Марина Вячеславовна Ковалева
Поиски Мариккен
– Много, добрый рыцарь. Сразу вскоре после того, как у Гнея Вельена пропал сын, а у его жены – дочь, нашей страной стал править оборотень Заграбастал.
– Оборотень? Да откуда же он взялся?– спросил Ристард.
– Вроде бы из Медичеи. После того, как старый король Стиг Удача разгромил это королевство, там все никак не могли вновь восстановить порядок. Доходили до нас смутные слухи, что там не все хорошо, да мы все думали, что нас это не коснется.
– И король так просто уступил ему страну?
– Заграбастал приехал ко двору как благородный рыцарь, совершал подвиги, прославился и стал у короля любимцем. Что там было потом, нам неведомо, только король вдруг исчез и все исчезли, а он стал нашим правителем. Благодаря тому, что он может обращаться в любое существо, ни один человек не может быть уверен, что Заграбастал не находится где-то рядом. Проникая везде и всюду, оборотень выследил всех недовольных и заточил их в тюрьмы. Теперь все его боятся и платят ему налоги продуктами, деньгами и людьми.
– Людьми? – удивился Ристард. – Зачем?
– Затем, что настоящая сущность оборотня – драконья, а все драконы любят человечину, поэтому каждая деревня и каждый город раз в месяц обязаны выставить оборотню на съедение одного человека.
– Неужели деревни и города отдают людей?
–А что делать? – развел руками крестьянин. – Отдают. Правда, в некоторых городах и деревнях предпочитают ловить ничего не знающих о законе чужестранцев, но вас, добрый рыцарь, если скажете, что знавали Гнея Вельена и его сына Френца, не тронут.
– Это почему?
– Френц Вельен верно служит Заграбасталу и является его любимцем.
– Спасибо тебе, добрый человек, за новости, – поблагодарил крестьянина Ристард. – А теперь скажи, а о дочери жены Гнея Вельена, что пропала четыре года назад, ничего здесь не было слышно? Не нашлась она?
– Нет, она и его сын Ристард словно сквозь землю провалились. А что до пути к замку, то езжайте, рыцарь, все прямо по этой дороге и к вечеру будете на месте.
Ристард попрощался и поехал дальше. Когда солнце было в зените, ему повстречалась небольшая деревушка. В ней юноша решил пообедать и переждать полуденный зной.
Хозяин постоялого двора, радостно встретивший гостя, посетовал, что жаркое еще только на подходе. Согласившись подождать, когда обед будет готов, Ристард отправился прогуляться по деревушке. В одном месте он увидел толпу людей, наблюдавших за девушкой примерно одного с ним возраста, танцевавшей на канате, натянутом между двух деревьев. У девушки были необычайно рыжие волосы, уложенные в высокую прическу с многочисленными локонами. Девушка грациозно подпрыгивала на своем канате, покачивая «колоколом» пышной юбки старенького зеленого платья, усыпанного блестками, и покачивая веером. Ристард присоединился к толпе и стал наблюдать за акробаткой вместе со всеми. По окончании номера девушка стала обходить всех со шляпой и собирать плату за представление.
Вдруг с одного из концов деревни послышались крики. Все обернулись. К толпе во весь опор скакал человек, одетый во все красное, как кровь. За ним скакал большой отряд воинов, также одетых во все красное.
Подскакав к оцепеневшей толпе, передний всадник вынул бумагу и громко зачитал указ:
«В связи с наступлением осенних праздников, которые наш добрый правитель Заграбастал хочет отметить с блеском, каждый населенный пункт должен выставить одного человека для пира правителя. Человек должен быть доставлен к столу правителя в течение 48 часов после прочтения указа. За невыполнение указа виновный населенный пункт будет сожжен, а его жители – казнены».
– Вы все поняли? – обратился к притихшей толпе посланец.
–Все, – глухо ответили крестьяне.
–Так выбирайте поскорее жертву, и мы отвезем ее правителю! На выбор жертвы даю 30 минут,– и посланец достал из кармана большие золотые часы.
Крестьяне стали затравленно переглядываться: никому не хотелось быть жертвой.
– А что, – вдруг закричал один из них, – пусть берут плясунью! Она здесь чужая, никому не родня! Пусть ее и берут!
