Марина Владимировна Ефиминюк
Пока смерть не разлучит нас
Но несмотря на то, что я опаздывала, все равно повернула назад и уверенной походкой вернулась к замершей парочке (не то чтобы они выглядели оживленными прежде). Девица моментально прикусила язык и, кажется, немножко подвинулась, пытаясь спрятаться за долговязую фигуру любовника.
– Извините, но не могу не восхититься, – мягко улыбнулась я. – Эсса, вам необыкновенно идет эта милая камея. Кстати, мне ее подарили на помолвку, а потом забрали. Очень практичный подход, согласны? Женщины разные, а украшения одни.
Наблюдать, как у бывшего жениха вытягивается лицо, а синие глаза темнеют от ярости, было абсолютно захватывающим зрелищем. Устроить публичную разборку ему не позволило воспитание, но он тихо угрожающе повторил мое имя:
– Аделис?!
Девица нервно затеребила брошь.
– Легкой дороги, куда бы вы там ни собирались перемещаться, – с достоинством кивнула я и поспешно направилась к воротам. Надеюсь, что Гидеон не планировал в Риор.
Смотритель принял плоскую медаль с магической меткой «путешествие» и впустил меня в зал отбытий. Портал походил на стену черной воды, отражавшую зал и людей в нем. По поверхности портала расходились круги, словно по встревоженной камнем озерной глади.
– Перемещение в Риор, – на всякий случай предупредил меня штатный маг.
– Ага.
Я так торопилась сбежать от бывшего жениха, что шагнула в портал, даже не притормозив на входе. Разве что успела заметить собственную непропорционально растянутую фигуру, стремительно приближавшуюся к зеркальной стене.
– Эсса! Потеря во времени – половина светового дня, – полетело вдогонку. – Легкого пути!
– Полдня – не седмица, – пробормотала я и мгновением позже словно провалилась под лед.
От острого холода, коловшего тело тысячами иголок, перехватило дыхание. Руки и ноги отяжелели. Казалось, я навсегда застряну между городами, но магической силой меня вытолкнуло на другой стороне портала, в сферический зал, отличавшийся от эсхардского только цветом мрамора на стенах.
Величественно выйти, как полагается аристократке, путешествующей за бешеные деньги, не получилось. Я выскочила, словно оголтелая, и с силой дернула саквояж, наполовину застрявший в зеркальной стене. Какой стыд! Будто впервые перемещалась с помощью магических ворот.
Передернув плечами, с независимым видом я направилась к стражникам, проверявшим документы у вновь прибывших путешественников.
– Приветствую, эсса, – с риорским акцентом поздоровался один из них.
– Светлых дней, риат, – ошалелая от неудачного перехода, смешала я эсхардское приветствие с риорским обращением к мужчинам. Вытащила из кармашка саквояжа грамоту с оттиском личной магической метки и протянула блюстителю порядка.
– С какой целью приехали в город? – уточнил он, внимательно разглядывая бумагу, словно на глаз пытался определить, настоящие ли документы.
– К мужу, – коротко объявила я.
– Семейная печать?
О чем вы говорите, любезный? Какая, к диким вивернам, печать? Мне бы муженька выкопать из рудников и за шкирку затащить в храм для отмены брачной клятвы.
Не произнося ни слова, я с усердием принялась закатывать рукав тонкого шерстяного платья. Страж с вежливым интересом следил за неожиданным раздеванием, но когда появился хвостик черной метки с одним из пяти закрытых бутонов, на лице блюстителя порядка мелькнуло странное выражение. Не задавая вопросов, он вернул мне грамоту и даже поклонился:
– Добро пожаловать в Риар.
– Добрых дней, – попрощалась я на эсхардский манер и направилась к выездному залу, надеясь, что не придется выходить из башни перемещений, чтобы найти извозчика.
Традиционно в огромном зале с распахнутыми воротами, в каких с легкостью разъезжалась пара карет, дуло, как в трубе. Ледяной сквозняк срывал с головы капюшон, трепал плащ и уничтожал подобие прически, чудом сохранившейся после перемещения из Эсхарда. Пришлось вытащить последние шпильки и распустить волосы, а чтобы народ не пялился, спрятать длинный хвост под плащ.
