Марина Эльденберт
Танцующая для дракона
Мысли о мусоре настигли меня ровно в тот момент, когда за спиной раздался смех. Я обернулась и увидела местрель Ярлис, которая возвращалась на съемку. В общем-то, надо было сразу догадаться. Это высокое хихиканье, напоминающее прыганье стеклянных шариков в трясущейся банке, больше никто не мог издавать.
Обернувшись, я увидела рядом с ней актера, который играл Эргана. Мелора смеялась, запрокинув голову, и волосы рассыпались по ее плечам шелковыми волнами. С такой укладкой можно было не волноваться, что их растреплет ветер или даже смоет цунами. Костюм Теарин был роскошный, что и говорить: плотно облегающий высокую грудь лиф, шаровары с тонкими вкраплениями золотых нитей и широким поясом, подчеркивающим талию. А еще шлейф, тот самый шлейф, с которого сыпались огненные искры.
Точнее, будут сыпаться. Благодаря нам.
Когда работаешь над спецэффектами, в магию происходящего на экране верится смутно. Точнее, верится-то оно верится, но воспринимается немного иначе. Вот только с историей Теарин это почему-то не срабатывало.
Я вдруг представила это удивительно ярко: падение в полыхающий обруч, стремительно сменяющаяся обжигающим жаром прохлада и бурлящий в крови адреналин. Рывок вниз – и горящая под ногами земля. Огненный танец, который она отмеряла шагами, и текущие в песке ручьи пламени.
Настолько ярко, что сердце билось в ритме барабанов, чей ритм на время выступления становился твоей жизнью. Точнее, жизнью Теарин.
Очнувшись, наткнулась на внимательный взгляд Гроу. Такой, от которого барабаны почему-то зазвучали громче, а по венам, как по узорам арены, побежало пламя. На миг показалось, что мы снова отрезаны от мира, от павильона, запертые в той ВИП-ложе. Что я чувствую вкус его губ, подчиняющих мои глубоким поцелуем, что под пальцами перекатываются мышцы, а в бедро упирается твердость. Пальцы скользят по щеке, чтобы мгновение спустя грубо потянуть за волосы, а потом меня опрокидывают на спину…
Твоего. Дракона.
Ой не тому я насыпала льда в трусы, не тому. Себе тоже надо было отсыпать.
Мысленно дала одной озабоченной девице затрещину в виде усмешки Лодингера и вернулась на свой раскладной стульчик.
Рисовать.
ГЛАВА 6. Танни
Не считая мелких неурядиц, день прошел удачно. То, что теперь на съемочной площадке все знают, что я «та самая Ладэ», как-нибудь переживу. Хочу я трахнуть Гроу планшетом по голове или просто трахнуть, за проблему, наверное, не считается. Почему рядом с ним у меня напрочь отказывает голова, а я сама превращаюсь в оголенный инстинкт, думать не хотелось. Но не хотелось – не значит не думалось.
В частности о том, с какой радости он сегодня взялся меня защищать. Сначала приложил мордой об асфальт, потом поднял и платочек подал. З-з-защитничек.
Помнится, одна психолог с умным видом заявила, что меня тянет на плохих мальчиков, чтобы закрыть тему Лодингера. После этого я закрыла ее тему, потому что на плохих мальчиков меня не тянуло. Меня тошнило от одного вида богатеньких мажоров, развлекающихся с девочками направо и налево, не говоря уже о том, чтобы кому-то из них дать.
Что касается Гроу, меня тянуло на этого плохого мальчика. Под этого плохого мальчика… В общем, ассоциативный ряд был достаточно широким и очень неприличным. Если верить Лэм (лучшей подруге моей сестры, которая в свое время пережила примерно то же, что и я с Лодингером), лучший способ от чего-то отделаться – это сделать и забыть.
На этой мысли мне захотелось побиться головой о стену. Ну или о столешницу.
Побиться я ни обо что не успела, потому что мобильный разразился «Ледяной бурей»: новым хитом, который лился из каждого флайса, динамика, унитаза (нужное подчеркнуть). Фервернская певица, чье имя сейчас гремело на весь мир, взорвала этой песней все что только можно. Кстати, тоже иртханесса, Сибрилла Ритхарсон.
