Марина Ясинская
Беззубая девушка за тыщу восемьсот
Вместо введения
Когда-то давно, в начале 2000-ых, я благополучно училась на юридическом факультете одного из многочисленных российских ВУЗов, уверенно шла на красный диплом и собиралась работать в области гражданского права: договоры, жилищные вопросы, трудовое законодательство, корпоративная сфера, разводы и наследство, соцзащита, авторское право и так далее.
Правда, в глубине души я всегда понимала, что мой выбор гражданской специализации продикторван холодным расчётом, а не сердцем. На самом деле куда интереснее мне было уголовное право, и в теории я бы очень хотела работать именно в «уголовоке», но реалии нашей судебно-правовой системы на тот момент – спасибо производственной практике – быстро охладили мой пыл и указали на пропасть между моими идеалистическими представлениями о том, как должно функционировать уголовное право, и суровой реальностью.
Судьба – забавная штука; она порой исполняет твои мечты, но делает это так неожиданно и нестандартно, что ты даже и не сразу понимаешь – вот она, твоя мечта, сбылась!
Так произошло и со мной; в итоге я всё же попала в сферу уголовного права. Вот только случилось это на другой стороне планеты, в Канаде, где я отучилась в университете провинции Альберта, получила степень магистра права и устроилась работать в уголовный департамент министерства юстиции.
Уголовный департамент министерства юстиции – это в некотором роде аналог нашей прокуратуры, его работники представляют государственное обвинение в суде. Начинала я работу на «передовой», в отделе особо опасных преступников, потом на несколько лет ушла в отдел уголовно-правовых реформ, а затем – в отдел уголовных апелляций.
За пятнадцать лет в уголовном департаменте я написала массу самых разных постов и непридуманных историй о моей рабочей практике, которыми делилась на разных интернет-платформах. Эта книга – переработанное собрание избранных историй. Если вы любите смотреть полицейские и судебные сериалы, если вас будоражат настоящие истории о страшных преступлениях – эта книга для вас.
Ну а начать предлагаю с самой весёлой истории, давшей название этой книге.
Но сначала…
Дисклеймер и предупреждение
Данная книга рассчитана на взрослую аудиторию. Многие истории поднимают тяжёлые и жестокие темы, в тексте встеречаются натуралистические описания физического и психологического насилия.
Все истории этой книги описывают реальные события.
Многие описанные события в своё время широко освещались в прессе и вошли в криминалистические энциклопедии и подборки; на сайтах канадких судов опубликованы судебные решения по этим уголовным делам. По ряду историй сняты документальные и художественные фильмы. Некоторые из давних историй даже стали частью местного фольклора. Имена героев данных историй в книге не изменены, поскольку подробности этих дел хорошо известны и находятся в свободном доступе.
Что касается менее громких и «локальных» историй, имена героев изменены либо заменены аббревиатурой.
И вот теперь – начинаем!
Беззубая девушка за тыщу восемьсот
Надо сказать, когда я начала читать это уголовное дело, меня сразу обуяло жуткое любопытство! Не всякий роман так с первых строк затянет, как затянула и заинтриговала меня эта история!
Мистер Б., как это часто в жизни бывает, находился в поисках симпатичной девушки. И вот один его знакомый, ну, пусть он будет Джей, прислал ему смс-ку, где сказал – есть у меня одна такая симпатичная девушка на примете. Она длинноносая, у неё шесть зубов ("Вау! – подумала тут я, – Ей бы срочно к зубному!") и ей 38 лет. И – да, она походила по рукам, но ни у одного из мужиков на неё ни разу не было жалоб, все довольны. Так что если хочешь эту красотку себе, то я могу сторговаться за тысячу восемьсот… ("Вау! – снова удивилась тут я. – Это что ж она такое особенное делает, что аж на тыщу восемьсот тянет?")
– Хочу, – тут же ответил мистер Б.
«Ну, ладно, мало ли, вкусы у всех разные, фетиши тоже…» – подумала тут я.
Мистер Б. и Джей обменялись ещё несколькими смс-ками, обсуждая детали встречи и оплаты – и пришли к соглашению.
Доставил Джей мистеру Б. обещанную красотку и был таков, а мистер Б. прямо в машине принялся осматривать эту симпатичную девушку с серьёзными проблемами по части зубов, явно требующих вмешательства хорошего дантиста.
Осмотром девушки мистер Б. остался явно недоволен, потому что следующая смс-ка, которую он отправил Джей, была полна возмущения: «Ну, что, осмотрел я твою красотку, и она вообще беззубая! А ты обещал, что у неё шесть зубов!»