Извозчик нашелся сразу, но едва услышал адрес, как немедленно заломил цену:
– Три золотых шейра.
– Один золотой эсхардский син, – категорично заявила я.
– Тогда четыре.
– Ладно, – пожала я плечами и развернулась, чтобы уйти от афериста.
– Стойте, риата… демон… эсса! – заторопился он. – Я не жадничаю, но за въезд в восточную долину требуют плату.
Светлые боги! Они рудокопов за забором, что ли, держат – как преступников?
– У меня по-прежнему нет ни одного шейра.
– Забирайтесь, эсса, – сдался он, открывая дверцу экипажа.
– Ступеньку разложите, – сухо попросила я. На мой взгляд, за золотую монету перед пассажирами должны были еще и ковровую дорожку раскатывать.
На улице смеркалось. Карета дрожала на неровной дороге, а мимо проплывали непривычные глазу пейзажи. Эсхард являл собой белокаменного исполина с мостами и тянущимися к небу зданиями, храмами святых обещаний, статуями грифонов на площадях и каменными горгульями, застывшими под крышами богатых особняков. Сады цвели разве что на южной стороне города, в королевстве высокородных эссов и больших денег. Риор, разделенный на долины, утопал в лесах, пах опавшей листвой и кострами, горел осенними красками – бронзовыми, красными, желтыми. Чарующее смешение цветов! Никакого льдистого порядка, сплошной переполох.
К воротам в восточную долину мы добрались в темноте. Пока извозчик расплачивался со стражами на воротах, я с тревогой поглядывала в окно. От остального мира район рудокопов отделяла высоченная каменная стена, выложенная камень к камню, и эта нарочитая аккуратность наводила на мысль об архитектурной магии. Медленно приходило осознание, что кто-то меня обманул, и явно это был не извозчик…
Экипаж тронулся с места. Колеса зашелестели по идеальной брусчатке. Улицы были озарены магическими фонарями, а за высокими коваными заборами, затянутыми покрасневшим от холодов плющом, стояли богатые дома. Через некоторое время возница остановился перед огромным особняком с раскрытыми воротами и осушенным на зиму фонтаном перед парадным входом. В доме горели абсолютно все окна, словно он был набит людьми, и каждый житель занимал по комнате.
– Вы уверены, что мы правильно приехали? – на всякий случай уточнила я, отдавая золотой син.
– Я сорок лет развожу людей по Риорским долинам, – обиженно проворчал возница. – Думаете, восточной стороны не знаю?
– А где триановые рудники? – заикнулась я.
– В трех днях езды.
– То есть не здесь… – в замешательстве я нервно переложила саквояж из одной руки в другую. Какое счастье, что у меня была сумка, иначе от паники я принялась бы ковырять на пальцах заусенцы или сгрызла ноготь. Глупая привычка, страшно бесившая матушку, преследовала меня с детства.
Под звонкое цоканье лошадиных копыт и скрип отъезжающей кареты, я направилась к особняку. В голову пришла запоздалая мысль, что, наверное, стоило попросить извозчика подождать немного, вдруг адрес ошибочный, но бежать за экипажем, размахивая сумкой, было странно.
До парадных дверей мне добраться не позволили, что, в общем-то, не удивляло. Дорогу преградил плечистый здоровяк. Совершенно бесшумно он вышел в круг фонарного света и молча встал на моем пути. Учитывая грандиозность пошлого фонтана с расставившим крылья оскаленным грифоном, стражи должны были сидеть под каждым ухоженным деревом и кустом. Странно, что мне позволили прорваться за ворота.
Честно говоря, от облегчения я едва не кинулась парню на шею. Теперь точно не придется самой стучаться в парадные двери, сумбурно объяснять слугам цель визита и пытаться выяснить, не живет ли в доме некий Доар Гери, который почему-то прислал письмо из богатого особняка, а не из рабочего поселка.
– Какое счастье, что вы меня встретили! – выпалила я.
Стражник попятился.
– Понимаете, я приехала в восточную долину, но не нашла ни одного трианового рудника! Даже заброшенного.
– Вы заблудились? – подал он голос.