– Привет, – сказала я Шири, которая почему-то решила не включать видеосвязь.
– Привет! Как твой первый рабочий день?
– Здорово.
Ну, если можно так выразиться.
– Класс. Ты уже дома?
– Только вошла. – Я действительно только вернулась, прыгая на одной ноге и пытаясь вытряхнуть себя из обуви. Зубы Бэрри клацнули в миллиметрах от моей пятки: она с чего-то решила, что я с ней играю, и обиженно рыкнула, когда получила по носу. – А что?
– Может, встретимся где-нибудь?
Я глянула на часы: время детское, половина девятого. В принципе, почему бы и нет. В Зингсприде я вечерами или танцевала, или шлялась по набережной, или рисовала, или с Бэрри играла в «перетяни веревочку». Пора бы уже обрастать друзьями, а то скоро колючками зарасту.
– Не вопрос.
– Чудесно. Рядом с набережной есть кофейня, «Крутящийся шар». Представляешь, где?
– Ага. Часа через полтора устроит?
– Супер.
– Тогда заметано.
Мы с Бэрри трусцой пробежались по парку (надо было видеть ее глаза, когда я снова собралась уходить). Не спасла даже косточка из вяленого мяса, специальное лакомство для виаров, которое продается в зоомагазинах. Эта страсть у нее от отца, у того даже уши сворачивались, когда он вяленое мясо видел. У Бэрри это поспокойнее, иногда я даже начинаю думать, что меня она любит больше, чем еду.
– Врррр, – сказала виари, когда я застегивала сандалии. И ткнула меня носом под коленку.
– Я к тебе вернусь, – потрепала виари между ушей, – если будешь себя хорошо вести.
– Врррр, – глаза стали еще больше и грустнее.
– С еще одной вяленой косточкой.
Виари тяжело вздохнула и плюхнулась прямо в прихожей, положив морду на лапы. Это выражение морды называлось «почувствуй себя полной сволочью и убейся». На меня не сработало, потому что я привычная, а еще потому, что мне ну очень нужно развеяться и перестать думать о Гроу.
Добралась быстро: аэроэкспрессы до набережной ходят каждую минуту, даже вечером – через две. Учитывая, что Зингсприд тот самый город, который не спит в принципе, оно актуально. Станция была совсем рядом с кофейней, отличалось это заведение тем, что располагалось на длинной тонкой игле, врастающей в землю. Внутри иглы ходили лифты, ну а сама кофейня, разумеется, была выполнена в форме шара. И да, она крутилась: медленно, даже тот, кого укачивает во флайсах, здесь может быть совершенно спокоен за свой вестибулярный аппарат. Зато панорама Зингсприда шикарна.
Свободных мест в «Крутящемся шаре» практически не бывает (из-за туристов), но столики освобождаются достаточно быстро. Самыми крутыми, конечно, считаются те, что у прозрачных стен, и вот за такой попасть как раз сложнее всего, в порядке живой очереди. Брони здесь нет.
Когда я поднялась, у вышеобозначенной очереди было два хвоста. Один подлиннее на те самые столики у стен. Несмотря на то, что они платные, желающие там посидеть не переводились. Вторая, покороче, тянулась к простым, и стоявшая в самом начале Шири помахала мне рукой.
Я подошла к ней, и нас почти сразу же пропустили в зал.
Шары здесь были повсюду: свисали с потолка на тонких нитях, напоминая перевернутое вверх тормашками кафе, расплывались пузырящимися узорами под ногами, поблескивали в орнаменте стен.
– Как добралась? – поинтересовалась коллега, когда нас усадили за столик, и я загрузила меню.
Даже не глядя ткнула в сырный раф, которым здесь можно ум отпить. Именно здесь, больше его нигде таким не делают. Как у них это получается, большой вопрос. Шаманят, наверное.
– Быстро, на аэрокэспрессе. А ты?
– А я за рулем.
Надо бы и мне флайс купить, что ли. В Мэйстоне у меня был, но при переезде я его продала, а здесь… здесь пока еще не сподобилась. Вот закончится испытательный срок, и займусь.
– Как тебя отпустили?
Собственно, мы с Шири никуда не выбирались по вечерам именно потому, что ее будущий муж против. Ему нужно, чтобы она всегда была рядом с ним, чтобы когда он приходил с работы, Шири сидела дома, в кино и кафе они выходили только с общими друзьями, одну он ее в принципе не отпускал.