–Правильно, правильно! – закричали все и угрожающе повернулись к плясунье.
На лице девушки застыл ужас. Ристард одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее толпу от плясуньи и, вынув меч из ножен, крикнул:
– Кто первый дотронется до девушки, получит хороший удар!
– А-а, – завопили озверевшие люди, – он хочет отнять у нас жертву! Он тоже чужак! Пусть его забирают с ней в счет следующей жертвы!
Ристард видел, что одной силой оружия ему не защититься. Тогда он вспомнил «волшебное» имя и закричал:
– Только попробуйте тронуть друга Френца Вельена, и я посмотрю, как на это посмотрит наш правитель Заграбастал!
Начальник людей Заграбастала, до этого стоявший безучастно, приказал своим людям оттеснить толпу от юноши и, спешившись, поклонился ему.
– Простите, господин, если бы вы сразу сказали, что вы друг господина Френца, ничего подобного бы не произошло. Однако при всем уважении к вам, я должен заметить, что вам все же не стоит защищать эту девушку.
Ристард понял, что успех спасения плясуньи всецело зависит от того, насколько убедительно он сумеет вывернуться из сложившейся ситуации.
– Да знаете ли вы, – изобразил он бурный гнев, – что выступления этой девушки так понравились господину Френцу, что он разослал людей по всей стране искать ее! И вот когда мне, его другу, случайно удается найти ее, вы предлагаете позволить растерзать ее этим озверевшим людям!
– Я не знал всех обстоятельств дела. Прошу извинить меня, так как с их учетом вы абсолютно правы в своих действиях, – низко поклонился ему начальник людей оборотня.
– Надеюсь, вы посодействуете мне в том, чтобы я беспрепятственно смог увезти отсюда эту девушку? – спросил Ристард.
– Конечно, вы можете доехать с нами до Кестльнери, а оттуда мы поедем в Мольну к нашему господину Заграбасталу, а вы – в Финеас, где отдыхает господин Френц. Мы предполагаем выехать через час-два.
– Мне бы хотелось выехать сейчас же, – попытался отвертеться от нежелательных спутников Ристард.
–Тогда возьмите четырех человек до Кестльнери, они подождут нас там.
– Это самое лучшее. Мы пойдем собираться.
По дороге Ристард спросил у своей молчаливо следовавшей за ним спутницы:
– Вы не знаете, далеко ли до этого самого Кестльнери?
– Отсюда день пути. Если мы выедем прямо сейчас, а ночевать станем на постоялом дворе, то завтра к полудню будем там, – ответила девушка.
– Мы проведем в обществе людей Заграбастала всего сутки, – отметил для себя юноша, а девушка удивленно на него посмотрела, но не произнесла ни слова.
Быстро собравшись, небольшой отряд покинул деревеньку. Ристард, который абсолютно не знал дороги, заставил двух из четырех провожатых скакать впереди него, словно для особой охраны. Девушку он посадил сзади себя, чтобы избежать лишних вопросов с ее стороны. Объясниться они смогли только на постоялом дворе, где путешественники остановились на ночь. Когда Ристард запер дверь выделенных им с девушкой двух смежных комнат, оставив стражников снаружи, плясунья первой нарушила молчание.
– Теперь извольте объяснить, – сказала она с вызовом, – когда это господин Френц успел меня увидеть, и что я буду делать в Финеасе.
– Вы ничего там не будете делать, потому что мы туда не поедем, так как господин Френц вас не видел и даже не догадывается о вашем существовании, – ответил Ристард и добавил:– Впрочем, о моем существовании он тоже не догадывается.
– Разве вы не его друг?
– Такой же, как вы.
– Ничего не понимаю, – схватилась руками за голову девушка, – а что же значили ваши слова там, в деревне?
– Они означали, что я просто хотел вас спасти. Если нам повезет, завтра мы доедем до Кестльнери, где избавимся от наших дорогих спутников, и я отправлю вас на все четыре стороны.
– Кто же вы?
– Мое имя вам ничего не скажет. Я четыре года не был на родине. О захвате Заграбасталом власти в стране я узнал за несколько часов до встречи с вами, как, впрочем, и о господине Френце, – неохотно ответил Ристард.