Я представила себе беззубую девушку, потом девушку с шестью зубами – и, сделав невольное "Бррр!", решила, что хоть сколько-то зубов выглядят всё же лучше, чем вообще полное их отсутствие… Наверное…
И вот тут-то мистера Б. и накрыла полиция, внимательно отслеживавшая их смс-переписку.
Думаете, по статье за проституцию его загребли?
Вот и я так думала, дочитав материалы дела до этого момента.
Ан нет! Тут, оказывается, шифр есть, который, как выяснилось, копам хорошо знаком. И расшифровывается он так: «хорошенькая девушка» – это револьвер, «длинный нос» – это описание дула, «38 лет» – это 38-ой калибр, а те самые наводящие леденящий ужас и мысли о немедленном посещении дантиста «шесть зубов» – это барабан на шесть патронов.
Только вот барабан-то был, как и обещано, на шесть патронов, а собственно, шести патронов не было. А мистер Б. из «шести зубов» вынес, что Джей ему не только «девушку» подгонит, но и собственно «шесть зубов» с ней в комплекте. Отсюда и возмущение заказчика.
А вообще, надо сказать, крупно повезло этому мистеру Б., что «девушка» оказалась «беззубая». Потому что за владение незарегистрированной «девушкой» с «зубами», то бишь заряженным огнестрельным оружием, ему бы по канадскому УК светил заметно бóльший срок, чем за владение «беззубой девушкой», то бишь огнестрелом без амуниции.
Джек-потрошитель с хоккейной сумкой
Город, где я живу – Эдмонтон – иногда называют DEdmonton (игра слов от названия города и от английского слова «dead» – мёртвый).
Для этого названия есть несколько причин, но одна из основных – небезосновательное предположение, что в здешней округе вот уже много, очень много лет работает серийный убийца, которого так и не поймали. Этакой Джек Потрошитель местного разлива.
С 1988 года в пригороде Эдмонтона регулярно находят тела убитых женщин, при этом все женщины – ночные бабочки, а их тела даже не пытаются прятать, а просто выбрасывают прямо на обочины сельских дорог или в поля, где их в один "прекрасный" день обнаруживают местные жители.
С 1997 года тела стали находить с напрягающей регулярностью: три трупа в 97-ом, один в 2001, один в 2002, четыре в 2003. Кстати, именно обнаруженные в 2003 тела привели к тому, что федеральная канадская полиция RCMP даже создала специальный проект KARE (сначала – только для Эдмонтона, но позже он стал общенациональным), который занимается именно расследованием дел о пропавших женщинах и найденных трупах, а многие ночные бабочки добровольно в нём регистрируются, чтобы на случай, если с ними что-то произойдёт, могли опознать тело. В 2004 нашли ещё одно тело, в 2005 – ещё три, и так далее.
Убийцу – или убийц (некоторые предполагали, что их несколько, несмотря на похожий характер преступления и манеры избавляться от тела), конечно, активно пытались найти.
Сама я узнала об этих трупах и возможном Джеке Потрошителе, когда только начала работать в департаменте уголовного обвинения, меня отрядили помогать с подготовкой к слушанию дела Тома Свеклы (ударение на «е»). Тома обвиняли в убийстве двух проституток и по целому ряду причин предполагали, что тот самый местный Джек Потрошитель – это он и есть.
Том Свекла, надо сказать, под серийного убийцу очень даже подходил. Он купался во внимании прессы, с удовольствием улыбался и позировал фотографам и охотно раздавал подробные интервью, в которых многозначительно намекал, что он сотворил немало тёмных дел, и прокуратура знает лишь каплю в море. Он охотно признавал убийство одной проститутки, которое ему вменялось, напускал туману, когда речь заходила о второй проститутке, чьё убийство тоже вменялось ему, а когда особо рьяные репортёры интересовались, не он ли претендует на лавры местного Джека Потрошителя, Том лишь таинственно улыбался в ответ и загадочно говорил: "Кто знает, может быть, может быть…"
Убийство им одной проститутки доказать было просто – не только доказательств и улик была уйма, но и сам Том болтал без умолку, с готовностью рассказывая все мерзкие подробности. Кроме клейма убийцы Том за это дело огрёб ещё и клеймо некрофила, а также прозвище "убийца с хоккейной сумкой", потому что когда избавлялся от тела, запихнул его в сумку для хоккейного инвентаря.
Что касается второй проститутки, то её тело, как утверждал Том, он случайно нашёл в поле на своей ферме. Ферма его расположена как раз в той самой зоне ДЭдмонтона, где регулярно находили трупы, так что это вполне вписывалось в общую картину. Неясно было только, Свекла ли убил эту женщину или кто-то другой. Вешали, конечно, на него.