Коллега отмахнулась.
– Расскажи лучше, что у вас вчера произошло с Лэргом? Он сегодня весь день как штормовая туча.
– У нас… ничего не произошло.
Подумала и заказала себе еще сэндвич, потому что забыла поесть.
– А, – Шири задумчиво посмотрела сквозь зал. Огромный, как плато в Зингспридской пустоши. – Понятно.
Ответить я не успела, потому что нам принесли кофе. Еще одно из преимуществ этой кофейни в том, что здесь все делается в считанные минуты. Оно и понятно, в общем-то: для такой проходимости крутиться надо очень и очень быстро.
– Зато у меня вчера было приключение, – заметила коллега, когда я осторожно, через трубочку, втянула крепкий ароматный напиток с ярко выраженным сливочным вкусом.
– У-м-м-м? – поинтересовалась я, наслаждаясь кофе.
– Я переспала с Гроу.
Я не выплюнула кофе исключительно потому, что успела его проглотить. В общем, да. Что я там говорила по поводу «сделать и забыть»? Такой способ тоже сойдет. Мне мигом захотелось пнуть Гроу в причинное место.
Чтоб его скрючило, похотливое чешуйчатое!
– Так получилось, – добавила Шири, потягивая свой напиток. Таким тоном можно рассказывать, что ты разбила стакан или тарелку, но никак не о том, что переспала с кем-то за пару месяцев до свадьбы.
Вот только когда она подняла глаза, они подозрительно блестели. В общем, девушка, которая «потрахалась и забыла» выглядит несколько иначе.
– Ты что, пьяная была?
– Нет. Злая.
Коллега закусила губу, но потом все-таки продолжила:
– Мы с Джарсом поругались, – пробормотала она и всхлипнула. – Сильно. А Гроу… оставил мне визитку.
Когда только успел, ящер озабоченный. Хотя судя по тому, как от них искрило в переговорной, у Шири не было шансов.
– Так, – сказала я, понимая, что этот разговор не для кофейни. – Давай-ка сходим на пляж.
– А кофе? – всхлипнула Шири.
– Кофеин в больших дозах вреден. И вообще, ты видела, что там творится за дверями? Уступим очередь какой-нибудь…
Я чуть не сказала влюбленной парочке, но вовремя прикусила язык.
– Туристке, которая завтра, может, уже уедет.
Быстренько достала карточку, приложила ее к планшету, оплачивая заказ за двоих с чаевыми, и выдернула коллегу из-за столика. Шири вообще особо не сопротивлялась, я подозревала, что перед встречей со мной она накачалась успокоительными по самую рыжую макушку. По которой сейчас отчаянно хотелось настучать. Но еще больше (каюсь, руки горели) хотелось настучать Гроу. Нет, не так. Я все-таки определилась с желаниями: трахнуть по голове планшетом. А потом еще коленом по драконодостоинству, со всего размаху. И не только коленом, но и…
Так, все, хватит!
До пляжа мы добирались в молчании, только когда спустились и устроились прямо на остывшем песке, разложив под пятыми точками курточки, Шири прорвало. Захлебываясь слезами, она рассказала о том, как после жуткой ссоры с будущим мужем вылетела из дома. Как бродила по городу, пытаясь успокоиться, а потом рылась в сумочке, чтобы найти зеркальце и привести себя в порядок. Вместе с зеркальцем нашла визитку Гроу.
А Гроу, видимо, не очень хорошо расстался с Мелорой после моего выпада про трусы. Не думаю, что он бродил по городу, чтобы утешиться, но два одиночества встретились.
Действительно, какая ему разница. Мелора, Шири… главное, что двуногая и с хорошей фигурой.
– Он сказал… в общем, сказал, что можем потанцевать, а потом… потом мы трахнулись прямо в клубе.
Шири продолжала рыдать, поэтому я обняла ее и прижала к себе. Давно я никого не обнимала, поэтому вышло неловко, но коллега не отстранилась. Напротив, вцепилась в меня, как в спасательный круг, и зарыдала еще громче. Я гладила Шири по спине (примерно так я поступала с Бэрри, когда виари подхватила лихорадку паррс, и пришлось везти ее в ветеринарную клинику), смотрела на огни, бултыхающиеся в раскинувшемся перед нами океане. На поблескивающий щит, оберегающий побережье от водных драконов. Слушала рокот волн и молчала. Потому что не знала, что сказать.