– Можете мне не доверять, но я ужасно рада, что судьба столкнула меня с вами. Я так боялась, что попала в руки людей оборотня, а вы оказались просто благородным человеком!
– Осторожно, говорят, оборотень может проникать повсюду. Может, он сейчас здесь и подслушивает нас, – остановил ее Ристард.
– Ой, я и забыла! – прикрыла руками рот девушка. – Что же делать?
–Сейчас я приму меры, – сказал Ристард и, очертив вокруг себя и девушки круг, прошептал заклинание. Тотчас их окружило золотистое марево, сделавшее обоих невидимыми, неслышными и недосягаемыми для всего остального мира.
– Теперь ты можешь вести себя свободно, – сказал он девушке.
– Где ты этому научился, и какая польза от этого сияния? – спросила она.
Ристард объяснил пользу, но о месте своей учебы умолчал. Поскольку под охраной людей Заграбастала им не спалось, то они проговорили всю ночь. Больше говорила о себе девушка. Ее звали Алиана, но она просила называть себя Тики – так, по имени героини одной пьесы, девочки из часов, которую играла в детстве, когда еще путешествовала с труппой своих родителей – актеров по стране. После захвата власти Заграбасталом, оборотень, не любивший людей, бесконтрольно передвигавшихся по стране и говоривших то, что им вздумается, приказал схватить всех артистов и казнить. Тики – так чудом спаслась, позже обычного придя в гостиницу, где остановилась труппа. С тех пор она бродила по деревням и городам одна, зарабатывая на жизнь выступлениями.
– Что же ты собираешься делать, когда мы расстанемся в Кестльнери? – спросил Ристард.
– Снова пойду по деревням.
– Но тебя могут схватить опять.
– Меня теперь везде могут схватить, – пожала плечами Тики-так.
– Я не имею права отпустить тебя одну. Если хочешь, поедем вдвоем дальше Кестльнери, а там посмотрим по остановке.
– Но я даже не знаю твоего имени, – сказала Тики-так, – и уж тем более, куда ты едешь, как же я могу согласиться?
– Меня зовут Ристард. Четыре года назад я потерял в этих местах свою подругу Мариккен. Теперь я пытаюсь ее найти. Я не знаю, куда я завтра поеду после Кестльнери, так как я не ожидал, что здесь будет такая обстановка, но, во всяком случае, деньги у меня есть, и тебе не придется выступать, а я смогу защитить тебя с оружием в руках.
– Прямо рыцарский роман какой-то! – задумчиво сказала Тики-так. – Путешествовать с тобой было бы безопасно, и это заманчивое предложение, но я не хочу быть просто обузой. Я могла бы помогать тебе в чем – нибудь.
–Ты много путешествовала. Хорошо ли ты знаешь эти места?
– Конечно, я хорошо знаю все девять провинций нашего королевства.
– Вот и прекрасно, будешь моей проводницей. Только тебе нужно будет после Кестльнери как-нибудь замаскироваться, а то вдруг любезный начальник, одолживший нам охранников, где-нибудь при Френце сболтнет о нас что-нибудь лишнее, а у тебя слишком яркая внешность, особенно волосы.
– О, это легче простого! – засмеялась Тики-так и сняла с головы свою рыжую шевелюру. Под париком у нее оказались коротко подстриженные гладкие темные волосы, отливавшие синевой. – Кстати, каждому рыцарю нужен слуга. Я умею ухаживать за лошадьми, поэтому если ты купишь мне в Кестльнери просторное мужское платье, я смогу путешествовать под видом твоего слуги.
– Так мы и сделаем, – согласился с ней Ристард. – По приезде в город мы купим тебе не только одежду, но и мула.
На следующее утро, чуть свет, маленький отряд двинулся в путь. Как и обещала Тики-так, к полудню они увидели каменные стены и широко раскрытые ворота, в которые двумя полноводными потоками вливался и выливался народ, большого торгового города Кестльнери. У ворот Ристард попрощался с людьми оборотня, дав им по серебряной монете, и пожелал благополучно дождаться своего начальника. Затем он вместе с Тики-так отправился на базар, где были приобретены упитанный мул, поношенная мужская одежда, булки и яблоки.
