Мария Александровна Лысова
Болезнь, овладевшая разумом
Боковым зрением я увидел какое-то движение, но кидающийся зверь не дал мне понять, что именно происходит. Как вдруг я явственно увидел приближающийся свет и Лизу, которая со всей силы ударила пса по голове фонарем. Он заскулил и отскочил от боли и яркого света. Я поднялся и бросился к дочери. В тускло освещенной комнате она казалась еще худее, чем есть на самом деле, её трясло от страха, в руках она так крепко сжимала фонарь, что на пол капали капли крови из поцарапанных ногтями ладоней.
Пёс мотал головой и давился слюной. Удар сбил его и без того помутневшийся рассудок.
– Байрон, ко мне. – скомандовала Лиза. Пёс побежал на нас. Лиза завизжала и закрыла глаза. Я выстрелил. Он упал и больше не шевелился. – Папочка! – Лиза заплакала и кинулась мне на шею, она обнимала так крепко, как никогда не обнимала.
– Кетти, где она? – придя в себя спросил я, Лиза заплакала ещё сильнее.
Я посадил дочь на ступеньки лестницы, дал ей в руки ружьё, а сам пошел к дивану. Слезы стекали по моим щекам, ком подошел к горлу, я уже знал, что там увижу, но я не хотел этого. Я так сильно не хотел этого.
Кэти, моя маленькая Кэти лежала в кровавой луже. Её детское личико было прекрасно, оно не запечатлело гримасу ужаса, наоборот, она была словно ангел, счастливый и свободный. Её шея была порвана, волосы спутаны и кровавы. Маленькие ручки были раскинуты в разные стороны, а ножки подмяты под тельце. Он раскусил ей только шею, одним методичным движением, пижамку порвал на рукавах – видимо пытался перетащить.
Я упал на колени, гладил её лицо, ручки, и плакал. Я слышал тиканье часов, пробуждающихся за окном птиц, капли дождя, ударяющиеся о козырёк крыльца, и всхлипывания Лизы.