В итоге по статье за второе убийство Тома оправдали – у нас не хватило доказательств. По убийству первой, той, что оказалась в хоккейной сумке, признали виновным. Признали виновным и в ряде других статей, в том числе и по целой россыпи статей о насилии – когда Тома арестовали, в полицию пришло немало женщин, которые рассказывали о том, как Том когда-то их едва не убил. Самая первая такая история датировалась 1988 годом, как раз когда в регионе начали появляться первые трупы; 17-летний тогда Свекла ввалился на ферму и попытался изнасиловать и убить живущую там девушку. К счастью для девушки – именно что попытался.
В общем, Тома Свеклу осудили и посадили в 2008 году, но вопрос о том, он ли – тот самый серийный убийца, который орудовал столько лет в округе, остался как бы подвешенным. Хотелось думать, что это именно он, тем более Том так многозначительно махал бровями, когда журналисты пытались приписать ему этот титул. Но убедительных доказательств не было.
Несколько лет в округе было тихо, и люди начинали верить, что наш "убийца с хоккейной сумкой" и есть тот самый серийный маньяк. Но с 2012 года в пригороде снова стали находить тела проституток. Последнее обнаружили у одной сельской дороги неподалёку от города совсем недавно, несколько лет назад.
А в "копилке" здешнего проекта KARE на сегодняшний день, если я не ошибаюсь, "висит" нераскрытыми чуть больше сорока трупов проституток, найденных в округе Эдмонтона. И если тот самый Джек Потрошитель ещё не пойман, то, возможно, это число будет только расти…
Убрать свидетеля
Наблюдать в суде за тем, как опытные адвокаты запросто кушают совсем зелёных, неопытных полицейских порой весьма забавно. Точнее, было бы забавно, если эти самые зелёные, только что выпустившиеся из академии полицейские не были нашими свидетелями.
Вот, например, история о том, как одна хваткая адвокатша в два счёта слопала одного такого констебля, арестовавшего даму за вождение в пьяном виде.
– Офицер, вы говорите, что у моей подзащитной была неустойчивая походка, когда вы вели её из машины в полицейский участок?
– Да.
– В тот день было холодно, дороги были покрыты снегом и льдом?
– Да.
– Значит, неустойчивую походку вполне можно списать на то, что моя подзащитная просто неуверенно себя чувствовала на скользкой поверхности?
Наш неопытный полицейский явно видит, к чему дело идёт, и пытается спасти ситуацию. Но делает только хуже.
– Никак нет!
– Нет? Вы хотите сказать, что поверхность, покрытая льдом, не скользкая?
– Нет… То есть да… То есть…
– Офицер, скажите мне, лёд – скользкий?
Наш зелёный констебль обречённо вздыхает:
– Да.
– Значит, моя подзащитная шла по скользкой поверхности, так?
– Да.
Адвокат делает паузу, позволяя всем сделать вывод, и продолжает атаку уже с другой стороны.
– Скажите, а какая на ней была обувь?
– Обычная, – и, пытаясь предвосхитить грядущий удар, торопливо добавляет: – Но она выглядела удобной.
И, конечно, подставляет тем самым себя под удар – адвокат выдаёт улыбку сытой акулы и вкрадчивым таким голосочком спрашивает:
– Выглядела удобной? Офицер, вы эксперт по женской обуви?
– Никак нет.
– Тогда откуда вы знаете, что обувь была удобной? – и, видя, что наш уже совсем смятён, решает стрелять не одиночными выстрелами, а сразу очередью, чтобы не просто его свалить, а разнести в клочья: – Вы когда-нибудь пробовали ходить в женской обуви? Вы когда-нибудь пробовали ходить в женской обуви зимой, по скользким тротуарам? Вы на себе испытали эти ощущения и потому можете утверждать, насколько удобно было моей подзащитной в её обуви?
Наш бедолага, видя, как ловушка захлопывается, отчаянно пытается вырваться. И, разумеется, снова делает только хуже себе, когда почти с надрывом выдаёт:
– Нет, но на ней была практически такая же обувь, как на мне!
Адвокат картинно округляет глаза, поднимает брови и драматично – на уровне маститого актёра на сцене – восклицает:
– Вы носите женскую обувь, офицер?
Занавес.
Сама виновата
Домашнее насилие в Канаде называют "silent crime" – тихое преступление. Тихое, потому что оно всегда находится словно в тени, будто оно не самое серьёзное, не заслуживающее особого внимания. И ещё оно "тихое" потому, что крайне редко выходит "наружу" и обычно так и остаётся за закрытыми дверьми.