– Теперь, я думаю, нам лучше покинуть это место, чтобы ненароком не столкнуться с нашим другом начальником отряда и не нарваться на дальнейшие его услуги, – сказал Ристард.
Тики-так согласилась. Вскоре они выехали через противоположные ворота и в раздумьи остановились перед указателем, от которого в разные стороны разбегались три дороги.
Одна из них шла на Мольну, столицу королевства, другая на Финеас, город, славный дворцами и садами, а третья, проселочная, вилась пыльной лентой меж золотых полей пшеницы и зеленых лесов неизвестно куда. Ехать по дорогам, ведущим в большие города, по известным причинам, им было опасно, поэтому путешественники избрали третью. Перед тем, как тронуться дальше, Тики-так переоделась оруженосцем.
Они ехали до вечера, не встретив ни одного человеческого жилья. Поля хлеба сменились густым лесом с такими старыми деревьями, что временами их кроны смыкались над дорогой и закрывали небо.
– Надо бы нам где-то на ночь остановиться, – сказала Тики-так. – Сейчас в лесах много людей скрывается от оборотня, но еще больше в них злодеев, которые используют смутное время, чтобы поразбойничать. Ой!
– Что такое? – спросил Ристард встревожено.
– Там мелькнула какая-то тень! Вдруг это волколак!
– А кто это?
– Неужели ты не слышал? Волколак – это человек, который в полнолуние превращается в волка и нападает на одиноких и беззащитных людей! Я так боюсь!
Поднялся ветер. Деревья над их головами зашумели, а их старые ветви заскрипели. Из глубины леса донеслось совиное уханье и волчий вой. Путешественникам стало не по себе еще больше.
– Судьба нас услышала! – радостно воскликнул Ристард и указал вперед. – Я вижу какую-то избушку.
Избушка была на вид крепкой, но неприветливой: окна и дверь были плотно закрыты. Когда путешественники подъехали к ней, Ристард соскочил с лошади и постучался. Ему никто не ответил.
– Видно, хозяева покинули ее, – сказала Тики-так.
– Придется сломать дверь, -ответил Ристард.
В ответ на его слова за дверью избушки раздался звон отпираемого железного засова, и она распахнулась.
– Незачем ломать дверь, – проворчал открывший ее мужчина с бородой, лохматый и неопрятно одетый – Я и сам вам открою.
– Почему же вы сразу нам не отперли? – спросил Ристард.
– Много по лесу шатается всяких подозрительных людей, надо сначала приглядеться. Что вам нужно?
– Я со слугой хотел бы остановиться у вас на ночь. Уже темно, а вы сами сказали, что в лесу много подозрительных людей.
– Идите прочь, сами вы подозрительные! – огрызнулся хозяин и хотел захлопнуть дверь, но Ристард вставил в щель носок окованного железом сапога и не дал ему этого сделать.
– Мы можем заплатить, – сказал юноша.
–Заплатить? – раздался задумчивый голос из-за двери. – Ну, ладно, входите. Лошадь и мула поставьте в пристройку с другой стороны избушки. Моя дочь вам откроет и проводит в дом. А теперь уберите ногу и ступайте.
Неприветливая дверь захлопнулась. Озадаченные гости обошли избушку с другой стороны и увидели, что ее задняя часть огорожена высоким частоколом с небольшой железной дверью.
– Какой-то странный дом, – прошептала Тики-так. – Может, лучше переночуем в лесу?
Не успел ее спутник ответить, как железная дверь заскрипела и из нее выглянула неопрятная девушка:
– Это вы что ли на ночлег? Заходите.
Путешественники зашли и очутились в небольшом дворе, в одном из углов которого стоял маленький сарайчик. В этот сарайчик дочка хозяина велела им отвести лошадь и мула. Затем гости вошли в дом. Там было темно и грязно. Их усадили на лавку.
– Как хотите, а мы люди бедные, есть у нас нечего, – едва увидев вошедших, сказал неприветливый хозяин.
– Ничего, – ответил Ристард, – мы поделимся с вами тем, что у нас есть. Мы купили в Кестльнери яблоки и булки. Еда, конечно, не королевская, но если ничего нет, то и она пойдет.