Я вообще не сильна в утешениях и советах.
Вот Леона – другое дело, у нее всегда находились нужные слова, а главное, правильные. Когда Лодингер выставил меня шлюхой перед одноклассниками, сестра чуть ли не за шкирку притащила меня домой, и мы вместе расколотили подаренную им приставку. Когда я узнала, что она мне не родная (ее мама погибла во время налета, а моя ее удочерила), Леона сидела со мной в подземке и вспоминала, как мы встречали поезда, когда ждали маму с работы.
– Пр-р-ости что вы-валила эт-то все, – вдобавок к рыданиям Шири начала икать. – Но я про-сто… н-не знаю, к к-кому пойти. У нас все… все друзья общие, ем-му тут же дол-ложат. Не знаю… что… что делать дальше.
– Расскажи все Джарсу.
– Рассказать?! – коллега подняла на меня покрасневшие глаза.
– Если ты хочешь и дальше строить с ним отношения.
– Д-да он меня… и… слушать не станет.
– Если любит, станет.
– А если…
– А если ты ему не расскажешь, можешь сразу забыть про свадьбу, – я отстранилась и серьезно посмотрела в заплаканное лицо. – Потому что эта дрянь будет тянуть тебя назад, и чувство вины сожрет с потрохами. Потому что ты будешь ненавидеть себя за то, что сделала, а его – за то, что не удержал, когда убегала из дома.
Шири моргнула. Даже заикаться перестала:
– Но он же меня не простит.
– Может быть, не сразу. Но если любит, простит обязательно.
– Ты серьезно так думаешь?
– Серьезно.
– Ты бы такое простила? Ну… если бы у тебя был парень, и…
– Не знаю, – ответила честно.
Я и правда не знала. Хотя иногда мне в голову приходили идиотские мысли о том, что если бы Мик оказался не такой абсолютной сволочью, какой он был, если бы он действительно поспорил на меня, а потом влюбился… если бы пришел и попросил прощения, смогла бы я такое забыть? В первые дни после той задницы я даже представляла наши разговоры.
А значит, хотела простить.
– Но я думаю, что любимым нужно давать второй шанс. Особенно если они этого хотят. Ты же хочешь?
– Хочу, – выдохнула Шири, и в глазах ее снова заблестели слезы. – Очень!
– Тогда дуй домой и во всем сознавайся.
– Я боюсь.
– С Гроу трахаться не боялась?
– Ауч, – сказала Шири и отстранилась.
– Ну прости. Я привыкла называть вещи своими именами.
Какое-то время мы сидели, глядя на пенящиеся в темноте волны, идущие одна за другой. Невысокие, но купаться пока все равно нельзя, хотя вода здесь круглый год теплая, не то что в Мэйстоне. Потом мне надоело сидеть, я откинулась на спину, глядя на рассыпавшиеся по небу звезды. Их здесь было ничтожно мало, из-за огней, а вот в пустоши наверное – бескрайнее море. Снова вспомнила Теарин, и ее желание оказаться рядом с драконами. Мне такое не светит.
В наше время даже многие иртханы драконов видят только в учебных аудиториях или по визорам.
Не думать о драконах. Не думать о драконах. Не думать о драконах.
О таких двуногих, похотливых… драконосамцах.
– Ладно. Наверное, ты права. – Шири потерла ладони и поднялась. – Поеду домой. Попробую поговорить.
– Вот и супер.
Я вытряхнула песок из волос и последовала ее примеру.
Лифт на аэроэкспресс – станция – стрела поезда – станция – дом.
Захлопнув дверь, прошла на балкон, вытащила мобильный, и увидела два пропущенных от Леоны. Оказывается, не услышала звонки под шум океана.
«Привет, – написала сообщение, – не спишь еще?»
В ответ телефон зазвонил так яростно, что мне стало страшно. Что там такого неотложного, что не может подождать до утра?
– При… – начала говорить, но закончить, увы, не успела.
