Марина Весенняя
Обещанная
Раздался звонок в дверь, и появилось неприятное чувство дежавю. Травмат заткнула за спину, за резинку спортивных штанов, биту взяла в правую руку, подошла посмотреть в глазок. Никого. Странно, неужели дети шалят? Поворачиваюсь, собираясь, наконец, пойти позавтракать, а там…
– Привет! – говорит красавчик, весело помахивая рукой. Одежда та же, что и в клубе сегодня. Потертые джинсы, белая рубашка, только без пиджака на этот раз.
Взвизгнула от неожиданности, сразу замахиваясь на незваного гостя битой. Красавчик словно ожидал удара, поймал биту одной рукой, выдергивая ее у меня и отбрасывая за спину в гостиную.
– Повторяешься, – как-то ехидно улыбнулся смазливый придурок, в то время как я уже выхватывала пистолет из-за спины. А стреляю я, кстати, хорошо, в тир постоянно хожу. И практика вот на такие ситуации нужна, да и пар выпустить помогает. Раздался выстрел. Пуля попадает ровно в коленную чашечку левой ноги, вышибая опорную ногу назад. Красавчик маньяк летит лицом в пол, успевая выставить руки, чтобы не разбить мордашку о мою плитку.
– Ты мне колено прострелила! – возмущается он, начиная подниматься. Я обхватила травмат второй рукой, чувствуя, как меня начинает трясти. Страх и адреналин не лучшее сочетание для принятия верных решений. И вообще, он сейчас должен выть от боли, а не произносить обвинительные членораздельные фразы. Или он под чем-то? Пьяный или еще хуже? Запах не чувствую, или мой мозг просто не распознает сейчас ничего, концентрируясь на главной опасности.
– Что ты за человек такой! – продолжает возмущаться незваный гость, поднимаясь в полный рост с опорой на еще здоровую ногу. – В прошлый раз руку сломала, сейчас колено…
Понимая, что этот вот персонаж только что сказал, что я ему уже что-то ломала, и он в моей квартире, и удар битой ожидал… Делаю вывод, что это он тут был в субботу, когда я… когда меня… Выстрелила еще раз, во второе колено. Парень, теряя равновесие, падает на спину. Но опять как-то фальшиво, оказывается сидящим на полу, опираясь на руки, чуть выставленные за спину. Подхожу ближе и направляю оружие почти в упор ему в лицо.
– Какого демона, женщина? – выругался он, поднимая руки вверх, типа сдаваясь. Но при этом скалясь на меня своими белоснежными тридцатью двумя.
– Ты был здесь в субботу? – задаю вопрос громко, чтобы он не слышал, как дрожит мой голос.
– А то ты не помнишь, – все так же ехидно бросил в ответ красавчик.
– Отвечай! – перешла на крик. Нервы уже ни к черту.
– Был! И ты сломала мне руку.
Быстро смотрю на обе его ладони, но на них даже ни единого синяка нет.
– У тебя все цело. Ты меня вообще убил!
– Ну, а ты жива, насколько я вижу. Самый идиотский диалог в моей жизни. Убери свою игрушку, и мы поговорим.
Конечно, ничего я убирать не стала. Мозг кипел, усиленно переваривая информацию, шея начинала ныть, в теле появилось неприятное покалывание. Скорее всего это уже не от волнения, а просто мое тело вопреки моим протестам старалось вспомнить, что происходило вчера. Из раздумий меня выдернул красавчик. Вот только что он сидел передо мной на полу, и вот его нет. Испарился, оставляя после себя синеватую дымку. А в следующую секунду я почувствовала его ладонь у себя на шее. Незваный гость каким-то образом оказался у меня за спиной, одной рукой сжимая мое горло, несильно, но крепко, а второй забирая пистолет. И вроде бы мне сопротивляться надо, но я оказываюсь в ступоре от всего происходящего.
– Я пока это отложу в сторону, – прокомментировал он, оставляя оружие на тумбочке. Меня он отпускать не планировал. Сделал глубокий вдох, шумно втягивая носом воздух, обнюхивая меня. Маньяк. Остается радоваться, что утром, когда я вновь очнусь в своей кровати, я ничего не буду помнить.
