, на улицу нельзя выходить без шляпки, и изящные туфельки, но без каблуков.

– Девочка должна ходить в юбочке? Даже в горы? —, спросил я у них.

– Но это же дисциплинированные горы! Туда можно в платье! – сразила меня наповал ярким примером женской логики мама-гортензия. На месте гор вокруг бухты Мирабель я бы постаралась стать дисциплинированнее и как можно быстрее.

– Ага, – рассеяно ответил я.

Не сказать, чтобы вокруг нашей бухты были горы. Скорее это были мохнатые скалы, оливковые рощи, в которых совершенно сливались с окружающей местность росли церквушки, непонятно как крепящиеся к этим холмам и несколько пятен леса. Где я и надеялся найти Кри-кри, а мои Гортензии – вдохновения и экзотики.

Через полчаса прогулки главной экзотикой в этих "горах" стали мы.

Все началось с того, что мы решили срезать путь и пройти через овраг, на дне которого, элегантно присыпавшись листьями, нас поджидало единственное на всю бухту грязевое, озеро. А чтобы мы точно не прошли мимо, оно выслало встречать нас свою "деточку" – лужу полную глины и воды.

Мы с мамой-гортензией, осторожно спускаясь, кое-как смогли обойти ее, если честно, мы ее счастливо не заметили, но для всех, кому вы будете рассказывать эту историю – мы ее, конечно же, заметили и обошли, а вот Светлане – не повезло. С коротким полным смирения и покорности судьбе, криком она поскользнулась в этой луже и как шар в боулинге, покатилась вниз, сбив одним ударом маму и меня. Дальше мы катились в радостном, полным шишек, местного репейника, листьев и веточек молчании, я молчал, потому что не мог найти достойных моих "гортензий" слов, а они – просто этих слов не знали.

С тремя превосходными плюхами мы вошли в грязевое озеро, как раскаленные ножи в масло. По консистенции озеро было примерно таким же, как растопленное сливочное масло, но не глубокое, к нашему счастью. И теплое…

– Тьфу! – высказалась мама-гортензия.

– Буль, —грустно попыталась оправдаться дочь.

Я хихикнул, представив, как бы сейчас хохотала Стефа. И рассмеялся.

Потому что…Потому что обе моих Гортензии умудрились не потерять своих шляпок, которые, наверное, были прибиты к их головам, или приколоты, сотней хитроумных булавок, и теперь мы были не просто грязными кучками, прикидывающимися людьми.

Мы были карательным грязевым отрядом.  Или укоряющим. Местную флору, за то, что она так с нами обошлась.

Отмыться от въедливой критской грязи нам было негде, да и песок, и глина и все, что мы собрали по пути, кажется, успело не только слипнуться в единый панцирь, но еще и немного прирасти к нашей коже и волосам.

Какие уж тут козы, мне кажется, что шум, который мы производили при попытке выйти на дорогу, услышал даже минотавр, в лабиринте на другом конце острова. Хотя, мы сами сейчас были похожи на небольшое семейство минотавров.

Мы вышли на дорогу. Мои очаровательные гортензии никак не желали расставаться со своим шляпками, которые под критским солнцем тут же запеклись с набранной грязью в сплошной монолит и превратились в шляпки грязевых грибов. Мои кудрявые волосы, которые я отрастил до плеч, впервые где-то на первом курсе и с тех пор прическа не менялась, пропитались грязью и всем, что я собрал, катясь вниз по оврагу, и, встав дыбом, превратили меня в многорожку или медуза Горгона. Решив пригладить волосы, я зачем-то закрутил их в два рога и стал похож на знаменитого человека-быка с этого острова.

С печальным шелестом, грязь с нашей кожи ссыхалась и кое-где отпадала струпьями.

Почему-то никто не хотел подвозить двух грязных грибов и одного Минотавра, который каждые пять минут останавливался и складывался пополам то ли от смеха, то ли пытаясь забодать кого-нибудь.

Так мы дошли пешком практически до нашего отеля.

Помечая дорогу осыпающейся с нас грязью, мы дошли до вилл, небольших двухэтажных домиков, в этом отеле в не сезон сдавали только домики-виллы, а в главном корпусе был открыт только первый этаж.

Гортензии жили на первом этаже виллы, а я на втором.

Лестница на мой этаж была снаружи, и, когда я поднялся на несколько ступенек на последней, верхней ступени я увидел ее. Ну точно. Похожая на маленькую собаку, с выпученными, немного мультяшными глазами и черным шерстяными крестом на шкурке, на спине.

Знаете, по-моему, эта коза злорадно хихикала надо мной в этот момент.