– Танни! – Голос сестры внушал серьезные опасения, а выражение лица (изогнутая бровь и взгляд драконицы) и подавно. – Что происходит между тобой и Гроу?!
Ы-ы-ы-ы-ы.
Примерно так в этот момент звучали мои мысли, особенно учитывая, что мне почти удалось про него забыть. Ключевое слово – почти, потому что как только я выбрасываю из головы это похотливое драконокогтистое с самомнением размером с Даармархскую пустошь, кто-нибудь обязательно стремится мне об этом напомнить… Стоп.
Что?!
– Ты о чем? – поинтересовалась, глядя на сестру.
В ответ мобильный коротко пиликнул сообщением со ссылочкой. Ткнула в нее и обнаружила статью, в которой мой профиль красовался аккурат рядом со столиком Мелоры Ярлис и Драконосамца в самом расцвете сил и желания.
М-да. Похоже, папарацци в ресторан все-таки пробрались.
– Танни! – донесся грозный голос Леоны. – Я жду!
Снова включила видео: сестра, видимо, устроилась на диване в их с Рэйнаром спальне, в городском пентхаусе. За окном виднелась ночная панорама Мэйстона, и я вдруг отчетливо ощутила, как мне ее не хватает.
– Мы работаем вместе.
– То есть как работаете вместе?
Прежде чем я успела ответить, из динамика донеслось:
– Привет, Танни.
Пол-лица Рэйнара, поцеловавшего сестру в щеку, на миг мелькнуло перед камерой.
– О чем разговариваете?
– О Гр…
– Работе.
О гработе. Наверное, так можно мою работу назвать, да.
– Рэйнар, дай нам пару минут.
Небо, дай мне сил!
Наверное, никогда не привыкну к тому, что правитель Аронгары говорит мне: «Привет, Танни!»
Хотя могло быть и хуже. Леона вон вообще с ним сексом занимается.
К счастью, Рэйнар ушел, а Леона чуть развернулась, демонстрируя мне Лаувайс (аналог зингспридской Вайовер Грэйс).
– Как?! – почему-то шепотом спросила Леона.
– Что – как?
– Как ты умудрилась вляпаться в Гроу?!
Ну да, очень точное слово. К ситуации подходит. И вообще.
Рассудив, что рассказывать сестре о ночном клубе не стоит, решила сразу перейти к делу.
– «Хайлайн» выиграл тендер по созданию экранизации для Теарин Ильеррской.
Леона непечатно выразилась.
Ну, непечатно для первой леди, разумеется. Вообще-то она образец и идеал: ее фото во всех СМИ демонстрируют элегантную женщину, исполненную чувства собственного достоинства. Сейчас уже никому в голову не взбредет тыкать ей происхождением (Леона – полукровка, а если быть точной, тричетвертикровка, но это детали). Зато я помню ее такой, как сейчас: с рассыпавшимися по плечам влажными после душа светлыми волосами и без макияжа. Наверное, этот образ просто мне ближе.
– И ты хочешь сказать, что в ресторане вы обсуждали рабочие моменты?
– Ну… можно и так сказать.
– Какие именно?
Страстью уточнять и все контролировать она, похоже, заразилась от мужа. Тот тоже любитель знать все (хотя его положение обязывает).
– Сценические костюмы.
Разговор про трусы был? Был. Чем не сценический костюм.
Леона прищурилась:
– Танни, ты недоговариваешь.
Это еще одна причина, по которой я все говорю в лицо: врать у меня получается паршиво. С другой стороны, зачем мне врать. Мы вроде как взрослые люди.
– Я танцевала ему приват.
– Что?!
– А в ресторане мы просто вспомнили этот момент.
Судя по выражению лица сестры, она пыталась понять, шучу я или просто рехнулась.
– Ты, прости, что?! – Ее тон не просто давил, намертво впечатывал в пол.
– Слушай, для замужней женщины ты слишком много интересуешься Гроу.
– Я интересуюсь тобой. Держись от него подальше, Танни. Поняла?
– С чего бы? – я неожиданно разозлилась. – Потому что я твоя сестра?!
Каждый раз, когда мы с ней общались, мне выдавали перечень ЦУ, которые надлежало строго и неукоснительно исполнять.
– Потому что мне небезразлично, что с тобой происходит. – Леона, судя по голосу, тоже начала заводиться. Это у нас с ней семейное.