– Вы меня своими зелеными яблоками не кормите, оставьте их при себе, – буркнул хозяин. – Вы мне покажите, есть ли у вас чем заплатить за ночлег.
– Конечно. – Ристард достал кошелек и отсчитал три золотые монеты. – Достаточно?
– Вполне, но это только за вас двоих. Нужно доплатить за животных, которые стоят в моей пристройке и едят мое сено. Я не рассчитывал на такие убытки.
Ристард достал еще три монеты и сказал:
– А теперь, с вашего позволения, мы принесем свои сумки и поедим булок с яблоками.
– Не к чему вам шляться по моему дому без присмотра! Дочка сходит и принесет, – злобно зыркнул на них глазами хозяин.
Дочка ушла и долго не возвращалась.
– Может, мне сходить посмотреть, что там случилось? – предложил Ристард.
– Сиди, а то стянешь что по дороге, – огрызнулся хозяин.
– Послушайте, как вы с нами обращаетесь! – возмутился Ристард, вставая с лавки. – Я ведь могу и проучить вас.
– Конечно, всем легко обидеть бедняка, всякий норовит его как собаку пнуть, дом его ограбить, – вдруг жалобно завыл хозяин.
– Извините, вы наверно очень пострадали, – сказал Ристард и сел на место.
Тут пришла дочка. Она почему-то не принесла седельные сумки, а только яблоки и булки, лежавшие в них. Хотя в другое время гости подумали бы, прежде чем есть еду, побывавшую в руках такой сомнительной чистоты, как у этой девицы, но теперь они так проголодались, что не стали придавать этому большого внимания. Пока они ужинали, хозяева затопили печь и молча уселись возле нее. Хозяин закурил трубку. Вдруг под полом что-то скрипнуло.
– Что это? – спросила Тики-так.
–Где? – отозвался хозяин мрачно.
– Вот, под полом скрипнуло.
– Тебе показалось.
– Но я тоже слышал, – вставил Ристард.
– Ничего тут скрипеть не может, – грубо отозвалась дочь.
Но тут под полом снова что-то скрипнуло.
– Ну, вот же, опять скрипнуло! – воскликнула Тики-так.
– Это рассыхаются доски пола, – буркнул хозяин и поднялся. – Ну, все, гости дорогие, пора спать. Господин, конечно, будет спать отдельно от слуги.
– Нет – нет, – бурно запротестовала Тики-так, которой совсем не нравилось место, в которое она попала.
– Тебя не спрашивают, – одернул ее хозяин. – Господа не спят в одной комнате со слугами.
– Это мой молочный брат, – сочинил Ристард, почувствовав, как вцепилась в него его спутница. – Мы всегда спим в одной комнате.
– У меня нет комнаты на двоих.
– Ничего, мы поместимся в комнате на одного.
Хозяин помолчал, сверля гостей глазами, потом медленно сказал:
– Ладно, но учтите, света я вам не дам, наверняка устроите пожар. Идите, дочь вас проводит.
Неопрятная девушка, светя тоненькой свечкой, проводила их в какой-то мрачный закут и сразу ушла, оставив их в темноте.
– Пощупай, нельзя ли тут запереться изнутри, – шепнула Тики-так. – Не нравится мне здесь.
– Не паникуй, это просто обозленный бедностью и несчастьями человек, – попытался успокоить ее Ристард.
– Если бы ты был внимательнее, ты бы заметил, как алчно он смотрел на твой кошелек! А эта девица, что так долго ходила за булками, она наверняка обыскивала наши сумки! А этот странный скрип! А то, что нас хотели положить в разных комнатах, чтобы было легче ограбить! – не унималась Тики-так.
Вдруг со стороны двери послышался звук задвигаемого засова. Тики-так, надавив на дверь плечом, поняла, что они заперты снаружи.
– Вот видишь, – со смехом сказал ей Ристард, – хозяин нас сам боится и запер, чтобы мы его не ограбили. Давай лучше наощупь осмотрим комнату и поищем, где можно прилечь.
