Марина Вуд
Заявление на увольнение
1.
Тимофей
– Алиса, ты меня слышишь? Я предлагаю тебе выйти за меня замуж, – повторяю ей во второй раз.
Мимо нас носятся официанты с подносами, а я стою как придурок на одном колене посреди ресторана и держу в руках красную коробочку.
Мы с Алисой познакомились пять лет назад в Лондоне. Я проходил там стажировку после университета. Мне было двадцать семь, а ей – всего лишь двадцать. Там, в далёкой от родины стране, мы полюбили друг друга до беспамятства. Ну, по крайней мере, мне тогда так казалось. Алиса привлекательная, длинноногая, русская красавица. Здесь никто устоять бы не смог. И я не исключение.
У нас были практически идеальные отношения: безумный секс, общие интересы, увлечения, друзья; наши семьи обеспечены, а отцы дружат ещё со студенческих времён – всё как нельзя лучше, когда другие о таком могут лишь мечтать.
– Тим… малыш, мы ведь это уже обсуждали. – Она смотрит на меня и проводит ладонью по моей небритой щеке. – Я только контракт подписала. Завтра улетаю в Милан на съёмку, а через неделю – в Ниццу. Я буду на обложке «Voge». Я не могу этим пожертвовать. Ты ведь знаешь, как долго я об этом мечтала.
Тяжело вздыхая, я поднимаюсь с колена и сажусь обратно на своё место, резко швырнув коробку с кольцом на стол.
– Да я и не против всего этого. Просто не понимаю, почему ты так пугаешься, когда речь заходит о браке и детях? Карьеру можно строить и с детьми. Если понадобится, то наймём хоть дюжину нянь и домработниц. Ты пойми: я семью нормальную хочу, я детей хочу. – Тяну за узел галстука, чтобы расслабить удавку вокруг шеи. Меня изнутри начинает разрывать от непонимания. Раньше я думал, что все девушки мечтают выскочить замуж. Мечтают о большой и дружной семье, о совместных завтраках и ужинах, о бегающих по дому детях. Сейчас мои стереотипы просто сыплются на глазах.
– А фигура? – Алиса хлопает глазами, словно невинная овечка.
– Что фигура? – рычу ей в ответ и нервно беру стакан с водой, чтобы промочить горло. Реально не понимаю, как одно с другим вяжется.
– Она же испортится, а пластику делать мне ещё рано. – Она нежно берёт меня за руку. – Давай не будем спешить и ещё немножко подождём. Годик примерно, а лучше два, – говорит она и смотрит так, прямо по-щенячьи.
Возникает слегка напряженная тишина. Смотрю в это прекрасное личико и понимаю: насильно мил не будешь.
– Ладно. Лети в свой Милан. – Я ставлю стакан на стол и устало тру глаза. Видимо, мечты о большой и дружной семье пока останутся мечтами.
Девушка обнимает меня за шею и начинает мурлыкать, как довольная кошечка, поглаживая руками лацканы моего пиджака: – А ты? Чем заниматься будешь без меня? – спрашивает Алиса, наигранно надувая свои и без того не тоненькие губки.
– Я вступаю в должность руководителя нашей компании. Поэтому не волнуйся, мне будет чем заняться.
Отец много лет тянул на себе весь бизнес и семью. Нам с сестрой дали престижное образование и стажировку за границей, чтобы мы набрались опыта. Правда, она там успела выскочить замуж, родить двоих детей и даже уже развестись. Теперь отец вынужден помогать внукам. Он устал. Ему давно уже пора отдохнуть. Они с мамой собрались пожить в Европе и поездить по миру. Я, кстати, обеими руками за. Мы с Ленкой уже взрослые и сами здесь справимся. Пусть они с мамой уделяют друг другу больше времени.
Так что отныне бразды правления нашим холдингом будут в надёжных руках. То есть в моих. Ленка будет на подхвате, если вдруг что.
– Тебе тоже стоило бы отдохнуть. – Алиса тоненькими пальчиками очерчивает контур моего лица. – Бледный какой-то. Ты мне в последнее время совсем не нравишься. – Театрально сводит свои тонкие бровки домиком.