– Пока нет, но если вы мне не поможете, то точно заблужусь. Я ищу Доара Гери.
– Ищите риата Гери? – для чего-то переспросил он, словно не совсем понимал стрекот незнакомой дамочки. Видимо, ему тоже казалось, будто я, как страж в башне перемещений, говорила с чудовищным акцентом.
– То есть Доар действительно в этом доме? – обрадовалась я.
– У вас есть приглашение?
– Приглашение? – мне вдруг стало казаться, что речевое недопонимание действительно вносит некоторую сумятицу в нашу конструктивную беседу. – Нет-нет, мне вовсе не надо в хозяйский дом! Я хочу просто поговорить с риатом Гери. Скажите ему, что приехала супруга.
– Супруга? – переспросил стражник.
– Умоляю, только не заставляйте демонстрировать брачную метку, на улице ужасно холодно! Просто скажите… Хотя нет, не говорите ничего про супругу, я тогда его точно не выловлю. Передайте, что его ждет во дворе подруга из Эсхарда, и что она очень сильно расстроится, если он не захочет поговорить.
– Прямо сейчас?
– Немедленно.
– Вам лучше убраться с территории особняка, – огорошил страж. – Не знаю, откуда вы сбежали…
– Из Эсхарда! – в раздражении перебила я.
– Из какого заведения для душевнобольных, но лучше идите подобру-поздорову, риата.
– Вообще-то, эсса.
Так… Кажется, беседа окончательно теряет конструктивность. С нарочитой помпой я стянула с головы капюшон, демонстрируя белую взлохмаченную макушку, одарила здоровяка ледяным взглядом и вкрадчиво оборонила:
– К слову, уважаемый, вы говорите с магом.
– Угу, вы тоже, – не дал спуску наглец.
Демоны раздери упертых стражников! Не умеют в цель ледяным шаром попасть, а самомнение, как будто демоническую армию остановили!
– Эй, парень, ты зачем держишь гостью во дворе? Холод же, как в ледяном чертоге! – услыхали мы насмешливый мужской голос и одновременно оглянулись на его обладателя.
Из тени высоченного дуба на свет вышел худой темноволосый мужчина во фраке. У незнакомца было узкое лицо и разноцветные глаза. Правый – темно-карий, левый – прозрачно-голубой.
Мама любит повторять, что ни в коем случае нельзя доверять людям с демоническими глазами, они всегда приносят несчастья. Не хотелось думать, что она права. Хотя для нее демоническим являлся любой цвет глаз, кроме синего, присущего чистокровным эссам.
Стражник моментально отступил на шаг и опустил голову в коротком поклоне.
– Прошу прощения, риат Эббот. Было велено чужих не пускать.
– Но ведь это не относится к очаровательным эссам, – улыбнулся незнакомец.
Сдержаться от издевательского смешка получилось с трудом. Даже я понимала, что после магического перехода и тряски в карете всклокоченную девицу в измятом плаще очаровательной назвал бы только убежденный дамский угодник. Или подлец. Интересно, к какому типу относился незнакомец во фраке?
– Я провожу нашу гостью, – объявил он и обратился ко мне: – Не обижайтесь на стражу, у нас тут небольшой прием.
– Небольшой прием? – эхом повторила я, оказываясь увлеченной в сторону парадных дверей. – Послушайте, уважаемый риат, я не против подождать Доара… где-нибудь. Просто пусть придет, как освободится.
– Зачем же ждать? – с фальшивой мягкостью улыбнулся мужчина.
Обстановка холла была лаконична, но именно эта самая вкрадчивая пустота подчеркивала дороговизну отделки. Блестящая ткань на стенах, натуральный мрамор на полу, сотни магических огней, мерцавших в каскадной люстре с хрустальными подвесками. От сквозняка они заволновались, пространство наполнилось тонким перезвоном, а вокруг затанцевала причудливая мозаичная тень.
Незаметно меня освободили от саквояжа и вытряхнули из плаща, а расторопная прислуга утащила вещи в неизвестном направлении. Я нервно оправила простое серое платье из тонкой шерсти, облегающее грудь и руки, пригладила волосы, вдруг страшно пожалев, что не могу свернуть их аккуратным пучком – шпильки остались в сумке.