– Да ну? По-моему, тебе небезразлично, что будет с твоей репутацией.
Слова вырвались сами собой, и остановить их я уже не могла. Равно как и отменить тоже: у сестры в глазах полыхнуло пламя. Самое что ни на есть настоящее, стихийная магия иртханов называется огнем и различается по цвету (в зависимости от того, чем иртхан управляет). У Леоны вот оранжевый, и когда он заполняет радужку, зрачок вытягивается в вертикаль. Смотрится диковато… и завораживающе.
– Можешь думать все, что угодно, – процедила сестра. – Но если я тебя увижу рядом с ним…
– То что?
– Узнаешь.
Звук отбоя, погасший экран.
Я выразительно зашвырнула телефон через всю комнату (благо, с таким покрытием его даже с балкона можно уронить), и прошла на кухню. Потом прошла в спальню: благо, в студии долго ходить не надо. Все, что есть в моей квартире – это рабочий стол со всем необходимым оборудованием, кровать, кухня и пилон. Ну и стереосистема, вмонтированная в стену, так же, как и шкаф для одежды. Ничего лишнего, в общем.
Подняла мобильный и снова заглянула в статью.
«Недавняя встреча Джермана Гроу и Мелоры Ярлис не задалась. Вероятно, из-за очень активной поклонницы, которая приблизилась к их столику и что-то сказала. После этого они разговаривали на повышенных тонах, и местрель Ярлис поспешила покинуть ресторан».
И Гроу тоже поспешил. Потрахаться с Шири.
Подавив желание шваркнуть телефон о стену, вернулась на кухню, чтобы сделать себе смузи и заесть сэндвичем. Желудок ненавязчиво напоминал о том, что его надо бы покормить, то же самое упорно делала Бэрри, которая ходила за мной по пятам и заглядывала в глаза.
– Сегодня разгрузочный день, – сообщила я.
И уселась на высокий табурет, к которому немедленно подошла виари. Грустно вздохнула и положила морду мне на колени.
– Врррр.
Та ее часть, которая была похожа на отца (желтый глаз и рыжие подпалины в белоснежной шерсти) отчетливо напомнили мне о нем. И как весело было на нашей с сестрой небольшой кухне, в квартире, где последние годы жили мы с Имери. Марр вел себя непристойно и никогда не стеснялся тащить еду со стола, за что я на него постоянно ругалась. Бэрри в этом плане другая: видимо, благородные крови матери говорят. Эрри, виари Рэйнара, по характеру напоминала иртханов и смотрела на всех сверху вниз, но в доиртханской эпохе… в смысле, в доиртханской эпохе в нашей с Леоной жизни было гораздо теплее.
Или просто мне так кажется.
Желание позвонить и извиниться я затолкала подальше. В конце концов, не я все это начала.
Бэрри снизу тяжело вздохнула, и я сунула ей половину сэндвича. Есть по вечерам все равно вредно. И вообще. Надо ее выгулять уже и идти спать. Завтра у меня очередной испытательный день на Гработе.
И ни одной больше мысли о Гроу.
Ни е-ди-ной.
Грабочее утро началось с явления Витхара Дааррмахского. Ну то есть не с его, конечно, а с актера, который будет его играть. Роста в нем было под два метра, но больше всего поражал взгляд: хищный, пронизывающий, словно достающий до глубины сознания. Назвать этого парня красавцем в классическом смысле не получалось, но в нем было гораздо большее. По-мужски резкие черты, в чем-то даже отталкивающая подавляющей властной силой внешность. Словом, ни отнять, ни прибавить, как из записей Теарин вылез.
Наверное, актер и должен быть таким. Чтобы в образ верилось безоговорочно.
– Шею не сверни, Зажигалка, – сообщил Гроу, проходя мимо меня.
Че-го?!
– У меня имя есть, – бросила я ему в спину.
– Серьезно?
– Серьезнее некуда, Повелитель ледяных кубиков.
Режиссер остановился, словно в стену влетел. Точнее, в вертикальный невидимый батут, потому что замедлил шаг и медленно обернулся. Наградил меня таким взглядом, что любая другая на моем месте сразу же бы испарилась, растворилась, распылилась на атомы (нужное подчеркнуть). Я же сунула руки в карманы и приподняла брови.