Да, в последнее время я даже сам себе не нравлюсь. Столько планов было на будущее, а теперь они идут по одному месту.
– Хватит лобзаний. – Я нежно отстраняю от себя девушку и беру в руки меню. – Праздновать нам с тобой всё равно особо нечего. Давай хоть просто поедим.
– Ой! – спохватывается Алиса, взглянув на мою руку, а вернее, на часы. – Я же совсем забыла тебе сказать. Мне уже пора бежать. У меня же маникюр на два. Полчаса всего осталось. Ещё добраться нужно успеть, а сейчас пробки. – Она подрывается с места и хватает сумочку со спинки стула. – Пообедай за двоих. Я всё равно на диете. – Коротко целует меня в щеку, а я и глазом не успеваю моргнуть, как она исчезает со скоростью звука.
Н-да-а, конечно. Не так я представлял себе этот день.
Оставив хорошие чаевые официанту, я выхожу из ресторана и иду к парковке. Сажусь в машину. Поворачиваю замок зажигания и, трогаясь с места, медленно выезжаю. Меня на секунду отвлекает прилетевшее эсэмэс от Алисы: «Любимый, у меня изменились планы. Жди меня вечером». В это самое мгновение я чувствую удар в бок и резко жму на тормоз.
Твою мать!
В меня въехал старый «Фольксваген», за рулём которого сидит какая-то курица и испуганно таращит на меня свои глазища.
Вот на ком я сейчас отыграюсь. Вечер обещает быть интересным.
– Ты вообще смотришь по сторонам, когда выезжаешь? – кричу я ей, вылетая из своего автомобиля. – Ты видела, что ты мне с новой тачкой сделала?
– Извините! Я не хотела, – виновато отвечает она в приоткрытое окно. Но выходить, по всей видимости, не собирается.
Вот же, зараза!
– Выходи давай! – гремлю я. – Будем твой ущерб оценивать. – Подхожу к её машине и несколько раз дёргаю ручку водительской двери.
– Я не выйду! Вызывайте полицию, – тараторит девушка.
– Я сказал, выходи! – Со злости ударяю ладонью по капоту.
– Вызывайте полицию! – кричит она, попутно пристёгивая ремень безопасности. Закрывает окно и хватается обеими руками за руль. Можно подумать, я сейчас дам ей возможность уехать.
– На кой нам полиция? Сами разберёмся. – Я присаживаюсь на корточки перед машиной, чтобы оценить масштаб ущерба. Там всего лишь небольшая вмятина на пассажирской двери, и мне совершенно не нужны её деньги. Всё, что мне жизненно необходимо сию секунду, так это слить на кого-то весь свой негатив. А она как раз таки попала под горячую руку и, попрошу заметить, абсолютно обоснованно.
Девушка снова приспускает окно и кричит:
– Вы на себя в зеркало смотрели? У вас вон какие глаза бешеные! Не выйду! Я полицию буду ждать. – И обратно закрывает окно.
Её слова будто дают мне невидимую отрезвляющую пощёчину. И я на автомате смотрю на своё отражение в боковом зеркале. Хм… Присматриваюсь. Да нормальные у меня глаза. Правда, волосы немного взлохмачены, а в остальном ничего так… Ну что ты будешь делать, а? Поднимаюсь и снова подхожу к её окну.
– Ты как заезженная пластинка: полиция, полиция! Страховка есть? – говорю уже более спокойно.
– Есть! – кричит она в ответ и кивает своей пустой головой.
– Сами европротокол оформим. Выходи. Ничего я тебе не сделаю. – Открываю дверь своей машины и достаю документы из бардачка.
– И не «тыкайте» мне, я с вами детей не крестила! – говорит девушка, открывая двери. Отстёгивает ремень безопасности и наконец-то выходит из машины.
– Ой, какие мы гордые! – язвительно отвечаю я и театрально развожу руками.
Девушка проходит походкой пантеры мимо меня, и я оцениваю её вид сзади. Особенно когда она демонстративно обходит меня и наклоняется (в обтягивающих брюках), чтобы рассмотреть повреждения на своём бампере.