– Риат, куда вы? – остановила я провожатого, когда уверенной походкой человека, много раз бывавшего в доме, он направился вглубь комнат, где едва слышно звучали людские голоса.
– Не тушуйтесь, эсса, – оглянулся он. – Уверен, что Доар обрадуется старому другу.
В богатом свете стало заметно, что правый глаз у мужчины был вовсе не карим, как мне показалось вначале, а почти фиолетовым.
– Смотря какому другу… – пробормотала я, мысленно гадая, кем являлся провожатый моему неожиданно нарисовавшемуся супругу. Может, нанимателем?
Но когда мы перешагнули через порог гостиной, заполненной роскошно одетыми людьми, на меня обрушилось понимание, что сыщик все-таки совершил смертный грех и соврал. Доар Гери никогда не добывал магический металл и не служил лакеем в богатом особняке. Он был хозяином всего: отвратительного фонтана во дворе, удивительной люстры в холле, вероятно, триановых рудников и совершенно точно званого вечера.
И сейчас с бокалом в руке, оборвавшись на полуслове, он впился в меня ледяным взглядом…
ГЛАВА 2. Значит, война
Доар меня узнал.
И это была первая мысль, возникшая в голове при виде высокого мужчины в дорогущем костюме. Цветная карточка, полученная от сыщика-афериста, не передала ни уверенности, ни элегантности, ни мощной ауры, окружавшей хозяина дома. В ушах звенело, словно он пытался с помощью метальной магии пробраться ко мне в голову. Может, правда, пытался? Мол, иди подобру-поздорову, не оглядывайся. Вещички не забудь забрать у слуг, чтобы не было предлога вернуться.
– Доар, ты больше ничего не хочешь рассказать гостям? – с нажимом уточнил седовласый высокий риат, за локоть которого цеплялась юная особа. По крайней мере, со спины она показалась юной девицей с идеальной осанкой, способной вызвать зависть у любой родовитой эссы. В общем, стояла незнакомка так, будто кол проглотила.
– Конечно, – отмер Доар, переводя взгляд на говорившего. – Приятного всем вечера.
Народ загудел. В воздухе разливалось недоумение. Видимо, хозяин дома упустил в своей короткой речи нечто необычайно важное.
– Айдер, познакомь нас со своей подругой? – послышался рядышком невыносимо ехидный голосок. Невольно я оглянулась. Возле меня и разноглазого Айдера терлась парочка аристократок в вечерних нарядах. Веки у дамочек блестели от золотистой краски, платья – от украшений, а глаза – от почти удушающего любопытства.
Светлые боги! Разве миссия «развод», начавшаяся встречей с бывшим женихом и его новой пассией, могла продолжиться по-человечески, а не через то самое место, которое нормальные люди пристраивают на стулья? Или только я на это место вечно нахожу приключения?
– Ох, эсса – не моя подруга, а подруга нашего уважаемого хозяина, – отозвался насмешник. – По-моему, самое время подойди и поздороваться?
Но стало ясно, что подходить не надо. «Уважаемый хозяин» надвигался на нас, словно вагонетка со сломанным рычагом тормоза. Кто-то попытался его окликнуть, но он приближался, не видя и не слыша ничего вокруг, и при этом буравил меня ледяным взглядом. Нашел кого пугать! Я тоже умела превращаться в высокомерную стерву… в смысле, эссу, когда требовали обстоятельства. Неважно, что ладони предательски вспотели от волнения.
Ладно, кому я вру? Какое, к злобным горгульям, волнение? Я сейчас скончаюсь от страха!
Доар остановился от меня в полушаге, то есть почти неприлично близко для чужих людей, и тихо вымолвил:
– Вы здесь, эсса Хилберт.
– Не ждали, риат Гери? – едва заметно улыбнулась я, не отводя глаз. Пусть не думает, будто он здесь сильнейший хищник.
– Не то слово, – изогнул он бровь. – Какой, право, странный сюрприз.
– У вас чудесный дом, – попыталась я изобразить светскую беседу двух давних приятелей, неожиданно встретившихся после пяти лет разлуки (неожиданно для Доара). – Особенно мне понравился фонтан. Выше всяких похвал!