– Не волнуйся ты так, – прошептал он мне на ухо, убирая волосы с моей шеи. – Я просто хочу поговорить. И не сделаю тебе ничего плохого. Разве что разок укушу.
Не успела я возмутиться, как шею пронзил острый укол. Этот придурок и правда укусил меня, да еще с такой силой, что явно прокусил кожу до крови. Мне оставалось только закричать. Меня отпустили, и я сразу же отбежала на несколько шагов в гостиную. Жаль, что своим телом маньяк сейчас перекрывал выход из квартиры. А то я уже бегом бы летела прочь, на первый этаж, потом на улицу…
– Ты совсем больной? – начала кричать я, прикладывая ладонь к шее. Проверила, и правда до крови укусил. Маньяк. – Ты фильмов пересмотрел, что… – запнулась, глядя на своего оппонента. – У тебя рога, мать твою!
Мне надо присесть. Нащупала рукой спинку дивана, опираясь на нее, чтобы не упасть в обморок. У мужчины, который стоял передо мной, на голове красовались два маленьких черных костяных рога. Каждый размером с мой большой палец.
– Ты бес? – ничего в голову больше не лезло. Я находилась в таком смятении, что с места сдвинуться не могла. Даже когда парень подошел и прикоснулся к моей шее, к ране от укуса.
– Я бы попросил без оскорблений, – ответил он, – я демон. Инкуб, если тебе интересно. Алексалион. Для тебя можно просто Алек.
– Черт…
– Нет. Демон. Инкуб. Алек, – повторил Алек, отходя от меня по направлению к кухне. По-хозяйски открыл шкаф, достал с полки один стакан и налил в него из-под крана воды. Подошел, протянул мне, а сам схватил себе мой кофе.
Я сделала несколько глотков, обходя диван, чтобы присесть. Не бежать же теперь. Во-первых, ноги у меня сейчас ватные и голова кружится. Во-вторых, от демонов все равно бегать бесполезно, разве не так? Алек не постеснялся сесть рядом и снова полез проверять мою шею. А я только и могла смотреть на рога, не отводя взгляда.
– Странно, не заживает, – пробормотал он себе под нос.
Я резко поставила стакан на стол, отодвигаясь от демона. Видимо, первый шок уже отпустил, уступая место праведному гневу. А значит, на подходе уже была истерика.
– Странно?! Я тебе росомаха, что ли? Или ящерица? Конечно, у меня ничего не заживает! Ты мне шею прокусил, козел!
– Прости, надо было кое-что проверить.
– Проверил? А мне теперь с синяком ходить! Сначала явился сюда, убил меня, теперь еще синяков понаставил…
– Это самый несуразный разговор в моей жизни, – еще раз повторился Алек, чему-то невероятно радуясь. На лице расцвела широкая улыбка, глазенки хитро заблестели. Я окинула мужчину взглядом, понимая, что, судя по всему, мои выстрелы ему не нанесли вреда. Какой-то он слишком подвижный для парня с простреленными коленями. И позитивный. – Ты лучше признайся, кто ты?
Парень придвинулся ко мне вновь слишком близко, начиная обнюхивать мои руки, волосы.
– Нимфа? Фея? Дриада?
Нет, это просто невыносимо! Еще чуть-чуть, и он тут прыгать начнет, хлопая в ладоши, такие довольство и нетерпение. И мало того, что демон зажимал меня на моем же диване, обнюхивая, словно я кусок мяса, так еще ко мне под толстовку полез его хвост. Хвост! Я вскочила с дивана, брезгливо смахивая с себя остатки сверхъестественных прикосновений.
– У тебя хвост, – озвучила я вслух очевидное.
Инкуб недовольно разложился на весь диван, хвост вальяжно устроился на столе, словно мне демонстрировали его красоту и мощь. Длинный, гладкий, с небольшим костяным шипом на конце, будто ожившее копье.
– Почему я раньше не видела этого?
– Прости, просто ты так вкусно пахнешь, что я совсем перестаю себя контролировать.
– Может, уберешь?
– Зачем? – немного обиженно спросил Алек. – Я лучше тебе покажу, что я умею им делать. – Алек соблазнительно улыбнулся, выгнул одну бровь, приглашая меня присесть рядом, прости господи, похлопывая хвостом по дивану.
Я демонстративно осталась стоять на месте.
