Марина Капранова
Мутные амурные дела
Однажды утром через деревню проезжал свадебный кортеж, люди вышли из домов на улицу, чтобы поприветствовать молодых. Когда Жанетта подошла поближе, то увидела своего спасителя рядом со счастливой невестой. Сердце девушки не выдержало, разорвалось и превратилось в цветок дицентры.
«Именно так печально заканчивается легенда», – с грустью подумала Арина. Из романтического настроения, всецело поглотившего ее сердце и душу, в реальное время ее вернул голос соседки Веры Николаевны:
– Нет, ты посмотри на него, слащавая морда, что же ты мне с люпинами натворил, – Вера Николаевна спускалась со своего крыльца и ругала кого-то невидимого. – Вот погоди, доберусь до тебя, я тебе покажу, где раки зимуют, – сетовала фельдшерица, разглядывая примятые цветы. – Да что же это такое, нет моим люпинам счастья, – и заметив Арину, пояснила: – Все коты как коты, а этот все норовит в цветы залезть, словно медом ему там намазано.
Арина грустно улыбнулась, но про свой испорченный цветок «разбитое сердце» говорить не стала, промолчала. Зачем лишний раз на нервы соседке капать. Она и так расстроена, а поврежденные стебли жалобами не вернуть.
– Вера Николаевна, вы уже знаете про Иващенко?
– Знаю, – нахмурилась еще больше фельдшерица, уголки ее губ печально опустились.
Арина не переставала удивляться тому, как меняется лицо у человека, выплескивая наружу его внутреннее эмоциональное состояние. Только что выражение лица Веры Николаевны было гневным и раздосадованным, а как только заговорили про Иващенко, на ее лице отобразились печаль и сожаление.
– Конечно, была у него в характере бесшабашность и бестолковость, что ли, какая-то, но человек он был неплохой, безотказный. Наверное, нет такого сельчанина, который хоть раз к нему за помощью не обращался. Как мог, всегда помогал и плату умеренную брал. Не знаю даже, кому он так сильно мог насолить, чтобы с ним вот так могли по-зверски расправиться.
– Мам, ну ты скоро там? – донесся из открытой форточки голос сына Веры Николаевны Игоря.
– Ох ты Господи, – спохватилась женщина и громко прокричала: – Да иду я уже, иду! – И пояснила Арине: – Я ведь в сарай за яйцами вышла. А тут кот… – и, всплеснув руками, не оборачиваясь, заспешила в сторону сарая.
***
Светка вернулась из района в подавленном настроении. Конечно, она опознала останки ее Валерки. Как странно, что от живого когда-то человека остались одни безжизненные останки, да и то не в полном комплекте. Когда теперь дадут похоронить мужа, неизвестно. Проходя мимо дома Арины, она заметила хозяйку во дворе и крикнула:
– Здравствуйте, Арина Владимировна.
– Добрый день, Светлана. Вы уже из района вернулись? Как вы?
– Я зайду? А то что же мы через забор кричать будем.
– Конечно, заходите, – поспешила ответить Арина. Она заметила, как женщина осунулась и была неестественно бледна, но держится молодцом. Сильный, видно, у нее характер. – Может, чаю?
– Да, не откажусь. А то еле на ногах держусь, думала, до дома не дойду, хоть посреди дороги садись, – ответила Светлана, усаживаясь за стол и оглядывая ограду Арины. – Ой, хорошо-то как у вас, словно в рай попала. Цветов-то, цветов сколько. Красота, да и только.
– Да, цветы я просто обожаю, – непритворно смутилась Арина и заспешила в дом за чайником.
– Так а что же, назад вас не доставили из района? – поинтересовалась Арина, вынося на улицу и расставляя на столе чайные чашки.
– Нет, не доставили. Спасибо хоть к автобусу отпустили, а то вообще не знаю, как бы до дома добиралась, – Светка отхлебнула чай и в свою очередь поинтересовалась: – Говорят, вы тоже там… на берегу были? Ну… когда… голову нашли?
– Ой, и не говорите, вспоминать страшно, – ответила Арина, садясь напротив Светки и пододвигая поближе к ней вазочки с вареньем и конфетами.