Мы разом осознали, что в комнате царит подозрительная тишина, и гости ловят на подлете каждое наше слово. Аристократы всегда чувствуют приближение задорного скандала каким-то особым чутьем, видимо, впитываемым с молоком матери.
– Эсса Хилберт, раз вы так неожиданно нагрянули, то позвольте показать вам дом, – вымолвил Доар с мягкой улыбкой, и его стальные пальцы впились в мою руку чуть повыше локтя.
– Сейчас? – без особого успеха попыталась я освободиться. – Остальные гости не обидятся?
– Они его уже разглядели, – процедил Доар, увлекая меня к раскрытым дверям. – Особенно мне хочется вам еще разок продемонстрировать фонтан.
Он же не даст мне пинок под зад, когда особняк полон местной знати? Или все-таки даст?
– Думаю, что фонтан мы еще разок посмотрим завтра, – ласковым голосом намекнула я, что без боя из дома не выйду. Сама себя прикую льдом к дверному косяку, но не сдвинусь с места, пока не заберу обратно брачную клятву.
– Я настаиваю, – одними губами улыбнулся он.
– Не стоит, – процедила сквозь зубы я, надеясь, что со стороны все это выглядит, будто иду по собственному желанию – легкая, воздушная. А что платье путается между ног, так просто очень тороплюсь удивиться роскошной обстановке риорского особняка.
Мы не вышли, скорее, вылетели из комнаты под ошеломленное молчание. Стоило нам исчезнуть из поля зрения, как аристократы загалдели, точно гуси и индюки на птичьем дворе.
– Сюда.
Без особого пиетета Доар впихнул меня в дорогой кабинет с эркерным окном и плотно закрыл дверь. Некоторое время в абсолютном молчании мы не сводили друг с друга глаз.
– Что ты здесь делаешь? – наконец вымолвил он.
– Ну как же? – издевательски развела я руками. – В письме ты послал меня…
– В задницу, – услужливо напомнил Доар.
– Именно! – быстро улыбнулась. – Так вот я здесь. Кстати, благодарю, дорога действительно была легкой.
Он сощурился, на скулах заиграли желваки. От знакомого выражения на почти незнакомом лице екнуло сердце. После нашего с Доаром неудачного побега матушка оскорбляла его в кабинете ректора, называя грязным риорцем, покусившимся на чистокровную эссу, а он щурил глаза и молчал. Скукожившись на краешке дивана, с ног до головы вымазанная в грязи, я тогда умышленно промолчала, что в ту минуту он был чище этой самой чистокровной эссы.
– Не то чтобы кто-то считает Риор или твой дом задницей, – поспешно оговорилась я. – Фонтан, конечно, спорный…
– Аделис? – обманчиво мягким тоном перебил он меня.
– Что?
– Ты превратилась в изумительно красивую женщину.
– Что? – вдруг снова испугалась я.
– Пошла вон.
Он услужливо раскрыл дверь кабинета и сделал приглашающий жест рукой. Мол, легкой дороги, дорогая Аделис, осторожнее, не поломай ногу на парадной лестнице, иначе придется добираться до башни перемещений ползком.
– Так… – почесала я кончик носа. – Видимо, мирно договориться не выйдет.
Ткань платья протестующе хрустнула, когда я резко вздернула рукав и продемонстрировала брачную метку.
– Смирись, Доар, мы женаты. И эту проблему придется решать.
В следующую секунду дверь кабинета с треском захлопнулась. Я вздрогнула и прикусила язык, в прямом смысле этого слова. На глаза навернулись слезы, а во рту появился металлический привкус. От грохота в настенных светильниках почти потухли живые огни, и кабинет погрузился в интимный полумрак.
– Мы – это кто? – Доар сорвал гнев на безответной двери и теперь изображал любезный тон.
– А что, много вариантов?
– Тебе лучше знать, – издевательски усмехнулся он уголком рта.
С ума сойти, кое-что в этом мире действительно остается неизменным: смена времен года, отвратительные дороги на западной стороне Эсхарда и ироничная ухмылка Доара Гери, заставлявшая меня беситься до красной пелены в глазах. Убила бы! Кстати, отличная возможность избавиться от ненужного замужества.