О домашнем насилии не особо говорят, а если говорят, то, увы, зачастую лихо, с плеча судят эту ситуацию, обвинительно заключая:
– Сама виновата, раз от него не ушла – зачем терпела?
Когда-то очень давно и я тоже задавалась таким вопросом и тоже не понимала, почему же женщины не уходят от своих мучителей. Это же так просто и понятно!
А потом я начала работать с делами о домашнем насилии и набираться потихоньку ума-разума.
Помнится, окончательное понимание этой ситуации ко мне пришло после одного семинара, на котором психолог, специализирующийся на реабилитации жертв домашнего насилия, привела нам очень наглядную аналогию.
Внутренний мир обычного человека похож на салон автомобиля. Вот кресло, вот руль, вот педали газа и тормоза, вот зеркало заднего вида, вот чистое лобовое стекло, вот приборная панель, показывающая тебе всё необходимое. Словом, есть всё для того, чтобы ехать по дороге.
А внутренний мир жертвы домашнего насилия – это салон автомобиля после аварии. Руль взорвался, и из него торчит сдувшаяся подушка безопасности, лобовое стекло разбито, приборная панель не работает…
Если жизнь – это дорога, то в первом случае человек может избежать аварии, потому что у него есть всё для того, чтобы управлять машиной, и всё – в рабочем состоянии; он прекрасно видит, что происходит, и может адекватно реагировать – перестраиваться в другую линию, тормозить, съезжать на обочину.
Во втором случае человек этого сделать не может чисто физически, потому что руль сломан, педали не работают, а лобовое стекло всё в трещина, и сквозь него ничего не видно. Его машину – его личность разрушили изнутри.
Домашнее насилие идёт куда глубже, чем крики и побои; преступник наносит своей жертве куда более серьёзный вред – ежедневно, ежечасно разрушает её личность. Женщина (уж простите, что сразу так гендерно распределяю; мужчины тоже бывают жертвами домашнего насилия, но подавляющее большинство жертв – это всё же женщины) находится в постоянном напряжении, ежесекундно боится сделать что-то не так; жизнь для неё в такого рода отношениях похожа на путешествие по минному полю. Каждый шаг может спровоцировать детонацию, каждое движение может закончиться взрывом. Наступает момент, когда личность становится настолько разрушенной, что не может самостоятельно принять даже самых простых решений. Выбор между выпить чай или выпить молоко, элементарный для любого другого, становится для неё невозможным. Она будет стоять в магазине перед витриной и мучительно размышлять над тем, купить яблоки красные или жёлтые. А потом, купив одни, остаток дня обмирать от ужаса, гадая, правильно ли она выбрала, и что скажет её мучитель…
Человек, низведённый до такого состояния, просто не способен увидеть выход. И уж тем более воспользоваться им.
Человеку, настолько разрушенному изнутри, стоит сочувствовать и помогать.
Не осуждать.
И уж тем более не упрекать её в том, что это она сама виновата, раз от него не ушла. Она и так уже давно во всём на свете виновата, её мучитель давно её в этом убедил, и она в это искренне верит. Верит, что она заслужила такое к себе обращение. Упрекая её, мы только вносим свою лепту в дальнейшее разрушение и без того разрушенной личности.
Когда-то тоже говорили: раз не бросает пить, значит, просто не хочет. И только много позже пришли к пониманию, что алкоголизм – это болезнь, что её надо лечить. Очень хочется верить, что аналогичный сдвиг в осознании произойдёт когда-то и в отношении жертв домашнего насилия.
Голливудские мифы о работе полиции
Работая в сфере уголовного правосудия, регулярно встречаешься с людьми, которые свято верят в киношно-сериальные голливудские мифы о работе полиции. Развенчаем их?
Если копа, работающего под прикрытием, спросить, коп ли он, то он обязан ответить правду.
Что ж, если он так сделает, то это будет чертовки короткая операция под прикрытием. И, вероятно, жизнь этого копа тоже не особо долго после подобного признания продлится.
Зато народ, веря в это дело, здорово сам себя успокаивает, задавая вопрос "А ты не коп?" и получая на него отрицательный ответ.
Получил отпечатки пальцев – и дело в шляпе.
На самом деле обрабатывать отпечатки пальцев – это намного сложнее, чем показывают по телевизору. Статистики нет, но наши местные копы говорят, что из всех собранных образцов для анализа годится лишь каждый четвёртый. И мало того, что большинство образцов непригодны, так ещё и имеют место случаи ошибочного совпадения. Да-да, несмотря на то, что «пальчики» у каждого уникальны, базы данных периодически выдают ошибочные совпадение. Про Канаду данных нет, но как-то читала в одной научной статье, что в Штатах в начале 2000х проводили исследования, и за тот год, что исследовательская команда анализировала, они насчитали почти две тысячи случаев ошибочной идентификации по пальчикам.