Они двинулись по противоположным стенам и вскоре встретились в темноте руками. Комната была совсем маленькой, не больше двенадцати шагов в длину и восьми в ширину. Стены ее были глухие, без окон. Возле одной из стен стояли деревянные нары.
– Ристард, а тебе не кажется, что это ловушка? – тихо спросила Тики-так. Тебе никогда не приходило в голову, что гостей не укладывают спать в комнату без окон?
– Перестань выдумывать, – попытался отмахнуться от нее Ристард, но семена сомнения уже были посеяны в его душе, – скоро наступит утро, и мы уедем отсюда. А пока, раз ты боишься, ложись спать, а я стану охранять тебя.
– Ой, Ристард, мне не уснуть.
– Давай хотя бы постелем плащ на нары и сядем, – предложил юноша. – Вот увидишь, утром еще будем смеяться над своими страхами.
Ристард расстелил свой плащ, и они сели, тесно прижавшись друг к другу. Прошла, казалось, целая вечность. Вдруг снаружи послышался звук отодвигаемого засова. Ристард в темноте нащупал рукоять своего меча. Дверь тихонько приоткрылась, и в нее вошел хозяин. В одной руке он держал тускло светившийся ночник, а в другой – большой мясницкий нож. Миг, – и глаза его встретились с расширенными от ужаса глазами гостей.
– А, вы не спите, тем хуже для вас, – прошипел хозяин.
– Но что мы вам сделали? За что вы хотите нас убить? – спросил Ристард, привставая и отодвигая к стене ослабевшую от страха девушку.
– Законный вопрос, – рассмеялся хозяин, медленно подходя к ним. – Ты умрешь, мой любознательный мальчик, потому что глупо и доверчиво тряс кошельком, потому что в сарае стоит твоя дорогая лошадь, а к седлу ее приторочены доспехи с серебряным напылением и золотой насечкой. Твой слуга умрет, потому что он не может остаться в живых после твоей смерти. А еще вы оба умрете потому, что слышали скрип под полом и не пропустили этот звук мимо ушей!
Хозяин резко бросился на юношу, а тот сделал выпад вперед. Нож и меч столкнулись и высекли искры. Потом противники отпрянули и несколько минут, тяжело дыша, смотрели друг на друга. Хозяин осторожно опустил на пол ночник. Они снова сшиблись и закружились по комнате. Хозяин был сильней, а его противник – увертливее. Недостаток места в комнате мешал
им обоим. В один момент, когда злодей бросился на Ристарда, а тот удачно проскочил у него под рукой, хозяин рухнул прямо на нары, где, забившись в угол, сидела Тики-так. Падая, он задел ночник и перевернул его. Девушка, почувствовав, как прямо на нее упала огромная туша, закричала от страха. Ристард, решив, что негодяй схватил ее, наугад всадил в темноту меч. Раздался короткий вскрик. Ристард замер: он не понял, в кого попал удар.
– Тики, ты жива? – спросил он.
Никто ему не ответил. Юноша бросился к нарам. В темноте он нащупал безжизненное тело девушки. Ее руки и лицо были мокрыми. Ужасная догадка пронзила его. Трясущимися руками он нащупал ночник: там еще оставалось немного масла. Ристард щелкнул огнивом. Засветился слабый огонек, в свете которого он увидел мертвого хозяина со своим мечом в спине, лежавшего лицом вниз на нарах. Осмотрев свою спутницу, Ристард с облегчением увидел, что она цела, но потеряла от страха сознание. Кровь на ее лице и руках принадлежала хозяину. Взвалив девушку на плечо, Ристард взял меч в одну руку, а ночник – в другую и вышел в коридор, по которому добрался в помещение, где они ужинали. Там еще теплилась печь. Разыскав ведро с водой, он привел в чувство Тики-так.
– Где он? – спросила девушка, едва очнувшись.
– Он умер, – успокоил ее юноша.
–Ристард, давай поскорее уедем отсюда.
– Конечно, уедем, – сказал он, гладя ее по трясущимся рукам. – Вот только рассветет, и сразу уедем.
– Давай сейчас уедем.
– В лесу сейчас тоже опасно, нужно подождать рассвета, а в доме нам уже никто не угрожает.
В это время что-то скрипнуло под полом.
– Опять скрипит! – испуганно воскликнула Тики-так.