В напряженном молчании Доар расстегнул пиджак и сдернул его с плеч. Тут я почувствовала глухую тревогу и на всякий случай уточнила:
– Ты что делаешь?
В ответ меня прожег испепеляющий взгляд.
Доар вытащил из петелек запонки, со стуком швырнул их на кофейный столик и закатал рукава. Сначала один, потом второй. На сильных предплечьях с прожилками вен не было ничего похожего на брачные метки.
– Какого демона? – Я стремительно приблизилась к бывшему любовнику и принялась лихорадочно развязывать галстук, чтобы добраться до пуговиц на его белой рубашке.
Он не сопротивлялся, лишь с любопытством следил за внезапным нападением, а потом, щекоча дыханием, вымолвил:
– Полагаешь, если набросишься на меня, то получишь то, для чего пришла?
– А? – подняла я голову и не сразу сообразила, что мы стоим буквально нос к носу.
– Зачем так откровенно предлагать себя?
– Ты в своем уме? – вытаращилась я. – У вас, риорцев, все не как у нормальных людей. Может, у вас метки выступают на спине или на животе.
– Или ниже, – ухмыльнулся он, покосившись на то самое место, которое приличные эссы никак не называют, чтобы не сдохнуть от стыда во время разговора.
Знаете ли, умирать, когда ведешь светскую беседу, ужасно неприлично.
Я замерла, посмотрела Доару в глаза.
– Появились свежие мысли? – откровенно насмехался он.
– Не перебивай меня! – огрызнулась я.
– Ты ничего пока не сказала.
Я принялась завязывать галстук, стараясь не думать ни о божественном запахе мужского одеколона, который дразнил обоняние, ни о едва заметной усмешке Доара, в прошлом вызывавшей у меня паралич мозгов. Только ступора сейчас не хватало, когда жизнь, можно сказать, висела на волоске, а я почти записалась в ряды старых дев и отправилась покупать первую из сотни кошек.
– Метка появилась во время брачного обряда, – терпеливо объяснила я, только усилием воли заставляя себя не затягивать вивернов галстук до удушения. – Тебе следует опустить руки в святую воду венчальной чаши. Уверена, рисунок проявится.
– А если нет? – выгнул темную бровь Доар.
– Согласись, несколько нелогично полагать, будто я замужем за тобой, а ты свободен, – сухо вымолвила я и похлопала по кривому вздыбленному узлу галстука, надеясь его придавить (хлопнула от души, Доар даже кашлянул). – Предлагаю спокойно добраться до храма, вернуть брачные клятвы, и я растворюсь в тумане.
– Вернуть брачные клятвы, говоришь? – Он вдруг резко опустил голову, едва не прикасаясь губами к моим губам, а я от неожиданности позорно смутилась и машинально отклонилась. – Аделис…
– Да? – выдохнула.
– Просто растворись в тумане. Без всяких прелюдий.
– Ри…риат Гери? – прозвучал заикающийся женский голосок. В дверях, раскрывшихся абсолютно неслышно, судорожно сжимая тонкими пальцами бронзовую ручку, стояла та самая девица с отличной осанкой. Увлеченные азартным спором, мы с Доаром не заметили, как она появилась.
В нашем с матушкой доме подобной неловкости произойти просто не могло: скрипели и петли на дверях, и старый, местами проваленный паркет. В светильниках при малейшем шуме сами собой зажигались или гасли живые огни. Сидишь, бывает, читаешь, а за окном собака залает, и все – гостиная погружена во мрак.
– Что здесь происходит? – неожиданно требовательно вопросила девчонка, справившись с замешательством. – Риат Гери, почему вы…
– Чуточку раздет? – фыркнула я себе под нос.
– Все в порядке, риата Сиана, – за вежливо-бесстрастным тоном он пытался скрыть раздражение. – Мы уже закончили.
– Риат Гери, это вы закончили, – немедленно поправила я, проворно скрывая метку под рукавом платья, – но не я.
– Кто эта женщина? – без особенной любезности кивнула девчонка.
– А вы? – не осталась я в долгу.