Хочет называть меня Зажигалкой, будет Ледяным повелителем.
А Гроу (набл его знает зачем), направился ко мне. По-прежнему медленно: приблизительно так мог выходить из пещеры дракон, почуявший добычу. Как ни прискорбно ощущать себя добычей, но именно так я себя в этот момент и почувствовала. На миг даже захотелось развернуться и выйти подышать воздухом, ну или сказать, что у меня прихватило живот. Тем более что походка у него была пружинистая, но сильная, вот реально дракон.
– Сегодня после съемок зайдешь ко мне в кабинет, – четко проговаривая каждое слово, произнес он. Многообещающе. И добавил: – Зажигалка.
Ответить мне просто-напросто не позволили, потому что развернулись пятой точкой. Стремительно, с грацией хищника, готовящегося перегрызть глотку нападающему со спины. В общем-то, я была бы не против, если бы одним исполнительным продюсером на съемочной площадке стало меньше, но наверное, в ближайшее время мне не обломится. Дерьмож… Ронхард Гайер наградил меня убийственным взглядом, словно мысли мои читал. Я ему вернула похожий.
Не умру, не надейся.
– Джерман, у нас проблема, – сообщил он. – В Лархарре…
Что там произошло в Лархарре, я не услышала, потому что сзади раздалось:
– Бу! – и Ленард выскочил из-за моей спины, довольный, как обожравшийся вяленого мяса виар.
– А локтем в ребро? – поинтересовалась я.
– Да ладно! Ты можешь ударить ребенка?
– Не такой уж ты и ребенок, – фыркнула я. – Одиннадцать лет уже.
Это мы выяснили вчера за ланчем, точно так же, как и то, что ему отдали предпочтение именно по настоянию Гроу. То есть Гайер и другие настаивали на другом, более раскрученном актере, но Гроу выбрал именно его. Среди двадцати шести претендентов, хотя в копилке Ленарда до этого была только одна эпизодическая роль в сериале. Учитывая, что Гроу был еще и генеральным продюсером, остальным пришлось смириться.
– А… Рихт классный, – сказал он, проследив мой взгляд.
– Кто?
– Рихт Паршеррд, он из Лархарры. – Ленард указал на того, с кого началось утро.
То-то мне его внешность показалась несколько странной: слишком смуглый, разрез глаз миндалевидный, а сами глаза – как костры Огненных земель. Пожалуй, именно они делали его по-настоящему похожим на иртхана.
– Гроу лично ему звонил, чтобы пригласить на кастинг.
Ну зашибись, не режиссер, а одно сплошное противоречие. То пинками звезд разгоняет, то нераскрученному актеру звонит.
– Все по местам!
– Сегодня снимаем сцены с Даармархским, – произнес Ленард. – Подозреваю, что это на весь день. Там по эмоциям убиться как сильно.
– А ты тогда зачем здесь?
Заметила, что он пока не в гриме и без костюма.
– На всякий. Если получится отснять раньше, декорации опять переделают, и будем снимать побег.
Побег мы начали снимать вчера, но так и не закончили. Сначала у Гроу случился спор с Гайером, потом с Мелорой, потом у Мелоры истерика.
Шатер сегодня был перестроен: более плотная ткань, факелы в подставках и совершенно другая обстановка. Не знай я, что мы в павильоне номер девятнадцать, решила бы, что оказалась совсем в другом месте. Например, в Огненных землях, в шатре, где Даармархский словами нанизывал сначала директора передвижного цирка, а потом Теарин. Директор передвижного цирка, к слову, отменно вписывался в образ Гайера. Разве что лысым не был, но это легко можно поправить. Лично я могу. Плавным движением пера по планшету Гайер превратится в того отвратительного типа.
Хм-м-м… с удовольствием посмотрела бы, как ему говорят: «Пошел вон».
– Приготовились!
Я быстренько упала на свой стул и осознала ошибку: сегодня приехала вовремя, зато забыла дома куртку. Той куртки, конечно, было – кусочек джинсовой ткани и три заклепки, но чтобы сидеть под мощными кондиционерами, самое то. Кондиционеры здесь и правда нереально мощные, чтобы грим не расплывался, и актеры не сдохли под с аппаратурой и светом. Аппаратура, кстати, тоже.