Так что если есть опечатки пальцев – это ещё далеко не всегда означает раскрытое дело.
Криминалисты собирают на месте преступления образцы ДНК и с их помощью тут же раскрывают преступление.
Этот миф в чём-то связан с предыдущим, с "пальчиками". В кино приходит криминалист на место преступления, подбирает там волосок, тут огрызок ногтя, там кровь – и вуаля, через пару часов всё готово, и личность преступника установлена.
Тут две главные ошибки. Во-первых, за пару часов это не делается, на самом деле результатов анализов ДНК из лаборатории можно ждать неделями. Во-вторых, ну, получили копы, положим, результаты анализов ДНК. Что с ними делать? Правильно, смотреть по базе данных на совпадение. Только вот в чём дело: база ДНК в наши дни ещё очень неполная, в ней находится по лучшим прикидкам всего одна десятая преступников. И если данных нет в базе, то и от полученных результатов толку немного.
Опять же, за верность статистики не поручусь, но в научных статьях частенько говорят, что с помощью анализа ДНК разрешается всего около одного процента дел. Одного!
Серийные убийцы повсюду!
На самом деле серийные убийцы, конечно, есть, но всё же не так часто, как это может показаться, если смотришь сериалы.
Например, за все годы, что я проработала в здешнем уголовном департаменте, у нас в провинции был лишь один серийный убийца, Том Свекла (да, это фамилия у него такая, но ударение на «е»); его подозревали в убийстве нескольких десятков проституток, но доказали, разумеется, далеко не все убийства. Впрочем, доказали достаточно, чтобы упечь его за решётку пожизненно (где товарищ и скончался несколько лет назад).
И ещё у нас было громкое дело Марка Твитчела, который убивал, вдохновившись сериалом "Декстер". Именно из-за того, что Марк в Декстере и черпал своё вдохновение, дело и вышло шумным, а так он на серийного даже не тянет; серийными обычно считают тех, кто убил трёх и более человек, а Марк убил лишь одного и попытался убить второго.
Отслеживание телефонных звонков занимает много времени.
Знаете это знаменитое "Говори, говори с ним по телефону, задержи его на линии!"
Ерунда! Если звонок идёт с домашнего телефона, то уже давно есть система, которая мгновенно выдаёт адрес.
Если с сотового – ну, сейчас есть технологии, которые не то что отследить – они позволяют дистанционно включить любой сотовый – использовать его как микрофон, чтобы услышать, о чём люди говорят. На фоне этой технологии просто отследить звонок – плёвое дело.
Один телефонный звонок.
Хорошо известная сцена: арестованный в полиции требует своё право на один телефонный звонок, ему дают телефон, он звонит, а на том конце провода или занято, или не отвечают, или бросают трубку. Арестованный умоляет копов дать ему позвонить ещё раз, а те ему отвечают: "Фиг тебе, ты своё право на ОДИН телефонный звонок уже использовал".
В Канаде это вообще полная ерунда, тут позвонить адвокату – святое право, и тебе будут давать столько возможностей, сколько ты захочешь. Да и в Америке до такого буквального маразма как всего один телефонный звонок тоже дело не доходит, и связаться с адвокатом спокойно дают. Во многих участках и вовсе есть платный телефонный аппарат, и ты можешь обзвониться сколько твоей душеньке угодно, если тот, кому ты звонишь, согласится заплатить за этот звонок.
«Ты имеешь право хранить молчание».
Так называемое "предупреждение Миранды". И если коп тебе не сказал это предупреждение при аресте, то ты свободен, потому что они нарушили твои права!
Да нет, если коп тебе этого не сказал, всё, что это означает – они не смогут использовать в суде всё то, что мы им наговорил ДО того, как они сказали тебе это предупреждение. Так что обычно это предупреждение читают не по факту ареста, а перед тем, как собираются допрашивать. На арест чтение предупреждения Миранды никак не влияет.
Но это в Америке. В Канаде это работает несколько по-другому – и намного сложнее. Тут коп и при аресте должен прочитать кучу разных предупреждений в строго определённом порядке, и перед звонком адвокату, и, в зависимости от результатов звонка, и после, и перед допросом – и каждый раз должен убедиться, что арестованный понял суть зачитанного ему предупреждения… В общем, очень сложный процесс. И если коп из него выбился – да, есть изрядный шанс, что здешний суд сочтёт это нарушением прав и отпустит товарища.