– Надо поглядеть, почему он так боялся, что мы услышим скрип,– сказал Ристард.
– Не оставляй меня, я – с тобой!
– Тогда раздуй угли в печи, осмотрим комнату. Сдается мне, скрипит где-то близко.
Когда Тики-так раздула угли, Ристард сдвинул с места всю имевшуюся в наличии мебель и нашел под столом крышку от погреба. Открыв ее, он вместе с девушкой выгреб толстый слой войлока, под которым оказалась еще одна крышка. Приподняв ее, они увидели непроглядную темноту, из которой тянуло могильным холодом.
– Не вздумай лезть туда, – заявила Ристарду Тики-так и на всякий случай вцепилась ему в руку. – Давай привяжем на веревку ночник и спустим его.
Так они и сделали. Колеблющийся свет ночника осветил огромный ворот и зеленые лица исхудалых людей, глядящих вверх.
– Вы кто? – спросил Ристард.
– А вы кто? – спросил кто-то из погреба.
– Мы – путешественники. Хозяин хотел убить нас, потому что мы услышали скрип под полом и потому, что хотел нас ограбить. Мы были вынуждены сопротивляться. Теперь он умер.
– Вы – наше спасение! – ответили люди из подвала, перебивая друг друга. – Мы – узники хозяина. Как и вы, мы были доверчивыми путешественниками. Он опаивал нас сонным зельем и стаскивал сюда, чтобы навсегда приковать к колесу своей подпольной мельницы! Не хотел платить жалованье работникам, не хотел платить налоги! Грабил всех, кто просился к нему на ночлег!
– Мы попытаемся освободить вас, – сказала Тики-так. – Только скажите, где здесь кузнечные принадлежности, чтобы мы могли снять с вас цепи.
– Это где-то наверху, а где точно, мы не знаем!
– Ничего, мы сейчас найдем и вернемся,– пообещал Ристард.
Они отправились осматривать дом. В нем оказалось множество маленьких комнаток и закутков. Отодвинув засов на двери одной из них, они обнаружили на постели спящего юношу. Под головой его был узелок, а возле кровати стояли пыльные сапоги. Узкая полоска рассвета, проникавшая сквозь закрытые ставни, освещала лежавшие на полу цепи, одно кольцо которых уже было закреплено на свисавшей с постели руке юноши. Рядом лежали брошенные в беспорядке кузнечные инструменты.
– Вот чем занимался вчера хозяин, когда мы пришли, – усмехнулся Ристард. – Вот отчего он боялся пускать нас ходить по дому.
Тики – так собрала инструменты, а юноша взял на руки их нового собрата по приключениям вместе с цепями, так как нужно было торопиться освободить страждущих в погребе.
Солнце уже высоко поднялось над лесом, когда последний узник был избавлен от оков. Все бывшие пленники подпольной тюрьмы радовались свободе и то и дело норовили пожать руку своим спасителям или обнять их. Проснувшийся юноша никак не мог понять, где он находится, и что с ним случилось. После объяснения всех обстоятельств его пробуждения, он все изумлялся и не мог прийти в себя. Вскоре все собравшиеся решили, что пора покинуть негостеприимное место. Ристард оделил всех деньгами, чтобы они смогли добраться до дому. Заодно он предложил остальным позавтракать запасами, хранившимися в седельных сумках. Однако, когда они с Тики-так пришли в сарай, там было пусто.
– Кто же мог угнать лошадь и мула? – сказал Ристард.
– Мы же совсем забыли о дочери хозяина! – хлопнула себя по лбу Тики-так.
Пришлось всем отправляться в путь голодными, но прежде бывшие узники крепко-накрепко забили окна и двери старой мельницы.
По лесу все шли вместе, но когда он кончился, большинство разбрелись в разные стороны. С Ристардом и Тики-так остался лишь найденный ими в комнате юноша. Он сказал, что его зовут Ноэль, и что он учится у лекаря в городе Мольна. Ноэль был русоволосый, высокий, с темными и блестящими, как спелые вишни, глазами.
– Тики-так рассказала мне, как вчера ты спас ее от людей оборотня, – сказал Ноэль, шагая рядом с Ристардом. – Ты, должно быть, лихой парень, побывавший во многих переделках.