Да… её бампер, честно говоря, тоже очень даже впечатляет.
– Какие есть, – отвечает она, не поворачивая головы.
Затем достаёт документы и протягивает их мне. А я тем временем загружаю на телефон приложение «Госуслуги. Авто».
– Воронцова Арина Николаевна? – Держу в руках её права и ухмыляюсь. – Однако, известная у вас фамилия. Из «графьёв» будете? – Слово «вас» специально выделяю интонацией.
– Ваша – не менее, Тимирязев Тимофей Петрович, – отвечает девушка, явно нервничая.
– Неужели знаете папеньку или маменьку? – Открыто насмехаюсь над девицей.
– Понаслышке, – говорит она, закусив губу, и нервно теребит полы своего пиджака.
Вообще не понимаю, что за мода пошла: носить мужские бесформенные пиджаки? Никакой женственности в них нет.
Как ни странно, но меня немного отпускает. Я практически перестаю злиться на этот несправедливый мир и даже на неё. Спустя полчаса я оформляю всё по процедуре и отдаю ей её документы.
– Ну что ж, не скажу, что наше знакомство было приятным. Но всё же, всего вам доброго, Арина Николаевна! – Кланяюсь в гусарском жесте.
– Надеюсь, мы с вами, больше никогда не увидимся, Тимофей Петрович!
Почему, когда женщина злая, то сразу становится такой неинтересной? – С этой мыслью я провожаю взглядом отъезжающий автомобиль, за рулём которого сидит истинная фурия. Всё-таки прав был Николай Васильевич, когда писал: «Все бабы – ведьмы, а те, что постарше – уж точно ведьмы».
Кстати, о ведьмах: Алиса, как и обещала, приехала ко мне вечером и даже осталась ночевать. Несмотря на то, что на следующий день ей необходимо было лететь в Италию.
– Алиса, детка, хватит. Я устал и больше не хочу. Давай спать, – попытался я остановить девушку, когда она снова полезла под одеяло.
Сегодняшний день был не просто тяжёлым, а отвратительным. Настроения на то, чтобы устраивать сейчас секс-марафон, совсем не было.
– Тим… – Она высовывает голову из-под одеяла: губы показательно надуты – изображает обиду. – Ты ведёшь себя как старый и нудный дед. И я вижу, что не так уж сильно ты устал. – Алиса проводит своими пальчиками по тому самому месту – и меня сводит судорогой. С другой стороны, пусть уж лучше рот девушки будет занят моим членом, чем пустыми и ненужными разговорами.
– Ну ладно, – сдаюсь я, опускаю её голову обратно и, придерживая рукой волосы, с блаженной улыбкой на губах отдаю себя в плен этой богине разврата. Спустя несколько часов мы оба обессиленно падаем на кровать.
С утра Алиса отказалась от того, чтобы я отвёз её домой за вещами, а затем – в аэропорт, аргументировав это тем, что без меня она быстрее соберётся и доберётся. Да и к тому же долго прощание – лишние слёзы. Я не стал с ней спорить, потому как сам не люблю, когда у меня кто-то стоит над душой.
Как и положено прилежному сыну, выходные я решил провести у родителей на даче. Туда же приехала и моя сестра с двумя своими спиногрызами. Я люблю своих племянников и стараюсь всячески их баловать подарками, из-за чего регулярно получаю нагоняй от Ленки.
– И что на этот раз ты им привёз? Яхту? Самолёт? «Плейстейшен» последней модели? – Старшая сестра показательно складывает руки на груди.
– Ну что ты? – Громко чмокаю её в щеку и с улыбкой говорю: – Та, которую я привёз месяц назад, и была последней. Новую ещё не создали. На этот раз я был скромен и привёз им новенький квадрокоптер. – Машу пакетом прямо перед носом сестрицы, за что тут же получаю шуточный удар в плечо.
– Ты мне их разбалуешь и испортишь. Я ведь потом это не исправлю. Понимаешь? – возмущается Ленка.
– Спокойно, систер! У меня всё под контролем. Я все свои подарки у них заберу, когда у меня свои дети появятся.
Она снова толкает меня в бок, от чего я начинаю дико ржать.