– Кто я? – переспросила она, вдруг страшно оскорбившись.
– Почему вы у меня переспрашиваете?
– Я невеста Доара! – выпалила та и смутилась: – Почти. Батюшка и риат Гери скоро подпишут соглашение.
– Брак по договоренности? Поздравляю! – я бросила на скотину… кхм… Доара ироничный взгляд.
– Возвращайтесь к гостям, риата Сиана. Аделис уже уходит, – не дал он мне открыть страшную тайну, что уже пять лет женат на другой женщине, но отчего-то упорно отвергает необходимость развода. А потом снова сжал мою руку чуть повыше локтя и вывел в коридор. Невеста поспешно подвинулась в дверях. Видимо, боялась оказаться сметенной с дороги.
– Пиджак не хочешь надеть? – полюбопытствовала я.
– Мне и так удобно, – буркнул Доар.
Мы повернули к холлу, но заскучавшие без хозяина гости разбрелись по дому. Выпроваживать бывшую пассию через парадные двери на глазах у публики Доар не захотел. Даже не знаю, отчего его желание выпнуть меня через черный вход показалось столь оскорбительным, будто расположение дверей меняло тот факт, что я не добилась ровным счетом ничего.
Видимо, лучшее решение – позволить этим двоим сгонять к венчальной чаше, а самой спокойно дождаться появления муженька в Эсхарде. Почему только я опозорилась перед толпой аристократов и прослыла изменницей? Пусть тоже вкусит прелести всеобщего порицания. Жаль, что у Доара нет мамаши, чистокровной эссы, которая после сорванной свадьбы зажжет поминальную курительницу с лавром и превратит его жизнь в чистилище, а шикарный особняк – в демонический чертог.
Когда под изумленными взглядами взмыленных слуг мы пересекли кухню, одурительно пахнущую едой, я сделала последнюю попытку достучаться до мужа:
– Доар, когда твоя свадьба по договоренности накроется медным тазом, ты все равно будешь меня искать. Обещаю не поступать, как ты, и накормить на дорожку эсхардскими пирогами.
– Нет.
– Нет – не накроется? – хмыкнула я. – Нет – в Риоре не найти медных тазов? Нет – ты не будешь есть пироги…
– Я никогда не буду тебя искать, – перебил он и раскрыл дверь, впуская в горячую кухню сквозняк: – Легкой дороги, эсса Хилберт.
– Повторяешься…
Он выпихнул меня на хозяйственный двор.
– Отдай хотя бы мои вещи! – возмутилась я, вздрогнув от ледяного холода, но дверь с треском захлопнулась.
Впрочем, мерзнуть не пришлось. Не успела я вызвериться и в сердцах совершить какую-нибудь магическую глупость, вокруг началась суета. Лакей вернул плащ и саквояж, подъехала дорогая карета, точно кучер был наготове в любую минуту доставить незваных гостей к башне перемещений. Подоспели стражники и с подозрительной любезностью помогли усесться в экипаж. Складывалось впечатление, что вышколенная прислуга до мелких бесов боялась, что я взбрыкну и попытаюсь взять дом штурмом. Или заморожу паршивый фонтан.
А у меня и впрямь чесались руки нарастить ледяные рога каменному грифону! Длинные, изогнутые. Один надломленный на острие, другой – торжественно указывающий в звездное небо. Это дополнение как нельзя точно подчеркнет принадлежность хозяина дома к блеющей парнокопытной братии.
– Риат, не надо к порталу, просто отвезите меня в гостевой дом, иначе скончаюсь по дороге, – устало попросила я у охранника и без сил откинулась на сиденье.
Гостевой дом оказался вполне сносным. Комната – чистой, пусть и без изысков. С большой кроватью и даже с ванной на изогнутых ножках, что расположилась за раскладной ширмой. Я попросила ужин в номер, но, завершив туалет, вырубилась, словно потушенный в ночнике живой огонек, и не услышала стука коридорного…
Это был даже не сон, а видение из прошлой жизни, когда ясно осознаешь, что спишь, но реалистичность происходящего снова заставляет погружаться в забытые мучительные чувства. За окнами бил ледяной ливень. Тяжелые, тугие струи дождя колотили по брусчатке, и мостовые моментально покрывались гладкой наледью. Неожиданно раздался стук дверь, требовательный, категоричный и спешный, словно гость являлся беглецом, которого вот-вот поймают.