– Ну, не хочешь, как хочешь, – инкуб пожал плечами, видимо, беря себя в руки, так как хвост и рога испарились в воздухе. Теперь на диване сидел обычный парень, мой ровесник, блондин, чертовски притягательной наружности, с легкой небритостью на лице. – И все-таки кто ты такая, Кенна? Может, мавка? Хотя нет, была бы мавкой, сама бы на меня набросилась…
– Да человек я! Человек!
– Да что ж ты врешь мне? Человек она! Ха! У тебя демон на пороге, а реакции ноль. Где истерики? Где вопросы «а ты правда демон?», «а что, и магия существует?», как же вопросы про ангелов? Солью не обсыпала, молитву не читаешь, кол в сердце воткнуть не пытаешься.
– Это только от вампиров, – зачем-то отвечаю я, вспоминая нелюбимые фантастические саги.
– Вот! Я ж говорю, не человек ты. Может, магичка? Или нежить? Как тогда ауру скрываешь? Где удивление, я не пойму.
– А чему удивляться? Когда несколько раз с того света возвращаешься, как-то само собой смиряешься, что есть что-то большее, чем наш обычный мир, – ответила я, прежде чем инкуб решит снова идти меня ощупывать и обнюхивать.
– Люди с того света не возвращаются! – подловил меня на слове Алек. – Так что никакой ты не человек!
– Так что, прямо никогда-никогда не возвращаются?
– Нет, бывают исключения, конечно, – согласился демон. – Например, если мы вмешиваемся, покровитель у тебя есть или сделку там заключаешь…
Алек замолчал, так и не договорив. Сначала завис, резко сев на диване. А затем с возгласом «Точно!» испарился из моей гостиной, оставляя после себя синеватую дымку, медленно растворяющуюся в воздухе.
Интерлюдия I
1615 год. Россия. Где-то в Архангельской области
На этот раз должно все получиться. Он все проверил. Как много попыток он уже предпринял? Сколько ритуалов провел? Но этот станет последним и единственным удачным. Он чувствовал, на этот раз сработает. И полнолуние сегодня, и пентаграмму со всеми знаками тщательно вычерчивал последние три ночи. Церковь для прихожан закрыл, чтобы срама не видели. Чтоб батюшка Сатану вызывал на святой земле! А что делать? Иного выхода нет.
Даже теленка в пост и то сам пошел забивать, чтобы крови для схемы окаянной набрать, чтоб не видели. Погонят его за это люди добрые, позор на всю жизнь. Божий человек с бесом спутался.
– Тьфу, – сам на себя в очередной раз ругался батюшка.
Но выбора и правда нет. С каким трудом он выпросил себе в приход книгу проклятую, дабы демонов поименно вызвать. Врал всем, что для знаний надобно, селянам показать, кого бояться, как лукавый выглядит. А сам, старый, вон каким грехом занимается. Церковь эту еще его дед возводить помогал. Лес рубил, сруб каждый просмаливал. Знал бы он, чем внук заниматься стал, уж точно бы проклял…
Батюшка сел на пол перед рисунком своим срамным, как требовал того ритуал из книги проклятой, и начал зачитывать слова грешные, лукавого в церковь зазывать. Авось в Божьем доме черт его не тронет. Даст старому дела мирские доделать.
Слова давались с трудом. Латыни его не учили, приходилось язык ломать, с лучиной каждую букву на свой манер переписывать, ударения проставлять. Читал отец Иоанн медленно, сбивчиво, голос дрожал, пот с лица градом катил, норовя лучину потушить, грешное действо прервать. Слаб духом батюшка, но тело его, видать, само против встречи с лукавым борется. Не сел батюшка свечи церковные использовать в ритуале нечистом. Пришлось по старинке, с лучиной. Чтоб не погасла от его дыхания, пришлось отодвинуть источник света дальше. Только так текста видно не было почти. Приходилось батюшке щуриться непомерно.
Грянул гром на улице, отец Иоанн вздрогнул. Погода-то уже три дня ясная была, на небе ни облачка. Не иначе, небеса гневаются, ритуал то бишь действенный. Срабатывает. Пуще прежнего затараторил батюшка слова призывные, уже в полный голос зачитывая имена демонические.