– Дурак! – бросает в шутку сестра.
В этот же момент я слышу довольный крик за спиной:
– Ура! Дядя Тим приехал! Пашка, скорей сюда!
Девятилетняя племянница Настя бросается мне в объятия. За ней появляется Павлик. Они погодки. У Ленки мелкая – тоже старший ребёнок, ещё и командирша. Всё как у нас. Н-да… Как говорится, гены пальцем не выковырять.
На даче в конце апреля особенно хорошо. Цветут фруктовые деревья, дома утопают в свежей, сочной зелени. В воздухе витает запах дымка из мангала, на котором скоро будет томиться шашлычок. Мама с сестрой копошатся возле стола, на открытой террасе. Отец уже налил в бокалы элитный армянский коньяк. Мелкие носятся по двору, испытывая на прочность их новый подарок. Здесь хорошо. Хорошо и спокойно. В такие моменты моя душа отдыхает.
Правда, теперь таких моментов будет меньше. Родители улетают в Черногорию. У них там тоже есть дом. Ну а я начинаю в жизни новый этап: взваливаю на свои плечи весь груз ответственности за наше будущее. Так сказать, беру удар на себя.
Выходные пролетают молниеносно – и в понедельник, ровно в восемь утра я прибываю на своё новое рабочее место.
Пока подготавливали мой кабинет, я временно оккупировал конференц-зал.
«Стройтиминвест» – холдинг, основным направлением которого является строительство, инвестирование в недвижимость и здравоохранение. К слову, последнее направление курирует Лена. Холдинг осуществляет свою деятельность непосредственно в России.
И вот я уже сижу во главе длинного овального стола, а передо мной стоит полноватый низкорослый мужчина – Николай Егорович, заместитель моего отца.
– Тимофей Петрович, Пётр Алексеевич оставил некоторые распоряжения относительно смены руководства. Вот. – Он протягивает мне чёрную папку. – Ознакомьтесь с содержимым.
Я молча беру папку и кладу её перед собой.
– Что-нибудь ещё? – Смотрю на вспотевшего от волнения мужчину.
– Да. Я предлагаю в десять часов провести собрание руководителей всех отделов для знакомства с вами. – Он достаёт из кармана платок и нервно вытирает лоб.
– Я согласен, – киваю я. – Что ещё?
– Ещё вам необходимо найти себе помощника или помощницу. Подготовьте нам список всех необходимых требований и личных пожеланий для данной вакансии.
– Подготовлю. А вас я попрошу пока принести мне все отчёты за последний месяц. Хочу быть в курсе всех изменений и нововведений.
– Всё сделаем, Тимофей Петрович, – согласно кивает мой зам и закрывает за собой дверь.
Спустя два часа в конференц-зале начинают собираться сотрудники. Пока они здороваются и занимают свои места, я стою у окна и смотрю на проезжающие мимо машины. Ловлю себя на мысли, что, учитывая недавнее происшествие, неплохо было бы и свой автомобиль отогнать на сервис.
Когда последний сотрудник садится в кресло и Николай Егорович озвучивает, что мы можем начинать, я разворачиваюсь и вижу большие испуганные чёрные глаза. «Какая встреча! – проносится в моей голове, – кого-кого, а вас, Воронцова Арина Николаевна, я уж точно не ожидал здесь увидеть».
2.
Арина
– Арина Николаевна, ваш сын снова подрался с одноклассником! С этим нужно что-то делать! Это неподобающее поведение для девятилетнего ребёнка! – звонким голосом пищит в трубку классная руководительница моего сына.
– Это наверняка какое-то недоразумение. Я заранее прошу прощения за поведение Ивана, – быстро проговариваю я, придерживая телефон ухом и параллельно открываю машину.
– Вас срочно вызывают к директору!
– Да, поняла я, поняла! – Бросаю сумку на соседнее сиденье. – Я смогу приехать в обеденное время: с двух до трёх.
– Хорошо. Я передам, что вы будете. – Она отключается, а я с протяжным стоном кладу голову на руль.
Вот же засранец малолетний! Третий раз за две недели! С этим и правда нужно что-то делать.