Подул легкий ветерок, Арина взглянула на клумбу с цветами, ветер ласково играл чашечками петуньи. Она поправила волосинки, одиноко прилипшие на лбу, про себя отметив, что ветер прохлады и облегчения не принес, перевязала резинку, сползшую с шелковистых волос, и, немного подумав, спросила: – Света, а у вашего мужа в последнее время ни с кем конфликтов не было?
– Вы прямо, Арина Владимировна, как следователь, такие же вопросы задаете, – женщина внимательно посмотрела в заинтересованные глаза Арины. – Только я ему уже все рассказала, – и, заметив, что хозяйка дома ждет подробностей, произнесла: – Хорошо, расскажу, если вам так интересно.
– Да, интересно, – подтвердила Арина и подперла кулачком подбородок, показывая всем своим видом, что готова сколько угодно слушать.
– Наш огород упирается в огород бабы Анфисы Кудашкиной. Только она умерла три года назад. Ее сын Карп, одногодок моего Валерки, как после школы куда-то уехал, так и не появлялся больше, даже к матери на похороны не приехал. Говорят, что на севере где-то работал… хотя точно не знаю, врать не буду.
– Какое странное и редкое имя – Карп, – вклинилась в рассказ Арина.
– Это точно, – подтвердила Светка, отпив пустой чай, ни к варенью, ни к конфетам она даже не притронулась. – Она, говорят, его без мужа родила, якобы от председателя совхоза, но возможно, это обычные сельские сплетни. А у председателя, сами понимаете, семья, дети. Так вот, чтобы не было лишних разговоров, она дала ему странное имя Карп, да еще страннее отчество – Генрихович. Откуда только откопала. Председателя-то величали Василий Васильевич Васильев, немецких корней у него отродясь не было. Вот так баба Анфиса закрыла рты всем недоброжелателям.
А он и правда на немца уж больно похож. Светловолосый, прямой, острый нос, вытянутое лицо, голубоглазый, узкий в кости. Да и чубчик всегда набок зачесывал, как Гитлер, – усмехнулась Светка, вспомнив неприятного для нее соседа. – Так вот, на ее дом никто больше не претендовал, родственников, кроме Карпа, у нее не было. Вы же видели, Арина Владимировна, какой у нас огород маленький? А семья большая. Вот пока наследников на усадьбу бабы Анфисы не было, мой Валерка и пригородил часть ее земли к нашему огороду. А что землице пустовать?
Так вот… а где-то с неделю назад Карп объявился. Дом-то материн весь покосился, крыша прохудилась, но он все равно в нем остановился. А вечером заявился к нам и давай права качать, мол, убирайте свои городушки и мою землю освобождайте. Из всего его крика мы поняли, что он участок продавать собирается. Валерка мой в тот день на грудь хорошо принял. Обрадовался бывшему другу, обниматься полез, выпить предлагал. А тот ни в какую. Стоит на своем: чтобы завтра земля пустая была, а не то, говорит, трактором все снесу и забор, незаконно поставленный, и всходы ваши с землей сровняю. Мы ведь на этой земле картофель посадили, – пояснила Светка. – Карп грубо оттолкнул Валерку, тот и упал. Поднялся и на Кудашкина с кулаками: «Я к тебе по-хорошему, а ты драться, подлец такой». Но бывший друг моему муженьку врезал и зло так бросил: «Еще раз на глаза попадешься – кишки выпущу. А огород чтобы завтра пустой был». Короче, развернулся и быстро ушел.
– Постой, Света. Но не убивают же из-за огорода. Глупость какая… А вы снесли свой забор?
– Ничего не сносили. Наутро Валерка к Карпу мириться пошел, да по душам поговорить, к крыльцу подошел, а дом на замке. Честно сказать, мы его больше не видели, может, и появлялся он в селе, но нам на глаза не показывался. Какая муха его тогда укусила, столько злости в его поведении было, словно мы не землю заняли, а в его дом без разрешения вселились… – Светка сделала глоток остывшего чая и облегченно добавила: – Ну, так или иначе, мы были рады, что он опять исчез и больше досаждать нам не будет.
Арина, внимательно выслушав рассуждения Светки, подумала: «А в принципе какая разница, что в дом вселиться, что чужую землю захватить. И то и другое незаконно». Но вслух ничего говорить не стала. Да и какая теперь разница, законно они тогда с Валеркой поступили, захватив чужую землю, или незаконно. В любом случае Светке и так сейчас несладко. Гостья отодвинула чашку и решительно поднялась из-за стола.