Ладно, перебьюсь, хотя кожа покрылась противными мурашками.
– Рон, ты куртку для Ладэ заказал?
Я чуть не подпрыгнула.
– А должен был?
– Не ты, – любезно объяснил Гроу. – Твоя ассистентка.
Исполнительный продюсер скрежетнул зубами. Ну или это он просто слишком резко на стул сел.
– Завтра будет.
– Круто.
Прежде чем я успела дослушать их интимный разговор, мне на плечи легла режиссерская куртка с его запахом. Резковатым и терпким, как недешевые сигареты, тем не менее горчащие дымом.
Э-э-э… Это вообще что только что было?
Прежде чем я успела об этом поинтересоваться, Гроу уже плюхнулся в свое кресло и скомандовал:
– Полетели!
– Танцующая для дракона, сцена восьмая, дубль первый.
Наверное, никогда не привыкну к тому, что сцены снимаются не по порядку. Сначала более поздние, потом более ранние, и все это вперемешку. Вчера не успела почитать продолжение записей Теарин (настроения не было), но насколько поняла, можно расслабиться и получать удовольствие. Нам бы с Даармархским разобраться и с побегом.
Режиссерская куртка мешала мыслить здраво, запах его сигарет и кофе напрочь отключали мозги, поэтому сосредоточиться на происходящем было значительно сложнее. Отказываться от нее я не собиралась исключительно потому, что не хотела превратиться в гигантскую пупырышку и заработать насморк. Первые дни в Зингсприде я лезла подо все кондиционеры разом и ходила красноносая, как алкоголик. Ладно хоть тогда у меня проектов не было, потому что работать с насморком и температурой – сомнительное удовольствие.
Директор цирка застыл перед Даармархским в состоянии ануслизингового полупоклона, читай, в том самом, из которого очень просто бухнуться на колени. Как раз в тот момент, когда полог отодвинулся и вошла Мелора-Теарин.
– Теарин, с тобой хотят переговорить, – мужчина разогнулся и шагнул было к ней.
– Пошел вон.
Честно – мне самой захотелось выйти, но я окончательно залипла на актера, который играл Даармархского. С моего места был виден только профиль: резкий, властный, а от взгляда, устремленного на Теарин, побежали мурашки. Особенно когда он произнес:
– Подойди.
Мелора шагнула к нему, расправив плечи и вздернув бровь.
– Стоп!
На этот раз Гроу даже из кресла не поднялся, и она повернулась к нему во всем своем великолепии.
– Что не так?
– Что? Например, твое выражение лица.
Мелора закатила глаза.
– Что не так с моим лицом, Джерман?
– Если бы она смотрела на него так, как ты, он бы ее трахнул прямо в этом шатре и забыл.
Слева кашлянул исполнительный продюсер.
– Да нормально я на него смотрю!
– Ты не смотришь, ты бросаешь ему вызов.
– Теарин тоже бросила ему вызов. – Мелора сложила руки на груди. – Разве нет?
– Не физиономией. Поведением. Достоинством. Ты в курсе, что такое достоинство?
– Знаешь что, Джерман…
Исполнительный продюсер кашлянул еще раз, а я предпочла переключиться на Даармархского. Точнее, на Рихта Паршеррда: он сидел обманчиво-расслабленный, в позе хозяина жизни, словно все происходящее его совершенно не касалось. Взгляд глубоко посаженных карих глаз (уж не знаю, линзы ему поставили, или свои такие) был цепким и жестким. Темные волосы падают на плечи, в вырезе рубашки виден грим шрама.
Интересно, откуда он у Даармархского взялся? Если он сильнейший иртхан Огненных земель.
Задумавшись об этом, упустила момент, когда Гроу с Мелорой перестали дракониться.
– Танцующая для дракона, сцена восьмая, дубль второй.
– Теарин, с тобой хотят поговорить…
– Пошел вон. – Спустя несколько секунд. – Подойди.
Он действительно был хорош. Нереально хорош. Не знай я, что передо мной обычный человек, легко бы приняла за иртхана. Все в его внешности, манере держаться, разговаривать, смотреть, говорило о непререкаемой власти, о том, что этот мужчина привык, чтобы ему подчинялись. Чтобы перед ним падали ниц.