До работы я практически долетаю за каких-то сорок минут. Бью все рекорды. Скоро составлю конкуренцию самому Михаэлю Шумахеру.
Я тружусь в крупном строительном холдинге на должности главного HR-менеджера. По-простому – кадровика. Наш центральный офис находится на двадцатом этаже нового бизнес-центра, в самом сердце города. Работу свою я люблю. Оклад у меня хороший, премии стабильные, коллектив весёлый – не работа, а мечта.
Ещё по совместительству я – мама. И в свободное от работы время одна воспитываю сына. Хотя, судя по количеству приглашений к директору, процесс воспитания у меня явно хромает. При этом мальчишка у меня классный и выдумщик редкостный.
Половину рабочего дня я просидела как на иголках. Мысленно чихвостила Ваньку и придумывала текст, которым буду его оправдывать перед директором школы. Потому что жалко мелкого. Он, как правило, всегда отстаивает свою точку зрения и мнение перед учителями, чем им и не нравится.
Как только на часах стукнуло четырнадцать ноль-ноль, я сразу же по-тихому ретировалась с рабочего места с надеждой на то, что за час обеденного перерыва ничего не случится и искать никто меня не будет.
В центре города проблемы с парковкой. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как бросить свою машину у крупного ТЦ и пробежаться пешком до Ванькиной школы. Благо, идти не далеко.
В школе нам с Иваном в очередной раз пришлось изображать виноватые лица перед педколлективом. Я покивала им головой в знак согласия, а Ваня с синяком под глазом сыграл глубокое раскаяние. В общем, разошлись с миром.
– Мам, ну ты понимаешь, он сам виноват! Я же мужчина и должен уметь за себя постоять. Разве не этому ты меня учишь? – оправдывается передо мной сын на пороге школы.
– Я понимаю. Честно. Но и ты меня пойми, я уже устала приходить сюда. То ты учительнице резиновую змею в сумку положил, то…
– Она сама виновата. Она меня безотцовщиной обозвала при всех.
И тут я сына отчасти понимаю: такое услышать неприятно любому человеку.
– Во-первых, не она, а Тамара Васильевна. А во-вторых, она всё-таки учитель. Зачем ты сегодня ударил Артемьева?
– Потому что он сказал, что я списывал, а я не списывал…
Я глянула на часы и поняла, что уже опаздываю с обеда.
– Так. Всё, Ваня. Договорим дома, и разговор у нас будет о-о-очень серьёзный. – Я строго помахала указательным пальцем перед его носом и умчалась к машине. Работу мою никто не отменял, а потерять её совсем не хочется.
Когда я выезжала со своего парковочного места, мне пришло сообщение от Ванькиной классной руководительницы о том, что это было последнее «китайское предупреждение». И в следующий раз будет стоять вопрос об исключении из школы. Я отвлеклась на эсэмэс буквально на мгновение – и в эту же секунду ощутила резкий удар. Я осознала всю серьёзность ситуации: перед моими глазами пробежали картинки из криминальных новостей столицы. Недолго думая, я сразу же заблокировала дверь. Из дорогого автомобиля с громким матом появился молодой, представительный мужчина. Когда он подошёл к моей машине, я сильнее вжалась в сиденье и зачем-то пристегнулась ремнём безопасности. Его внешний вид совсем не внушал доверия, и я очень пожалела, что у меня нет ни газового баллончика, ни монтировки под рукой.
– Извините! Я не хотела, – выкрикнула я ему, слегка приоткрыв окно. Может, хоть как-то смягчу настроение этого явно рассвирепевшего мускулистого здоровяка.
– Выходи давай! – орёт мне этот мужлан и начинает дёргать за ручку двери. – Будем твой ущерб оценивать.
– Я не выйду! Вызывайте полицию, – отвечаю я нервным голосом. Да и на самоубийцу я вроде бы не похожа.
– Я сказал, выходи! – кричит он и ударяет рукой по капоту моей машины.
Вот сволочь!
– Вызывайте полицию! – ору я в ответ. Пусть приезжают и сами всё оформляют. Вину признаю, штраф заплатить готова.
