Марина Вуд
Развод. Ищу женщину с ребенком
3. Прошлое не вернуть, но зато как его можно вывернуть!
Влад
Молча провожаю взглядом убегающие фигуры и поворачиваюсь на звук. Позади меня стоит молодая женщина. А рядом с ней пацанёнок с большим рюкзаком.
– Добров? – слышу удивлённое. – Владик, это ты?
– Простите, – пытаюсь шевелить поплывшими от алкоголя извилинами. – Мы знакомы?
– Это же я! Даша! – она смотрит мне в глаза, прикусывая нижнюю губку, а я не могу сообразить, откуда я её знаю.
– Сурикова?
– Она самая, – усмехается и часто дышит. – Сто лет тебя не видела.
– Мам, а это кто? – дёргает её за руку малец.
– Твой? – киваю на паренька.
– Мой, – слегка улыбается. – Тебя каким ветром сюда занесло? – оглядывается по сторонам.
– Да так, – провожу рукой по затылку. – вот решил места боевой славы посетить. Я к Карине заходил. Но мне никто не открыл. Не знаешь, где она?
– А ты разве ничего не знаешь? – на ее лице появляется замешательство.
– Что я должен знать?
– Карины нет.
– Что значит «Нет»? – мой голос сейчас похож на рык.
– Нет. И уже много лет. Она погибла. Разве ты не знал об этом?
– Это что, шутка такая?
– Мне жаль, – добавляет тихо.
– Этого не может быть! – остервенело мотаю головой.
Как жизнь может быть жестока? Сначала измена жены. Теперь это.
Я только начал ощущать радость от неожиданной встречи со старой знакомой, а теперь … Карина – моя бывшая девушка, моя первая настоящая любовь, которая была моим ангелом-хранителем. Моим спасением от бурного и беспечного образа жизни. Она была той, кто вдохновлял меня на лучшее, кто учил верить в себя и строить планы на будущее.
Чёрт!
До боли сжимаю кулаки.
Я мечтал увидеть её, возможно, извиниться за свои глупости, а может, даже надеялся возобновить отношения. Да и вообще, хрен его знает, на что я надеялся. Но теперь эти надежды разбиты вдребезги.
Я – мужик. Чувствую, как слёзы подкатывают к горлу.
– Мне холодно. Может, пойдем уже? – сын обращается к Даше.
– И то правда, – бегло отвечает она. – Сейчас пойдём. Влад, мы сегодня на квартире у тетки ночевать будем. Если хочешь, пойдём с нами. Заодно согреемся и поговорим.
С трудом возвращаюсь к реальности.
Перевожу взгляд на мелкого и понимаю, что он не слишком рад моей компании. Вместо ответа я слабо улыбаюсь и просто киваю, чтобы не пугать их еще больше своей болью. Перевожу взгляд с мальчика на Дашу.
Её глаза были полны сочувствия и понимания. Но их блеск такой тусклый.
Поворачиваюсь к Дарье и тихо говорю:
– Пойдём.
Мы молча направляемся в квартиру Дашиной тётки. Да и что я, собственно, могу ей сказать? Все слова пусты, когда внутри ты вдребезги разбит.
– Прости меня, Даша. Я не знал о Карине. Это такой шок для меня, – у меня внутри, словно кусок плоти вырвали живьём.
– Я знаю, Влад. Это тяжело, – говорит она.
Мы поднимаемся по ступенькам. Дарья достает ключи и возится несколько минут, прежде чем открыть дверь.
Я пытаюсь осознать, что больше никогда не увижу Карину. Не услышу её смех. Не смогу перед ней извиниться и сказать, как сильно я её любил. Вместо этого всего у меня останется лишь пустота в душе. Которая будет висеть тяжелым грузом на сердце и воспоминаниями о том, что могло бы быть, но так и не случилось.
– Можешь не разуваться, – говорит Дарья, попутно включая в коридоре свет.
– А мне тоже можно? – спрашивает её сын.