Я ни секунды не сомневалась, что увижу на пороге Доара. С гулко стучащим сердцем выскочила из крошечной мастерской, где пыталась вырезать изо льда половинки разбитого сердца, но не успела открыть – его встретила матушка. Из холла неслись ледяные, как дождь на улице, голоса:
– Где она?
– Вы не пересечете порог моего дома, – ответила матушка.
– Уже пересек… Лиса! – выкрикнул он. – Лиса, ты где?
Задыхаясь, я ворвалась в тесный холл. Доар промок до нитки, от одежды и сапог налилась целая лужа. Глаза его лихорадочно блестели. Я была полна противоречий. Разве человек может одновременно испытывать ошеломительную радость и столь же ошеломляющий ужас?
– Идем со мной, – не обращая внимания на мою мать, Доар протянул руку. – Идем, Лиса. Ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня.
Во рту пересохло. Я сглотнула. Светлые боги знали, каких усилий стоило удержаться на месте! С жадностью я рассматривала любимое лицо, мокрые от дождя завитки волос, обветренные крепко сжатые губы. Впитывала, высекала в сознании, словно на ледяном полотне, не догадываясь, сколь дырявой окажется девичья память. Как же мне хотелось протянуть руку в ответ, переплести пальцы, снова сбежать, чтобы больше никто не вернул. Но не в этой жизни. Тот человек, что приходил накануне, заявил, что Доар стоит в начале длинного пути к блестящему будущему в Риоре, и преграда в лице хорошенькой эссы ему ни к чему.
– Беги, – хриплым шепотом выдохнула я. – Беги отсюда!
– Что? – Он поменялся в лице, становясь белее савана. – Только с тобой.
– Немедленно! – заорала я, срывая голос.
Но дверь уже открылась. Из пелены ледяного дождя в дом вошли страшные люди…
Вздрогнув, я проснулась. За окном брезжило пасмурное утро. В комнате царил острый холод и восхитительно пахло свежим тэем. Я предпочитала сладкий чай, но, когда голова напоминала полую ледяшку, как сейчас, не отказалась бы от крепкого бодрящего напитка.
– Доброе утро, Аделис, – поприветствовали меня в тишине на риорский манер.
От неожиданности я подскочила на кровати, не хуже облитой кипятком кошки. В кресле с высокой спинкой, прихлебывая горячий тэй, восседал Доар. Он многозначительно разглядывал крошечные искры ледяного заклятья, потрескивающего на кончиках моих пальцев.
– Ты собиралась ударить магией? – вкрадчиво уточнил он.
– Какого демона ты забыл в моей комнате? – проворчала я, туша колдовство. – Как тебя вообще сюда пустили? Выметайся!
Вдруг вспомнилось, что на мне весьма легкомысленная ночная сорочка из тонкого кружева, купленная специально для первой брачной ночи. Сделав вид, что просто решила размять спину, я натянула одеяло до самого подбородка. Как назло, оно лежало поперек, и из-под края высунулись голые ступни. Пришлось подогнуть колени.
– Ты всегда такая милая по утрам или только когда не выспишься? – полюбопытствовал Доар, следя за моими постельными маневрами.
– Сказал человек, который выставил девушку, даже не напоив тэем, – издевательски фыркнула я.
– Поэтому я решил накормить тебя завтраком.
На столе действительно остывала еда, прикрытая серебряным колпаком. Никогда бы не подумала, что в гостевом доме средней руки имелись подобные сервировочные изыски.
– Сейчас умру от благодарности, – хмыкнула я. Пустой желудок напомнил, что скорее мне грозило умереть от голода.
– Так позавтракаешь со мной? – кивнул Доар в сторону стола.
– Дурной компании предпочитаю трапезу в одиночестве, – парировала я, пытаясь отогнать навязчивую мысль о еде. Светлые боги, неужели подали вкусную кашу или даже куриное яйцо всмятку? Булочку с маком, тающее масло… Я сглотнула слюну.