Подул ветер – в церкви, где ни единого оконца отродясь не было да двери заперты наглухо от любопытных глаз. Лучина потухла вмиг, оставляя батюшку в кромешной тьме.
– Ты звал меня? – услышал низкий голос во тьме отец Иоанн. Рука сама потянулась перекреститься трижды, уста сами слова в молитву складывать начали.
На улице вновь грянул гром, а церквушка озарилась светом нечеловеческим, голубое пламя зажглось на каждой свече храма сельского, лампады задымили. Пентаграмма горела синим светом, явился лик дьявольский деревенскому батюшке.
Стоял в центре рисунка кровавого сам дьявол. Высокий, головы на две выше отца Иоанна, под сажень ростом. Плечи богатырские, на голове рога козлиные изогнутые, хвост аки змея по полу стелется, крылья больше роста человеческого, кожистые, как ни у одной живой твари нет. Кожа смуглая, адом закопченная, морду черт под человеческую взял, только клыки из пасти лезут. А глазницы будто пустые, безжизненные. Копыт, однако, не наблюдалось, видать, врет молва людская.
– Ты, отец, реши, с кем говорить изволишь. То демона зовешь, то Боженьку…
– Молчи, черт окаянный! – Батюшка с пола-то поднялся, святой водой облился. – Я звал тебя, ты в храме Божьем! Тут я командовать буду!
Дьявол улыбнулся устами своими лживыми и сделал шаг из круга начерченного. Отец Иоанн побледнел, к иконам отступая. Дьявол мягкой поступью прошел к табурету, что батюшка занес в церковь для личного пользования три ночи назад, и сел.
– Ну, говори, чего хотел?
– Знаний хотел, бес срамной!
– Не бес, а демон, – поправили батюшку.
– Все одно вы – зло изначальное, что бес, что черт…
– Не скажи. Уважаемый, давайте без оскорблений.
– Ты пришел по зову моему и волю мою исполнять должен!
– И тут, увы, ты глубоко заблуждаешься. Но тем не менее выслушаю тебя, батюшка, раз пришел. Какие знания надобны?
– А не соврешь?
– Не совру. Нет смысла врать. Захочешь, все равно не поверишь.
– Ты, черт, скажи мне: раз я тебя вижу, значит, ад есть?
– Нет. Не совсем. Есть Хаос.
– Хаос… вот как. А рай? Есть рай?
– Нет. Есть Забвение, но людям там нет места. Есть Нижний мир, туда всякая душа со смертью отправляется.
– Так все-таки есть душа?
– Есть. У каждого дышащего существа, во всех мирах.
– А раз душа в мир Нижний идет, как вы, демоны, души покупаете? Или врет молва и об этом?
– Почему же, покупаем. Всякая душа привязана к физической оболочке и принадлежит только ей. Со смертью оболочки душа становится бесхозной и уходит со Жнецом в Нижний мир. Но если душой распорядились, в нашем случае продали, душа отправляется к новому хозяину.
– Зачем же вам души людские? Войско свое адово собираете? Добрых людей губить заставляете?
Рассмеялся демон от слов батюшки, да так, что стены церквушки затряслись. Громовыми раскатами по небу смех его разносился. Пуще прежнего не по себе батюшке стало, в грудине покалывать начало.
– Люди… У вас такое богатое воображение. Вам лишь бы мысли свои грязные да грехи черные на других свалить. Кто не ответит.
– Отвечай, бес!
– Души – это сила. Чем больше душ я поглощу, тем сильнее я стану. Ну как, батюшка, все еще хочешь сделку?
– И что ты можешь дать мне, демон?
– А что душе угодно, – улыбнулся лукавый. – Хочешь – жену красивую, хочешь – детей здоровых. Хочешь денег, славы?
– Жены не надобно, своя есть. На сносях уже. Силу дать можешь, лукавый? Чтоб колдовать мог, аки в книгах пишут.
– Могу. Только небольшую. Чтоб скот не дох, чтоб урожай всходил. Людей лечить будешь. Мертвых поднимать не сможешь да в миры другие не попадешь.
– Не нужны мне другие миры. Мне и здесь хорошо. А душу свою надобно продать? Или чужую можно?
Заулыбался довольно демон, лапой своей когтистой по дереву постукивая.
– Чужую можно, если владеешь ей. Жены твоей, например, детей. Жена по браку душу свою тебе вверяет, дети, пока малые, тебе принадлежат.
– Дочку мою возьмешь? В уплату сделки, кровинушку родную?
– Кровинушку, говоришь? Возьму. Только нет у тебя дочки, старый.
– Будет, – с уверенностью соврал батюшка.
– Ты же божий человек, нехорошо врать, – покачал головой дьявол. – Я сделку заключу и душу родной кровинушки женского пола заберу себе в уплату. Не дочь твоя будет, так внучка. Не внучка, так правнучка. Сделку ты в любом случае оплатишь.
– Давай меня забери, если к старости дочка не родится. Остальной род-то за что тревожить?
Посмотрел батюшка на морду демона недовольную и продолжил торговаться.
– Дай десять лет мне. Потом заберешь.
– На что мне ты будешь тогда нужен. Ты свое проживешь, душа и так твоя уже ни на что не годна. Тусклая, хлипкая. Кровинушку возьму.
– Услышал тебя, демон. Только дай зарок, что дашь девочке жизнь пожить спокойно.
– Ты слишком много хочешь, старый. Пока жизнь ее идти будет, душа ее истощаться только станет. И станет не ценнее твоей.
– Ну, хоть ребенком не бери. Пусть вырастет, пожить дай.
– Пускай. Доживет твоя кровинушка до восемнадцати. Потом я заберу ее. – Дьявол из воздуха кинжал сотворил, руку правую порезал и батюшке протянул. – Сделку мы кровью закрепляем. С кровью ты и силу получишь обещанную.
Отец Иоанн нож из рук демона взял, дрожащую ладонь свою порезал и скрепил сделку крепким рукопожатием.
Грянул гром, свет всякий в церкви погас, а лукавый исчез. Не ощущал более отец Иоанн дьявольской ладони. Батюшка стоял во тьме, чувствуя, как адовым огнем по жилам сила растекалась. На плечи старого разом груз навалился от осознания содеянного. Осел батюшка на пол, ноги больше не держали. Все, во что он верил… Все ложь. Ни ада, ни рая нет. Если лукавый не соврал. И только Хаос неизвестный да дьявол с силой нечеловеческой.
– Не получите вы кровинушки моей, – пообещал он пустоте. – Никто из вас. Все силы положу, а не будет в моем роду ни одной женщины!
Глава 3
Кенна
2014 год, Россия, Москва
Алек как исчез из моей квартиры, так больше не объявлялся. Чему я, собственно, была несказанно рада. В конце концов, одно дело – смириться, что со мной что-то не так, и совсем другое – смахивать с себя демонический хвост. Брр…
Мне больше всего нравилось мое общение со сверхъестественным тем, что оно ограничивалось моим воскрешением. Остальные бонусы в виде лепреконов, эльфов или инкубов мне задаром не нужны были.
Нет, конечно, может быть, в глубине души мне хотелось и колдовать уметь, и летать или что-нибудь такое же крутое. Только мне уже не двенадцать, и я понимаю, что с большой силой приходит… большая ответственность? Умоляю вас! Большой трындец приходит. Вспомните хоть один случай в мировой литературе, когда человеку «посчастливилось» получить суперспособности и после этого он жил спокойно, долго и счастливо? Нет, каждый раз то новый мир, то война, то злые волшебники, которые хотят убить. А с моим везением моя жизнь превратится в бесконечный квест, где последняя точка сохранения – кровать в моей квартире.
Даже теперь – cвалился мне инкуб на голову, и ничего хорошего не происходит. Убить уже один раз успел, руки и хвост распускает, словно я жена его, а не вчера в клубе познакомились. Хорошо, что хоть дальше рук дело не заходит (вроде, насколько я могу помнить). А если бы был демон, как в книгах? С насилием там всяким… Фу, даже думать об этом не хочу.
Так что нет, спасибо, я как-то без всего этого жила и хочу продолжать так же спокойно жить дальше. Со своим скромным заработком, бессмертием и шизофренией. При чем тут шизофрения, спросите вы?
А как тут без нее? С такими-то раскладами сойти с ума – это вполне нормально.
Опять вернусь немного назад, во времена, когда я была милым, добрым и обычным ребенком. И как полагается большинству детей, у меня был воображаемый друг. Его никак не звали, он никак не выглядел. Я просто любила представлять себе, что он был со мной рядом, готовый всегда выслушать и поддержать – морально, сам-то он говорить не умел, я же не совсем чокнутая была. Что-то вроде замены личному дневнику. Сначала все было простой детской фантазией, а со временем общаться с пустотой как-то вошло в привычку. В конце концов, очень многие общаются сами с собой даже вслух и при посторонних.
После аварии, в которой я не умерла, у меня возникло чувство преследования. Что в принципе тоже нормально. Все-таки стресс, необъяснимое спасение, у кого не начнет развиваться паранойя? Просто казалось, что я не одна в своей комнате, хотя никого не видно. Иногда я готова была поклясться, что кто-то стоит у меня за плечом или что я видела странную тень. Но это прошло через пару недель.
После второго случая, с Таиландом, все повторилось. Особого значения всему этому я не придавала. Не к психологу же мне идти. Может, это мой ангел-хранитель был, может, из-за стресса вернулась детская фантазия. Но как-то само собой сложилось, что я стала относиться к своим галлюцинациям (паранойе? воображению?) спокойно. Снова начала разговаривать сама с собой, вроде как обращаясь к невидимому собеседнику. В конце концов, как было сказано одним неглупым человеком, если ты думаешь, что тебя прослушивают, просто скажи: «Я знаю, что вы за мной следите», а там два варианта – или тебя никто не услышит, или, может, тот, кто подслушивает, испугается. Цитата, естественно, неточная, но мысль разумная. Я могла высказать своему невидимому собеседнику все, что на душе лежало камнем, выговориться, поплакать. И становилось легче.
А теперь, в принципе, после общения с живым инкубом это и не кажется мне таким уж странным.
Свой первый выходной после исчезновения инкуба из квартиры и после того, как я поборола в себе дикое желание собрать все вещи и уехать домой в Воронеж, я легла отсыпаться после ночной смены. Если подумать, то какой смысл пытаться убежать, скрыться? Это же чертов демон! С магией, рогами и хвостом. Не думаю, что для него будет проблемой найти меня, если ему этого захочется. После выстрелов он быстро восстановился, так что вряд ли я смогу ему как-то противостоять. Можно, конечно, поискать в Интернете информацию, но где гарантия, что я найду правдивую? Как бы не получилось, что я, начитавшись советов на форуме, полезла инкуба убивать, а ему хоть бы хны. Окажись я на месте демона, наверное, я бы расстроилась и разозлилась. А кто знает, как демоны себя ведут в гневе? История мирового кинематографа учит нас, что ничего хорошего из этого не выходит.
Так что я выбрала для себя позицию бездействия. Во всяком случае, хуже от этого не станет точно. Чтобы там ни случилось, у меня есть отличный козырь. Можно умереть и ничего потом не вспомнить. А на следующий день продолжить свою обычную жизнь.
Проснувшись вечером, сходила в кино, ночью немного почитала и снова легла спать. Вторник для меня был днем тренировок, надо было поработать над гибкостью и новым танцем.
Ехала в спортзал я сначала на метро, потом на трамвае. Я могла позволить себе купить машину. Подержанную, в хорошем состоянии или даже новую, из салона, совсем ненадолго влезая в автокредит, но смысла в этом не видела. Машина в Москве – скорее роскошь, чем средство передвижения. Пробки, обслуживание, страховка, ремонт, автошкола, бензин – целая куча расходов. Мне проще передвигаться на общественном транспорте. Или в такси, когда как удобнее.
Всю дорогу рядом со мной пустовало место. Даже в битком набитом вагоне метро ко мне никто не спешил подсаживаться. Совпадение? Возможно. Но я чувствовала, что рядом со мной едет мой ангел-хранитель.
Хотя, если задуматься, учитывая, что на днях я познакомилась с демоном, вполне возможно, что меня просто преследовал очередной странный тип вроде человека-невидимки. Вон Алек же мог сделать так, чтобы ни хвоста, ни рогов не было видно. Что ему мешает целиком исчезнуть и доводить меня своим вниманием? Я надеюсь, что он не станет так делать. А вдруг уже делает? И в квартире моей живет, наблюдает? Не говоря уже о том, что он делал со мной, прежде чем убить. Аня говорила, что он ее три часа без перерыва… так, хватит об этом думать. Ничего не было, никто меня не преследует. Только я и моя шизофрения.
В спортзале по вторникам я арендовала танцевальный класс на два часа. Отличное место для тренировок. Одна стена была полностью завешана зеркалами, пол ровный, в одном конце стоял пилон, на котором можно было отрабатывать новые связки между элементами танца. В зале была своя музыкальная система, так что не приходилось слушать музыку в наушниках или ту, что играла на весь клуб. Я воткнула свою флешку и начала разминку. Растяжка и разогрев мышц заняли больше сорока минут. Излишне, конечно, но я хочу быть уверена, что моя тренировка обойдется без травм. Как уже говорилось выше, регенерацией я не обладаю. А жаль, может, тогда шрамов бы на теле не оставалось. Или этого жуткого синяка, который мне оставил Алек своим укусом. Придется на работе наносить тонну макияжа и несколько смен выступать с ошейниками, чтобы не пугать клиентов. Да и стыдно было немного за себя. Столько лет в стриптизе, а вертикальный шпагат мне никак не дается. Да и классический, если честно, получается с натяжкой. Нет, я, конечно, могу на него сесть, но не так изящно, как это получается у той же Азии. Да и мое лицо в момент исполнения будет отображать все муки ада, так что вряд ли хоть кто-то найдет это привлекательным. Разве что инкуб, мало ли, какие у них там увлечения, в аду-то.
Направилась к шесту, стараясь придумать что-нибудь изящное, нежное. Пока мысли формировались в образы, задумчиво делала круги вокруг пилона, то быстрее, то медленнее, стараясь уловить ритм. Это состояние подобно трансу. Ловишь мелодию, закрываешь глаза, позволяя музыке взять над собой верх. Тело расслабляется, и годы изнурительных репетиций дают о себе знать. Просто отдаешься своим внутренним ощущениям, а тело само начинает воплощать твои фантазии. Главное, не забываться окончательно, открывая глаза и рассматривая себя в зеркале, чтобы понять, насколько гладко и эффектно выглядят новые связки элементов.
В один из поворотов мне показалось, что я вижу темную фигуру, сидящую на скамье у входа. Чуть не упала, от испуга отпустив пилон. Остановилась, присмотрелась. Никого. Конечно, никого, дурочка. Все дурацкое общение с Алеком, будь он неладен. Но на всякий случай сказала пустому залу:
– Алек, если это твои идиотские шуточки, прекращай!
Как будто он меня послушает, если это вообще был он. Вернулась к репетиции. В голову упорно не приходили толковые идеи, так что я решила забраться на пилон повыше. Может, выполняя фигуры вниз головой, что-нибудь получится придумать, а заодно и расслаблюсь. Зажала шест бедрами, откидываясь назад, выгибая спину. И опять темная тень, на этот раз показавшаяся в отражении. Схватилась за пилон обеими руками, спрыгивая на пол. Осмотрелась вокруг. Никого. Чертовщина какая-то.
Моя фантазия слишком разыгралась после всех недавних событий. Или, может, это мой ангел-хранитель шалит? Все-таки он мне совсем недавно вновь помог. Неужто он любитель посмотреть на эротические танцы? Наверное, стоит сказать спасибо?
– Дорогой, что ж ты там стоишь в стороне? Может, присоединишься? – решила пошутить я. В конце концов, если я одна, меня никто не услышит. А если нет? А если нет, то есть вероятность, что загадочная тень решит появиться, и мы расставим все точки над «i».
Вернулась к шесту опять. Обхватываю его двумя руками, чуть нагибаясь, руки скользят по гладкому металлу почти до самого низа, я встряхиваю волосами, веду бедрами, заигрывая с воображаемой публикой.
Выпрямляюсь, откидывая волосы назад, собираясь прижаться к шесту. Чувствую чье-то прикосновение к животу, а у самого уха холодное дыхание и шепот: «Хорошо…»
Закричала. Поворачиваюсь. Опять никого. Пустота, только грохот музыки на весь зал. Нет, я явно не смогу сегодня тренироваться. И беру свои слова назад, не хочу ни с кем знакомиться, никого видеть, слышать или знать. Поеду в салон, сделаю массаж – и домой. Наглотаться валерьянки – и спать. Я уже окончательно заработалась.