– У тебя есть тапочки. И будь, пожалуйста, в кофте. В квартире холодно. Сейчас я котёл включу, чтобы было нам теплее спать.
– Вы здесь не живёте? – снимаю пальто и вешаю его на крючок.
– Нет, – мотает головой. – Мы живём в родительской квартире. Я сюда прихожу только цветы поливать.
– Сегодня тоже?
– Нет, – усмехается. – Сегодня у нас обстоятельства.
– Мы ждём, чтобы папа уехал, – мелкий нехотя достаёт из рюкзака тапки.
Смотрю на Дашу. Та лишь пожимает плечами.
– Как это?
– Мы с мужем официально развелись сегодня. И я дала ему возможность спокойно собрать свои вещи.
– Ты так спокойно говоришь об этом, – всматриваюсь в её лицо.
– А что мне головой о стенку биться? Всё рано или поздно заканчивается. Хорошая книга. Фильм. Вкусный кофе, – чуть усмехается. – И отношения в том числе.
– А как же долго и счастливо? – спрашиваю, глядя на девушку. Да. Именно девушку. Называть её женщиной у меня язык не поворачивается. Я помню Дашку такой же худенькой и хрупкой, как сейчас. Вот только во взгляде что-то изменилось. Он стал уверенней, что ли. И волосы немного другого оттенка. А так, всё та же девушка.
– Долго и счастливо – только в фильмах про любовь бывает.
– Мам, можно я пойду на планшете поиграю? – подает голос парень, а я вспоминаю, что даже не познакомился с ним. – Там новый скил героя вышел.
– Только не долго, – говорит ему Даша и идёт на кухню.
– Как тебя зовут? – спрашиваю паренька.
– Александр, – настороженно отвечает он.
– А меня – Влад, – протягиваю ему руку, и Саша уже смелее жмёт её в ответ.
Живо подхватив свой рюкзак, мелкий скрывается за дверью гостиной, а я иду следом за Дашей.
– Тебе помочь? – спрашиваю, видя, как она, чиркая спичками, пытается зажечь котёл. – Давай, может, я.
– Я сама. Здесь такая система дурацкая, – вздыхает. – Надо сначала открыть кран и пустить воду, а потом поджигать. Этому котлу сто лет в обед. На ночь обязательно надо отключить.
Пока Дарья борется с котлом, я ощущаю некое напряжение, словно в воздухе витает тень прошлых событий. Мне больно об этом думать, но и не узнать я не могу.
– Что случилось с Кариной?
Она поднимает на меня взгляд, медленно опускает спичку, а затем тихо отвечает:
– Её сбила машина.
Я с такой силой сцепляю зубы, что чувствую металлический привкус крови во рту.
– Странно, что ты об этом не знал. Кто-то из наших должен был сообщить это твоим родителям. С тобой ведь связи совсем не было. Ты, кажется, работал на круизном лайнере?
– Да. Был такой период.
Я специально устроился на лайнер администратором по персоналу, чтобы отшлифовать знание английского языка.
С горем по полам, ей все же удаётся запустить котёл. Затем она набирает в чайник воду и ставит его на плиту:
– Еды здесь, сам понимаешь, нет. Но чаем угостить могу.
– Мне ничего не нужно. Скажи, а где её мать?
– Умерла от инфаркта. Сердце не выдержало горя.
– Понятно, – сглатываю непроходимый ком в горле.
– Влад, ты правда совсем ничего не знаешь? – Даша отодвигает табуретку и садится напротив. – Тебе родители совсем ничего не говорили? Насколько я знаю, то Карина несколько раз разговаривала с твоим отцом.
– Что-то говорил, – напрягаю свою память. – У нас тогда была стоянка. Кажется, в Малибу. Я звонил домой. Мать по телефону мне сообщила, что Карина бросила учебу и улетела работать аниматором в Турцию. Там влюбилась в турка и собралась за него замуж. А куда уж мне было с турком тягаться?
Я помню, что словил тогда депресняк. Даже в запой ушёл на неделю. А потом… а потом понеслась тачанка в степь. Баб менял чаще, чем бельё. Азиатки. Мулатки. Кубинки… Эх, вспоминать тошно.
– И ты больше никогда не интересовался её жизнью? Ведь ты её так сильно любил.
– Вот потому что любил, потому и не мешал.
– Понятно, – говорит Даша, и в этот момент её перебивает резкий свист чайника. Она поднимается с места и выключает плиту.
– У тебя выпить найдётся?
– Не знаю, – пожимает плечами и подходит к кухонным шкафчикам. По её движениям видно, что она делает это автоматически, словно в какой-то степени уклоняется от боли.
– Есть только это, – из одного из шкафов она выуживает небольшую бутылку с чем-то коричневым. Открывает крышку и морщит нос: – Ореховка. Только вот не знаю, сколько лет она здесь стоит.
– Плевать.
– А если отравишься?
– Возможно, это будет к лучшему, – горько усмехаюсь в ответ. Мне хочется забыться. Хоть на время.
Дарья
Вздрагиваю от резкого звука бьющегося стекла.
– Мам, этот дядька стрёмный, – поворачивается ко мне Сашка.
– Да, нормальный, – поправляю сыну одеяло. В квартире всё так же холодно, поэтому он спит в одежде.
– Зачем он бьёт посуду? – недоумевая, хлопает глазами.
– Плохо ему, – тихонько отвечаю.
– У него что-то болит?
– Да. Душа. Спи давай.
– А ты?
– А я схожу посмотрю, как он там.
Выхожу в коридор и осторожно захожу на кухню. Под ногами хрустят осколки разбитого стакана.
– Извини, я случайно зацепил, – Влад поднимает на меня глаза. Мужчина сидит всё в той же позе, что и час назад.
– Ничего страшного, – беру в руки веник и совок. – Я сейчас уберу.
– Давай, может, я? – мужчина касается моей руки, а меня словно прошибает током.
– Не надо. Я сама, – мои пальцы нервно подрагивают. – Может, ты пойдёшь, отдохнёшь?
– Вызови мне такси. Я домой поеду, – прикрывая глаза, устало откидывает голову назад и упирается затылком о стену.
Бросаю взгляд на настенные часы – начало второго.
– В соседний город, да еще и в таком состоянии? – вздыхаю.
– Нормальное у меня состояние, – отвечает с закрытыми глазами.
– Утром поедешь, а пока я тебе на диване постелю.
– Спасибо, – кивает Влад и бережно, но уверенно перехватывает мою руку. Его ладонь сухая и теплая. Мне хочется погреться об неё.
Как тебе не стыдно, Дарья Ивановна? У человека горе, а у тебя развратные мысли в голове. Стыд тебе и позор! Да и давай смотреть правде глаза. Если он и раньше на меня не смотрел, тогда, когда я была юна и в самом соку, то сейчас и подавно не станет.
– Не за что, – отвечаю я.
От мысли, что этот мужчина будет спать со мной через стенку, меня моментально бросает в жар. А от того, что он биологический отец моего приёмного сына, окатывает холодной волной. Сашка ведь не знает, что он приёмный. Я не хотела, чтобы он рос и чувствовал себя каким-то неполноценным. Тем более, что родственников у него совсем нет. Каринкина мама, но она же Сашина бабушка, была из приюта. Отца у нее не было. Нет. Он, конечно, где-то был. Но его никто и никогда не видел. Единственное, что мы ему сказали, что Виктор ему не родной папа. На этом настояла моя бывшая свекровь. Я была не против. Главное, что он растёт с мыслью, что у него есть мама! Которая его любит и всегда защитит. Мы усыновили Сашу совсем маленьким. Ему было шесть месяцев. Он только начал сидеть. Смешнючий такой был. Похож на пухленький пирожок. Сколько всего мы вместе прошли, страшно вспомнить! Зубы. Прививки. Первые сопли. Первую температуру. Ой! Потом бесконечные болячки, которые он носил из детского сада. Ветрянка. Стоматит. Ротавирус. Я из больничных не вылезала. Благо, что Виктор сразу же уезжал к маме, когда ребенок в очередной раз заболевал. К слову, его мать и помогла нам с усыновлением. Поэтому я с ней никогда не спорила и не перечила ей.
Убрав все осколки, я иду в гостиную. Достаю из шкафа чистый комплект белья, одеяло и подушку. Набрасываю поверх покрывала простыню. Заправляю одеяло в пододеяльник.
– Иди, Влад, – тихо зову мужчину. – Твоё ложе готово, – улыбаюсь, немного расслабившись и выдохнув. – Ты уж извини, но будешь спать только на одной половине, ибо этот диван такой старый, что я его даже разложить боюсь.
– Ну что ты! Это же царская постель! – пытается шутить в ответ.
Влад расстёгивает рукава рубашки и по-домашнему подкатывает их в три четверти. Мужчина выглядит измотанным и усталым. Немного смущаясь и держась на расстоянии, я оставляю его в покое и возвращаюсь в спальню.
4. Доброе утро, Добров!
Влад
Просыпаюсь от дикой головной боли и не сразу соображаю, где нахожусь. Голова гудит, что церковный колокол. В глазах как будто кто-то песка насыпал. Во рту всё пересохло. Вчера эта анестезия меня плохо брала, а сегодня такой дикий отходняк. Чувствую отвращение к самому себе.
Дааа… Давно я так не пил. Сейчас бы домой и в холодный душ. А потом стакан айрана залпом, чтобы немного отпустило. Но минус в том, что я не дома. Как же все болит! Это, наверное, уже старость. Никотин и алкоголь – убойный коктейль.
Опускаю ноги на пол и понимаю, что встать я пока не в состоянии. Надо хоть немного посидеть. Главное не смотреть вниз, потому что перед глазами все ещё крутятся вертолёты.
Чёрт, у меня же сегодня самолет!
С трудом поднимаю руку и смотрю на часы. Начало седьмого.
На телефоне осталось десять процентов батареи. Пишу сообщение водителю. Он быстро отвечает, что будет в течение часа. Прошу его заехать по дороге в аптеку и купить обезбол. Потому что жизнь, мать её, продолжается!
Поправив рукава рубашки, поднимаюсь на ноги и иду в ванную. Умываюсь ледяной водой. Не душ, конечно, но тоже бодрит. Затем выхожу в коридор и подхожу к спальне. Практически беззвучно приоткрываю дверь их и вижу, что Даша с сыном еще спят. Жалко их будить, поэтому я так же тихо закрываю её обратно и возвращаюсь в гостиную. Проверяю телефон – водитель сообщает, что будет через десять минут. Одеваюсь, обуваюсь в коридоре, снимаю с вешалки свое пальто и выхожу из квартиры, аккуратно захлопнув за собой дверь.
В душе так же дерьмово, как и во всём организме. Как говорила моя мать: «Рану никогда не залечит соль».
На улице свежо. Мороз пробирает до самых костей. Спустя несколько минут вижу, как во двор заезжает мой чёрный внедорожник. Он подъезжает к самому поезду, и я быстро сажусь внутрь. При чём на заднее сидение, чтобы не убить свои штыном водителя.
– Вот, шеф, возьмите, – Тимур достает из бардачка купленные таблетки, небольшую бутылку с водой и передает мне.
– Спасибо, – коротко киваю и закидываюсь сразу двумя таблетками, чтобы наверняка.
Ранее утро, пробок в городе пока нет, поэтому доезжаем домой достаточно быстро. Заезжаем на территорию жилого комплекса через пост охраны. Велю водителю ждать меня в подземном гараже, а сам быстро поднимаюсь в квартиру.
Войдя в квартиру, я медленно закрываю дверь. Головная боль потихоньку начинает утихать под воздействием обезболивающего, и я чувствую, как жизненные силы ко мне постепенно возвращаются. Снимаю пальто, вешаю его на вешалку в прихожей рядом с «женской норковой шубкой» и понимаю, что Маша никуда не уехала. Мгновенно вскипая, я направляюсь в спальню. От силы, с которой толкаю дверь, Мария едва не подпрыгивает на кровати.
– Я же просил тебя убраться! – гремлю басом на всю квартиру.
– И тебе доброе утро, Добров, – садится на кровати и заворачивается в одеяло.
– Скажи, ты больная или слабоумная? – снимаю себя пиджак и бросаю его в сторону.
– Ни то, ни другое. Просто я это… – виновато блеет она.
– Что это? – тихо рычу я, и вслед за пиджаком летит рубашка. Вижу, как Мария внимательно наблюдает за моими движениями: – Не бойся, тра..ть тебя не собираюсь, – снимаю брюки, носки и остаюсь в одних боксёрах.
– Владюш, нам поговорить надо, – говорит она с интонацией провинившегося ребёнка.
– Поверь мне, что не надо, – открываю комод и достаю оттуда чистые вещи. – Дам тебе совет, Маша – не буди лихо, пока оно тихо, – подхожу ближе к кровати и опасливо нависаю над ней. – У меня сегодня самолёт. Завтра вечером я вернусь, – кладу одну свою руку ей на затылок и с силой сгребаю волосы в кулак, заставляя откинуть голову и посмотреть мне в глаза. – И если ты не соберёшь свои вещи и не свалишь сама, то я собственноручно возьму тебя за твои платиновые патлы и выволоку отсюда. Кивни, если поняла.
Моя бывшая жена молча дёргает головой.
– Вот и ладно, – резко отпускаю и отхожу. – Я сейчас в душ. А потом мне надо позавтракать. Сделай так, чтобы я тебя в этой квартире потерял.
Я всегда следую принципу «не бить женщину никогда и ни при каких обстоятельствах», но сейчас руки так и чешутся. Каждому терпению есть свой предел. Надеюсь, что она хоть это понимает.
Молча направляюсь в душ.
Омерзение – это то, что я сейчас испытываю к своей бывшей жене. Если бы вчера я не остался ночевать у Дарьи и вернулся домой, то точно задушил бы эту дуру. Баба последние мозги себе пергидролем выжгла. Идиотка.
Под горячими струями воды мышцы немного расслабляются. Намыливаю голову ментоловым шампунем. И, закрыв глаза, снова становлюсь под воду. Из памяти начинают выскакивать воспоминания прошлых лет. В них присутствует Карина. И Даша. Помню, как знакомился с ними на пляже. С кем я тогда был? Кажется, с Олегом и Димоном. Димка еще на Дашу запал, но она дала ему от ворот поворот. Даша… Вот я дурак! Ведь я номер телефона у неё не взял. Еще и ушёл по-английски, не прощаясь. Даже не поблагодарил. Дарья приютила меня несмотря на то, что сама с ребёнком оказалась не в простой ситуации. И сын у нее уже такой большой. Он так подозрительно косился в мою сторону. Я ему явно не понравился.
Закрываю воду, беру полотенце, обматываю его вокруг бёдер и выхожу из стеклянной кабины.
Где она там работает? Кажется, говорила, что в Девяточке. Правда, там этих Девяточек, как говна, на каждом углу натыкано. Фамилию её нынешнюю я тоже не знаю. Знаю только, что товароведом работает.
Одеваюсь и спускаюсь на первый этаж. Надо хоть что-нибудь перехватить перед вылетом. К счастью, Марии здесь нет. Наконец-то до неё дошло, что лучше не нарываться и не лезть на рожон. Варю себе кофе и делаю несколько бутербродов. От мысли, что опять придётся жрать всухомятку, сводит желудок. Как я хочу нормальной домашней еды. Чтобы как в детстве. Борща или котлет с гречкой. А еще компот из сухофруктов. От мыслей о нормальной еде у меня набирается полный рот слюны, как у собаки Павлова.
Чтобы вкусно питаться, Добров, надо было жениться на нормальной женщине, а не на кукле с обложки глянцевого журнала.
Со своей стороны Машка меня сразу предупредила, что быт – это не для неё и готовить она не умеет от слова «совсем». Тогда меня это устроило, но с годами я понял, что именно этого мне и не хватает. Даже у Громова супруга изощряется на кухне несмотря на то, что она совсем еще молоденькая девочка.
Мешаю в чашке сахар и делаю несколько глотков горьковатого напитка. Смотрю на часы: через десять минут надо выезжать. Снова возвращаюсь мозгами к Дарье. У меня внутри осталась некая недосказанность. А еще я чувствую перед ней какую-то вину. Странно…
Пока завтракаю, пишу Герману сообщение, в котором прошу помочь ускорить переезд Марии к родителям. Иначе, чувствую, что этот процесс затянется надолго.
5. Быть или не быть…
Дарья
– Почему ты не сказала Владу правду? – я сижу у мамы на кухне возле окна и взглядом грустной кошки наблюдаю за медленно падающими снежинками.
– Я не смогла, – тяжко вздыхаю и перевожу взгляд на маму.
По правде говоря, я побоялась говорить ему про Сашу. Я не видела Влада много лет и до конца не знаю, что твориться в его голове. Если он так сильно любил Карину, то может захотеть забрать Сашу. А я без него уже не смогу. Он мой сын и точка.
– Ты понимаешь, что Влад, возможно, единственный родной человек, который у него есть. И как минимум, Саша имеет право знать – кто его отец.
– Мне интересно, как ты себе это представляешь?! – вспыхиваю я. – Как мне сообщить ребёнку эту новость? Его к этому как-то нужно подготовить. К психологу сводить. Настроить.
– Дашенька, ты ведь знаешь, что мы все любим Саньку, как родного. И никто из нас не желает ему зла. Ты пойми, что всё тайное рано или поздно станет явным. Лучше раньше всё ему рассказать. И про Карину, и про его отца. Дай ему время осознать и принять эту информацию.
– Я боюсь, что после этого потеряю его. Боюсь, что он откажется от меня, – с каждым сказанным словом начинаю всё больше нервничать.
– Не откажется, – ласково улыбается мама. – Ты самый родной и близкий ему человек. Они никогда тебя не предаст, но и ты не предавай его. Пора всё ему рассказать, – она берёт меня за руку. – Сначала расскажи обо всём Владиславу, а там по его реакции ты поймёшь, что делать дальше.
– Как я ему скажу, если он даже номера своего не оставил. Просто молча сбежал.
– Я думаю, что он ещё придёт, – отвечает мама.
– Куда, в тёткину квартиру? И кого он там найдёт пауков и тараканов?
– Так ты сама съезди туда и оставь записку в дверях со своим номером, – у мамы включается назидательный тон, от чего меня начинает откровенно бомбить.
– Гениально! – качаю головой. – Чтобы мне потом ночами звонило местное хулиганьё. Ладно, мам. Всё. Мне пора, – всерьёз давлю в себе раздражение, встаю из-за стола и выхожу в коридор.
Чтобы не начать ссорится, надо побыстрее свалить из дома. К слову, я всегда так делаю, когда чувствую, что родители начинают нагло ломиться через мои личные границы. Моя мама искусно умеет давить на мою волю. Я научилась это понимать еще в юности.
– Вот так всегда! Тебе что не скажи, всё не так, – разводит руками. – и не спрашивай у меня больше никаких советов, – летит мне в спину, пока я опускаю ноги в ботинки.
– Я и не спрашивала. Просто поделилась переживаниями, – натягиваю куртку и подхватываю с консоли сумку. – Спасибо за пирог. Я позвоню, – коротко целую маму в щеку и быстро выскакиваю за дверь.
Облегченно выдыхаю уже на улице.
Следующие несколько минут я апатично наблюдаю за проезжающими мимо меня машинами. В маминых словах есть доля истины. Мне надо рассказать всё Владу. Но как? Мамина идея с запиской – совершеннейшая глупость. Придётся его как-то иначе искать.
Открываю телефонную книгу и скольжу пальцем по экрану. Пробегая глазами по мелькающим именам. Не то. Всё не то. Знакомые, коллеги, начальство… И тут взгляд неожиданно залипает на имени «Лина». Точно! Возможно, мне сможет помочь моя давняя подруга Лина. Она адвокат и может делать официальные запросы в разные инстанции. Да. Так и сделаю.
Нажимаю кнопку вызова и жду несколько секунд, прежде чем девушка отвечает:
– Дашунь, рада тебя слышать!
– И я тебя, Лин!
– Ты по делу или как?
– По делу. Мне помощь твоя нужна. Вопрос очень деликатный, если можно не по телефону.
– Я поняла. Можем встретиться сегодня вечером в Шоколаднице. Выпьем вкусного кофе, наедим несколько лишних сотен калорий. Заодно ты мне расскажешь о своем деле. Я к шести должна освободиться. Идёт?
– Идёт, – улыбаюсь. – Тогда до вечера.
– До вечера! – Лина сбрасывает вызов.
Вечером, накормив Сашу сытным ужином, я оставляю его дома, а сама еду навстречу к подруге.
Я приезжаю в кафе «Шоколадница» немного раньше назначенного времени. Нахожу нам уютный уголок с мягкими креслами, заказываю себе любимый облепиховый чай и начинаю ждать подругу.
Минут через двадцать в кафе появляется Лина. Улыбаясь, она подходит ко мне. Мы обнимаемся и садимся за столик.
– Итак, Дашунь, что происходит? – Лина спрашивает, моментально переключаясь на рабочий режим.
Я начинаю рассказывать ей всю историю – о Саше, о Владе, о своих страхах и сомнениях. Лина слушает внимательно, не перебивая, и лишь иногда задает уточняющие вопросы.
В воздухе между нами витает некоторое напряжение.
– Пожалуйста, садись, – предлагаю ей стул, а сама сажусь, напротив.
– Сразу хочу предупредить, что это будет не легкий разговор, но он важен.
– Я вся во внимании, – складываю руки в замок и кладу их на стол.
Девушка открывает сумку и несколько секунд копается в ней, затем передо мной появляется какой-то старый блокнот:
– Вот. Посмотри, пожалуйста.
– Что это? – беру его в руки и открываю на первой странице. Вижу в нём какие-то записи. Почерк, мне кажется знакомым.
– Это дневник. Его вела Карина, – отвечает Дарья. – Открой последнюю страницу.
– Ты хочешь найти Влада и рассказать ему о Саше, верно? – подытоживает она.
– Да, – киваю. – Только вот, как его найти теперь. Возможно, ты сможешь мне помочь.
Лина задумывается.
– Ты сказала, что он бизнесом занимается?
– Угу. Но вот каким именно я не знаю, – честно отвечаю и делаю глоток еще тёплого чая.
– Это не важно. Я найду его через реестр юридических лиц, – она берёт телефон и что-то набирает в заметках.
– Линка, я буду тебе очень признательна за это.
– Сделаю всё, что смогу, – заверяет меня подруга и я еще раз повторяю подруге всю ту скудную информацию, которую знаю про Доброва.
Вскоре наш разговор переходит к более легким темам, и мы наслаждаемся временем вместе. Лина всегда умела поддержать меня и предложить рациональные решения, даже в самых сложных ситуациях.
По окончании встречи мы обнимаемся и договариваемся, что будем на связи.
Влад
– Ну, что Герман, тебе удалось её найти?
– Не всё так просто, шеф. В городе работают двести тридцать пять магазинов «Девяточка». Сотрудниц по имени Дарья тридцать семь.
– Ты прикалываешься надо мной? – тихо психую.
– Никак нет, – мотает головой. – Фамилию вашей женщины мы не знаем и это усложняет процесс.
Поднимаюсь из-за стола и принимаюсь размашистыми шагами мерить кабинет.
– Может, у неё хоть какие-то особые приметы имеются?
– У нее есть ребёнок, – отвечаю.
– Удивлю. У каждой из них есть ребёнок.
– Ну хоть дату рождения знаете? – поднимает на меня глаза.
– Нет.
– Трудно искать просто женщину с ребёнком, – делает какую-то заметку в блокноте.
– Слушай, Герман, не раздражай меня! – зло рычу я. – Что ты мне предлагаешь? Ехать и самому лично каждую Дарью проверять?
В этот момент раздается звук селектора. Подхожу к столу и нажимаю на аппарате зелёную кнопку:
– Владислав Владиславович, снизу охрана сообщает, что к вам тут женщина какая-то пришла.
– Какая женщина? – замираю возле стола.
– Одну секунду, – отвечает секретарша. – Говорит, что её зовут Дарья Мороз. Утверждает, что ваша знакомая.
– Мороз? Какая странная фамилия, – тихо произносит Герман.
– Пусть пропускают, – отключаю селектор и тру переносицу.
– Это та самая, что мы искали? – поднимается на ноги мой безопасник.
– Да, – киваю. – Считай, что тебе повезло. – Свободен!
– Есть, шеф.
Хмуро наблюдаю, как мой охранник, он же помощник молча разворачивается и выходит из кабинета.
От чего это я так волнуюсь? Как пацан, ей-богу!
Не жду, пока она появится у меня в кабинете, а сам направлюсь к ней на встречу. Внутри всё клокочет от какой-то странной тревожности. Она сама нашла меня? Может что-то случилось?
– Владислав Вла… – подскакивает с места секретарша, но я уже выхожу из приёмной и шагаю в сторону лифтов.
Жду несколько минут, пока стеклянная капсула остановится передо мной. И из неё появится Дарья.
Оглядываясь по сторонам, девушка несмело выходит из лифта:
– Здравствуй, Влад! Ты, наверное, не ожидал меня здесь увидеть, – говорит она с некой предосторожностью в голосе.
– Признаюсь честно – удивлён.
Мы смотрим друг на друга, и я вдруг понимаю, что безумно рад видеть её.
– Я надеюсь, приятно, – слегка усмехается. – Влад, мне надо с тобой очень серьёзно поговорить, – её тон резко холодеет.
Судя по строгому взгляду, я понимаю, что разговор у нас будет серьёзным.
Под пристальными взглядами любопытных сотрудников я веду Дашу к себе в кабинет. Попутно прошу Юлию принести нам два кофе.
В воздухе между нами витает некоторое напряжение.
– Пожалуйста, садись, – предлагаю ей стул, а сам сажусь напротив.
– Сразу хочу предупредить, что это будет не легкий разговор, но он важен.
– Я весь во внимании, – складываю руки в замок и кладу их на стол.
Девушка открывает сумку и несколько секунд копается в ней, затем передо мной появляется какой-то старый блокнот:
– Вот. Посмотри, пожалуйста.
– Что это? – беру его в руки и открываю на первой странице. Вижу в нём какие-то записи. Почерк мне кажется знакомым.
– Это дневник. Его вела Карина, – отвечает Дарья. – Открой последнюю страницу.
Следую её указаниям и листаю в самый конец.
– Что-то я начинаю нервничать, – говорю вроде как шутя, а сам пытаюсь скрыть тремор в пальцах.
– Можешь прочитать в голос.
– Ладно, – прочищаю горло и начинаю читать: «Сегодня шестое апреля. Сашеньке ровно три месяца. Он растёт не по дням, а по часам. Жалко, что Влад не видит всего этого…» – резко останавливаюсь и поднимаю на Дарью глаза. – Что это?
Она осторожно забирает у меня блокнот, перелистывает еще несколько страниц назад и снова вкладывает его в мои руки:
– Вот здесь прочти, – показывает пальчиком на нижнюю строчку.
«Я родила сына» – читаю аккуратно выведенные слова в конце страницы личного дневника. Эта фраза бьёт меня словно гром среди ясного неба.
Что же это получается? У меня есть ребёнок?