– Передохнула маленько, пойду. Спасибо за гостеприимство, Арина Владимировна.
– Да что вы, Светлана, рада, что смогла хоть чем-то помочь.
Светка вдруг приостановилась, словно раздумывая о чем-то, и спросила:
– А следователь при вас случайно о причине преступления не обмолвился? Может, какие улики нашли? – и поторопилась объяснить: – Я у него сама спрашивала, а он мне ответил: работаем мол, будут новости – сообщу.
– Нет, Светлана, Антон Сергеевич ничего не говорил. По-моему, он сам в полном недоумении. Потому что обмолвился, что впервые сталкивается с расчлененкой в своем районе.
Арина пожалела, что добавила последнюю фразу. У Светки на глаза навернулись слезы, и женщина, не попрощавшись, торопливо поспешила к калитке.
– Вот растяпа, он ей все-таки муж был, а я ей – «расчлененка», – тихо ругнула себя Арина и неспешно добавила: – Вот теперь можно и в дневник кое-что записать, – прихватила со стола чашки из-под чая и пошла в дом.
Ближе к вечеру позвонила Нюра и взволнованно попросила прийти.
– Арина, Костя со свекром на пасеку уехали. Ребятишки остались у бабушки ночевать, а мне что-то жутковато. Светка разошлась, на своих детей целый вечер орет, типа воспитывает, а мне тошно. Приходи, чайку попьем, а если захочешь, может, и ночевать останешься.
– Хорошо, сейчас подбегу, – без лишних разговоров и рассуждений согласилась Арина. И уже через сорок минут сидела у Нюры на просторной, ухоженной, уютной веранде.
От чая она наотрез отказалась, вечер и без того был душным, горячего ничего не хотелось, даже настежь открытые большие окна не впускали вожделенную прохладу. Где-то совсем рядом заливисто напевал сверчок, издалека доносился надсадный гул трактора и опьяняюще, одурманивающе пахли флоксы, сильными, высокими кустами разросшиеся под окнами веранды. Подруги словно нарочно говорили на отвлеченные темы: о жарком лете, об изысканно цветущих многолетниках, пробежались по учителям, кто и где отдыхает, к кому дети приехали, у кого внуки гостят.
– Арина, ты слышала, что наша завуч Татьяна заявление об уходе написала? – вдруг вспомнила последнюю новость Нюра.
– Нет, не слышала, – заинтересованно отозвалась Арина. – А ты откуда знаешь?
– Директриса звонила, в школе ремонт, просила, чтобы я швейную машинку домой унесла, а то кабинеты все настежь, а вещь-то ценная, не дай бог ноги кто-нибудь ей приделает. Так вот я в коридоре с Татьяной и столкнулась, она-то мне и сообщила, что увольняется.
– И ты поверила? Точно соврала, чтобы посмотреть, как ты отреагируешь. Она же знает, что ты ее недолюбливаешь, – неприязненно отозвалась Арина.
– Ха… недолюбливаю. Это мягко сказано, сколько она пакостей нам делала, пальцев на руках не хватит, чтобы все пересчитать, – ответила с сарказмом Нюра, разливая по стаканам холодный из свежих ягод сваренный морс, и добавила: – Нет, не врет. Мне свекровь Елизавета Степановна подтвердила, что сама слышала разговор Ларисы Петровны и Татьяны.
Девушки молча пили малиновый напиток. Арина сидела как на иголках, ее все подмывало спросить у Нюры про Карпа Кудашкина, но она не хотела портить подруге настроение, понимая, что все последние события та воспринимает болезненно.
– Давай уже, спрашивай, что хотела, а то вижу, истерзалась вся, – по-доброму улыбнулась Нюра, наблюдая за нерешительностью подруги, у которой на лице был написан вопрос и любопытство.
– Да нет, я ничего не хотела…
– Давай, колись, а то я тебя не знаю, – перебила Нюра Арину. – Спрашивай. Что знаю, расскажу.
– Ну хорошо, – облегченно вздохнула Арина, довольная тем, что не надо подбирать правильные слова и направлять разговор в нужное русло, и она напрямую поинтересовалась: – Нюра, а что ты знаешь о Карпе Кудашкине?
Нюра, услышав давно забытое имя, поперхнулась компотом. Какой угодно она ждала услышать вопрос от подруги, только не этот. Закашлялась и, вытирая губы салфеткой, удивилась: – Господи, Арина, а ты-то откуда о Карпе знаешь? Я его последний раз, наверное, в детстве видела.
– А вот твоя соседка Светлана говорит, что он к ним приходил неделю назад и даже ночевал в своем доме.
– Не может быть, – произнесла Нюра, не найдя объяснение данному факту. – Да Светка, скорее всего, соврала. После смерти бабы Анфисы, по-моему, там никто не появлялся.
– Ну как же, вы должны были слышать, как Иващенко ругались с Карпом. Светка говорит, что он так орал, заставлял забор снести, который они на его земле незаконно поставили.
– Ну не знаю. Мы не слышали. А если честно сказать, они постоянно ругаются, орут, то друг с другом отношения выясняют, то на детей, что мы уже перестали обращать внимание. У них иной раз такие страсти творятся… ой, творились, – поправилась Нюра, вспомнив, что Валерки нет в живых, – что мама не горюй. Мы со временем вообще перестали удивляться. Хотя она вон сегодня и без мужа разорялась, хоть беруши в уши вставляй.
– А подробнее, Нюра, что за страсти-то были? – полюбопытствовала Арина, на мгновение забыв про Карпа.
– Ой, даже вспоминать страшно. Светка в гневе безумна, не соображает, что творит. Прошлый год летом, например, не знаю, правда, из-за чего у них спор произошел. Может, из-за того, что Валерка опять навеселе был. Но только знаю, что он баню топил и с голым торсом пошел посмотреть, готова она или нет. Светка за ним ринулась с ужасным криком, обвиняя его во всех смертных грехах. Потом слышим из бани звериный крик Валерки. Представляешь, мы позже узнали, что Светка его на раскаленную железную печь толкнула. Он из бани выскочил в прямом смысле ошпаренный. Весь бок обожженный был. Просто кошмар.
– Господи, отвяжись, плохая жизнь… неужели никто из соседей на их поведение не пожаловался участковому?
– Ну, ты даешь, Арина. Кому охота связываться с дебилами, больными на всю голову? Ходи потом и оглядывайся. Мало ли что у этих придурков на уме. Нет, я, правда, Светку сколько раз просила не орать так, боялась, что ребятишек мне перепугает. Она все в шутку оборачивала, смеялась заливисто и обещала, что постарается вести себя тише. Смех смехом, а глаза злые, в них искорки недоброжелательные пробегали… Проходило время, и все повторялось вновь. Вот наградил бог соседями. Одни дом свой спалили, от других вообще неизвестно чего ждать…
– Да уж, – сочувственно произнесла Арина. – Ну а что про Карпа-то знаешь?
– А, да… Значит, Карп, говоришь, появлялся… Это интересно… Короче, года за два до смерти бабы Анфисы встретила я ее возле своего дома, она последнее время немного не в себе была. По улице ходила и старалась заговорить со всеми, кто встречался на ее пути. В тот день я попала в ее поле зрения. Пожаловалась она на свое здоровье, сказала, что забывчива стала и тяжело одной управляться по дому. Я ее тогда спросила: а почему Карп не приезжает и жив ли он вообще?
– Что ты такое, милая, говоришь, жив мой сыночек, – ответила она. – Да. Не приезжает, не пишет, но материнское сердце знает, что жив. Работа у него тяжелая, да и далеко он отсюда забрался. Давненько уже мне один добрый человек от него письмо передавал, – тяжело вздохнула баба Анфиса. – Да даже не письмо, а записку, так вот я ее наизусть выучила. Работает он на золотом прииске, каким-то вахтовым методом. Прииск тот Ленским зовется и находится на территории Бодайбинского района Иркутской области.
Я тогда еще удивилась, что Карп в Иркутскую область попал, и говорю ей: если работает вахтенным методом, домой должен был бы приезжать хоть изредка.
– Должен, – согласилась баба Анфиса. – Ан видишь, не приезжает. Значит, занят очень. Али вообще большим человеком стал, некогда ему разъезжать, – и поковыляла дальше по улице. Ну а больше я ничего о Карпе не слышала, – добавила Нюра.
Девушки помолчали, каждая думая о своем. На улице совсем стемнело, под окном веранды продолжали наперебой петь свою веселую песню сверчки, словно соревновались, кто кого перепоет. В приоткрытое окно с улицы прилетел порыв свежего ветерка, и веранда наполнилась хмельным запахом разнотравья. Первой нарушила молчание Арина:
– Нюра, пойду я домой, а то поздно уже и на улице темно стало.
– Может, у меня все-таки останешься переночевать? – просительно, с надеждой посмотрела на подругу Нюра. Уж очень ей не хотелось оставаться дома одной.
Арина вначале засомневалась, а может, и правда остаться до утра, что по темноте тащиться, Миша все равно сегодня занят и не придет. Он ее еще днем предупредил, что не сможет к ней подъехать, так как поедет в Новообск, в аэропорт, Иринку встречать, дочка из Крыма возвращается. Но тут же прогнала минутную слабость и твердо сказала:
– Нет, Нюра, я пойду. А тебе абсолютно нечего опасаться. У тебя вон не дом, а крепость.
– Ну давай хоть до калитки провожу, – больше не стала настаивать Нюра, понимая, что подругу переубеждать бесполезно.
Девушки вышли на темную улицу, фонари отчего-то сегодня не горели, да и луна, как назло, куда-то запропастилась.
– Арина, может, тебе фонарик дать или передумаешь и останешься у меня ночевать? – с надеждой спросила Нюра.
– Нет, я уже пошла, возвращаться не буду. Фонарик у меня и в телефоне есть, не заблужусь. А тебе спокойной ночи, ложись спать и ни о чем не переживай.
– Храбрая ты, Аринка, я бы сроду по такой темноте не поперлась, – позавидовала Нюра отчаянной подруге, закрывая на щеколду калитку.
Арина сама не ожидала от себя такой смелости и, помахав Нюре рукой, твердо вступила в темноту, освещая себе путь фонариком от мобильника.
Действительно, на улице было хоть глаз выколи, слабый свет от телефона тускло освещал дорогу, и она то и дело оступалась, проклиная дорогу, которая, оказывается, была вся в выбоинах и кочках, совсем незаметных в дневное время.
Проходя мимо дома Иващенко, Арина задержала взгляд на темных окнах их дома и, вспомнив рассказ Светланы о доме Кудашкиных, перевела взгляд вдаль, на избу бабы Анфисы. В темном окне покосившегося от времени дома мелькнул лучик света, словно кто-то с фонариком передвигался по комнатам.
– Господи, показалось, – постаралась успокоить екнувшее сердце Арина. – Наслушалась всяких небылиц, вот теперь и мерещится. – Но лучик света все так же продолжал блуждать по темным комнатам. – Отвяжись, плохая жизнь… – прошептала Арина, постояла в нерешительности и, быстро обогнув дом Иващенко, перелезла через прясло огорода, стала медленно продвигаться к дому Карпа. Фонарик пришлось выключить, чтобы ее ненароком никто не заметил. Она подошла к самому краю забора, всего несколько метров ее отделяло от заброшенной избы.
В доме глухо хлопнула входная дверь, и на улицу вышли двое мужчин, освещая мощным фонарем ограду, словно кого-то или что-то потеряли и старались найти. Арина попятилась назад, стараясь прижаться к пряслу, чтобы не попасть в луч света. Но тут же сильная мужская рука, отчего-то противно пахнущая селедкой, закрыла ей рот и повалила на землю. У Арины перехватило дыхание, от запаха селедки тошнота подступила к горлу. Она забрыкалась, стараясь освободиться из цепких рук, но тяжелое тело придавило ее к земле.
«Господи, помоги мне. Во что я вляпалась?» – молниеносно пронеслось в голове у девушки. В ту же секунду она услышала незнакомые голоса совсем близко и притихла, боясь выдать свое присутствие. Возможно, это сообщники злодея, удерживающего ее, тогда ей одной с тремя точно не справиться. До слуха Арины донесся мужской сюсявый голос.
– Да я тебе говолил, сто он не сунется сюда. Видис, запустение клугом какое? Его седесь тосьно нет. И где он, падла, мосет быть? – на ломаном русском языке, сюсюкая, произнес первый голос. Его акцент очень напоминал китайский.
– Был он здесь, крысеныш, – ответил прокуренный, хрипловатый голос. – Кожей чую, что был. Кстати, он же родом из этих мест. Ченг, я вот что подумал, его здесь могут все знать, надо бы утром к соседям наведаться и расспросить их с пристрастием.
– Это как, увазаемый? – поинтересовался голос первого.
Арина сосредоточилась на разговоре двух мужчин. Судя по голосу, сюсявый мужчина был моложе своего собеседника. И она, скорее всего, не ошиблась насчет китайца, ведь второй, с сиплым голосом, назвал его Ченгом. А Ченг, насколько ей известно, имя китайское.
– Придумаем как. В доверие вотремся и все выпытаем, – констатировал хриплый. – Ладно, хватит лясы точить. Придется в машине переночевать, а с утра будем проблему решать.
Удерживающий ее злодей не позвал и не окликнул мужчин, значит, они не вместе, постаралась мысленно успокоить себя Арина. Мужчины удалились, злодей ослабил свою хватку, и Арина услышала над своим ухом тихий шепот:
– Я сейчас руку уберу, ты только не ори. А то тебя услышат те, кому не надо слышать, тогда нам обоим хана. Или попросту сказать, несдобровать. Если согласна, то кивни головой.
«Кивни головой, – мысленно повторила Арина. – Попробуй кивни, если твоя голова крепко прижата к земле». Но она все же с трудом сделала попытку пошевелиться и кивнула головой, сама не понимая, как это ей удалось сделать. Мужские руки медленно отпустили Арину, и она осторожно стала ползать по земле, ощупывая все вокруг себя руками.
– Ты что делаешь? – так же шепотом поинтересовался мужчина, поднимаясь с земли и отряхивая колени от налипшей грязи.
– Телефон ищу, я его нечаянно выронила, когда вы мне рот своей пахнущей селедкой рукой закрыли.
Мужчина поднес руку к своему носу, понюхал и ответил:
– Ну, пахнет немного рыбой, ничего страшного, подумаешь, цаца какая. Селедку она унюхала.
Арина наконец нашла телефон, с облегчением вздохнула, поднялась с земли, включила фонарик и посветила мужчине в лицо. Тот, не ожидая такого поворота событий, зажмурился от яркого света и зашипел.
– Сдурела, что ли, выключи сейчас же, пока нас кто-нибудь не заметил.
Перспектива быть замеченной гостями Карпа Арину никак не прельщала, и она, повинуясь, отключила фонарь, произнесла:
– А я вас знаю. Вы Карп Кудашкин.
– А вот то, что ты меня знаешь, это совсем плохо. Я не буду пытать, откуда ты меня знаешь. Скажу только одно: не надо было тебе со мной встречаться, ох не надо, – противно зашипел Карп. – Но все же интересно, откуда ты меня знаешь?
Арина поняла, что сболтнула лишнее, но не стала отпираться и отказываться от своих слов, робко пояснила:
– Вас так красочно описала мне Светлана Иващенко, что просто невозможно не узнать.
– Болтливая дура. Совсем не думает, что своим языком молотит. Да-а-а, с этим что-то надо делать.
– С чем? – не поняла Арина. Она вдруг осознала, просто почувствовала кожей, что ей может угрожать опасность.
– С вами, свидетелями. Никто не должен был знать, что я в селе появлялся.
Арина непроизвольно хмыкнула:
– Но вы же сами объявились в доме Иващенко. А теперь получается, что Света виновата, что вас увидела, – нашла нестыковку в словах Карпа девушка.
– Это не важно, просто ваше чрезмерное любопытство опасно для жизни.
– Для чьей?
– Для вашей, конечно. Мне лишние свидетели ни к чему. А у вас, у баб… ну то есть женщин, прямо патологическое желание все знать, вечно суете свой пронырливый нос куда не надо.
– Господи, и что вы намерены делать? – прошептала испуганно Арина, мысленно ища пути к отступлению.
На небо, словно радуясь, выскользнуло ночное светило и голубоватым светом выхватило из темноты постройки, высокие растения и двух человек, стоявших посреди огорода и с интересом изучающих друг друга. Девушка про себя отметила, что у мужчины подвижная мимика и каждая фраза, сказанная им, подтверждалась его выражением лица.
– Избавляться от вас, – хмыкнул Карп. Ему нравилось наблюдать за девушкой, которая так искренне испугалась и не скрывала этого.
– Каким образом? – голос Арины стал выдавать нарастающее в ее сердце волнение. Где-то глубоко в душе промелькнула мысль, что Карп с ней просто играет и нарочно хочет ее попугать. «А может, это вообще мне все привиделось?» Она даже ущипнула себя за руку, надеясь, что это видение сейчас исчезнет. Но тщетно. Перед ней стоял невозмутимый Кудашкин и словно продолжал испытывать ее психику на прочность.
– Убью, на куски порежу и в Обь выброшу, – произнес Карп не то шутливо, не то с сарказмом.
Арина громко ойкнула, зажала ладошкой рот и стала пятиться назад, ноги моментально стали словно ватные и не хотели подчиняться. «Конечно, такой на все способен, ему что муху прихлопнуть, что человека на куски порезать. Как мне от него избавиться?» – мысленно искала выход из сложившейся ситуации Арина. И вдруг ее осенила шальная догадка.
– Ты чего, дурочка, испугалась? – спросил Карп, рассматривая насмерть перепуганное лицо девушки.
– Так это значит, ты Валерия убил и того… на куски разрезал и в Обь? – спросила Арина, от волнения заикаясь и переходя на «ты».
Но Карпа сейчас меньше всего интересовало, как Арина к нему обращается. Ему нравилось держать ее в неведении по поводу ее судьбы, а в страхе она была такой непосредственной. Но последнее предположение Арины выдернуло его из игривого настроения.
– Какого Валерия? – пришла очередь удивиться Кудашкину.
– Соседа своего, Иващенко. Вы же ему угрожали, кишки выпустить грозились.
– С ума сошла? Не трогал я Валерку. А он что, на самом деле мертв? И прямо на куски порезан?
Арина молча кивнула головой.
– Екарный бабай, – только и вымолвил Карп, не находя других слов для объяснений.
Арине вдруг показалось, что она неправа в своей догадке и это вовсе не Кудашкин расправился с Валеркой, ведь он так искренне удивился его смерти, такое не сыграешь, будь ты даже гениальным актером. Хотя… в жизни всякое случается – помимо ее воли мысли девушки повернулись в другое русло. И может, он сейчас просто заговаривает ей зубы. В знак ее мрачных мыслей даже луна на несколько секунд спряталась за набежавшую тучу. «Бежать надо… бежать от Карпа как можно быстрее», – пронеслось у Арины в голове.
Из-за тучки вновь выполз спутник Земли, освещая неоновым светом окрестности. Арина не могла оторвать беспокойных глаз от лица Карпа. Он, в свою очередь, молча, с любопытством разглядывал девушку с головы до ног.
– А ты не местная, у меня прекрасная память, – переключил разговор Карп на личность Арины. – Если бы я тебя хоть один раз увидел, точно вспомнил бы.
– Так может, тогда вспомните, кто к вам заглядывал на огонек, и поделитесь соображениями? – Арина кивнула в сторону дома Кудашкина. И пожалела, что вернулась к этому событию.
– Ну это, положим, не твое дело. Со своими проблемами я сам разберусь, – в голосе Карпа промелькнули гневные нотки. – Но ты не ответила на мой вопрос. Не местная, я прав?
– Да, приезжая я, учительница истории.
– Понятно, вероятнее всего, одна живешь. Вижу, обручального кольца на пальце нет.
– Нет, не одна, – торопливей, чем хотела, ответила Арина и смутилась.
– Врешь, – усмехнулся Карп. – Боишься меня?
– Опасаюсь, – ответила Арина, понимая, что сейчас не тот случай, чтобы геройствовать.
– Молодец, – опять усмехнулся Карп. – Откровенно ответила.
Девушка в душе решила попробовать всеми способами улизнуть от Карпа, но сначала выбрала простой путь и не то спросила, не то утвердительно произнесла:
– Я пойду?
– Ну иди, – спокойно ответил Карп.
Арина развернулась и, покидая огород, перелезла через прясло, спрыгнула в улицу.
– Стой, – громким шепотом окрикнул Кудашкин ее совсем рядом.
У Арины сердце сжалось и с болью стало проваливаться вниз. Она замерла на месте и боялась обернуться.
– Вот что, – Карп появился прямо перед ней. – Я тебя по-доброму прошу, никому не говори, что меня видела. Это необходимо для твоей безопасности. И еще одна просьба: завтра как можно раньше сходи к болтушке Иващенко и предупреди ее, чтобы она помалкивала, если кто-то будет расспрашивать обо мне. Поняла?
Девушка молча кивнула головой, Карп так же неожиданно исчез, как и появился. Арина огляделась по сторонам, ничего не заметив подозрительного, со всех ног, насколько позволяла темнота, припустила в сторону дома.
Не успела Арина в сенях набросить крючок на дверь и отдышаться, позвонила Нюра:
– Чего не отзваниваешься? Как до дома добралась? Все нормально?
– Да… Все хорошо… Я дома, – запыхавшимся голосом чеканила короткие фразы Арина.
– Ты что, бегом бежала до дома? – встревожилась подруга.
– Да есть немного, – невпопад ответила Арина.
– У тебя все хорошо?
– Да-да, Нюра, все хорошо. Я дома. Завтра увидимся. Давай, пока.
Арина зашла в дом, включила на кухне свет, бросила мобильник на стол и обессиленно присела на стул.
«Ну, влипла я так влипла, – девушка немного успокоилась, и мысли ее потекли в ровном русле. – Чрезмерное любопытство никогда до добра не доводит… А ведь это Карп все-таки с Валеркой расправился, видно, тот тоже влез не в свое дело… Вот теперь я точно уверена, что именно так все и было. А надо мной он просто насмехался и издевался, видя, что я от страха полностью находилась в его власти. Ах он гусь какой, заговорил меня и убедил поверить ему. А я и рада стараться… Господи, что я всегда лезу, куда не надо? Завтра же с утра пораньше надо к Иващенко добежать. А то ведь если эти мужики к ней придут, она обязательно им все выложит, – продолжала думать Арина, поднимаясь со стула и неторопливо подойдя к кухонному столу, включила чайник. – Тем более что зла Светлана на Карпа и за огород, и за мужа. Только вот что я ей скажу? Как убедить женщину попросить незнакомым людям не говорить о Карпе, чтобы не вызвать подозрение? А может, не связываться мне с ней, а лучше позвонить Антону Сергеевичу? Он власть, пусть и разбирается, – Арина посмотрела на часы, они показали без четверти час. Рука потянулась к телефону, но она передумала звонить, посчитав, что уже достаточно поздно, и решила оставить этот вопрос до утра. – Как говорится, утро вечера мудренее».
Будильник прозвенел ровно в шесть утра. Арина заученно, на ощупь, щелкнула по кнопочке будильника рукой и, лениво повернувшись на другой бок, решила, что можно еще немного подремать. Но в памяти предательски всплыл вчерашний неприятный разговор с Карпом, моментально разогнав сон, и Арина, окончательно проснувшись, отбросив одеяло, села на кровати.
«Так… что же делать? Звонить следователю или идти к Иващенко? – Арину опять начали терзать сомнения: как лучше поступить? – Следователь, скорее всего, еще спит, сбегаю к Светлане, а потом сразу позвоню Антону Сергеевичу». Вот так всегда с ней происходило, стоит только утвердиться в каком-либо решении – и сразу на душе становилось легче, и принятый вердикт считался безоговорочно правильным. Больше не мешкая, она быстро собралась и выскочила на улицу.
Торопливо завернув в Девятый переулок, где проживала Светлана, Арина сразу поняла, что опоздала. Возле ворот Иващенко стояла незнакомая темно-синяя «Нива». Арина прибавила шаг, все же надеясь, что это не те люди, о которых она думает. Она уже почти подошла к калитке Светланы и чуть не столкнулась с двумя субъектами, ранее невиданными Ариной в селе, которые вышли из калитки Иващенко и направились к машине. Тот, что помладше и пониже ростом, на самом деле внешностью очень напоминал китайца. Его правую щеку разрезал глубокий шрам, отчего выражение лица становилось зловещим и устрашающим. В ухе «китайца», так окрестила мужчину Арина, блеснула необычная серьга в виде гири настенных часов. Второй мужчина – славянской внешности был высокого роста, широкоплечий, обветренное лицо прикрывали заросли темной бороды и усов, что совсем не вязалось с бритой наголо головой.