Как назло, время шло, а мне надо было возвращаться на работу. Так как повреждения были незначительными, а полиция ехала бы долго, было решено оформлять европротокол. Да и мужик, по всей видимости, немного смягчился.
И всё, казалось бы, было неплохо, ровно до того момента, пока я не узнала в этом мужчине сына нашего «главуна» – хозяина холдинга. Ну, как говорят: «Бог не выдаст, свинья не съест, начальство не узнаёт». Я постаралась не усугублять конфликт и распрощалась с мужчиной на более-менее спокойной ноте.
За выходные я даже немного отпустила ситуацию и выбросила из головы смысли о недавнем ДТП.
То, что беда приходит не одна, я узнала в понедельник утром. К нам в кабинет прибежала воодушевлённая секретарь Ирочка и сообщила, что через час состоится срочное собрание в конференц-зале.
– А вы что, не слышали, что наш Пётр Алексеевич того? – Она кивнула в сторону двери, а девочки в кабинете перекрестились.
– Чего того? – переспросила я, так и замерев с чашкой кофе в руках.
– В Европу переезжает. А вы что, грешным делом, подумали? – Ирина растерянно посмотрела по сторонам.
– И кто же теперь на его месте будет? – спрашиваю я, боясь услышать, что вместо себя Пётр Алексеевич поставит своего сына.
И тут же слышу подтверждение своих опасений:
– Поговаривают, что его сын. – Ирочка прямо затрепетала от волнения.
Вашу мать! Прикрываю ладонью лицо, понимая весь ужас своего положения.
– Этот красавчик? Он же вроде в Лондоне живёт, – подхватила одна из сотрудниц, и тут понеслось: «Говорят, вернулся и сразу на отцово место. А он женат? А он красив? Богат?»
Сажусь в кресло и отставляю кружку в сторону. Чёрт! Может, мне повезёт, и он страдает амнезией?
Я не смогла долго слушать этот трёп, поэтому вышла из кабинета. Но меня это не спасло, так как нового босса обсуждал практически весь офис. С грузом печали на душе я дождалась десяти часов и самой последней вошла в зал. Тимофей Петрович стоял к нам спиной, что давало мне шанс пожить ещё несколько минут. Когда же он всё-таки обернулся, то, как назло, посмотрел на меня в упор, а мне вдруг захотелось стать невидимкой.
– Какой сюрприз! – звучит двусмысленная фраза из уст нового начальника.
В ответ я не двигалась, не дышала и вообще делала вид, что я предмет мебели, при этом ругая себя последними словами за свой опрометчивый поступок. Мне следовало быть внимательней, там, на парковке.
Пока я занималась самоедством, наш новый босс во всю распинался перед собравшимися подчинёнными. Рассказывал о предстоящих планах, о том, какие перспективы ждут всех нас в скором будущем и так далее. Вся его пафосная речь проносилась мимо меня без остановок. И единственное, на что я обращаю своё внимание, так это на последние его слова:
– Да, Арина Николаевна? – спрашивает он и ехидно ухмыляется, глядя прямо на меня.
Вместо ответа я, хлопая ресницами, растерянно смотрю по сторонам.
– У-у-у… – Стыдно признавать, но это единственное, что я могу выдавить из себя.
– Что, простите? Я не силён в мычании. – Все двадцать человек, сидящие за овальным столом, поворачивают головы и смотрят на меня. – Арина Николаевна, вы меня вообще слушали?
Смотрит так, будто бы хочет прожечь во мне дырку. Даже глаза не отводит, мерзавец.
– Повторите, пожалуйста, свой вопрос, – прошу я еле слышно с надеждой на то, что все слушали так же внимательно, как я.
– Я спрашиваю: вы согласны? – повторяет свой вопрос Тимофей Петрович и смотрит на меня с явным вызовом.
Вот паршивец! Ведь специально так делает. Не произносит вопрос целиком, потому что понимает, что я его прослушала. Наверняка хочет выставить меня дурой перед коллегами.
– Д-да, – отвечаю я дрожащим голосом, так же тихо, как и задавала вопрос, – с-согласна.
И чёрт его знает, с чем я согласна?!
– Вот и замечательно! – восклицает босс. – Прямо сегодня и начнём. Собрание закончено. Все свободны.
Обязательно надо будет спросить у Николая Егоровича, о чём вообще шла речь. Ведь непонятно, о чём он говорил. Может, предложил мне отдать ему свою почку, а я, как дура, взяла и согласилась.
Коллеги начинают потихоньку расходиться, и я следую их примеру. Взяв в руки свой рабочий планшет, я поднимаюсь с кресла и направляюсь в сторону двери. И даже за ручку не успеваю взяться, как снова слышу голос нового шефа за спиной.
– А вы куда собрались, Арина Николаевна? Вас я попрошу остаться, – заявляет Тимофей Петрович приказным тоном.
Я не то что затылком, я пятой точкой чувствую его довольную мину и ехидный оскал. Мысленно выругавшись, возвращаюсь к столу.
– Вы что-то хотели, Тимофей Петрович? – спрашиваю я максимально мило. Настолько мило, насколько позволяет сложившаяся ситуация и субординация.
– Скажите, а вы всегда так к работе относитесь? – Мужчина пафосно складывает руки на груди.
– Как так? – Я всё сильнее сжимаю в руках планшет.
– Безответственно, – говорит он, сканируя меня взглядом с ног до головы. – Да вы присядьте. В ногах правды нет. – Рукой показывает на соседнее кресло.
Красивый, гад. Подкачанный. Ухоженный. Холёный, одним словом. Наверное, живёт на широкую ногу за папенькин счёт.
– Спасибо. Я постою. И нет, я всегда отношусь к своим обязанностям очень даже ответственно, иначе не занимала бы руководящую должность в этой организации.
– Да? – Он выгибает свою тёмную бровь. – Тогда почему вы бегаете в рабочее время по торговым центрам? Или, возможно, вы решили, что у меня проблемы с краткосрочной памятью? Не слушаете на собраниях своего непосредственного начальника. Могу даже предположить, что моя речь показалась вам неинтересной, так? – Он поднимается со своего кресла. Подходит и буквально лапает меня взглядом.
От нервного перенапряжения я начинаю постукивать ногой по полу, как заяц в период гона.
– Я прошу заметить, что я живой человек. И просто отвлеклась буквально на минуту. А в рабочее время я не бегаю по магазинам. То, что я оставила свою машину на парковке торгового центра, ещё ничего не значит.
– Допустим. – Он обходит меня сзади, словно рассматривает как какую-то вещь в магазине.
– Может, вы уже расскажете, на что я согласилась? – озвучиваю я на выдохе мучащий меня вопрос.
Тимофей Петрович молча смотрит на меня и лишь тяжело вздыхает. А спустя несколько секунд всё-таки отвечает:
– Я сказал, что до того момента, как мне подберут помощницу, мне нужен человек, который хорошо знает всю эту кухню изнутри. И именно вы прекрасно подходите для этой работы.
Если бы мои глаза могли вылезать из орбит, то они, наверное, были бы уже на лбу.
– Я? Почему я? – Обессиленная данным заявлением, я всё-таки медленно опускаюсь в рядом стоящее кресло.
– Потому что я так решил, – коротко отрезает он.
Блин! Из-за своей невнимательности я оказалась в совершенно дурацком положении. Сказать, что я не смогу исполнять обязанности помощницы, – значит обесценить себя как сотрудника. Это будет несправедливо по отношению к себе, ведь я действительно не просто так свой хлеб ем и премии получаю.
– А если я не соглашусь? – спрашиваю я, уставившись в белую стену перед собой. Это не конференц-зал, а какая-то палата психбольницы, честное слово.
– Вы уже согласились, – произносит он голосом победителя и садится на своё место.
Ну вот, приплыли тапочки к обрыву! Из начальника кадрового отдела я превращаюсь в девочку на побегушках.
– Это было нечестно, – говорю я и устало опускаю плечи. А ещё очень опрометчиво и глупо с моей стороны, очень глупо.
– Я не виноват, что вы меня не слушали. А если вас что-то не устраивает, то пишите заявление на увольнение.