– Я бы так не сказал, – сдержанно ответил Ристард, удивившись, что девушка так быстро доверилась этому незнакомому парню.
– Не скромничай, Ристард, – подбодрила его Тики-так. – Ноэль – свой парень. Сначала я из-за полумрака на мельнице не узнала его, а потом мы при всех не хотели выдавать своего знакомства, ведь хозяин хватал всех путников без разбора, и мало ли кто мог среди них затесаться. А теперь, когда мы остались одни, я хочу познакомить тебя с Ноэлем, как с человеком, который укрывал в своем доме всю труппу моих родителей незадолго до того, как нас схватили. Мои и его родители дружили семьями, а мы с ним знакомы с самого детства. Мы вытворяли такие штуки, что любо-дорого было поглядеть!
– Да, – подхватил Ноэль, – веселое было время! Помнишь, как мы стащили куклу-чертенка из вашего кукольного театра и спустили через дымоход к одной злобной старухе?
– А помнишь, как мы залезли в шкатулку твоей мамы, где она хранила пуговицы?
– Да! Мы прилепили все пуговицы в шкатулке на спинки жуков воском!
– Помню, какие были глаза у твоей мамы, когда она открыла шкатулку, а все пуговицы расползлись! – прыснула со смеху Тики-так.
– Да, тогда были живы твои и мои родители, – внезапно погрустнев, тихо вздохнул Ноэль.
– Как? – посерьезнела и Тики-так. – Разве и твои умерли? Ты мне ничего не сказал.
– Да, мне просто не хотелось тебя расстраивать. Их казнили за укрывательство людей, боровшихся против оборотня. Я в это время ездил по заданию моего учителя, лекаря, в Кестльнери за некоторыми составляющими для лекарств. Хотел навестить их на обратном пути, да соседка увидела меня и предупредила, чтобы домой не ходил. Люди оборотня как раз дожидались, не вернусь ли я туда, услышав о родителях. Мне тяжело. – Ноэль резко взмахнул головой, отбрасывая назад волосы.– Давайте сменим тему разговора. Ристард, это правда, что ты ищешь какую-то девочку?
– Это правда, – сказал Ристард. – Я ищу девочку, пропавшую в этих краях четыре года назад. Ее звали Мариккен.
– А были у нее какие-нибудь особенные приметы? – спросил Ноэль. – Припомни хорошенько, может, мы ее где-то видели.
– Она была среднего роста, с густыми русыми волосами, расчесанными на пробор и свернутыми в спираль на ушах. Гдаза голубые, ресницы длинные, щеки с ямочками. На ней было голубое платье и туфли с бантами, когда она потерялась – попытался описать Мариккен Ристард такой, какой он ее видел в последний раз.
– Может, у нее были заметные родинки или шрамы?
– Нет, ничего такого у нее не было.
– А как была ее фамилия? Не известно ли тебе что-нибудь о ее родственниках?
Ристард замкнулся. Он не знал, что сказать. Ведь стоило ему назвать фамилию Мариккен, как тут же всплыло бы ее родство с Френцем. Ноэлю и Тики-так ничего не стоило вспомнить историю с пропажей сына и падчерицы Гнея Вельена, и они сразу бы поняли, кто он. Какими бы глазами стали они смотреть на него, пусть и неродного брата Френца, любимца оборотня, убившего их родителей? Нет, нужно молчать.
– Нет, я больше ничего не могу сказать о ней, кроме того, что мне нужно разыскать ее, – сказал Ристард.
– Трудно тебе придется, – посочувствовал Ноэль, – В нашем королевстве много девочек с таким именем, многие из них русоволосы и голубоглазы. Кроме того, твоя Мариккен, должно быть, уже выросла и не носит свое голубое платье.
– Я обойду в ее поисках все королевство, если нужно.
– Смотрите, верстовой столб! – воскликнула Тики-так.– На нем какое-то объявление.
Путники подошли к верстовому столбу. На нем было приклеено совсем еще свежее объявление в алой, как кровь, рамке. Вверху была напечатана черная драконья голова. Ноэль, прочитав объявление, обернулся к Ристарду и Тики-так:
